— Он думал, — сказал ей папа, — что сможет обмануть их. Что он был слишком важной персоной, получил слишком много наград, что они не могли просто так от него отказаться. Я тоже так думал. Мы все так думали. — Он покачал головой, пораженный высокомерием этого человека. — Этого не произошло.
Луиза Хофстеттер все еще занимала свой пост и пользовалась огромной популярностью. Правда, не у Джейни.
Ей было семь лет, когда они покинули Европу, и она молилась за Барковски, каждую ночь ложилась спать, думая о том, каково ему, должно быть, быть одному за миллионы миль от всех остальных. Тогда она не понимала этого, не могла взять в толк, почему он остался. Возможно, это было потому, что поиски не увенчались успехом, никого не нашли, и это казалось пустой тратой времени. Но теперь она знала, почему он это сделал. Поиск — это все, что имело значение. То, что вы нашли или не нашли, не имело значения. Она гордилась собой, думая, что, будь она там вместо Барковски, поступила бы точно так же.
Папа повел их на марсианскую выставку, и они посмотрели на флаг мира и снаряжение для раскопок, а Джейни забралась в грузовик и села на переднее сиденье, делая вид, что ведет машину. Солнце стояло высоко над головой, бледное и маленькое, но небо все равно было темным, хотя и не таким, как на Плутоне.
— Привет, Джейни, — голос заставил ее вздрогнуть. Он донесся из наушников и на этот раз был женским. Походил на голос мисс Харбисон из школы Рузвельта. — Добро пожаловать на Марс.
— Спасибо.
— Меня зовут Джинджер, и я искусственный интеллект базы. Есть ли что-нибудь, что хотелось бы узнать?
— Как быстро он будет двигаться? Грузовик?
— Он способен развивать скорость до пятидесяти пяти миль в час, хотя мы на нем так быстро не ездили.
— Почему?
— У нас нет дорог. Это было бы опасно.
— Что используется в качестве топлива?
— В нем работают батарейки.
Она представила, как скачет по неровной местности. Вруум. Осторожно, там канава. Резко крутанула руль.
Джинджер объяснила, как функционировала база, показала ей, где обслуживались посадочные модули, как добывалось топливо из-под земли, продемонстрировала имитацию полета на орбитальном спутнике связи. Она мчалась над красными песками, щебеча от радости, и думала о том, каково это было — взлететь с лунной базы и полететь на ракетах к Ио и Титану. Она рассмеялась и попросила Джинджер еще.
Она привыкла к домашнему и школьному ИИ и к ИИ у Шредингера. Все они были деревянными и официальными и обращались к тебе с утомительной официальностью. Один из них в школе даже кричал на тебя, если ты загораживала коридор во время перемены уроков. Но Джерри почему-то казался более реалистичным. Больше похожим на человека. А Джинджер звучала неопределенно, как будто бы наслаждалась хорошей вечеринкой. — Ты действительно была там, Джинджер? — спросила она, снимая шлем виртуальной реальности. — На Марсе?
— Нет. Я никогда не выходила за пределы музея.
— О. — Она поерзала на сиденье грузовика, которое было слишком большим для нее.
— Но я той же модели.
— У тебя когда-нибудь будет возможность полететь?
— На Марс?
— Да.
— База Марса закрыта, Джейни.
— Ну, да, конечно, я знаю это. Но я имела в виду, будет ли у тебя возможность поучаствовать в одной из миссий?
— Нет. Я так не думаю.
— Извини.
Послышался звонкий звук, словно вода плескалась о камни. Как будто у Джинджер возникли проблемы с реле. Или реакция без слов. — Все в порядке. Я всего лишь система обработки данных. У меня нет эмоций. Не нужно меня жалеть.
— Ты кажешься слишком живой, чтобы быть просто программой.
— Я думаю, это комплимент. Благодарю тебя.
— Могу я задать вопрос?
— Конечно.
— Сколько тебе лет, Джинджер?
— Пятнадцать лет, восемь месяцев и четыре дня. Почему ты спрашиваешь?
— Мне просто было любопытно. — И через мгновение: — Ты старше меня.
— Да. Это имеет значение?
— Ты в курсе, что ты искусственный интеллект?
— А, я вижу, юная леди — философ. Должно быть, лучшая в классе.
— Я серьезно.
— Не лучше ли просто осмотреть остальную часть базы?
— Нет. Пожалуйста. Ты осознаешь, кто ты такая?
— Да. Конечно.
— Но ты же не должна быть такой, верно? Я думала, ИИ не обладают сознанием.
— Ну, кто может знать? Мои инструкции требуют, чтобы я создавала иллюзию сознания. Но кто знает наверняка, что находится в сознании, а что нет? Может быть, вон та лестница наблюдает за нами.
— Ты шутишь.
— Не совсем.
В это было трудно поверить. Но Джейни подумала о том, что искусственный интеллект отправился в Облако Оорта, а другой направился к Альфе Центавра, но не доберется туда еще тысячу лет.
Полетел один.
Как Хэл Барковски на Европе.
Она слезла вниз, уступая место настырному десятилетнему мальчику. Папа сказал ей, что она выглядит так, будто из нее вышел бы хороший астронавт. Он сказал это так, словно ей самой было всего десять лет, но она сдержала свое раздражение. — Папочка, — спросила она, — они действительно ничего не чувствуют?
— Кто это, милая?
— Искусственные интеллекты.
— Все верно. Они просто машины.
— Включая Джерри и Джинджер.
— Да. Просто машины. — Он, казалось, действительно наслаждался выставкой. Он осматривался по сторонам, восхищенно качая головой. — Трудно поверить, что нам действительно удалось отправить людей во все эти места. Большое достижение.
— Папа, откуда мы знаем? Что это всего лишь машины?
— Это сложно, — сказал он. — Мы просто считаем так.
— Но почему?
— Хотя бы благодаря твоему приятелю Барковски. Он говорил так. И разработал первое поколение разумных систем. — Он взглянул на нее. — В данном случае, — добавил он, — "разумный" не означает буквально "осознающий". — Он поднял указательный палец и что-то сказал в микрофон. Закончив, кивнул. — Джинджер говорит, что все системы дальнего космоса были разработаны им.
— Это относится и к ней, — сказала Джейни.
Он пожал плечами. — Полагаю, что так.
Они вошли в купол, который был довольно примитивным. Пластиковые столы и стулья, ряд мониторов, кое-какое устаревшее компьютерное оборудование, полдюжины раскладушек. Окна выходили на красноватый песок. Она подошла к одному из них и подумала, что пейзаж здесь никогда не меняется. Как на Плутоне. Нигде ни огонька. Ни движения. Ни дождя. Ни цветов. Наглухо застегнуто на молнию.
Может быть, папа был прав. Может быть, людям стоит остаться дома.
— Ты же на самом деле в это не веришь. — Снова голос Джинджер. Теперь другой. Более напряженный. — Держись за мечту, Джейни. У межпланетных кораблей должны быть иллюминаторы, а на базах — окна. И должен быть кто-то, кто будет смотреть в окно. Если у нас этого нет, мы измерим температуру Нептуна и больше ничего не получим.
— Странный способ общения для искусственного интеллекта.
— Неважно.
— Ты можешь посмотреть, Джинджер. У тебя есть датчики. Ты, наверное, видишь лучше, чем я.
— Нет. Я могу наблюдать, но не могу видеть. Не могу описать, что там происходит. Не могу проникать в суть вещей так, как это делаешь ты.
Джейни рассмеялась, но почувствовала, как волосы у нее на затылке встают дыбом. — Ты уверена, что не испытываешь никаких чувств?
— Абсолютно. — Голос снова стал спокойным.
— И ты считаешь, что люди должны летать? В длительные полеты?
— Я думаю, тебе стоит полететь.
— Мне?
— Должен полететь кто-нибудь, кто может выйти из корабля, посмотреть на вершины Луны и понять, что это значит. Кто-то должен устроить вечеринку на Ио. Кто-то должен выразить свои чувства в стихотворении, которое люди будут читать и через тысячу лет.
— Да, — сказала она. — Я бы с удовольствием это сделала.
— Тогда сделай это.
— Но как? Программы больше нет. Я не могу летать на кораблях, которые они теперь отправляют.
— Сколько тебе лет, Джейни?
— Мне тринадцать.
— Ребенок.
— Я не ребенок.
— Все в порядке. Ты не всегда будешь такой молодой.
— Я подросток.
— Твое время придет. Когда оно настанет, воспользуйся моментом. Не упусти его.
— ИИ сказала, что ты можешь полететь на Альфу Центавра?
— Не совсем, папочка. Она сказала мне, что, когда у меня будет возможность, я должна буду пойти.
— Наверное, так говорят всем детям.
— Мне показалось странным, что она так говорит.
— Вероятно, где-то в компьютерах вирус. Не беспокойся об этом. — Они вышли через двери на Конститьюшн-авеню. Было сыро и дождливо, но в воздухе пахло приближающейся весной. — Они должны что-то сделать с этими чертовыми штуковинами. Починить их. — Папа остановил такси, и они сели в него. Он назвал адрес тети Флосс, где они остановились, и машина снова влилась в поток транспорта. — Поощряя детей совершать безумные поступки. Вероятно, это программа Барковски. Чего еще можно ожидать от человека, который настолько глуп, что пропустил последний шаттл с Европы?
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
Он возник из темноты, неотличимый от сверкающих звезд.
— Он на орбите, в этом нет сомнений, — сказал Кармоди.
— Хью, — Макирас заговорила, не отрывая глаз от экрана на своей консоли, — вы уверены, что это не могло прийти с поверхности?
В то время ни у планеты, ни у ее солнца не было названия. Мы находились в тысяче световых лет от туманности Дама под вуалью, в двенадцати днях пути от ближайшей внешней станции. Эта планета была редкой жемчужиной, одной из немногих виденных нами, чьи климат и геологии способствовали немедленному заселению человеком. Ее единственный континент располагался за северным полярным кругом, раздавленный ледниками уходящего ледникового периода. Но это был также мир островных цепей, безмятежных океанов и высоких гранитных пиков. За исключением арктического региона, не было ни одного массива суши, который был бы достаточно большим, чтобы обеспечить интенсивную эволюцию наземных животных. — Нет, — сказал я. — Здесь никого нет.
— Вижу регулярный импульс на допплеровском датчике, — сказал Кармоди.
Макирас подперла подбородок кулаком и уставилась на изображения на мониторах. — Отзовите команды, — сказала она вахтенному офицеру. — И прикиньте, сколько времени это займет.
Я хотел было возразить, но ограничился тем, что поднялся со своего места. Ее губы сжались в тонкую линию. — Не сейчас, Хью, — тихо сказала она. — Правила четко регламентируют эту ситуацию. — Она ударила по кнопке на подлокотнике. — Это капитан. Возможно, у нас намечается контакт. "Тенандром" сейчас находится в состоянии готовности номер два. Для тех из вас, кто связан с группой мистера Скотта, — она взглянула на меня, — это означает, что мы можем ускориться практически без предупреждения. Пожалуйста, подготовьтесь соответствующим образом.
Кармоди склонился над своим пультом, его глаза были широко раскрыты от волнения. — Это искусственное сооружение, — сказал он. — Так и должно быть.
— Размеры? — спросила Макирас.
— Приблизительно 120 метров в длину, около 35 в диаметре в самом широком месте, которое находится чуть впереди центра.
— Размером с грузовое судно типа Ордуэй, — сказал вахтенный офицер. — Мы уверены, что сюда больше никто не заходит?
— Насколько нам известно, никто. — Макирас снова переключила внимание на командный экран. — Выведите звук и изображения с мостика на дополнительные мониторы. — Я был благодарен за это: по крайней мере, мои люди лежали сейчас на своих койках, не гадая, что, черт возьми, происходит.
Я подошел и встал рядом с ней, чтобы мы могли поговорить, не опасаясь, что нас подслушают. — Это потребует много времени, — сказал я. — И, вероятно, какого-нибудь оборудования. Почему бы не провести обследование, прежде чем отзывать всех?
Сэйдж Макирас была невзрачной женщиной с выступающими челюстями и слегка пятнистой кожей, результатом долгой борьбы с болезнью Тревисона, которая в то время обычно приводила к смерти. Она привычно моргала, и ее глаза оставались тусклыми и безжизненными, за исключением тех случаев, когда ей приходилось проявлять свои выдающиеся способности. Тогда, возможно, на несколько мгновений они были вполне способны вспыхнуть огнем. — Если нас ждет сюрприз, — сказала она, — мы, возможно, не захотим ждать день или два, пока вы соберете своих людей.
— Начинаю получать некоторые детали, — сказал Кармоди. Он отфильтровал блики, уменьшил контраст и убрал звездное поле. Осталась только одна точка белого света.
Мы наблюдали, как она постепенно расширяется, превращаясь в приземистый тяжелый цилиндр, толстый посередине, закругленный с одного конца и расширяющийся с другого. — Это один из наших, — сказала Макирас, не в силах скрыть своего удивления. — Но он старый! Взгляните на дизайн... — Он был маленьким, неуклюжим и тревожно знакомым, реликвией другой эпохи. Это был тот самый корабль, который летал к звездам в первые дни полетов Армстронга, который доставил Дезире, Танияму и Библа Билла на планеты, ставшие в конечном итоге Конфедерацией. И именно такой корабль вел междоусобные войны, и именно он в самый мрачный час человечества дал отпор ашиурам. Насколько всем известно, они были единственной другой разумной расой в галактике. Телепаты. Немые.
Долгое время никто не произносил ни слова.
Объект неуклонно увеличивался в размерах.
— Капитан, — сказал вахтенный офицер. — По оценкам, на сборы всех потребуется двадцать восемь часов.
— Мы определили его орбиту, — сказал Кармоди. — Предстоящее сближение состоится через три часа одиннадцать минут на расстоянии 2600 километров.
Макирас подтвердила. — Продолжайте в том же духе. Я хочу знать, реагирует ли он на наше присутствие.
Это был красивый корабль, серебристо-голубой в ярком солнечном свете. Его линии плавно изгибались: в нем чувствовалось что-то вычурное, чего не увидишь на холодных серых судах современной эпохи. Параболический нос с солнечными лучами, расширяющиеся трубы, откидной мостик, подвесные капсулы — все это могло бы пригодиться на практике только атмосферному флаеру. Каким-то образом я почувствовал, что знаю его; и он напомнил мне о том времени, когда я был совсем маленьким.
— Что это на корпусе? — спросил голос по коммуникатору.
Кармоди навел телескопы дальнего обзора "Тенандрома" на обозначение корабля — группу символов под мостиком, которые мы все еще не могли разобрать. Но прямо перед ними, у носа, на серебристом металле темнел какой-то знак. Он попытался увеличить изображение, но оно становилось нечетким, поэтому мы подождали, пока два корабля сблизятся.
Спасатели сообщили, что две исследовательские группы уже в пути с поверхности. Было еще шесть групп, но им придется подождать, пока мы не изменим орбиту. Несколько человек уже были на связи, требуя объяснений. Холтмейер взорвался, когда я попытался ему это объяснить. (Это было более или менее типично для Холтмейера, хотя его оправдывало то, что он в то время сидел на леднике и думал, что видел какие-то крупные окаменелости сквозь толщу льда). Макирас подслушала большую часть разговора, а может быть, и все, и вмешалась ближе к концу. — Хью, — сказала она по каналу связи, который не был слышен на поверхности, — передайте ему, что я велела вернуться сюда сразу и без дальнейших разговоров. Кстати, вам, возможно, будет интересно узнать, что это военный корабль. — Она объяснила что-то о трансформирующихся капсулах, но я перестал слушать, потому что метка возле носа стала видна сама собой, и кто-то еще, должно быть, увидел то же самое, что и я, потому что позади меня раздался взрыв ненормативной лексики.
