Гарри Поттер и Кубок огня

Дверь позади них снова открылась, и вошла большая группа людей: профессор Дамблдор, за ним по пятам следовали мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор Макгонагалл и профессор Снейп. Гарри услышал жужжание сотен студентов по другую сторону стены, прежде чем профессор Макгонагалл закрыла дверь.

— Мадам Максим! — сразу же воскликнула Флер, направляясь к своей директрисе. — Они говорят, что этот маленький мальчик тоже будет участвовать в соревнованиях!

Где-то в глубине оцепеневшего от изумления Гарри почувствовал вспышку гнева. Маленький мальчик?

Мадам Максим выпрямилась во весь свой внушительный рост. Ее красивая головка коснулась канделябра, в котором горели свечи, а ее гигантская грудь, обтянутая черным атласом, вздулась.

— Что это значит, Дамбли-дорр? — властно спросила она.

— Я бы и сам хотел это знать, Дамблдор, — сказал профессор Каркаров. На его лице была стальная улыбка, а голубые глаза были похожи на кусочки льда. — Два чемпиона Хогвартса? Я не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне, что принимающей школе разрешено иметь двух чемпионов, или я недостаточно внимательно прочитал правила?

Он издал короткий и неприятный смешок.

— Это невозможно, — сказала мадам Максим, чья огромная рука, украшенная множеством великолепных опалов, покоилась на плече Флер. — У Огварцев не может быть двух чемпионов. Это в высшей степени несправедливо.

— У нас сложилось впечатление, что ваш возрастной ценз не позволит участвовать более молодым участникам, Дамблдор, — сказал Каркаров, все еще улыбаясь стальной улыбкой, хотя его глаза были холоднее, чем когда-либо. — В противном случае, мы бы, конечно, пригласили более широкий выбор кандидатов из наших собственных школ.

— В этом виноват только Поттер, Каркаров, — мягко сказал Снейп. Его черные глаза горели злобой. — Не стоит обвинять Дамблдора в том, что Поттер решил нарушить правила. Он постоянно переходит все границы с тех пор, как прибыл сюда...

— Спасибо, Северус, — твердо сказал Дамблдор, и Снейп замолчал, хотя его глаза все еще злобно сверкали сквозь завесу жирных черных волос.

Профессор Дамблдор теперь смотрел на Гарри сверху вниз, а тот в ответ смотрел прямо на него, пытаясь разглядеть выражение его глаз за стеклами очков-полумесяцев.

— Ты вписал свое имя в Кубок Огня, Гарри? — спокойно спросил он.

— Нет, — ответил Гарри. Он прекрасно понимал, что все внимательно наблюдают за ним. Снейп издал тихий звук нетерпеливого недоверия в темноте.

— Ты просил кого-нибудь из старших учеников добавить это в Кубок Огня для тебя? — спросил профессор Дамблдор, игнорируя Снейпа.

— Нет, — горячо возразил Гарри.

— Ах, но, конечно же, он лжет! — воскликнула мадам Максим. Снейп покачал головой, скривив губы.

— Он не мог перешагнуть возрастную черту, — резко сказала профессор Макгонагалл. — Я уверена, мы все согласны с этим...

— Дамбли-дорр, должно быть, ошибся с линией, — сказала мадам Максим, пожимая плечами.

— Конечно, это возможно, — вежливо сказал Дамблдор.

— Дамблдор, вы прекрасно знаете, что не ошиблись! — сердито сказала профессор Макгонагалл. — Действительно, что за чушь! Гарри не мог сам переступить черту, и поскольку профессор Дамблдор считает, что он не уговаривал старшего ученика сделать это за него, я уверен, что этого должно быть достаточно для всех остальных!

Она бросила очень сердитый взгляд на профессора Снейпа.

— Мистер Крауч. ...Мистер Бэгмен, — снова заговорил Каркаров елейным голосом, — вы наши... э-э-э... объективные судьи. Вы, конечно, согласитесь, что это крайне необычно?

Бэгмен вытер свое круглое мальчишеское лицо носовым платком и посмотрел на мистера Крауча, который стоял за пределами круга света от камина, его лицо было наполовину скрыто в тени. Он выглядел немного жутковато, в полутьме он казался намного старше, что придавало ему сходство с черепом. Однако, когда он заговорил, это был его обычный отрывистый голос.

— Мы должны следовать правилам, а в правилах четко указано, что те люди, чьи имена появляются на Кубке Огня, обязаны участвовать в турнире.

— Что ж, Барти знает все правила от корки до корки, — сказал Бэгмен, сияя и поворачиваясь обратно к Каркарову и мадам Максим, как будто на этом вопрос был исчерпан.

— Я настаиваю на повторном представлении имен остальных моих студентов, — сказал Каркаров. Теперь он перестал говорить елейным тоном и улыбаться. На его лице было действительно очень неприятное выражение. — Вы снова разыграете Кубок огня, и мы продолжим добавлять имена, пока в каждой школе не будет по два чемпиона. Это будет справедливо, Дамблдор.

— Но, Каркаров, это так не работает, — сказал Бэгмен. — Кубок Огня только что погас — он не разгорится снова до начала следующего турнира...

— ...в котором Дурмстранг, безусловно, не будет участвовать! — взорвался Каркаров. — После всех наших встреч, переговоров и компромиссов я не ожидал, что произойдет что-то подобное! Я уже подумываю о том, чтобы уйти прямо сейчас!

— Пустая угроза, Каркаров, — прорычал голос из-за двери. — Ты не можешь бросить своего чемпиона сейчас. Он должен соревноваться. Они все должны соревноваться. Обязательный магический контракт, как сказал Дамблдор. Удобно, а?

Грюм только что вошел в комнату. Он, прихрамывая, направился к камину, и при каждом его правильном шаге раздавался громкий щелчок.

— Удобно? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я тебя не понимаю, Муди.

Гарри мог бы сказать, что он старался, чтобы это прозвучало презрительно, как будто то, что говорил Грюм, едва ли заслуживало его внимания, но его выдали руки, которые сами собой сжались в кулаки.

— Не так ли? — тихо спросил Грюм. — Все очень просто, Каркаров. Кто-то поместил имя Поттера в этот кубок, зная, что ему придется участвовать в конкурсе, если оно появится.

— Очевидно, кто-то хотел угостить Огвартс двумя кусочками яблока! — сказала мадам Максим.

— Я полностью согласен, мадам Максим, — сказал Каркаров, кланяясь ей. — Я подам жалобу в Министерство магии и Международную конфедерацию волшебников...

— Если у кого и есть основания жаловаться, так это у Поттера, — проворчал Грюм, — но. ...забавно. ...Я не слышу, чтобы он произносил хоть слово. ...

— А почему он должен жаловаться? — воскликнула Флер Делакур, топнув ногой. — Это ведь шанс посоревноваться, не так ли? Мы все надеялись, что нас выберут в течение многих недель! Это честь для наших школ! Призовой фонд в тысячу галеонов — это шанс, за который многие отдали бы жизнь!

— Может быть, кто-то надеется, что Поттер умрет за это, — сказал Грюм с едва заметным рычанием.

После этих слов повисла чрезвычайно напряженная тишина. Людо Бэгмен, который выглядел очень встревоженным, нервно переступил с ноги на ногу и сказал:

— Хмури, старина. ...что за слова!

— Мы все знаем, что профессор Муди считает утро потраченным впустую, если до обеда он не раскроет шесть заговоров с целью его убийства, — громко сказал Каркаров. — Очевидно, теперь он учит своих студентов бояться покушений. Странное качество для преподавателя защиты от темных искусств, Дамблдор, но, без сомнения, у тебя были на то причины.

— Я что-то выдумываю, не так ли? — проворчал Грюм. — Тебе что-то мерещится, да? Имя мальчика было написано на кубке опытной ведьмой или волшебником.

— Ах, какое же это доказательство? — воскликнула мадам Максим, всплеснув своими огромными руками.

— Потому что они обманули очень могущественный магический предмет! — сказал Грюм. — Потребовалось бы исключительно сильное заклинание Конфундуса, чтобы заставить этот кубок забыть о том, что в турнире участвуют только три школы. ...Я предполагаю, что они внесли имя Поттера в список четвертой школы, чтобы убедиться, что он был единственным в своей категории. . . .

— Похоже, ты много думал об этом, Муди, — холодно сказал Каркаров, — и это очень остроумная теория, хотя, конечно, я слышал, что недавно ты вбил себе в голову, что в одном из твоих подарков на день рождения было искусно замаскированное яйцо василиска, и разбил его вдребезги прежде чем понял, что это были каретные часы. Так что вы поймете, если мы не будем воспринимать вас всерьез. . ..

— Есть люди, которые используют невинные случаи в своих интересах, — угрожающе парировал Муди. — Это моя работа — думать так, как думают темные волшебники, Каркаров, как ты должен помнить. . . .

— Аластор! — предостерегающе произнес Дамблдор. Гарри на мгновение задумался, к кому он обращается, но потом понял, что "Грозный глаз" вряд ли могло быть настоящим именем Муди. Грюм замолчал, хотя все еще с удовлетворением наблюдал за Каркаровым — лицо того пылало.

— Как возникла эта ситуация, мы не знаем, — сказал Дамблдор, обращаясь ко всем собравшимся в комнате. — Мне кажется, однако, что у нас нет другого выбора, кроме как принять это. И Седрик, и Гарри были выбраны для участия в турнире. Поэтому они так и поступят....

— Ах, но Дамбли-дорр...

— Моя дорогая мадам Максим, если у вас есть альтернатива, я был бы рад ее услышать.

Дамблдор подождал, но мадам Максим ничего не сказала, только сердито посмотрела на него. Она была не единственной. Снейп выглядел разъяренным, Каркаров — в ярости, а Бэгмен, напротив, выглядел довольно возбужденным.

— Ну что, может, продолжим? — сказал он, потирая руки и улыбаясь всем присутствующим. — Мы же должны дать нашим чемпионам соответствующие инструкции, не так ли? Барти, не хочешь оказать мне честь?

Мистер Крауч, казалось, очнулся от глубокой задумчивости.

— Да, — сказал он, — инструкции. Да. ... первое задание . . .

Он шагнул вперед, к огню. Вблизи Гарри показалось, что он выглядит больным. Под глазами у него залегли темные круги, а морщинистая кожа казалась тонкой, как бумага, чего не было на Чемпионате мира по квиддичу.

— Первое задание предназначено для проверки вашей смелости, — сказал он Гарри, Седрику, Флер и Виктору, — поэтому мы не будем рассказывать вам, что это такое. Смелость перед лицом неизвестности — важное качество для волшебника. ...очень важное. ...

— Первое задание состоится двадцать четвертого ноября, перед другими студентами и жюри.

— Чемпионам не разрешается просить или принимать какую-либо помощь от своих учителей для выполнения заданий турнира. Чемпионы будут проходить первое испытание, вооружившись только своими волшебными палочками. Они получат информацию о втором задании после завершения первого. Из-за сложного и отнимающего много времени характера турнира, чемпионы освобождаются от экзаменов.

Мистер Крауч повернулся к Дамблдору.

— Я думаю, это все, Альбус?

— Думаю, да, — сказал Дамблдор, который смотрел на мистера Крауча с легким беспокойством. — Ты уверен, что не хотел бы остаться в Хогвартсе на ночь, Барти?

— Нет, Дамблдор, я должен вернуться в министерство, — сказал мистер Крауч. — Сейчас очень напряженное, очень трудное время. ...Я оставил молодого Уэзерби за главного. ...Полон энтузиазма. ...немного излишнего энтузиазма, если честно.

— Ты хотя бы зайдешь и выпьешь чего-нибудь перед уходом? — спросил Дамблдор.

— Ну же, Барти, я остаюсь! — радостно воскликнул Бэгмен. — Знаешь, теперь все это происходит в Хогвартсе, здесь гораздо интереснее, чем в офисе!

— Я так не думаю, Людо, — сказал Крауч с ноткой прежнего нетерпения.

— Профессор Каркаров, мадам Максим, выпьете на ночь? — спросил Дамблдор.

Но мадам Максим уже обняла Флер за плечи и быстро вывела ее из комнаты. Гарри слышал, как они быстро переговаривались по-французски, направляясь в Большой зал. Каркаров поманил Крама, и они тоже вышли, хотя и молча.

— Гарри, Седрик, я предлагаю вам пойти спать, — сказал Дамблдор, улыбаясь им обоим. — Я уверен, что Гриффиндор и Хаффлпафф ждут не дождутся возможности отпраздновать с вами, и было бы стыдно лишать их этого отличного повода устроить большой беспорядок и шум.

Гарри взглянул на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.

Большой зал опустел; свечи догорели, придавая неровным улыбкам тыкв жутковатый мерцающий вид.

— Итак, — сказал Седрик с легкой улыбкой. — Мы снова играем друг против друга!

— Я полагаю, — сказал Гарри. Он действительно не мог придумать, что сказать. В его голове, казалось, царил полный беспорядок, как будто в его мозгу что-то перерыли.

— Итак... расскажи мне. — сказал Седрик, когда они достигли вестибюля, который теперь освещался только факелами из-за отсутствия Кубка Огня. — Как ты положил свое имя?

— Я этого не делал, — сказал Гарри, глядя на него снизу вверх. — Я этого не добавлял. Я говорил правду.

— А... ладно, — сказал Седрик. Гарри понял, что Седрик ему не поверил. — хорошо. ...тогда увидимся.

Вместо того, чтобы подняться по мраморной лестнице, Седрик направился к двери справа от нее. Гарри постоял, слушая, как он спускается по каменным ступеням, затем медленно начал подниматься по мраморным.

Поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все они подумают, что он сам вызвался участвовать в турнире? Но как кто-то мог подумать такое, когда он столкнулся с конкурентами, у которых было на три года больше магического образования, чем у него, — когда теперь перед ним стояли задачи, которые не только казались очень опасными, но и которые предстояло выполнить перед сотнями людей? Да, он думал об этом. ...он фантазировал об этом. ...но на самом деле это была шутка, пустая мечта. ...он никогда по-настоящему серьезно не думал о поступлении. . . .

Но кто-то другой рассматривал это предложение. . . кто-то другой хотел, чтобы он участвовал в турнире, и позаботился о том, чтобы его приняли. Почему? Чтобы угостить его? Почему-то он так не думал. . . .

Видеть, как он выставляет себя дураком? Что ж, скорее всего, их желание исполнилось. . . .

Но чтобы его убили?

Был ли Грюм просто обычным параноиком? Не мог ли кто-нибудь поместить имя Гарри в кубок в качестве уловки, розыгрыша? Действительно ли кто-нибудь хотел его смерти?

Гарри сразу же нашелся, что ответить. Да, кто-то хотел его смерти, кто-то хотел его смерти с тех пор, как ему исполнился год. ...Лорд Волдеморт. Но как Волдеморт мог добиться того, чтобы имя Гарри попало в Кубок Огня? Предполагалось, что Волдеморт был далеко, в какой-то далекой стране, скрывался в одиночестве. ...слабый и бессильный. . . .

Однако в том сне, который ему приснился, незадолго до того, как он проснулся от боли в шраме, Волдеморт был не один. ...он разговаривал с Червехвостом. ...замышляя убийство Гарри. . . .

Гарри был потрясен, обнаружив, что уже стоит лицом к лицу с Толстой дамой. Он едва замечал, куда несут его ноги. Также он был удивлен, увидев, что она была не одна в своем окружении. Высохшая ведьма, которая промелькнула на картине ее соседа, когда он присоединился к чемпионам внизу, теперь самодовольно сидела рядом с Толстой дамой. Она, должно быть, преодолела все картины, выстроившиеся вдоль семи лестниц, чтобы добраться сюда раньше него. И она, и толстая дама смотрели на него сверху вниз с живейшим интересом.