Орг. Призыв аватара.

Я отправился на кухню и стал шариться по банкам. Вскоре наткнулся на приятно пахнущее вещество, напоминающее масло какао, которое таяло у меня в ладони, а на запястье оставалось твёрдым. Кажется, я нашёл то, что нужно. Теперь всё зависит от того, смогу ли я договориться с дежурным магом.

Подойдя к двери комнаты, где содержались пленники, я негромко постучал, и оттуда высунулся пожилой маг, один из бойцов Верона. При виде меня лицо его приобрело напряжённое выражение, а я в доступных словах изложил свой план — положить в ладошки пленникам небольшие комочки масла и проверить утром, растаяли они или нет. Негромко ругнувшись сквозь зубы, маг согласился и забрал у меня банку.

....

На утреннем сборе мой сообщник шепнул мне: "У Мегифрила масло растаяло". Я так же тихо ругнулся и попросил его рассказать об этом Верону от своего имени. Получив информацию, капитан помрачнел и вскоре отправился на предварительную встречу с Пекроном, чтобы обговорить порядок обмена пленников. Вернулся он часом позже заметно более весёлый и сообщил, что талхианцы настроены миролюбиво и даже извинились за вторжение своих магов. Обмен договорились провести в полдень на дороге невдалеке от форта.

....

В назначенное время наш отряд уже стоял шагах в ста от талхианцев. Повинуясь сигналу, Пекрон с двумя пленниками и Верон с подводой, где лежали маги, пошли навстречу друг другу. А я вдруг понял, что сейчас произойдёт. Как только Мегифрил освободится от магических пут, он нанесёт удар. Не знаю, сумеем ли защититься мы, а Верон вряд ли останется в живых — слишком неравны их силы.

Во мне рос внутренний протест, который я не в силах был сдержать. Мира! Я хочу мира! Повинуясь интуиции, я зашептал слова мантры из древнего фолианта, что две тысячи лет назад скандировали люди, призывая богов на свои фестивали. Её ритм, словно могучий рокот падающих скал, всё громче звучал у меня в уме, как вдруг высший ментал залил белый свет, сквозь который проступали сияющие фигуры богов, и я услышал голос: "Зачем ты позвал нас, смертный?" Отбросив страхи, я с восторгом смотрел на чудесные образы и ответил: "Великое почтение вам, боги... Я люблю мир, и люблю людей. Мне хорошо в вашем мире. Но я боюсь, что один безумный маг сейчас сотворит что-то ужасное. Ради мести он готов на всё и может призвать демонов". — "Почему же ты не остановишь его, Орг? — улыбаясь спросила одна из фигур. — Ты же смог это сделать один раз". "Я готов сразиться с ним, но я не смогу помочь капитану". — "Неужели ты жалеешь своего соперника?" — "Да, я бы хотел, чтобы он остался жить. Но боги обладают мудростью, которой не обладаю я. Что бы вы ни решили, я приму это с благодарностью". — "Да будет так".

Глаза мои вновь увидели дорогу, где уже встретились капитаны обоих отрядов. Пекрон освободил дознавателей, и я увидел, как наш лидер произносит заклинание, снимающее магические путы с талхианцев. Зная, что должно произойти, я напряжённо вглядывался и увидел, как неправдоподобно быстро, почти мгновенно поднялся с повозки Мегифрил, готовясь нанести удар. Заревел ветер, и чёрный смерч стал расти перед талхианцем, сметая всех на землю и поднимая слепящие клубы пыли.

Прикрыв слезящиеся глаза рукой, я продолжал следить за Мегифрилом, и в какой-то момент мне показалось, что на его лице отразился ужас. Смерч всё рос, поднявшись на сотни метров вверх, а затем двинулся в сторону каменного склона неподалёку, о который он словно споткнулся, стараясь побороть сопротивление ископаемой тверди. Сражение свирепого ветра и могучих минералов закончилось через пару минут победой последних. Сам Мегифрил исчез, а на склоне проступили очертания жестокого лица, чем-то напоминающие грозный лик колдуна.

Глава 27

Оторвавшись от созерцания каменного склона с темнеющим на нём ликом, я перевёл взгляд на талхианцев. Пекрон как стрела скользил над землёй и уже покрыл расстояние до своего отряда. Впустив его внутрь, группа талхианцев закрылась магическими щитами и начала организованно отступать. Сообразив, что это не тактический манёвр и они на самом деле уходят, я перевёл дух — боя не будет, опасность миновала. Вот и Верон с дознавателями, проводив глазами уходящих противников, развернулись и двинулись нам навстречу. Маги отряда, словно очнувшись, огласили пространство ликующими криками:

— Слава командиру! Слава командиру!

Судя по горящим глазам и неподдельной гордости за начальство, они не сомневались, что именно капитан победил талхианского мага. Сам Верон, однако, выглядел мрачновато. Кивнув бойцам, он резко скомандовал возвращаться в форт и пошёл впереди, тяжело и решительно печатая шаг. Войдя в крепость, он так же мрачно выслушал поздравления коменданта и отказался участвовать в пирушке, которую предложил устроить хлебосольный хозяин крепости. Хмуро оглядев отряд, он остановил на мне взгляд, полный каких-то невесёлых дум, и скомандовал выступать через час в обратный путь.

....

— С избавлением вас, брат Рамот! — негромко произнёс, сверкнув из-под бровей светлыми глазками, один из дознавателей.

— И вас также, брат Кир! Воистину славен Господь, что вернул нас неповреждёнными на родную землю. — Тощий брат Рамот, словно куница, гибко приподнялся, обвёл глазами лагерь, и присвистнул: — Вы уже заметили, что за подарок послал нам Господь?

— Да. Приятная встреча, не так ли?

— Весьма, весьма! Бывает, что и зверь на ловца бежит. Но слишком уж много свидетелей вокруг. Да и времени минуло немало. Не связаться ли нам со старшиной — подтвердить наш "заказ"?

— Мудрая мысль, брат Рамот. От меня передайте поклон. — Кир прикрыл глаза, казалось, собираясь подремать.

— Вы не хотите поучаствовать в разговоре? — Рамот вдруг почувствовал лёгкое беспокойство, но следующая фраза партнёра вернула ему уверенность:

— В этом нет необходимости. Наши интересы совпадают, говорите за нас обоих.

....

С тех пор как всё начало идти не так, настроение главы "Белой ладьи" Исона медленно, но неуклонно падало. Он успел последовательно пройти этапы удивления неожиданным трудностям, недоумения от ошибок, раздражения от непрерывных неудач, гнева, ярости и бессильной затаённой злобы. Именно в этом состоянии он находился в ту минуту, когда энергетическая вибрация амулета связи отвлекла его от созерцания тёмных картин, поднимавшихся из глубин его подсознания, и заставила произнести привычную фразу:

— Во славу братьев, представьтесь.

И услышал в ответ долгожданное:

— Старшина, это Рамот.

— Где вы?

— На южной границе. Нас только что освободили.

— Слава братьям! Вы в порядке?

— Да, нас лишь слегка потрепали.

— Как прибудете в Вейнор, немедленно на доклад.

— Повинуюсь, мастер. В нашем отряде Орг, тот самый. Какие будут указания?

Орг... Исон сжал пальцы. Из всех имён это было самым ненавистным. Разумом он понимал, что никакой практической пользы устранение студента уже не имеет — его "строительная" миссия выполнена, а план дискредитации Валадира провален. Но ярость Исона требовала выхода, и, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, глава "Белой ладьи" произнёс:

— Уничтожить его немедленно любой ценой.

— Мастер, в отряде много магов. Как с этим быть?

Уже теряя терпение, Исон ответил:

— Рамот, я дал тебе задание. Теперь ты лично отвечаешь за его исполнение. Сделай это сам. Если нет другого выхода, сделай это публично. Не подведи меня!

Рамот с ужасом почувствовал, как сердце его внезапно остановилось — грудь разрывала холодная как лёд рука мастера, в любую секунду готовая окончить его бренное существование.

— Я всё сделаю, господин, — прошептал Рамот, и страшное чувство отступило.

....

Вечером на привале меня не покидало ощущение, что один из дознавателей почему-то всерьёз озабочен моей персоной. Уже несколько раз мы встречались глазами, и возникало чувство, что на меня давят взглядом и вот-вот раздастся знакомое по прошлому миру "Закурить не найдётся?", после которого всегда начинались неприятности. Что-то ему от меня надо, но, судя по некоторой озадаченности взгляда, чел ещё не определился, что именно.

Я прикрыл глаза рукой и стал сквозь пальцы смотреть на любопытного мага. Тут уж он отбросил остатки приличий и уставился на меня как баран на новые ворота. Кажется, внимание его привлёк гномий перстень. Неожиданно на лице этого типа возникла странная усмешка — он вроде с чем-то определился, напряжение на лице пропало. Будто взвесив что-то в уме, он довольно качнул головой и вновь перешёл к своему излюбленному занятию — вытаращился на меня, только теперь вроде как снисходительно.

Верон, пусть не так откровенно, но тоже посматривал на меня. Портрет, что ли, им свой подарить, чтоб на него пялились? Нет чтобы подойти с бутылочкой вина, поговорить по душам. Никакого политеса, понимаешь...

Ладно, не будем поднимать кипиш. Чтобы не беспокоиться, я смежил веки и перешёл в медитативное состояние. События сегодняшнего дня вновь заструились перед моим внутренним взором, остановившись на самом удивительном месте — разговоре с богами. Этим происшествием мне захотелось поделиться с графиней Орато, и я, почувствовав привычное волнение в глубине сердца, мысленно позвал её. "Да, Сергей", — раздался в уме знакомый голос. "Приветствую вас, графиня! Могу я рассказать вам что-то интересное?" — "Конечно. Но, кажется, я знаю, что ты собираешься мне сказать. Сегодня утром ты общался с богами нашего мира". По интонации казалось, что графиня улыбается. "Но откуда вы знаете?" — "Сергей, моя эманация постоянно с тобой. Это единственный способ помочь тебе в трудную минуту". — "Вы видите всё, что со мной происходит?" — "Если ты имеешь в виду моё физическое сознание, то обычно я ничего не вижу. Но рядом с тобой находится что-то вроде ангела-хранителя, который может помочь тебе сам или позвать меня. Контакт с богами был настолько важен, что я всё видела". — "То есть вы всегда защищаете меня, даже когда я об этом не знаю?" — "Да". — "Но зачем это вам, графиня?" — "Это нужно не мне, а тебе, Сергей". Да, что-то я не то спросил. "Графиня, а я могу что-то сделать для вас?" — "Конечно можешь. Дать тебе поручение?" — "Пожалуйста! Всё, что мне по силам". — "Сергей, тайное общество, которое доставило тебе неприятности — "Белая Ладья" — всё ещё опасно. Опасно главным образом из-за своего лидера — мага по имени Исон. Если удастся вывести его из игры, на смену придут более умеренные лица, и опасность исчезнет. Дознаватели Кир и Рамот работают на Исона, который дал им задание убить тебя..." — "Убить меня?!" — "Да. Не беспокойся, этого не произойдёт. Вокруг слишком много боевых магов, и заговорщики не могут ничего сделать тайно. Но они могут вызвать тебя на дуэль". — "Разве дуэли не запрещены в Элларе?" — "Запрещены для всех, кроме членов аристократических семей. Оба дознавателя к ним относятся, и кольцо гномов даёт тебе право считаться аристократом. Исон очень сильный маг с даром "кукловода" — он умеет незаметно даже для магов управлять своими людьми. Если состоится дуэль, то он не откажет себе в удовольствии лично расправиться с тобой. Это даст шанс без шума нейтрализовать его". — "Вы хотите, чтобы я принял вызов на дуэль? Я согласен". — "Спасибо, Сергей. Естественно, тебе не придётся сражаться с Исоном один на один. Просто будь открыт мне, как всегда, и постарайся ни о чём не волноваться". — "Я так и сделаю, графиня. Буду очень рад оказать вам услугу". — "Хорошо. И ещё: Кир и Рамот вернулись от талхианцев с определённой программой, заложенной в подсознании. Ночью они должны напасть на отряд. Когда они проснутся, первые пару минут их движения будут медленными — именно тогда их нужно лишить боеспособности. Будь внимателен, не пропусти этот момент!"

....

Мы попрощались, а для меня части мозаики наконец сложились в цельную картину. Теперь ясно, почему Пекрон ушёл без боя — у него был план похитрее... А тощий дознаватель, сверливший меня взглядом, искал способ меня убрать, и нашёл его, увидев гномье кольцо. А я-то думал, что мы дёшево отделались... Нельзя быть таким наивным, нужно доверять своей интуиции. Кстати, одна загадка ещё не разгадана: что происходит с Вероном? Что-то он больно хмур сегодня и тоже смотрит на меня, как рабочий на буржуазию...

Лагерь уже спал, когда мы вновь встретились глазами, и Верон, тяжело поднявшись, потопал ко мне. Решился, значит. Хорошо, сейчас всё и узнаем... Подойдя ко мне вплотную, командир негромко сказал:

— Орг, нам надо поговорить, — и сделал знак рукой, приглашая отойти в сторону.

Я осмотрелся, выбирая место с хорошим видом на палатку дознавателей. Шагах в тридцати от лагеря росла пара высоких деревьев, куда я и отправился. Верон, посопев немного за спиной, последовал за мной. Мы уселись каждый у своего дерева и посмотрели друг на друга. Верон первым нарушил молчание:

— Этот маг на самом деле был Мегифрил...

— Да. Я пытался сказать, но ты не слушал.

— Знаю. Но твой рассказ звучал совершенно невероятно. Как ты мог победить его?

— А как ты победил?

— Не знаю... Мне помогли, но я даже не знаю кто...

— Возможно, мне тоже помогли.

— Орг, я должен всё знать точно. Магия такого уровня слишком опасна, чтобы кому-то слепо доверять. Если ты не ответишь на вопросы, мне придётся передать дело в коллегию магов.

Вот же скотина! Помогаешь ему, а он ещё и угрожает. Отгоняя от с себя неприятные чувства, я ухмыльнулся и сказал:

— Делай, что считаешь нужным. И я буду делать то, что считаю нужным.

Верон вдруг с сожалением улыбнулся:

— Не получается у нас разговор. А жаль, мы ведь не враги. Мне кажется, что без тебя у отряда было бы намного больше проблем.

Я внимательно посмотрел на Верона и сказал:

— Да, мы не враги. Просто каждый играет свою роль и наши персонажи решают проблемы разными способами. Наверно, я мог бы играть твою роль, а ты мою... Но не в этой жизни.

Заметив шевеление у палатки дознавателей, я сказал:

— Подожди минутку, я сейчас вернусь. — И отправился навстречу вылезающим из палатки Киру и Рамоту. Как и сказала графиня Орато, движения у них были медленными, но каждый уже держал в руках холодное оружие — толстяк выбрал длинный кинжал, а Рамот саблю. Резко выдернув из заплечного кожуха палки, я зашёл дознавателям за спину и двойным ударом по затылку выключил их на пару часов.

Подскочивший Верон зашипел:

— Ты что творишь, Орг?!

А я вдруг почувствовал усталость и ответил:

— Эти маги были заворожены талхианцами. Дальше ты сам, я пошёл спать. — И, невзирая на возмущённые возгласы Верона, медленно побрёл прочь.

Я растянулся недалеко от слабо горевшего костра и на самом деле вскоре уснул. Мой первый сон перенёс меня домой — мы с отцом ушли в далёкий поход и заночевали на опушке берёзовой рощи. Горел костёр, и в прохладной ночи раннего лета пели свою нескончаемую песню ночные цикады. Голова была блаженно пуста, а в груди шевелились неясные мечты о чём-то хорошем.

....

Разбудили меня какие-то странные звуки, напоминающие шум, издаваемый собачьей сворой. Приоткрыв глаза, я определил, что то, что я принял за тявканье и подвывание, было весьма темпераментной речью пострадавших от моей руки дознавателей. Тощий Рамот почти непрерывно вопил что-то вроде: