— Долбанное воспитание тогда,— сделал далекоидущий вывод гриффиндорец, отбрасывая прочь гнилой лист.— Этакая дрессировка для хорьков...
— Ежики вот дрессировке не поддаются,— лениво вставил Скорпиус, не настроенный на то, чтобы в очередной раз врезать Поттеру по первое число за его глупую болтовню.
— Малфой, а ты улыбаться-то по-человечески умеешь?— не унимался лохматый. Ну, хоть какое-то развлечение в монотонной работе, а то Скорпиус уже боялся, что свихнется и возомнит себя домовым эльфом.— Или есть там в вашем великом талмуде традиций...
— "Магический сборник священных правил поведения представителей"...— на автомате начал говорить Скорпиус, но Поттер его невоспитанно оборвал (чего ждать от лохматого?):
— Не надо повторять, мой мозг не выдержит этого второй раз,— усмехнулся мальчишка, расслабленно садясь на стуле.— Может, у вас там есть какое-нибудь такое дебильное правило: "Если Малфой улыбнется, как обычный смертный, из его задницы вылезет пушистый белый хвост"... Ну, или что-то в этом роде.
— Нет, Поттер, составители сей книги, слава Мерлину, были на более высокой ступени умственного развития, чем ты. Зато там есть замечательный пункт: "Если кто-то бросит тень на сии правила и традиции, для любого Малфоя святым долгом является переубедить сомневающегося любыми доступными средствами".
Поттер рассмеялся, чуть не рухнув со стула, на котором качался.
— Так и быть, можешь кинуть в меня чем-нибудь...
— Спасибо, Поттер, воздержусь, не думаю, что в сборнике учитывали отзывы умственно неразвитых ежиков,— хмыкнул Скорпиус, заканчивая со своими коробками и потягиваясь.
— А хорьков там учитывают?— не забыл отозваться Поттер, но Малфой лишь дернул уголком губ, поднимаясь.— Слушай, легко, наверное, быть Малфоем, да? Ну, зазубри правила, следуй им — и ты просто супер-мега-хорек со всеми вытекающими...
— Поттер, на твоем месте я бы молчал. Не думаю, что жизнь сына Гарри Поттера изобилует сложностями. Ну, если не считать тех, которые ты сам себе создаешь...
— Да что тебе известно о моей жизни?— тут же взъерепенился гриффиндорец, вставая. Петух бойцовский, гиппогриф тебя затопчи...
— Ничего, и спасибо Мерлину, мне тебя и так хватает, по самое горло,— хмыкнул Скорпиус. Но у него в голове созрела интересная мысль.— Поттер, никогда не думал о том, чтобы стать кем-то другим?
— Да тысячу раз,— пожал плечами мальчишка, тут же остывая. Малфой с очередной долей удивления осознал, что не он один иногда приходил к подобным мыслям.— Но тебе не понять...
— Давай я попробую,— приглушенно отозвался Скорпиус, поглядывая на дверь.
— И каким образом?— прищурился Поттер, а в глазах уже загорелся огонек любопытства, которое гриффиндорец бездарно пытался скрыть.
— Оборотное зелье.
— Что?
Ну, нечего было надеяться, что лохматый, у которого на Зельеварении только котлы демонстрировали завидную смекалку и воображение, знает об Оборотном зелье.
— Оборотное зелье, с помощью которого на час можно принять внешность другого человека,— с всемирной терпимостью в голосе ответил Малфой. Так и быть, поможет Поттеру образовываться, раз уж в итоге все равно это может принести пользу самому слизеринцу.
— Правда?!— подскочил Поттер, глаза его чуть не вывалились из положенных им природой мест.— А у тебя есть?
Скорпиус медленно кивнул: в одном из подземелий он еще в начале января устроил маленькую лабораторию, где тайно сварил Оборотное зелье, надеясь, что однажды оно ему пригодится. Вот и пригодилось...
— Когда?— с нетерпением спросил Поттер.
— В субботу, потому что твои знания по предметам сразу же выдадут подмену, да и мне совершенно не нужны твои "тролли",— Скорпиус, решив, что они и так переработали сегодня, направился к дверям. Гриффиндорец шел за ним.— Напиши на листке пароль, имена своих знакомых и родственников, желательно с приметами.
— Ага, прямо так я тебе и дал пароль от гостиной Гриффиндора.
Они шли из подземелий, заговорщицки перешептываясь.
— Ну, как хочешь...
— Тогда ты тоже напиши... И где твоя спальня и кровать тоже...
— Поттер, ты за час еще и на кровати моей рассчитываешь поваляться?— поднял бровь Малфой.
Хотя, можно ведь и не час эту штуку проделывать, зелья-то хватит часов на 12-15... Они вышли в холл и сразу же наткнулись на группу слизеринцев, которые поспешно отвели глаза и пошли прочь.
— Чего это со всеми сегодня?— Поттер, видимо, еще не в курсе того, о чем всем по секрету поведала МакЛаген.
— Пытаются нам не мешать,— хмыкнул Скорпиус, понимая, что образование Поттера продолжается.
— В смысле?— гриффиндорец нахмурился и глупо потер шею.
— В том, что мы с тобой теперь записаны в гомосексуалисты...
— В кого?!— Поттер чуть не ударился головой о потолок, когда подпрыгнул в негодовании.
— Поттер, гомосексуалист — это мальчик, который любит мальчиков...— как с душевнобольным разговаривал Скорпиус, провожая взглядом девчонку с Рейвенкло.
— Я знаю, кто это! Почему они так решили?!— ревел мальчишка, и Скорпиус не смог сдержать насмешливой улыбки. Он пожал плечами и направился к своим подземельям.
— Малфой!
— Ну, что еще?
— Мне нравятся девочки!
— Безумно рад,— фыркнул Скорпиус и пошел к себе, поражаясь, что выдержал целых полчаса разговора с Поттером. Это настораживает.
Глава 3. Оборотное зелье
Если б ты стал мною, а я тобою,
Если б нас с тобой поменять?
В чем бы мы различались?
С чем в итоге б остались?
Нам теперь несложно узнать...
Я буду тобою, и душу открою,
Что другим так трудно понять.
Ты поймешь и заметишь.
И когда меня встретишь,
Мне легко сможешь руку подать.
* * *
В субботу утром Джеймс проснулся в приподнятом настроении и каком-то возбужденном состоянии. Еще бы! Сегодня суббота!
Ночью он снова видел их: оленя и пса. Они резвились на зеленом склоне. Пес все время хватал оленя за задние ноги и отскакивал, чтобы рога не настигли его заслуженной карой. Правда, Джеймсу, наблюдавшему за возней зверей, казалось, что олень не очень-то и старается схватить шалившего пса.
Что ж, раз ему приснился такой хороший сон с двумя такими разными, но такими дружными животными, то ничего не оставалось, как предположить, что сегодня все пройдет лучше некуда.
Прикольно: он сегодня станет Малфоем... Вот уж никогда не подозревал, что ему выпадет такое сомнительное счастье...
В открытое окно вместе с теплым майским воздухом ворвался Бэг с письмом, привязанным к лапке. Джеймс сполз с кровати и взял свиток, исписанный косым почерком сестры. В его тумбочке лежали еще три, которые она прислала, пока он лежал в больничном крыле. Наверное, завтра надо ответить, особенно на ее угрозы, что она сама, только приехав в Хогвартс, придушит Малфоя за то, что тот причинил такую боль ее любимому брату. Надо бы чуть успокоить Лили — ведь Малфою-то тоже досталось!
До завтрака был час, и Джеймс торопливо привел себя в порядок, натянул на себя любимую футболку с черным псом (пусть Малфой походит в приличной одежде) и джинсы, наспех завязал шнурки (все равно кроссовки снимать) и вскоре уже спускался в подземелья по пустующим еще коридорам. Ну, понятно, все нормальные студенты еще спят, суббота ведь, но разве интересно быть нормальным?
Джеймс тихо прокрался по подземелью, отсчитав назначенные Малфоем пять дверей слева, и постучал в шестую. Почти тут же она отворилась, и мальчик просочился в узкую щель.
— Ты бы еще ногой постучал, чтобы весь замок услышал,— вместо приветствия изрек слизеринец, возвращающийся к старому столу, на котором Джеймс увидел коробку с ингредиентами, котел и две небольшие фляги, уже наполненные густой, сероватой жидкостью.
— И тебе доброе утро, Малфой,— отозвался гриффиндорец, оглядывая темное сырое подземелье, где, кроме стола, больше ничего не было.— Уютное местечко, как раз для слизеринца...
— Ты написал то, что я просил?— Малфой засунул руки в карманы брюк и невозмутимо смотрел на Джеймса.
— А ты?
Они тут же обменялись свитками и на пару минут углубились в чтение.
— Ну, что, Поттер?— Малфой протянул ему флягу с зельем и серебристый волос, очевидно, со своей головы.
— Зачем это мне?
— Поттер, ты идиот?— вздохнул слизеринец.— В зелье добавь! И дай мне свой.
Джеймс пару секунд раздумывал над этой стороной предприятия, но потом решил, что это уж не такая большая жертва, если считать, что он нарушит около сотни школьных правил и побудет совсем другим человеком, пусть даже Малфоем...
Джеймс под насмешливым взглядом Скорпиуса дернул со своей макушки пару волосков и отдал слизеринцу.
— У тебя такой взгляд, будто ты последним делишься,— фыркнул Малфой, кидая волоски в свою флягу. Зелье чуть вспенилось и стало ярко-оранжевым, что вызвало у слизеринца смех.— Не Поттер, а начинка для фейерверка...
Во фляжке Джеймса, когда он с легким отвращением засунул туда волос Малфоя, получилось жидкое серебро. Фу...
— Учти, пить надо каждый час,— напомнил Малфой прежде, чем поднес к губам сосуд с Оборотным зельем.— И, Поттер, только попробуй с моей внешностью натворить какую-нибудь глупость или мерзость...
— Малфой, взаимно,— ответил Джеймс, не спуская глаз с фляги.
— Давай,— почти приказал слизеринец и первым сделал пару глотков, чуть сморщившись.
Джеймс глубоко вздохнул и последовал примеру Малфоя.
* * *
Сначала ничего не происходило, потом Скорпиус внезапно понял, что внутри что-то не так. Он поспешно отставил фляжку, чтобы не расплескать драгоценное зелье, и посмотрел на свой руки, на которых кожа постепенно становилась темнее, а пальцы чуть короче, аккуратные и красиво постриженные ногти стали неровными, с заусеницами и не сильно чистыми.
Повезло им с Поттером, что они практически одного роста и телосложения, но внутри все равно ощущалось все как-то по-новому. Темная кожа. Совсем другая — отвратительная — осанка. Другое напряжение мышц тела. Совершенно другое ощущение волос на голове. И даже краски вокруг были другими, более яркими, непривычными.
— Поттер, ты бы хоть за руками следил, это же кошмар какой-то!
* * *
Джеймс обернулся и на миг замер. Ну, не часто приходится видеть самого себя, когда рядом нет ни одного зеркала. Да еще самого себя с таким странным выражением глаз.
Минут пять они пялились друг на друга, явно не совсем готовые к тому, что предстало перед их глазами.
— Малфой, у тебя всегда коленка так чешется, или это нервное?— наконец, нарушил молчание Джеймс, нагибаясь к ноге.
— Поттер, а ты зубы утром чистил?— с легкой брезгливостью спросил слизеринец, пытаясь пригладить черные волосы на голове.— Кошмар просто: лохматый, с погрызенными ногтями, с явно начинающимся остеохондрозом...
— Кем?— не понял Джеймс, все еще пытающийся быть в согласии со своим новым телом.
— Проехали. Давай, раздевайся, скоро завтрак...
Джеймс хмыкнул, и они одновременно стянули с себя обувь. Процедура переодевания прошла быстро.
— Поттер, ты давно стирал свою футболку?
— Малфой, смени выражение на моем лице, оно мне не идет...— попросил Джеймс, завязывая слизеринский галстук. Бешеный нюхлер, он в галстуке Слизерина, дядя Рон бы умер от разрыва сердца.
— А тебе стоит смотреть менее по-сумасшедшему, потому что у Малфоев не бывает взгляда, будто их только что за зад укусил больной гиппогриф,— заметил Скорпиус, и на лице Джеймса Поттера появилась какая-то уж очень мерзкая ухмылка.
— Не бывает, так будет,— пожал острыми плечами Джеймс, нарочно взлохмачивая серебристые волосы на затылке. Стало даже как-то комфортнее.— Идем?
Малфой кивнул, и Джеймс поймал себя на мысли, что он сходит с ума, потому что смотрит, как он сам кивает. Да, ощущение неповторимое...
* * *
— Джеймс, молока?
Мальчик медленно повернул голову к Розе Уизли, которая протягивала ему кувшин. Так и хотелось ответить Уизли все, что он думает по поводу данной жидкости, но сдержался.
— Спасибо, не хочу,— Скорпиус чуть не усмехнулся, услышав имя Поттера. Конечно, он и раньше его знал, но как-то не заострял внимания на этом факте.
— Ты какой-то странный сегодня,— нахмурилась Уизли, и Малфой лишь пожал плечами, надеясь, что это выглядит так, как это обычно делает гриффиндорец. Странно, оказывается, он знает, как Поттер обычно пожимает плечами, это уж совсем пугающе.— Ты Лили ответил?
— А надо?— "Лили — это сестрица его рыжая, что ли?".
Скорпиус понял, что позавтракать ему спокойно не дадут. Бедный Поттер, как же он так живет? Хотя, наверное, привык, то-то такой вид у него вечно голодный и полусумасшедший.
— Ты же обещал!— Роза даже подалась к нему, сердито глядя на кузена.— Ты обещал, что напишешь ей и успокоишь, что с тобой все в порядке! И что ты сам виноват во всем не меньше Малфоя...
Так-так, с этого момента поподробнее. Что это там рыжая сестрица Поттера против него имеет?
— Напишу, потом,— отмахнулся Скорпиус, снова пытаясь пригладить непокорные волосы Поттера. Кошмар, это же мука какая-то... И руки — с такими руками мама бы его к столу не пустила!
— Не потом, а сегодня, а то ведь я тебя знаю! Кстати, ты к экзаменам готовиться уже начал?
Малфой тяжело втянул воздух, понимая, что внимание Присциллы к нему — это мелочи по сравнению с заботой Уизли.
— Я уже готов, хоть сейчас,— с улыбкой ответил Скорпиус, надеясь, что эта самая улыбка вышла не сильно насмешливой.
Роза нахмурилась и — слава Мерлину! — замолчала, наконец, решив уделить внимание своей тарелке. Но нет, мисс "хочу везде засунуть свой нос" тут же переключила свое внимание на двух бедолаг, что сидели с ней рядом. Кажется, это ее друзья, какие-то там первоки. Не суть.
Малфой оглянулся на свой родной стол и поймал веселый взгляд Поттера: тот явно наслаждался.
* * *
— Скорпиус... Ты оглох, что ли, Малфой?
— Это ты мне?— чуть даже удивленно повернулся к Забини Джеймс, откладывая внушительных размеров бутерброд и пытаясь найти салфетку, чтобы приличествующим Малфою способом вытереть губы. И только тогда он понял, что Скорпиус — это тот же Малфой. Вот больной нюхлер, а ведь и правда!
— А кому же еще,— нахмурилась Присцилла, глядя, как Джеймс отодвигает кубок.— С каких пор ты пьешь молоко и ешь масло?
Да, следовало еще и о пристрастиях в меню расспросить Малфоя...
— С тех самых, как ты мой рацион взялась старательно конспектировать,— ухмыльнулся Джеймс. Кошмар: он ест за столом Слизерина, да еще и вполне мирно беседует с Забини. Кто бы раньше ему такое сказал, покрутил бы пальцем у виска...
— Какой же ты стал невыносимый, Скорпиус,— чуть сердито заметила девочка, пристально глядя на сокурсника.— Дядя Драко не зря говорил папе, что ты стал совершенно неуправляем...
— Папа жаловался на меня?— хмыкнул Джеймс, чуть не подавившись. Младший Малфой перестал устраивать старшего? Вот это уже новость...
— А то ты не знаешь,— фыркнула Забини, все еще не спуская глаз с мальчика.— Сам же на Рождество устроил представление на приеме, стихи какие-то глупые читал, как последний идиот.
