Красавица Миррил, чудовище Миррил

Помчался, чтобы удостоверится, что да, его действительно опередил более расторопный коллега по магическому ремеслу. Но кто это был! Кто это был, мать вашу! Ученица Сика, единственного архимага в Ордене, даже после смерти наводящего на Горколиуса необъяснимый страх.

ЭТО БЫЛА МИРРИЛ!!!

В открытую кабину уже успел влезть какой-то мужчина, не внушающей доверия внешности. Миррил как раз опустила ногу на бортик, чтобы последовать за ним.

— Стой, кобка драная, куда ты собралась? — выдавил из себя опешивший Горколиус.

Словно пойманный за поеданием запретного варенья ребёнок, Миррил резко повернула голову на голос. Глаза её сверкнули ненавистью, страхом, злом, испугом, превосходством, желчью, торжеством, подавленностью, растерянностью, отрешённостью, собранностью — да чем они только не сверкнули.

Тело Миррил взбугрилось, разорвав одежду. Дрожь прошлась по трансформирующейся плоти. Красивое тело уродовалось, грудь вздулась, соски удлинились, превратившись в покрытые слизью щупальца. Подобные щупальца отвратительными пучками рвались из пупка, влагалища, исполненного воплем боли рта. Из ушей и глазниц белёсыми змейками выползли щупальца поменьше. Тело скрючилось, приняв S-образную форму. Руки и ноги гнулись в тех местах, в которых должны были трескаться кости. Но характерного треска не слышалось. Зато слышалось тяжёлое, ледяное дыхание возникшего на месте Миррил чудовища.

Вито, сидящий в кабине паравого флаера, так и застыл от страха.

Миррил Обратилась.

Но прежде чем чудовище Миррил полностью пришло в себя и напало на заклятого врага, случилось совсем неожиданное. Горколиус никогда не переоценивал свои силы. Справиться с Обращённым при помощи тех скудных магических сил, что в нём остались — было задачей невыполнимой. Зато выполнимо самому Обратиться…

Выжав из каждой клеточки крохотного материального, но невероятно громадного нематериального тела все возможные силы, виконт Карманаран Пиркон Горколиус Восемнадцатый Великолепный начал Обращение.

Его маленькое йоркское тело вздулось, словно воздушный шар. Нет, не воздушный шар, скорее как рыба-ёж, поскольку из тела выросли чудовищного размера иглы, смазанные чёрной маслянистой жидкостью. Что-то подсказывало Вито, дрожащему от страха, словно мокрый котёнок, что эта чёрная жидкость — невероятной силы яд. Тем временем из вздувшегося тела возникали пятисуставчатые отростки с громадными крюкоподобными когтями на концах. В верхней части вздувшейся массы начала трескаться кожа, и из образовавшихся дыр попёрли змеевидные конечности, с почкообразными отростками в конце. Отростки раскрывались, словно экзотические бутоны. Только вместо цветка, они давали жизнь уродливой вытянутой голове со слюнявой пастью и светящимся кровью глазом.

Вито не потерял сознания от вида этого запредельно ужасающего чудовища лишь потому, что безудержный страх уже никогда не очнуться удержал от этого.

Горколиус совершил Обращение. Чудовище, вырвавшееся из его магических недр, было раз в пять больше чудовища, вырвавшегося из Миррил. Но дело не только в размере. Оно буквально светилось неудержимой мощью и ископаемой злобой. Должно быть, такими были древние существа, населявшие планету до Великого Вулканического Взрыва, чьи окаменелые остатки время от времени находят экспедиции отчаянных археологов.

Но чудовище Миррил не стало мешкать. Издав оглушающий боевой клич, оно помчалось на врага.

Здесь Вито лишился на время здравого рассудка. Зато Барон, живший в его голове и явно не склонный к этой распространённой для впечатлительных людей напасти, продолжил наблюдать за происходящим.

Это был танец самой Смерти. Два кровожадных, не знающих страха и жалости монстра схлестнулись в фатальной битве. Их удары и укусы могли раздавить, переломить, разодрать на мелкие кусочки любого. Но друг другу они наносили лишь незначительный урон. Чудовище Миррил было быстрее и проворнее своего противника, но в силе значительно уступало ему. Свирепости в каждом из монстров — несусветное множество. Казалось, эту свирепость можно было увидеть, пощупать, попробовать её гнилостный, смертоносный вкус. Воздух застыл от страха, наэлектризовался, сделался плотным и тягучим. Даже природа боялась сражавшихся монстров…

Одна из пастей чудовища Горколиуса впилась длинными, как кинжалы, зубами в бок врага. Чудовище Миррил издало безудержный вопль, от которого лопнули газоразрядные лампы на стенах. Посадочная площадка погрузилась в полумрак, едва разбавляемый слабым светом вечерней магической лампы, расширяющимся четырёхугольником ложащимся на середину площадки.

Тут скорлупа твёрдого характера Барона Отрицательного дала трещину… Он зажмурил глаза и принялся молиться Святым Уродцам. Молитва выходила невнятным мычанием — мешал большой палец, который Барон запихнул себе в рот, словно младенец.

Сквозь темень замкнутых век доносились душераздирающие вопли чудовищ, возня, глухой стук ударов и громкий топот.

Сердце Барона билось сильнее, чем бьётся в руках пойманная ночная бабочка. Он буквально влип в сиденье парового флаера. Всё тело взмокло от ледяного пота. Каждый вопль боли чудовища Миррил отдавался в нём порывами невыносимого ужаса. Если только представить, что Миррил падёт… Что тогда это громадное многоголовое существо сделает с крохотным и беззащитным Вито?..

Барон открыл глаза и ужаснулся.

Его страхи оправдались…

Чудовище Горколиус выглядело потрепанным. Часть его голов отсутствовала, на их месте мёртвыми отростками свисали обрывки змеевидных шей. Несколько пятисуставчатых лап перебиты. Некоторые шипы на округлом теле были надломлены, а то и вовсе оторваны. В коже виднелись многочисленные надрывы, выпячивающие чёрную, как нефтяное пятно, плоть. Но эти повреждения не помешали чудовищу удачным взмахом лапы повалить чудовище Миррил на пол.

Самое ужасное, что удар пришёлся по чудовищу, но, описав в воздухе дугу, на пол рухнула уже Миррил. Обычная Миррил. Стройная девушка; сейчас даже беззащитней, чем когда Вито вытащил её из канализационного люка. Она была без сознания.

Барон зажмурился вновь. Он не хотел видеть того, что чудовище Горколиус сейчас сделает с красавицей, в которую с первого взгляда влюбился Вито. А Барон влюбился чуть позже…

Шум боя, как в самой цитадели, так и за её пределами постепенно угасал. Какое-то время Барон его даже не слышал. Поэтому-то он невероятно удивился, когда услышал глухое хлопанье пружинострелов и боевой клич:

— Уй-ях-хха! Йа-хха-рра! Ай-ла-ли!

Вито раскрыл глаза и огонёк надежды вновь разгорелся в его сердце. Голая, но нетронутая монстром Миррил без сознания лежала на полу. Ну, Вито хотелось верить, что она без сознания, а не мертва…

Из двери, ведущей в кабинет, высыпали подзмеи. Барон уже успел познакомиться с этим видом, когда Миррил при помощи магии делала с ними кое-что нехорошее… Будь Вито в здравом уме, то должен был бы впасть в ещё большую панику. Ведь подзмеи — виновники всей этой кровавой сечи в городе. Но почему же он тогда ликовал? Может быть, всё дело в высоком худом мужчине, выкрикивающем странный, но почему-то пугающий боевой клич?

Солдаты Саборкана обступили чудовище Горколиуса и принялись его расстреливать из пружинострелов. Попадая в здоровую кожу, пули отскакивали рикошетом, либо превращались в свинцовые блины. Но каждый раз, как пули попадали в раны на его теле, полученные в бою с Миррил, монстр ревел от боли. Но эта боль лишь драконила его, и он бросался на подзмей, раздирая их передними конечностями, откусывая головы и руки уцелевшими после прошлой битвы пастями.

Одноухий человек вертелся возле чудовища Горколиуса и наносил удары мечом по лапам и головам. С нечеловеческой ловкостью, свойственной, разве что кошачьим, высокий мужчина уходил от свирепых ударов и выпадов монстра. Но как бы не был искусен Одноухий с мечом, его старания не приносили результатов. В очередной раз удачно отпрыгнув от смертоносной лапы, мужчина скрылся в двери, ведущей в кабинет.

Вито испытал ужас, который до этого ещё никогда не испытывал. Он до боли сжал кожу спинки кресла и один из рычагов управления. Казалось бы, куда уже страшней? Так нет. Подзмеи не издавали и звука. К тому же, чудовище Горколиус перестало издавать вопли. Оно тихо и методично убивало врагов, которых было в достатке. Подзмеи, в свою очередь, обстреливали его из пружинострелов, выстрелы которых сопровождались негромкими глухими хлопками, били мечами и цепями, тыкали копьями и палками, сверкающими электрическими змейками. И всё это происходило в полумраке. Время от времени мелькало в четырёхугольнике света, идущем из распахнутой двери кабинета.

Шум смертельной возни и молчание…

Барон наконец-то понял, что значит выражение «тихий ужас», которое так часто швырял в свои стихотворения, даже не подозревая, какая в нём таится чудовищная сила.

Вернулся худой человек. На спине его было что-то похожее на два газовых баллона, в руках он держал какую-то трубку, шлангом присоединённую к ёмкостям за спиной.

— Разойдись! — рявкнул мужчина и направил трубку на монстра. Подзмеи, тыкающие чудовище копьями и электропалками разбежались в стороны. Горколиус помчался на высокого мужчину, издавая истошный вопль, от которого, возможно, слабонервный человек отдал бы богам душу.

Но для Горколиуса всё уже было решено. Дирок надавил на гашетку. Струя магониевого огня брызнула в громадное тело монстра. Вмиг занявшееся пламенем, чудовище пронзительно завопило. Так, что из ушей Барона потекла кровь. И в этом вопле читалась одна безнадёжность.

Обезумевший от боли монстр помчался к краю посадочной площадки и…

сбросился вниз…

С высоты сотого этажа…

Победители столпились у края площадки, чтобы насладиться видом громадного огненного шара, бьющегося о стены пирамидального небоскрёба, коим являлась главная цитадель Ордена Восьми Старейшин. Это было воистину завораживающее, но и пугающее зрелище. Вместе с последним Одним из Восьми, падала последняя надежда Ордена на существование. Падала власть над Чикрогом. Падал прошлый устой жизни государства в целом и каждого его гражданина в частности. И наивно надеяться, что новый устой будет чем-то лучше…

А тем временем Вито Шипнар выбрался из укрытия во флаере и подбежал к Миррил. Пощупал пульс: есть, но очень слабый. Поднял девушку на руки, хоть всё тело и ослабло от испытанного им страха, а волосы — так вообще покрылись проседью. Но всё же, он нашёл в себе силы понести её к флаеру.

Если бы не Дирок, то подзмеи убили бы Вито, а вместе с ним и Миррил. Но наёмник вовремя успел их остановить. Насчёт убийства какого-то незнакомца, несущего Миррил, его малышку, красавицу Миррил, Дирок не возражал. Но пули могли бы задеть девушку. А поскольку незнакомец не проявлял агрессии к ней, то наёмник решил сперва во всём разобраться, а потом уже решать — жить этому странному мужчине с аметистовым взглядом или нет.

Дирок позвал Вито, но тот не обернулся. Это разозлило Одноухого, он подбежал к нему и похлопал по плечу. Вито дрогнул, но Миррил не уронил. Обернулся. Дирок понял, почему незнакомец не услышал его. Они стояли на свету, падающем из двери кабинета, поэтому Дирок с лёгкостью разглядел струйки начинающей запекаться крови, берущие начало из ушей странного, невысокого мужчины. А ещё Дирок понял, что Миррил жива. Она дышала, хоть и очень слабо.

— Мы с Миррил хотели улететь отсюда на этом флаере, — громко сказал Вито, так как не мог расслышать своих слов. — Но я не умею им управлять… Нас убьют твои друзья, да?

Дирок отрицательно покачал головой. Затем он жестом показал Вито направиться к паровому флаеру и, насколько хватило воображения, жестами приказал ждать там.

Вито утвердительно кивнул и направился к флаеру.

Дирок вернулся к подзмеям. То, чего он боялся, не случилось. Сыны Саборкана с лёгкостью согласились отпустить Дирока вместе с двумя людьми. Битва закончена. Мистор взят и от наёмника больше не требуется никаких услуг. А раз он сам просит об услуге сохранить жизнь существам, которые ему дороги… Что ж… Услуга за услугу. Дирок мужественно сражался и заслужил это право.

Не искушая больше судьбу, Одноухий направился к флаеру. Сел в кабину. Вито с Миррил находились в пассажирском отсеке. Наёмник ужаснулся от мысли, что Миррил бы была сейчас мертва, не будь на Дироке бронекостюма из Республики Теней. Та пуля, пущенная в спину Каргом, наверняка бы убила его…

Дирок не был асом полётов. Предпочитал твёрдую дорогу воздуху. Но, как и каждый высококвалифицированный наёмник, умел пользоваться любым транспортом. Немного помешкав какой рычаг управления дёргать первым, Дирок всё же принял верное решение. Зажужжал магониевый двигатель. В памяти тут же всплыл весь немногочисленный опыт управления флаерами. Ещё несколько выжатых до упора рычагов, и дюзы летательного средства выпустили мощные струи пара.

Флаер медленно поднялся вверх а потом вбок. Набрав высоту, Дирок помчал воздушную машину прочь от Мистора.

Вито выглянул в окно. По всей территории отдаляющейся Столицы разгорались пожары. Даже громадный пирамидальный небоскрёб цитадели Ордена, непоколебимым наконечником стрелы торчащий из центра города, начал заниматься сотнями языков пламени. Вначале небольших, но стремительно разраставшихся, плавящих метал. Такой разрушительный огонь может возникнуть лишь при сжигании магония. Очевидно, подзмеи добрались до стратегических запасов магония и разбрызгали его повсюду. Подожгли.

Сердце Столицы Чикрога разгоралось прощальным пламенем.

Подзмеи жгли Мистор дотла. В назидание другим представителям наземных рас. Чтоб никто и никогда больше не захотел строить города, отравляющие жизнь Саборкану…

Часть 3. Метаморфозы

Глава 29: По следам

Мор чувствовал себя хорошо. Действительно хорошо. Такое с ним бывало лишь в очень редких случаях. Когда где-нибудь поблизости проливалось много крови. Очень много…

Он парил высоко в небесах, седлая северный ветер углепластиковыми крыльями. Одежда экзекутора покрылась тонкой коркой льда, лицо замёрзло, ресницы белели от инея. Он еле дышал, извергая изо рта тут же рассеивающийся в стремительном встречном воздухе пар. Мороз обжигал пальцы, то и дело примерзающие к металлическим ручкам управления магониевыми соплами. Жгучая боль доставляла удовольствие Мору, и он невольно задумался о жизни. Вернее о предстоящей жизни. Полно денег, уже заплаченных Горколиусом за голову Миррил. Но самое главное — в кармане лежит жетон на пожизненный запас магония. То есть, на остаток своих дней... хотя нет, не так долго, но на лет сто-двести беззаботности хватит. Может поменяться власть в Чикроге, которая аннулирует все прошлые договоренности, может попросту жетон потеряется, может взять и рассыпаться от времени, да всё что угодно способно произойти. В мире людей нет ничего постоянного из-за их ничтожной суетливой натуры. Они бегают, мельтешат, паникуют, пыхтят, пердят, пищат, грызут друг друга, словно стая напуганных крыс в заброшенном амбаре, полагая свою жизнь «удачной» и «счастливой». Ничтожные мелочные твари. Как же Мор ненавидел их! Он давил этих козявок не за деньги… Жетон экзекутора помогал ему лишний раз избегать вопросов и трений с их не менее ничтожными властями. Но с недавнего времени Мор перестал получать большое удовольствие от убийств. Слишком много их произошло за короткий срок в шкуре при жизни Проклятого. В этом было стыдно признаваться самому себе, но Мор действительно начинал холодеть к убийствам. Он попросту пресытился ими, как группа молодых тигров пресыщается кровью, убив сверх необходимости с десяток-другой козлов во время очень удачной охоты. Сейчас Мору было гораздо приятнее лететь в вышине, над всей этой суетой жалких, ненавистных им существ, считавших себя мыслящими расам, но на самом деле — тупых, недальновидных и ограниченных животных. Не способных вырваться из созданных самими же себе клеток лишений и запретов. Тишина и спокойствие, единение с собой, отшельничество. Мор с радостью обоснуется где-нибудь в пещере, высоко-высоко, там, где нет никого. Да, это было бы прекрасно… Но вначале надо отработать те средства, которые помогут вести одинокую, аскетическую жизнь, полную столь радостной боли и невероятно приятного для слуха молчания…