— Это заказ французов, — пояснил я, — американцы уже купили десяток похожих локомотивов, а вот французы что-то долго раскачиваются...
— А нашим железным дорогам что? — тут же спросил один из группы.
— А наши раскачиваются дольше французов. Машина престижная, дорогая. Мощнее базового локомотива на пятнадцать процентов, плюс кабина больше похожа на порш или роллс-ройс. Шпон, сталь, натуральная кожа, индикаторы на лобовом стекле и кресла для персонала, примерно как в бизнес-классе авиалайнеров... Как-то непривычно нашим чиновникам покупать такие комфортные локомотивы какому-то там пролетариату. Быстрее всех отреагировали американцы, их железнодорожные компании заказали десяток, его уже отгрузили.
— И насколько увеличилась стоимость?
— С двухсот до пятисот миллионов рублей, — пожал я плечами, — это цена менее шумных и более тяговитых двигателей, теперь локомотив имеет почти впятеро больший срок службы и намного качественней. Именно после разборки американцы и французы подписали контракты, до этого смотрели на него как на очередной выкидыш российской промышленности, в который надо входить в кирзачах и чинить восемь раз в неделю...
Обиделись, но смолчали. Ну ничего, я бескомпромиссен.
* * *
БПЛА — как много в этом звуке для сердца русского слилось, как мало в нём отозвалось... именно так можно назвать результаты первых экспериментов с беспилотными летательными аппаратами. Тематика, казалось бы, благодатная — есть и промышленность, и потребность, и возможность производить БПЛА малой серией. Но вместе с тем это не интересовало никого. Минобороны смотрели на беспилотники как на бесполезные радиоуправляемые игрушки.
Именно поэтому я и обиделся. Для начала — вернулся на базу и засел в гараже, ваяя свою вундервафлю. В основу планера был заложен радиопоглощающий материал. Двигатель — электрический, аккумуляторный. Максимальной ёмкости энергоячейка и винт с изменяемым шагом, длина лопасти примерно полметра. Винт не создавал много шума, электромотор тоже, ни шума, ни тепла, ни иного излучения. Простейший адаптивный камуфляж усложнял поиск объекта на небе. После серии экспериментов в небе над Африкой, я изменил концепцию — вместо одного винта поставил две турбины на крылья. Конвертоплан — мог летать и по-вертолётному, и по-самолётному. Под крылом могли размещаться шесть авиабомб калибра четверть тонны. Взлетать вертикально с бомбовой нагрузкой было нежелательно. Шесть корректируемых авиабомб — основное оружие, второстепенное — ракеты воздух-поверхность с многоуровневой системой наведения — на тепло, звук, телевизионная, и по лучу лазера с беспилотника или иного корректировщика.
БПЛА был похож на мотопланер, плохо маневрировал и не имел достаточной прочности, но за счёт убранного в фюзеляж боекомплекта, электродвигателей, не теряющих мощности на большой высоте и не требующих кислорода, способным развивать высокие обороты турбинам на магнитных подшипниках, он мог взлетать на огромную высоту — до сорока-пятидесяти километров. Дальше воздух слишком разреженный и тяга резко падает. На такой высоте, будучи практически необнаружимым современными радарами, он представляет особую угрозу. Особенно с бетонобойными бомбами, которые могут разогнаться при отвесном падении до больших скоростей.
БПЛА получил имя-собственное "Альтаир". Я продолжил работу над ним, и даже заказал отдельные детали на свои предприятия. Оптико-механический завод пришлось оснастить линией по производству тепловизоров и камер с графеновой оптикой.
Однако, этот сверхвысотный ударно-разведывательный БПЛА не мог обеспечить оперативную поддержку на поле боя. А воевать, скорее всего, придётся — американцы снова влезли в ирак. Если отбросить всю шелуху СМИ, то получается одно — они систематически и целенаправленно уничтожают любых лидеров, способных остановить хаос. И хотят, что бы на почве всеобщего насилия выросла террористическая организация, которая будет контролировать весь ближний восток. Им нужен вполне понятный и видимый враг. Сначала пал Саддам Хуссейн, старый иракский лидер, потом началось истребление всех крупных лидеров арабского мира. Одного за другим — Ясер Арафат отравлен, египетский Мурсик убит, шейх Ирана спрятался, но ушёл от дел... И я предвижу, что скоро американцы добьются своего. Ближний восток займут дикие фанатики, которых можно будет просто истребить, заодно подмяв под себя весь регион.
Так как у меня в планах изничтожение нефтяной экономики, то это даже хорошо, что американцы тратят столько сил для контроля над пустыней. Вот только кроме геостратегического масштаба есть и регионально-тактический. А регионально-тактический масштаб говорит мне следующее — в России в течении всех 90х годов нефть добывалась, причём деньги за неё не попадали в страну. Фактически, конституция и законы России были написаны в госдепартаменте США, на западные деньги. Конституционная реформа — одно из главных требований США при подчинении себе страны. В девяностые Россия была подчинена и разграблена. Ядерное сердце страны — пятьсот тонн высокообогащённого урана, были проданы за пять миллиардов долларов в Америку, хотя реальная стоимость этого урана — пять триллионов. За всю историю США они синтезировали всего шестьсот тонн такого урана. Иванов, тогдашний президент — пьянь, без сторонней поддержки он был никто. И конечно же, он разрешил сделку, иначе он не мог, его бы уничтожили, благо, у госдепа было несколько кандидатур ему на смену. Но всех обошёл товарищ Лазарев. Вот он то и вырвал русскую нефть из лап транснациональных корпораций, и деньги, до того просто выкачиваемые из страны так называемым "западным" миром потекли в страну. Результат — Россия начала избавляться от набранных Ивановым долгов, а так же увеличивать свой золотой запас. И это было три года назад, пока что нефть — дорогая. И чем она дороже, тем больше доходов получает Россия и прочие страны, добывающие и экспортирующие нефть. Страна только-только пошла на поправку и начала оправляться от унижения и ограбления девяностых, если сейчас вбросить термоядерную энергию — это подломит основу возрождения страны. Необходимо поиграть на обратную сторону, то есть увеличить цену нефти. Максимально увеличить, причём, обеспечить наиболее высокую цену и наиболее адекватное расходование нефтедолларов. Инвестиции в промышленность.
Вот придя к такому выводу, я и решил, что пора обзаводиться собственными ударными силами. Но лично мне было необходимо серьёзно поговорить с президентом, иначе похерим мы все полимеры. Одновременно с началом проектирования военной техники я начал просить аудиенции у царя. Через министра обороны.
Утром двадцать второго марта две тысячи шестого года я получил известие, мне позвонил Зотов.
— Хьярти?
— Да, товарищ министр? — тут же отозвался я.
— Как продвигается наш проект? Мне с УВЗ уже пару раз звонили, говорили о каких-то "уралботах"...
— Бюджетный вариант промышленного робота, — отмахнулся я, — специально для нужд ВПК. В пять раз дешевле обычного, как и обещал. Хотя он и попроще будет.
— Замечательно. Сдержал таки обещание. Наши финансисты уже подсчитали затраты на роботизацию некоторых предприятий и готовы сделать заказ...
— Лучше, если смету составят мои специалисты. Во-первых — они хорошо разбираются в вопросе роботизации, а во-вторых — в моей организации крайне жёсткое отношение даже к мелкому мздоимству. Готов поспорить, моя смета будет меньше.
Министр хмыкнул:
— Ладно, ладно, пущу твоих людей. На какой хочешь завод. Тут мне вчера выдался случай поговорить с президентом. Я ему намекнул на то, что ты хочешь поговорить тет-а-тет. Надеюсь, не будешь презентовать свои проекты и ему?
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — буркнул я, — я о геополитических проблемах хотел поговорить. И о нашем взаимодействии при решении этих проблем, всё-таки я уже личность не последняя в стране. Если не ошибаюсь, мои предприятия сейчас оцениваются в двадцать пять миллиардов долларов.
Министр недолго помолчал. Помолчал, после чего ответил:
— Я так понимаю, о военной стороне вопроса вы тоже хотите поговорить?
— И о военной тоже. Пока что я не выпускал оружие на своих предприятиях. Сами знаете, Абстерго — это уже само по себе знак качества, бюджетной техникой я не увлекаюсь...
— Однако, для ВПК всё-же сделал, — заметил министр.
— Потому что это вам было нужно. Реально нужно. Плюс к тому, мои роботы, всё же, самые дешёвые в мире, что немаловажно.
— Завтра он приедет в министерство обороны. Я сказал, что ты с ним хочешь встретиться — он сказал "пусть приезжает". Успеешь?
— Конечно. Время? — я посмотрел на часы в своей спальне. Потом на широкое панорамное окно — оно открывало неплохой вид на землю. Со стороны луны она казалась такой маленькой, где-то там, далеко в небе.
— Полдень. Не опаздывай. И вот ещё что — лучше захвати что-то, что его обязательно заинтересует.
Министр отключился. Я сел на кровати и задумался. Захватить то, что его обязательно заинтересует... Вот это был номер. Нужно было захватить то, что его обязательно заинтересует... обязательно заинтересует...
* * *
Что может заинтересовать президента? Конечно же, танк. Я начал работу над созданием концепт-танка. Надо было уложиться в сутки — до одиннадцати часов завтрашнего дня. А Директор — начал согласовывать всё в ГАИ. На него работал штат юристов, которым он выдавал задания в режиме он-лайн, через СМСки и звонки.
Выбежал в гараж:
— Берси, мы делаем Танк!
— Боже. Только не налажай!
— Не беспокойся, — успокоил я его, — у меня уже неделю как мысли о постройке танка витали. С тех пор, как познакомился с директором УВЗ. Прошерсти все проекты танков в галактике, посмотри, что из этого будет хорошо воспринято тут. С близкими техническими характеристиками.
Берси выдал на-гора мне шесть интересных проектов танков. Первый — танк Крии, второй — Зонама, третий — Ксандарский, и ещё три от менее известных цивилизаций. Танки Крии строились по четырёх гусеничной схеме, то есть у них было четыре независимых друг от друга гусеницы, при потере одной из них танк мог продолжить движение на оставшихся. Но у них из-за массивности гусеничного механизма не было необитаемой башни, а это не позволяло обеспечить живучесть.
В итоге я выбрал проект Зонамовского танка, решив его творчески "переосмыслить". Во-первых — танк маленький. Броня большая, крепкая, но сам танк довольно узкий. Это достигается за счёт необитаемой башни — экипаж сидит в передней части танка, в отдельной бронекапсуле. Башня имела довольно эффективный автомат заряжания — до двенадцати выстрелов в минуту, то есть долбить мог каждые пять секунд. Второстепенное вооружение — два пулемёта, спаренный с пушкой КПВТ и зенитный ПКТ на башне. Танк узкий, нос у него, как у ИС-3 — "щучий", то есть угол, предназначенный для проламывания стен. Масса — тридцать пять тонн. Танковый двигатель — газотурбинный, полторы тысячи лошадей. При такой массе, обусловленной не слабой бронёй, а компактными размерами самого танка. Пушка же наоборот, мощная 152-мм гладкоствольная. Боезапаса в тридцать снарядов вполне достаточно для ведения интенсивного боя.
Сборка танка началась тут же, плавильней работал я — делал с помощью Силы отливки. Радар АФАР пришлось снять с беспилотника, слегка переделав. Автомат заряжания был, по технике, унифицирован с уралботами. Защита от ЭМИ обеспечивалась защитным слоем внутри брони, плюс, довольно дорогая, но простая в техническом плане защита от кумулятивных снарядов — секции алмазной брони. Алмаз — самое твёрдое вещество на земле. Секции защиты от кумулятивного боеприпаса представляют из себя вплавленные в броню алмазные пластины трёхсантиметровой толщины. При попадании кумулятивной струи алмазная пластина разрушается, но пробивающего эффекта не получается — разрушение алмаза поглощает немало энергии за счёт распределения энергии по кристаллической решётке. Поэтому алмазная броня не крепкая, хрупкая, но от одного проникающего удара защищает лучше, чем любой земной металл. Синтез алмазных пластинок, размером с книгу, был налажен на ЛК. Кристаллическая печь — довольно простое устройство. Загрузил туда полтонны угля, обратно вышли аккуратные блестящие пластинки выращенных алмазов, абсолютно прозрачные. Слойка из графена увеличивала прочность брони к разрывам, распределяя удар по большей площади. Эти же графеновые соты действовали и поглощая удар от противотанкового оружия. Классические БОПСы и стальные бронебои не имели шанса вообще. Бронекапсула своим весом уравновешивала тяжёлый двигатель в корме — броня капсулы была ещё одним слоем, таким же, как и внешний. Танк получился узкий — ширина вписывалась в максимальное значение по правилам ГАИ. Это облегчило процесс регистрации — в частности, на танке можно было ездить по городу без дополнительного эскорта, так как он проходил по категории гусеничной техники, предназначенной для движения по асфальтовому покрытию — то есть с гладкими гусеницами и приемлемой массой — до сорока тонн.
Про внешние системы я промолчу — компьютер, радар, четыре камеры внешнего обзора, лазерный импульсный дальномер и радиостанция... всё довольно скромно для такой махины. Но самое главное — машина могла десантироваться с самолёта. То есть по массе и габаритам вполне вписывалась в транспортные возможности основного грузовоза армии — ИЛ-76. Хотя самолёт мог сбросить всего один танк, но всё же, не БМП, а настоящий танк с большой и тяжёлой пушкой, крепкой бронёй...
К вечеру лихорадка отпустила. Но разрешение от ГАИ так и не было получено — бюрократия-с. Разрешение на то, на это, соответствие тем и тем нормам, в общем, настоящий бред. Вершиной бреда было требование соответствия условиям безопасности движения. Что бы, значит, проезжающий запорожец не помял мой танк. Я плюнул на это всё и решил ехать так. Гаишникам можно будет дать и взятку, если потребуется, а видео с камер наблюдения подчистить.
* * *
Десять часов утра. Танк, шумя двигателем, выехал из грузового отсека аэроспидера. Шикос! Мы были в подлеске, около дороги. Я отошёл в сторону — управлял всем пока что Арес. Над нами кружили БПЛА-разведчики, которые оценивали маршрут следования танка и искин знал, где сейчас пробки. Пробки были.
Я, в форме танковых войск, без знаков различия, забрался через люк на место мехвода. Тут было уютно — кресло анатомическое, посадка довольно плотная, как в спорткаре. Передо мной — два джойстика, которые имитируют рычаги торсионов. Конечно же, управляла танком электроника, но принцип был основан на минимальном времени реакции. Джойстики вперёд — танк поедет вперёд, джойстики назад — поедет назад. Разница между джойстиками — разница в скорости вращения гусениц. Резкий рывок джойстика — гусеница застопорится и танк резко уйдёт в поворот, вплоть до переворачивания. Прямо передо мной — три дисплея.
Одел очки виртуального присутствия. Мигнуло и передо мной появилась вполне чёткая картинка, как будто я высунул голову из танка. Камера была установлена в шаровой гироскопической установке, их было четыре — две передних, одна задняя и одна сверху, которая может выдвигаться высоко вверх. Перископическая. Тут же замаячили перед глазами цифры — "Топливо 95%" "Состояние 100%", "Скорость 0 кмч", "БК:30500500", "Моторесурс: 100%", "Ресурс гусениц:100%".
