Разом постаревшая женщина подняла заплаканные глаза. Алекс встал и отошел к мутному окну. Просто сбежал от этого взгляда.
—Сегодня и завтра обрить и вымыть до скрипа всех кроме старших мужиков. Отдрайте дома и устраивайтесь в боковых. Хватит амбарной жизни. Со мной в доме остаются Едек и Рина. С остальным разберетесь, но за грязь и ту живность, что за собой в тюфяках или волосах притащите пороть буду нещадно. Тебя первую. У Гретты с Лизой своих дел… а с тебя общий спрос.
Подошел, по привычке попытался запустить пальцы в шевелюру, но лишь скользнул по мягкому ежику. Зита внезапно обхватила его ноги, прижалась лицом, вжалась всем телом и лишь через десяток секунд уронив руки, подняла совершенно сухое лицо с красными глазами:
—Спасибо, хозяин.
Отвернулся.
—Розги не экономь, но и имущество не порть. Вдруг продавать надумаю, а за живой товар с драными шкурами много не дадут,—вернулся на кровать. Устроился поудобнее.
—Пошла вон. Меня по мелочам не теребите, но и спрашивать, ежели что, не стесняйтесь. Пока сам не спросил…
21.04.3003 год от Явления Богини.Хутор
Настроение взлетело словно на "Русских горках". Отдыхаем! Мысли завтра, работа завтра, заботы завтра, а сегодня, меньше, чем через час, он залезет в парилку первой на всем Аренге русской бани! Прогрессоры рулят!
На шум приоткрылась дверь в раздевалку и сунулась мордочка Едека, потом раздался его протестующий писк и пацана сменила Рина. Чуть помедлив, она решительно шагнула вперед и закрыла дверь перед носом верного ординарца хозяина. Нет, точно умничка! В руках поднос со знакомым кувшинчиком и чем-то явно не из постоянного меню. Быстро поставила подносик на стол, скользнула мимо хозяина к печке, опустилась на колени, да не абы как, а чуть сбоку, чтоб и огонь от Алекса не закрыть и профилем своим, с совсем не детской грудью, дать полюбоваться, аккуратно пошурудила, подкинула пару полешек, оглянулась на хозяина и уловив пожелание, оставила печь открытой. Не камин конечно, но все равно, открытый огонь это здорово.
Алекс и не заметил как она исчезла, только ощутил, мягкие губы легким поцелуем коснувшиеся подъема правой ступни. Миг и девочка вновь перед ним, стоя на коленях осторожно протягивает запотевшую от холода кружку с ягодно-травяным отваром. В глазах ожидание и легкий испуг, если не угадала, этой самой кружкой можно и по морде лица схлопотать, а под настроение так огрести, что и розги медом покажутся. Тем более, те самые розги в дальнем углу стоят, свежие ивовые прутья очищенные от коры, в мизинец толщиной. Рина их не видит, но все о них знает. Сама готовила, сама принесла, сама ставила, да не просто так, а в высокий горшок с водой, чтобы не высохли как можно дольше.
Угадала. Хозяин принял отвар, еще и левой рукой слегка придавил плечо девушки. Довольная, она мягко опустилась на пол и удобно устроилась свернувшись калачиком у ноги Чужака.
"Нравится? Самому с собой кокетничать смешно. Конечно нравится. И девочка нравится, и то, что ластится к тебе, и то, что ноги целует. Она не пресмыкается и не унижается, просто знает свое место, здесь так принято. И как мне кажется на Земле было что-то подобное. Это святошам[39] да родителям[40]руку благословляющую да воспитывающую лобзают, у Хозяина целуют землю перед ногами, ведь раб лишь пыль и грязь под его стопами. Я Зиту подробно расспрашивал после незабвенной "встречи в поводках". И она на любой вопрос наизнанку вывернутся готова была. Хотя баба не простая… Ну не поместится в голове обычной крестьянки столько не нужного в ее простой, как мычание, жизни. Крестьянка думает не так и не о том. Ладно, быстро только мышки плодятся, поделится еще, она итак рассказала столько, что мозги горячие как процессор у перегруженного компа.
Тело хозяина неприкосновенно, то-то Гретта в лесу шуганулась. Позволение целовать ноги, уже бо-о-ольшая милость, признак благоволения. Обычно-то землю целуют… О руке и упоминать не стоит, равнять раба и младших родственников ни один дурак не будет. В средневековом обществе рамки статуса незыблимы, каждый живет на своей ступеньке, у благородных своя лесенка, у простолюдинов своя и ползти по ней ох как не просто, к благородным же лифт проектом и сметой не предусмотрен, а если перепрыгнуть посчастливится, вполне может случиться смертельное головокружение, все же чудо достойное самой Богини. Это только бушковский Сварог мог дворянство словно пряник подарить.[41]
Место раба в этакой интерпретации—бетонный подвал с отвесными стенами, ходы копать и прыгать бесполезно, взлететь разве что, но это все туда же, к… Богине."
Насколько же все здесь проще и страшнее чем на Земле.
Алекс встряхнулся, потянулся окончательно приходя в себя, смачно зевнул, выворачивая челюсть, в ногах зашебуршилась Рина. Когда пасть захлопнулась, его глаза поймали ждущий взгляд рабыни. Надеялась девочка, надеялась. Вот только возраст… месяц назад ей исполнилось четырнадцать лет. Местных. И в мозгу несчастной жертвы эпохи цифр красным шаром запульсировал сигнал "STOP". И как отрезало, вполне развитое по любым меркам тело девчонки и ее нескрываемое, жадное ожидание положения не спасало. И голышом он ее видел, да не раз и не мельком, и не только ее, и в руках держал, но чувствовал себя как… старший вожатый пионерского лагеря советских времен. Нет, случалось и тогда, что прыщавые юнцы из старших отрядов, а то и вожатые-старшеклассники трахали столь же озабоченных малолеток, гормоны штука серьезная, допуски у природы туды-сюды немаленькие, но нормальный мужик тем от недопеска и отличается, что мозги и тело сам контролирует и живет головой, не головкой. А потому—максимальная реакция: "брысь, сучка малолетняя" и шлепок по заднице, да не игривый, а чтоб края увидела, они ведь не только у стакана есть. И неважно в трусах та задница, стрингах, или совсем даже голая. Набоков конечно писатель гениальный, но увы не мужик. Адольф, например, тоже очень умной сволочью был, все наши генсеки-президенты после Сталина, явно категорией пожиже, но ведь не "строить же жизнь с милашки камрада Шикльгруббера"…[43]Должно что-то и мозги в узде держать.
Алекс не зарекался, но если и станет Рина наложницей, то не сегодня… Хотя жало внизу уже весьма ощутимо. А вот девочку возле себя придержать решил, комфортно с ней. Если уж стал рабовладельцем, зачем от плюшек уворачиваться.
—Ты веники подготовила?
—Конечно, хозяин!
А на рожице чуть ли не благородное негодование. Осмелела малявка. Ну да и ладно, жизнь, она все же не блок-схема и даже не макет на основе структурного чертежа.
—Тады вперед!
"Что ж они все так носятся. Баня солидности требует. Совсем зашугали старого-больного меня!"
Комнатный торнадо мгновенно ушуршал, но стоило Алексу покинуть кресло, как простыня, которую он использовал на манер тоги, оказалась аккуратно сложенна на лавке около двери, рядом с ней, но на полу! еще две белых тряпочки, а за спиной голого, но ужасть, как грозного рабовладельца застыла голышка, прижимающая к груди два пихтовых веника. В моечном отделении Алекс ткнул пальцем в угол и коротко приказав: "Сиди, смотри, запоминай!"—пошел выбирать шайку по вкусу… Баня, это вам не частокол мастрячить, тут все серьезно, по взрослому…
…Рине было ужасно стыдно и немножко страшно, вдруг хозяин рассердится, но тело отказывалось шевелиться, сейчас возле огромной бочки с холодной! водой в которую, едва они все же выбрались из пыточной камеры, сразу же залез хозяин, лежала не Рина-умничка, а маленький кусочек парного мяса.
—А-а-а-а!
Холоднючая вода обрушилась взбесившимся водопадом и едва родившийся крик, мгновенно оборвался. Успевшая мысленно проститься с жизнью девчонка почувствовала, что крепкая как дерево рука хозяина сгребла ее с пола словно котенка и куда-то швырнула. Через мгновение Рина попой вперед влетела в хозяйскую купель. Утонуть не удалось.
Хозяин расположился в полной божественно прохладной воды деревянной купели на удобной скамеечке, откинувшись на гладкую стенку, а напротив него блаженствовала Рина. Скамеечки ей не досталось, какая ерунда! Она! Сидела! На Коленях! У Хозяина! И обнимала его своими длинными ногами, изо всех сил прижимаясь к крепкому, но восхитительно живому прессу. Примостив головку на гладкий, утолщенный край бортика и ухватившись за него широко разведенными руками, она наслаждалась волнующим теплом мужского тела.
Рина-умничка нежилась словно в руках Богини, ей очень понравилось учиться "бане"… А совсем скоро она будет мыть хозяина мягкой мочалкой…
"А? Как, куда? Что, опять в пыточную? Не хочу! А страшные колючие веники зачем? Может все-таки розги? Не хочу-у-у!
Интересно, висеть вниз головой на плече хозяина это хорошо или плохо? Все-все, я просто мягкая тряпочка, почти халатик. Ой! Двери-то зачем попой открывать… Горячо же"
Глава 4
Дела давно минувших дней,
Предания старины глубокой…
21.04.3003 год от Явления Богини.Рейнск.Вечер
Литар пошевелился в тяжелом удобном кресле. В огромном кабинете главы Хуторского края царил полумрак, время вечернее, а свечей он зажигать не велел. В приемной давно уже пустовал стол секретаря. Кроме господина Литара в трехэтажном, если не считать башенки с тревожным колоколом и смотровой площадкой, здании управы оставалась только охрана и только тяжелые шаги стражников обутых в грубые армейские сапог иногда нарушали тишину. Литар ухмыльнулся представив сколько и каких слов сказано сегодня кордегардии бравыми вояками. Еще бы, вместо задушевных бесед под кувшинчик кислого дешевого вина, они вынуждены бродить по пустому зданию изображая обход. Даже слегка юной красотке Ларе, подавальщице из ближайшего трактира, велено идти к дьяволу, так как старый козел никак не может оторвать задницу от кресла и убраться домой.
Литар если и был старым козлом, то в меру. И стражников этих он знал больше пятнадцати лет. Как же, герои-ополченцы Последней Войны. Той самой победоносной, которую её называли Великой. Их величество Моран I, славный король славной страны Аренг, выполнил мечту своего великого отца и не только вышиб кочевников из Проклятого отрога, но и захватил огромный кусок лесостепи до самых Дальних гор.
Аренг и расположенная рядом с ним Марривия граничили со степью. Территорию обеих стран покрывали леса очень похожие на леса средней полосы России[49]. Большие массивы перемежались с открытыми долинами и все это покрывала сеть рек и речушек. Имелись и болота, и чистейшие провальные озера. Далеко не тайга, но в иной чащобе среднее войско заблудится и сгинет в болотах да буераках так, что и местный Сусанин без надобности. Жили в приграничье и герцогстве Эрньи настоящие Сусанины или, как в Московии, лишь по бумагам числились[50], не суть, но кочевники проникали вглубь страны на семь-девять конных переходов, грабили и жгли деревни, угоняли скот и людишек, неуспевших спрятаться в лесу. Во время необычно крупного набега охреневшие от безнаказанности степные волки попытались захватить и разграбить пару небольших городов. Вот тут то озверевший от такой наглости герцог д'Эрньи потешил ущемленное самолюбие.
Первый городок выросший на пересечении торговых путей и привыкший, что торговля нужна всем, а потому торгашей, бывает стригут, но никогда не режут, орда взяла сходу. Занятые важнейшим делом-повышением собственного благосостояния, воротные стражи не заметили как из-за длинного купеческого обоза вынеслась первая сотня на невысоких мохноногих лошадях. Боя не было, два десятка увальней в рваных и протертых кожаных доспехах порубили саблями и посбивали стрелами со стен словно кегли. Городишко захватили и за несколько дней разграбили дочиста. Добыча оказалась велика, жадность узкоглазых еще больше и отправив полон,[51]угнанный скот и обоз с награбленным под охраной половины орды в степь, вождь клана двинул с остальными храбрыми и непобедимыми степными воинами к небольшому, но богатому речному городу-порту.
И запуталась плеть об оглоблю.
Неплохо обученная, хорошо дрессированная командирами и прочей начальствуещей сворой, не раз экзаменованная пиратами городская стража смотрела не только в кошельки купцов и бродяг. Фокус с внезапным нападение не удался, старшина воротной стражи, в отличие от пресловутого факира, пьян не был и не заморачиваясь с лебедкой, ударом боевого топора просто перерубил страховочную канатную вязку. Тяжелая кованная решетка рухнула разрубив двух всадников передовой сотни вместе с конями. Караван застрявший у ворот кочевники разграбили и порубили, но на этом их успехи кончились. Три сотни городской стражи на серьезных, профессиональных вояк не тянули, но за высоким каменными стенами удержались. В конце концов, если десяток лучников стреляет со стены залпом по одной и той же цели, включается закон больших чисел, а скорость вкупе с корявыми кожаными доспехами слабая защита от бронебойных стрел, даже если их наконечники из дерьмового железа. Пять тысяч кочевников четыре дня пытались штурмовать город. Сказать честно, особой опасности не было, легкая конница города штурмом не берет. Когда боевой пыл кочевников слегка пригас и в заднице вождя клана зашевелилась осторожность, было уже поздно. Три сотни тяжелой конницы и семь сотен легкой при двух тысячах тяжелой пехоты перекрыли долину и просто растерли гордых степных пастухов о каменные стены города.
Полностью полон и награбленное перехватить не удалось, прорываясь в степь кочевники пленных не щадили, но д'Эрньи все равно был жутко доволен. Считать дохлых сервов не достойно благородного, жаль, конечно, что вольные города и соседние вассалы-владетели не пострадали. Отсиделись трусы в замках и за городскими стенами, да и орда прошлась больше по коронным землям. Собственно, д'Эрньи принадлежал только портовый городок. Его величество Моран I изволили рассердиться и созвали военный коронный совет. Степь всегда была головной болью. Кочевники гоняли по ней скот и совершенно не желали жить мирно. Огромные пространства вместили около миллиона низкорослых, кривоногих прирожденных наездников. Плоские лица, узкие глаза и жесткие черные волосы степняков сильно отличали от остальных людских рас. Кривоногие кочевники молились своим богам и ценили совсем другие вещи. Общим был, пожалуй, культ воина и жадность к золоту. Практически не имея общего государства, они жили кланами. Сложная и запутанная система взаимосвязей делала бесполезными дипломатические ухищрения. Воинская доблесть требовала удалых набегов с богатой добычей, а лесная зона рассматривалась как кормушка и неистощимый источник рабов. Аренгу несколько повезло, под ударом была только часть границы и нависала над ней не сама степь, а Проклятый отрог, узким языком вклинившийся между территорией Аренга и ничейным куском лесостепи простиравшимся до самых Дальних гор.
Военный коронный совет старых пердунов в генеральских мундирах напуганный королевским гневом решился на захват всей территории до самых гор. Весной коронное[52] войско поддержанное солдатами д'Эрньи и его вассалов вторглось и разбило, точнее выгнало кочевников из отрога, захватило ничейный кусок и принялось обустраивать новое приграничье. А дальше… пока коронные войска гоняли кого-непопадя у Марривия ударила соседа в оголившееся подбрюшье. Ее войска не задевая герцогство Эрньи совершили быстрый марш и осадили столицу. Моран I возглавил оборону лично. Пока бывший командир западного пограничного корпуса назначенный командовать походом против степняков, жевал сопли, герцог д'Эрньи, с монаршего одобрения, повернул свои войска и дружины вассалов, пересек границу с Марривией и по чужой территории, сжигая и разоряя встречающиеся деревушки и городки, быстрым маршем рванул к центру событий. Подобной подлости Марривия не ожидала. Отправку подкреплений к передовым войскам отменили и вместо этого спешно укрепляли собственную столицу. Прими Марривия встречный бой и все могло быть по другому. Вассалы Морана вполне могли сыграть свою игру, но свободолюбивых хитрожопых вассалов хватало и в Марривии. Ее король решил не рисковать и получилось так, как получилось.
