Когда за замом зарылась дверь, закрепил первый лист бумаги на кульмане. Местная бумага по качеству больше походила на оберточную, в которую заворачивали колбасу и другие продукты в прежней жизни, но по цене как выделанная кожа. Сходил позвал Деда, и приготовился творить. Решили начать с самого легкого, с печки и кухонной утвари, типа сковородок, кастрюль, шампуров и чайника под нее. Вместо графита в это время использовали свинцовые и серебряные 'иглы', закрепленные в удобном для руки держателе, которые подобно простому карандашу, оставляли четкую линию на бумаге, что меня вполне устраивало. Извели на это несколько листов бумаги, но то что получилось в результате, устроило нас полностью — к каждому чертежу прилагался эскиз, не оставляя возможности трактовать чертеж как-то иначе даже умственно отсталым исполнителям. За ужином я откровенно клевал носом, в буквальном смысле пронося кусок мимо рта. И когда наконец выдал Фраху и Лейсу командировочные и рекрутинговые, поскольку покинут они поместье еще засветло, завалился спать. Пробуждение было немного необычным — в моих объятиях спала Марго. Короткая пальпация ее тела установила, что она всего лишь топлесс, но и это немалый прогресс. Хорошо, что вчера сбросил лишний пар и мозги могли работать нормально, поэтому решил не акцентировать данный факт и не задавать глупых вопросов. Разомкнув объятья, четко скомандовал.
— Марго, подъем! Через десять минут докладываешь, что личный состав построен для проведения утренней зарядки.
— Саня, ты гад! Вторую ночь из-за тебя не сплю! Дай нормально выспаться!
— За пререкание с командиром вы, карась Марго, получаете взыскание в виде шлепка по попе. С взысканием не стал медлить.
— Ай! Ты чего?! А-айй! Все — иду, иду.
Зарядка и завтрак прошли штатно. После завтрака, как и предполагалось, встретился с Умаром. После того как его красноречие на тему 'как он был неправ, и что его шайтан попутал' иссякло, и он замолк. Я тоже молчал. Когда тишина стала угнетающей, он попытался повторить все по второму кругу, но тут же замолчал.
* * *
— Знаешь, Умар, я всегда думал, что мой отец хорошо разбирается в людях, и ты первый, кто дал мне повод усомнится в этом. Ты оставил грязное пятно на моей памяти об отце, и тебе его смывать. Думаю дать тебе еще один шанс, смотри не упусти его. Я купил соседнее поместье и на его земле решил построить мастерские, которые будут приносить немалый доход. Сходи к Салеху, у него есть подробный список, какие мастера и в каком количестве мне нужны. А старую виллу переделаешь под казарму. Все детали тоже у Салеха. Каждое утро после завтрака жду тебя на доклад. Все, ступай, твой рабочий день уже начался.
Весь день занимались с Дедом чертежами ристайлинга 'Авроры', если не считать похода на верфь. Ознакомится, какие изменения предложил зам, чтоб шебека приобрела вид европейского судна. Казалось бы мелочь — другая форма балясин, планшира и перил, отсутствие резьбы — а уже совершенно другой вид. Нововведения я одобрил, передал заму готовые чертежи на камбуз, удлинение мачт, грузовую стрелу, и на якорь конструкции Матросова (держащая сила этого якоря в четыре с лишним раза больше, чем у адмиралтейского якоря такого же веса). Для кузни при верфи задание вполне выполнимое. Похвалил зама за расторопность, и распрощавшись, вернулся на виллу. Птиц с Марго в это время обошли купленную мной недвижимость, и обнаружили там небольшую рощицу пробкового дуба. Дед сходу предложил использовать пробку в шлемах и поддоспешниках как амортизационный и плавучий материал, который позволит более легко перенести удар противника, а при падении за борт компенсировать тяжесть доспехов и дать возможность оставаться на плаву. К вечеру, переведя массу бумаги, закончили пакет чертежей по 'Авроре'. Однако стоимость переделок вполне была сопоставима со стоимостью истраченной и испорченной на это бумаги. Обсудив этот вопрос с Дедом, решил открыть у себя еще и цех по производству бумаги, в том числе и на продажу. Оказалось, производство бумаги вполне нам по силам. Всех делов-то и нужно — мельница для перемалывания ненужного тряпья и хлопка, рис для получения крахмала, емкость, где будет вариться и перемешиваться эта масса, и винтовой или рычажный пресс с войлочным основанием, для отжатая воды. И как финал — проглаживание листов утюгом, у которого как в самоваре, внутри горящие угольки. Изготовить тушь оказалось еще проще — это всего лишь сажа, которой я натер личико Марго, разведенная в слабом растворе костного или птичьего клея.
Что делать с королевой, прилегшей в мою постель после 'отбоя', я и представления не имел, а по ее вздрагиваниям от любых моих прикосновений было понятно, что она вообще отчаянно трусила и была напряжена до предела. И тут мне пришла в голову мысль — возникшую проблему перевести в простой разговор, как это мог Али Аббас. Развернув Марго к себе, лег на спину и положил ее голову себе на плечо.
— Как ты думаешь, что собой представляют звезды и Луна, если посмотреть на них совсем близко, ну как будто у тебя есть крылья и ты можешь долететь до них?
По представлениям рыжей, звезды это жемчужины, рассыпанные по небу для того чтоб освещать дорогу Луне, которая по ночному небосклону следует на колеснице за своим братом Солнцем. Я, пользуясь осведомленностью ангела, начал рассказывать, как устроено мироздание с точки зрения двадцатого века. Когда напряжение исчезло и рыжая превратилась в слух, я незаметно перевел разговор на физиологию людей, а в частности женщин. Довел до наложницы понятия менструального цикла, о котором меня постоянно посвящали мои подруги из меда, и о способах избежать нежелательной беременности. Хотел было рассказать об альтернативных способах близости, но решил, что на сегодня уже достаточно, а это уже довольно щекотливая тема, которую лучше развивать опытным путем. Когда Марго поняла что эта ночь ей ничем не грозит, окончательно расслабилась, и уткнувшись мне носом в подбородок, уснула.
Дни текли за днями, а времени расслабится совсем не было. Первыми в городок зашли строители, и им срочно понадобились планы перепланировок поместья и генеральный план всех застроек на его территории. Дальше спецы повалили пачками — кузнецы широкого профиля и кузнецы-оружейники, литейщики, стеклодувы, столяры, ювелиры, аптекари, и даже художники и портные. Мне приходилось проводить 'собеседование' с каждым мастером, и отсевать их десятками. Чтобы намыть грамм золота, как выразился Дед, нужно перемолоть тонну пустой породы.
Тех кто походил собеседование, обрабатывал на предмет коммерческой тайны, и внушал, что Дед такой же их прямой начальник, как и я, и его распоряжения обязательны к исполнению. Одно это уже снимало с меня потерю массы времени на работу 'переводчика' или глашатая. И как все-таки хорошо, что Умар взял на себя весь пласт остальных забот, поиска соискателей вакансий, строительства, решения всех бытовых вопросов и еще многое чего, а то бы я точно рехнулся.
За ужином Марго и Касим рассказывали мне последние сплетни нашего городка. Если вкратце, то я приемный сын богини, которая за победу над ее извечным врагом щьердом подарила мне райскую птицу, которая является кладезем мудрости и является ее глазами и ушами на земле. Узнав об этом, сама белокожая принцесса Африки бросила свой престол и напросилась мне в наложницы. А Умар стоял на коленях перед воротами виллы неделю для того, чтоб я позволил передать ему крупицу мудрости от птицы. В промежутках между планерками и собеседованиями, продолжали чертить аркболисту, заряды к ней, бахтерец, а также корпус 'Артемиды'. Самые скоростные обводы корпусов яхт Дед помнил наизусть, и нам предстояло создать самый совершенный корпус, до которого додумаются, а точнее — вычислят, только через тысячу девяносто лет. Кроме того, я не оставлял тренировки со щитом и копьем под руководством Марго и сабельный бой с Азимом, и сам подтаскивал их с Касимом и Басимом в рукопашке и кинжальном бою. Самым прилежным моим учеником стал Касим, который не оставлял надежды подвесить под глаз рыжей фонарь в отместку за свою экстремальную побудку. Но пока превосходил принцессу только в словесных пикировках, получая сполна от нее за это на спаррингах.
Среди неплохих специалистов нашлись и двое уникумов — это Валид — кузнец-оружейник, и Дари — аптекарь. Когда ко мне на собеседование подошли два кузнеца-оружейника, я подумал, что это отец с малолетним разжиревшим сыном, но оказалось что сам оружейник — карлик, а якобы его отец — помощник, молотобоец, притом умственно отсталый. Валид был первым сыном знаменитого дамасского кузнеца-оружейника. Когда парню исполнилось десять лет, случилось несчастье — во время озорного 'похода' по садам соседей с такими же пацанами, он сорвался с высокого дерева. Падение оказалось крайне неудачным. Пролежав две недели в горячке, молодой организм пошел на поправку, но расти вверх перестал. Вскоре умерла мать, и старшей на женской половине, а потом и в доме, стала младшая жена отца. Новая старшая жена гнобила и колотила своего пасынка за любую провинность, а когда стало заметно уродство, то ему и вовсе житья не стало. Тогда Валид перебрался жить в кузню. Там он и жил, и работал, постигая вершины мастерства, полностью замкнувшись в себе следующие двадцать лет. Кузнечное дело стало для него работой, развлечением и увлечением. Единственным другом, если его можно так назвать, стал слабоумный сын водоноса Али, который каждый вечер приходил в кузницу и как зачарованный смотрел на огонь и на работу Валида. Когда отец умер, мачеха продала кузню, и тридцатидвухлетний Валид оказался на улице. Следующие два года кузнец и его помощник Али скитались по стране, перебиваясь мелкими заработками, пока на задворках александрийского рынка в их жалкую лачугу-мастерскую не забрел Умар. Валида сразу же под свое крыло взял Дед, а я занялся аптекарем Дари. Седобородый фанат своего дела перебрался в Александрию из Медины, где его хотели судить за колдовство по ложному доносу его менее успешных конкурентов. Шансов на справедливый суд, учитывая сумму подношения со стороны конкурентов, не было. Так что пришлось выбирать бегство, как единственный шанс уберечь свою голову. Его, под свое крыло взял я. Те рецепты ядов и лекарств о которых Искандеру поведала Самайра, и то что я узнал на лекциях в меде, мне пришлось диктовать Дари неделю. Далее им, со своими перегонными кубами, весами, пропорциями, и прочими химикалиями, занялся Дед.
* * *
Месяц пребывания в Александрии ознаменовался сразу тремя событиями. Первое — была спущена на воду 'Аврора'. По поводу шлифовки и полировки корпуса зам постарался — как Дед выразился -прям как итальянская мебель 'тосато' , которая поставляла корпусную мебель для его элитных яхт. Сама 'Аврора', приобретя бушприт и увеличив длину мачт, как-то сразу стала элегантней и красивей, что по словам Деда однозначно плюс к ее целесообразности. После спуска на воду еще неделю разносили и крепили балласт, ставили паруса и бегучий такелаж. В этих манипуляциях уже принимали участие члены будущего экипажа судна, которых подобрал Касим и Умар — при моем контроле, разумеется. Ходовые испытания прошли на ура, и я, используя память Искандера, не припоминал такой резвости судов даже при самых сильных попутных ветрах, что и подтвердили новые члены команды. Для окончательной проверки я решил устроить гонку с военной галерой ВМФ Халифата, которая, по словам Умара, в скорости не уступала византийским драмонам. Для большей мотивации капитану самой быстрой из галер, охраняющих Александрийский порт, было предложено пять динаров за участие и еще двадцать за победу. Услышав о деньгах, капитан галеры перестал зевать и разговаривать с нами через губу. А когда узнал об условиях регаты и об вознаграждении за победу, и вовсе повеселел. Условия были простыми — выходим из бухты и делаем круг диаметром примерно в два фарса (12 км.). Так получится проверить ход на всех ветрах, от попутного, до встречного, когда идти придется галсами. Фора, которую галера при старте давала 'Авроре', составляла примерно два полета стрелы, и выбор начального курса оставался за нами. Понятно что я выбрал курс относительно ветра, крутой бакштаг — самый быстрый для нашего судна. Военные не возражали — все понимали, что в противном случае регата закончилась бы, практически не начавшись. Наши суда лежали в дрейфе, когда шлюпка достигла точки примерно в четырехстах метрах от нас, поравнявшись с которой, галере подавался знак — и гонка-преследование начиналась. По ощущениям, на полную скорость вышли преодолев три четверти расстояния, предусмотренного форой. А когда достигли контрольной шлюпки — стартовала галера. Старт был впечатляющим! Сотня весел одновременно вспорола водную гладь поднимая пену, еще мгновение — и весла в воздухе, синхронно, как крылья птицы делают взмах, и вновь ложатся на воду. И десятка взмахов не проходит, как начинают надуваться паруса. Вот это выучка! Еще десятков семь взмахов, и я не успел глазом моргнуть, как крылья-весла исчезли, а значит паруса поймали полный ветер, и галера развила скорость не менее десяти узлов — максимальную для работы с веслами. При более быстрых скоростях гребцы были не эффективны — выматываясь в хлам и только тормозили движение судна (попробуйте грести на моторной лодке). Моему экипажу особенно некогда было следить за преследователем, но и мимолетных взглядов хватало, чтобы повысить их энтузиазм — галера заметно отставала, притом дистанция продолжала увеличиваться с каждой минутой, несмотря на переход на менее выгодные курсы относительно ветра. Когда же ветер стал встречным и мы перешли на крайние галсы, всем уже стало понятно, что галере нас не догнать — разрыв увеличился до десятка полета стрел, и к финишу должен удвоиться. Это стадо понятно и капитану галеры. Он не стал понапрасну гнобить своих людей, а объявил учения законченными, и под парусами взял курс на бухту. Отшвартовались мы почти одновременно. Не дожидаясь трапа, я спрыгнул на причал и устремился к галере. Гонка — гонкой, но когда я поинтересовался у Умара где можно приобрести самые точные карты и лоции, он сказал, что самые точные у военных, но их никак не приобрести. Поэтому бросать наметившиеся связи с капитаном, через которого можно получить поистине бесценный для нас ресурс, было бы верхом попустительства. Разыграв из себя глуповатого баловня судьбы, я еще не достигнув капитанской каюты бурно изображал радость от победы и приглашал всех встречных мной офицеров отпраздновать состоявшеюся регату вечером в заведение Кира, за счет победителя, разумеется. Алим — капитан галеры при моем появлении не счел нужным скрывать своего раздражения, да и было бы перед кем. Я его понимал -кому будет приятно наблюдать счастливую рожу победившего его сопляка, да еще и терять практически уже свои деньги. Однако, приглашение пышно, с девочками, отпраздновать регату, значительно повысило настроение капитана — халява она и в Африке халява, тем более, что за моряками пуританства испокон веков не наблюдалось. А дополнительный бонус в пять динаров смыл последние негативные эмоции от проигрыша. Я думал что мне придется уговаривать Алима взять деньги и даже заготовил речь — какое большое удовольствие .... бла-бла-бла, но нет — он взял без уговоров.
