Шедан, маг льда

— Я? Нет. Мой отец был деревенским столяром и плотником. В моей семье никогда даже не мечтали о магии. А она во мне раз, и проснулась, — улыбнулся я.

— Плотник и столяр? — Брови старика слегка скакнули наверх. — А почему ты в войске? Как ты попал на службу к барону Вар Данте?

— Как, как? — Я слегка повел опустевшей кружкой, и маг, поняв намек, тут же ее долил из небольшого графина, что стоял меж пергаментов. — Я просто искал себе тепленькое место. После школы магии я хотел поступить на службу к богатому горожанину или к знатному чину. Но нигде меня, молодого, не брали. Помыкавшись год, я пошел служить к торгашу — он владел продуктовой лавкой и небольшим трактиром. Плата была хороша, только меня ставили не в грош.

— Понимаю, — всезнающе улыбнулся старик.

— Потом я получил работу у мало известного травника. Там платили меньше, но все его клиенты меня просто носили на руках — ведь я спасал их здоровье.

— Понимаю, — вновь ответил мне Дор.

— Вдоволь наигравшись в лекаря и врачевателя, я захотел жить лучше. И выбор пал на армию. Поэтому я и здесь.

— То есть ты тут из-за хорошей платы, так? — спросил он, чуть прищурившись.

— Да. Но не только. — Сказать ему правду? А почему бы и нет — этот маг единственный житель деревни, кто отнесся ко мне с должным уважением. Я выждал паузу, чтобы собраться с мыслями, растекающимися в стороны из-за легкого опьянения. — Я рожден в семье плотника. Хорошего плотника. А хороший плотник, он... Он всегда все делает на совесть, — нашелся я свои слова. — Так у нас все устроено, и мы не можем иначе. Хороший плотник всегда вкладывает в работу всю свою настойчивость, терпение, силу и ловкость, потому что от нашей работы зависят жизни. Вот и здесь... Я хочу служить так, как служил бы своему ремеслу, если бы я был плотником.

Это было правдой. Истинной правдой, которую я не собирался скрывать. Пока я только перенимал свои новые обязанности командира форта, и еще не был уверен, что все делаю правильно. Но я ничего из правил не игнорировал, и старался во всем тщательно разбираться. Пока все у меня шло очень хорошо, даже прекрасно. И если у меня будет еще достаточно времени...

— Ты хочешь делать все правильно и от чистого сердца? — подытожил старый маг своими собственными словами.

— Я хочу все делать правильно и от чистого сердца, — согласился я. Звучит немного возвышенно, но можно сказать и так.

Маг в ответ на мои слова задумчиво повел бровью.

— И поэтому ты там помог нашему Савушке, нашему молодому некроманту, да? — спросил он у меня.

— Да. Я услышал, как его несправедливо обвиняют. Поэтому и вмешался. Поэтому и защитил. Кстати — что это было? — полюбопытствовал я, делая новый глоток расслабляющего напитка.

— Последствие зрелости и нетерпение юности, — многозначительно улыбнулся почтенный звериный маг. — Я хороший маг. Опытный и умелый. Но, как видишь, время берет свое. — Дормидонт улыбнулся, отчего его многочисленный морщины проступили еще ясней. — Я знаю, что мое время здесь подходит к своему концу. И староста это знает. Поэтому он послал барону письмо с прошением прислать нам нового мага для защиты деревни.

— И что?

— А в качестве ответа мы получил Савву. — Маг снова приветливо улыбнулся. — Очень хороший выбор, ведь некромантия — довольно сильная магия. Особенно для защиты.

Да, некромантия — очень страшная сила.

— Только вот сила Савушки — не в темных заклинаниях, а в поднятии мертвецов. В возвращении к псевдожизни некогда умерших людей. И вот в этом и кроется главная беда: мало кто из деревенских готов смириться с тем, что их предки, когда-то достойно похороненные, восстанут из могил. Даже если ради общего блага, ради защиты родной деревни, ради спасения их собственных потомков.

— И они... Они вымешивают свое недовольство на новом маге? — догадался я.

— Да.

— Не дают ему проходу?

— Да.

— Оскорбляют его почем зря?

— Не дают ходу в таверну?

— Верно.

— И все это притом, что он ничего плохого не сделал?

— Все верно. Страх и отвращение иногда перевешивают ум и здравый смысл.

Вот оно как? Выходит хорошо, что я вступился за парня.

— Но хватит о других — давай снова поговорим о тебе. — Деревенский маг поставил свою кружку на стол, и сложил руки на своем небольшом животе. — Что привело тебя к нам, в Дубовый Щит? Только турнир или что-то большее?

Спрашивает, а у самого в глазах уже светится ответ. Опытный, много что видевший старик, который понимает все без лишних слов.

— И так и эдак. На турнир я приехал по приглашению вашего старосты. Но еще я хотел поговорить с ним о важном для меня деле, — честно ответил я.

— О деле. Ох уж эти дела. — Старик сухо рассмеялся. — "Дела. Когда кто-то обращается к тебе с просьбой, кажется, что это легкий ветерок, который развеет пыль. Но когда ты сам оказываешься на месте исполнителя, этот ветерок превращается в бурю, в непроглядную мглу, где нет ни проблеска пользы для самого тебя", — заговорил он, явно подражая манере местного старосты. — Другими словами — не любит он просителей. Особенно тех, от которых нет выгоды.

— Так мое дело совершенно несложное. Мне... — Я тут же запнулся, понимая, что я прекрасно подхожу под описание Лотара. — Я просто хочу с ним поговорить.

— Просто поговорить, так?

— Да. Поговорить о том, о чем говорил с ним наш командир заставы. Я не прошу у него ничего такого, сложного или трудоемкого — просто поделится кое-какими сведениями.

— Просто поговорить, да? — Старик сухо кашлянул и уставился на один из лежащих на столе фолиантов. — И что, ты уже попросил его о таком разговоре?

— Да, просил. Да что толку! — Отступившее под давлением напитка неудовольствие снова заколыхалось на границе сознания. — Он едва взглянул на меня, и его желание общаться со мной отрубило напрочь. Видел бы ты его лицо, Дормидонт, — пожаловался я.

— Нижняя губа поверх верхней? — рассмеялся старик. — Знаю, видел не раз. Очень неприятное зрелище.

— Неприятное — не то слово, — с нескрываемой горечью согласился с ним я.

— Но ты же пытался снова?

— Пытался — и так, и эдак.

— Пытался, понятно. А он?

— А он глядит на меня, как на холод в лютую стужу, и разговаривает, как со сборщиком податей. — Я развел руки в стороны, стараясь не расплескать живительный напиток. — Я понимаю, что староста деревни — это большая шишка. Но ведь я тоже не абы кто — я и воин баронства, и маг, и командую фортом.

— То есть, ты много раз пытался, но дела своего ему так и не изложил, верно? — подытожил маг.

— Верно, не изложил. Может я ему просто не приглянулся? — попытался съехидничать я.

Но маг моей шутки не понял.

— Скорее всего... Скорее всего, именно так и есть, — тихо и как-то по-особому доверительно, как маги говорят с магами, заговорил он со мной. — Понимаешь, обычно исполняющий обязанности командира форта это взрослый мужчина, с сединой и с опытом. А ты, уж прости, малец — двадцать годков или больше. Нет, я не хочу сказать, что это плохо, нет! — Старик резко махнул руками, словно отгоняя какое-то недоразумение. — Просто так принято думать. И вот, Лотар тебя увидел и... — Собеседник скривился, демонстративно поднимая нижнюю губу. — Считай это недоверием, сомнением, предвзятостью, предубеждением. Ну не видит он в тебе командира форта. Никак не видит. А потому и не видит в тебе хоть сколько-нибудь себе равного. Оттого и говорить с тобой ни о чем не желает.

Не видит во мне командира форта. И этот туда же за болотной ведьмой!

— И что же мне тогда делать? — Мне снова захотелось шарахнуть Лотара каскадом ледяных стрел. Но я понимал, что это можно сделать только в своих фантазиях.

— Что делать? — Маг задумчиво глянул наверх, где под потолком в паутине, висел какой-то яркий паук. Сеть паука была полна разных пойманных мошек, а свет его тела прекрасно освещал потолок. — Знаешь, Шедан, скажу честно — ты мне по душе, — вдруг признался старик.

Такое признание приятно меня поразило. Не то чтобы я нуждался в чьем-нибудь одобрении. Просто... Это было приятно, что ли.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, — немногие в этом мире стремятся к чему-то большему, чем личная выгода. В этом нет ничего плохого, особенно когда речь идет о выживании, о поиске еды и воды. Но желать большего... — На его лице мелькнуло выражение, которое я, как не силился, расшифровать не мог. — Я сам когда-то мечтал не просто стать могущественным магом, но и служить своей деревне, помогать ей преодолевать самые тяжелые трудности. Савушка, наш темный маг, на меня в этом похож. Его не столько интересует сама темная магия, сколько то, как она может принести пользу деревне. Поэтому он и терпит выходки своих сверстников, чтобы не прослыть враждебным. А теперь ты. — Дормидонт посмотрел на меня так, словно видел меня насквозь. — Ты говоришь правильные вещи, ты думаешь о важном. Таким был я, когда был молод. Такой у нас и Савушка. Поэтому, так и быть — я тебе помогу, — заявил он живым и решительным голосом.

— Поможешь мне? А в чем? — слова старика заставили меня внутренне собраться. Помощь, помощь. Помощь бы мне сейчас явно не помешала. Только вот помощь в чем?

— Давай-ка мы с тобой что-нибудь, да придумаем, — предложил Дормидонт.

— Придумаем?

— Да.

— Но что?

— А вот сейчас и посмотрим. — На какое-то время хозяин дома замолк, собираясь с мыслями. — Ясно одно: Лотара ни мне, ни тебе, переубедить не удастся. Он — староста деревни, и характер у него как кремень. Но его пост это и его слабость — если он увидит, что твоя репутация, твоя сила, твое мужество и твоя сноровка, гораздо больше тех, какие можно ожидать от твоего юного возраста, то он просто не сможет тебя больше не замечать.

— И что же мне сделать, чтобы моя репутация стала выше, чем мой возраст? — изумился я от такого странного предложения.

— Что?

— Да, что?

— Выполни для деревни несколько поручений. Принеси пользу жителям. Это поможет тебе заслужить уважение местных сельчан и ремесленников. А если ты сможешь заслужить доверие местных жителей, тогда, может быть, Лотар к тебе и прислушается. Не сможет не прислушаться, — закончил он решительно.

— Уверен? — недоверчиво спросил его я.

— Уверен. Шляпу свою съем, если я не прав, — заявил он и легонько ткнул кулаком себя в грудь.

Неожиданное предложение. Крайне неожиданное. Я думал, что разобраться в ходе мыслей полулюдей будет довольно непросто. Но, как оказывается, порой трудно разобраться даже со своими, с людьми. Повысить свою репутацию в деревне Дубовый Щит, чтобы привлечь к себе старосту? Я вспомнил простых и радостных жителей этой деревни, искренне болеющих за своих фаворитов — их искренность и открытость очень мне понравились. Вспомнил маленькие деревянные домики, ровные огороды и косые заборы — и это мне напомнила дома в моей деревне. Нет, так-то я не против помочь местным жителям и выполнить для них пару-тройку задач. В принципе — не против. Но не сейчас же. Как-то это ну, неожиданно. К этому я не был готов, выезжая из форта. Да и работать на этого Лотара, на этого наглого, самоуверенного и самолюбивого типа я не горю желанием. Но если это самое последнее средство, если нет никаких других вариантов, то, так и быть, я на это пойду. Ну не возвращаться же мне в форт не солоно хлебавши?!

— Раз ты уверен, что это сработает, то... пусть будет так, — огласил решение я.

Маг удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Тогда вот, послушай, каким будет твое первое задание...

*

Когда до маячивших впереди стен пограничного форта осталось рукой подать, а из-за кустов нам стали приветственно махать ближние дозоры, я свернул с проторенной дороги и повел свой отряд на то самое место, где еще недавно наши солдаты собирали первые весенние грибы. Изменение маршрута было встречено Трезором и солдатами с удивлением, но никто не посмел сказать мне ни единого слова. Добравшись до широкой поляны, я собрал их всех в круг и принялся объяснять наши далекоидущие планы. Наши — мои и, куда им теперь от этого деться, и их.

— Послушайте, парни — тут такое дело, — начал объяснять я, думая, как все это правильно преподнести это своим солдатам. За Трезора я нисколько не волновался — десятник последует за мною куда угодно. Правда — куда угодно. С одной стороны, как бы их никто и не спрашивает — что скажет им их десятник, так они и поступят. В этом суть дисциплины и подчиненья начальству. Только вот я всегда стою за то, чтобы каждый человек, что мне подчинялся, понимал то, что и зачем я делаю. Я не говорю за весь форт — там слишком много людей. Я говорю за тех, кто меня окружает и кого я постоянно беру с собой на те или иные дела. — Мне очень нужно поговорить со старостой Лотаром, но по некоторым причинам он не хочет со мной говорить.

— Это еще почему? — Возмущение Трезора оказалось сильнее его дисциплины, и он не удержался и перебил меня.

— Потому что... Потому что он считает, что в глазах барона он более важная персона, чем я, — ответил я несколько можно пространно. И пока десятник и солдаты удивленно переглядывались между собой, пытаясь это осмыслить, я быстро продолжил. — Но, выход есть — местный маг Дормидонт предложил мне выполнить несколько заданий, которые могут поднять мою репутацию в глазах деревенского старосты.

Солдаты снова начали озадаченно переглядываться.

— Задания непростые, — снова продолжил я. — Но оно и понятно — чем сложнее задания, тем быстрее растет репутация и уважение.

Взгляды солдат стали куда осмысленнее. Слово "задание" они понимали прекрасно.

— Сегодня маг Дормидонт предложил мне первое задание. Звучит оно так: мне нужно избавить деревню от мерзопакостных слизнюков.

Все — больше в их взглядах не было вопросов, не было сомнений. Только четкое осознание цели и готовность к действию.

— Слизнюки? — спросил Трезор, даже слегка поморщившись. — Звучит крайне неприятно. Но что это такое, он тебе объяснил? — удивился он.

— А чего объяснять? — подал голос Игнац. — Слизнюки — это слизнюки. У вас что, такого в деревне не было? — удивился он.

— Нет. У нас были слизни, — покачал тот головой. — Или слизняки. Но ни о каких слизнюках я отродясь не слышал.

Тур, Родовит и Торсон, тоже глядели на мечника в недоумении.

— Слизнюки — это те же слизни, только такие, как неизвестно чего обожралиеся. И это нечто заставило их тела раздуться в десятки раз. Теперь эти твари напоминают морщинистые шары, полные мерзкой жижи.

— Фу! Фу! Фу! — тут же послышалось от остальных солдат.

— Да, это все так, — вернул я себе бразды правления разговором. — Только с увеличением их размеров от них добавилось и вреда. Слизнюки, как и слизни, любят поедать листья, стебли и плоды деревенских растений. Но если вред от обычных слизней почти что незаметен, то вред от этих тварей пропустить нельзя. Жрут они как не в себя, а потому представляют опасность для всех хозяйств деревни.

— Так если они опасны для деревенских жителей, пусть они возьмут и что-то с ними сделают, — резонно заметил Игнац. Резонно, да. Но корень его возмущения был нам хорошо известен — если можно не вступать в драку, он ее избегал. Отчасти от страха, отчасти от осторожности.