И я ударил, высвободив свою Силу. Тяжелые стальные доспехи снесло с места и впечатало в стену, после чего они разлетелись на куски.
— По-моему так эффективнее, — засмеялось дивное создание, — ты так не считаешь?
Странно, и откуда эта девушка так хорошо разбирается в боевой магии, может, она член какого-то военного отряда? Она была сильна, очень сильна, я это видел. И очень опытна. Но на суровых бесстрастных членов Ордена Сумеречных Жнецов новая знакомая не походила, и это почему-то меня радовало.
— Спасибо тебе, — сказал я ей, — и прости, что я вел себя как упрямый осел, надо было сразу же послушать твоего совета.
Девушка засмеялась:
— Да уж, ты слишком высокомерен, но ты умеешь признавать свои ошибки, — она с интересом смотрела на меня, — а это полезная черта.
Я с любопытством изучал девушку, наверное, самую необычную изо всех, которых знал.
— Ты такая... — начал я, сам не понимая, что хотел сказать.
— Какая такая? — улыбнулась Анель.
— Ну... эээ... — черт, я чувствовал, как горят мои щеки, сейчас я наверняка покраснел. — Ну... ты странная. В хорошем смысле этого слова. — Тут же добавил, подняв руки в примирительном жесте.
— А разве можно быть странной в плохом смысле? — Анель снова выглядела удивленной.
— Ну... — тут уж озадаченным оказался я, — ну, можно, наверное, ненормальной, например, неуравновешенной, слегка безумной.
— И такой я тоже бываю, — сказав это, девушка слегка прищурила глаза и сделала шаг в мою сторону, а я невольно сделал шаг назад. После чего она тут же засмеялась, а, осознав комизм ситуации, улыбнулся и я.
— Но больше всего меня впечатляет твоя фантазия, все эти грибошнуры и грибоверевки... Это ж надо такое выдумать, да еще и описывать с таким серьезным лицом...
Улыбка тут же исчезла с лица девушки, черт, я снова сказал что-то не то?
— Ты думаешь, я все это выдумала, Странник? — Анель казалась очень серьезной и даже немного обиженной.
— Нет, не то что бы... просто... пойми меня правильно, все это кажется немного неправдоподобным, — залепетал я всякую чушь, — я не хотел тебя обидеть и...
Вдруг Анель неожиданно взяла меня за руку. Ее прикосновение было горячим и приятным, и снова по моему телу разлилось тепло. Не думаю, что это то, что ты чувствуешь, прикасаясь к призраку. Наконец-то я нашел кого-то живого в этом ночном замке теней и химер.
— Пошли! — скомандовал девушка и потянула меня за собой, не принимая возражений.
Через миг мы уже мчались по коридорам замка, во многих я никогда не бывал. Девушка крепко держала мою руку и так быстро бежала по ночной академии, что мне ничего не оставалось, как поспевать за ней. Сначала я пытался запоминать дорогу, но очень быстро сбился и просто продолжал бежать, видя перед собой лишь развевающиеся густые каштановые волосы и слыша лишь звонкий девичий смех. Не знаю, сколько мы так бежали, но вскоре оказались в каком-то темном коридоре, который освещался тусклым красноватым светом нескольких ламп на потолке. Вдоль стен коридора шли какие-то трубы. В отличие от меня Анель даже не запыхалась после долгой пробежки, она явно была в лучшей физической форме, чем я.
— Где мы?
— Сейчас увидишь, — загадочно ответила девушка и, подойдя к одной из стен, начала внимательно ее обследовать. — Ага, вот здесь. — С негромким скрежетом заржавевшего металла открылся небольшой люк, находившийся между двумя трубами.
Девушка тут же присела и ловко проскользнула внутрь.
— Эй, ты там еще долго мечтать будешь? — раздался голос из-за стены. — Лезь, давай!
Вот же диктаторша! Я присел и пролез в люк. То, что предстало моим глазам, сложно описать словами. Мы с Анель стояли на довольно узком металлическом мостике внутри какой-то то ли лаборатории, то ли теплицы. Под нами находилось поле, полное светящихся сияющих камней самых разнообразных форм и цветов. Они лежали вразброс на мягкой зеленой траве. А между ними на узеньких, похожих на электрические провода ножках, медленно передвигались существа, напоминающие огромные грибы. Ножки их имели три цветные полоски, переливающиеся всеми цветами радуги.
— Ты же не хочешь сказать, что это...
— Грибошнуры, — радостно ответила Анель, — как видишь, вполне себе реальные.
Я с интересом наблюдал за открывшейся картиной. Среди светящихся камней эти странные существа, грибошнуры, собирались в кучки или поодиночке бродили по полю. Они шушукались и перешептывались. Только сейчас я услышал, что внизу играет тихая классическая музыка.
— Музыка? — удивленно спросил я.
— Ага, Шопен, это их любимый композитор. А вот хищные грибоверевки предпочитают Вагнера, как-нибудь зайдем и к ним.
— Эти существа, они разумны?
— Отчасти, — ответила Анель, — не так, как мы, но они способны на некоторые мысли и чувства.
— И зачем они здесь?
— Их выращивают в этой теплице, так как их шапочки — уникальный ингредиент для многих магических зелий.
— И их убивают ради этих шапочек? — спросил я, наблюдая за странными, по-своему прекрасными, тихими и миролюбивыми созданиями.
— Тебя это беспокоит, Странник? — спросила Анель, посмотрев мне в глаза своим проницательным взглядом. — Да, они умирают. Иначе не было бы никакого смысла в жизни, всегда должен быть финал, последний аккорд, завершающая строка, решающий мазок кисти. Только смерть определяет смысл бытия, разве нет? Но их не убивают, они дозревают и умирают своей смертью. Смотри, смотри! — Девушка схватила меня за рукав и указала пальцем на одно из этих странных созданий.
Грибошнур, склонив голову и немного пошатываясь, дополз до одного из камней. Он медленно сел, и его нога-шнур перестала светиться. Странное создание тут же обступили собратья, склонили свои шапочки-головки и замерли над умирающим.
— Этого его семья, — сказала Анель, — их последняя дань памяти.
После этого шапка умирающего грибошнура с тихим треском отделилась от тела и, медленно изгибаясь, словно медуза, взмыла вверх. Теперь и она светилась поочередно всеми цветами радуги, медленно плывя в воздухе. Это было потрясающее зрелище.
— А теперь, — сказала Анель, — как и все мы, она ищет свой последний свет, — девушка что-то прошептала, и на кончиках ее пальцев затанцевали маленькие огоньки. Плывущая по воздуху грибная шапка тут же среагировала и полетела в нашу сторону. Уже через минуту она опустилась на руку Анель. Девушка внимательно рассматривала этот странный медузообразный объект, а тот в свою очередь светился поочередно всеми цветами, освещая ее то синим, то желтым, то красным. В глазах девушки заблестели маленькие бусинки слез, а внизу тихо играл Шопен. Я любовался этой картиной, словно зачарованный.
— Как странно, — тихо прошептала Анель, — не только в жизни, но и в смерти есть своя непостижимая красота. А мы лишь зрители, приходящие на миг в этот мир, чтобы стать крохотным росчерком пера, маленьким движением кисти художника. Успокаивает только то, что, может, без этого мазка кисти картина была бы неполной, может, именно мы внесем завершенность в полотно, наполним его гармоническим смыслом?
— Не знаю, Анель, — я был погружен в свои мысли и находился в легком трансе от происходящего. — Спасибо тебе!
— Я показала тебе так мало, — улыбнувшись, ответила девушка.
— А может, больше, чем ты думаешь, — сказал я, все еще погруженный в свои мысли.
Очень ярко засветившись в последний раз, грибная шапочка в руках девушки потухла, и она положила ее на прутья мостика. Завтра работники теплицы подберут ее, чтобы сделать какое-то зелье. Грибошнуры внизу возбудились и начали светиться ярче.
— Они заметили наше присутствие, — сказала Анель, — они очень пугливые, а страх портит качество их шапочек. Пора уходить, а то испортим весь урожай.
Уже через минуту мы стояли в коридоре с трубами.
— Спасибо за нескучное свидание, Странник! — весело произнесла Анель.
Свидание? За что мне-то спасибо, если в том сказочном месте мы побывали только благодаря этой странной девушке?
— Спокойной ночи, Странник! — Анель поцеловала меня в щеку и с тихим хлопком исчезла, словно и не было ее вовсе. А я еще долго стоял ошарашенный, держась рукой за щеку, словно пытаясь удержать этот теплый поцелуй странной девушки и не давая ему растворится в холодной ночи колдовского замка.
Потом я долго брел по коридорам, пытаясь найти знакомые дороги. Я явно заблудился, но почему-то меня это совершенно не беспокоило, я брел и брел по замку с глупой улыбкой. Вдруг меня окликнул знакомый хриплый голос:
— Странник, черт бы тебя побрал, какого хрена ты здесь бродишь в такое время? Я уже тебя обыскался. Хорошо, хоть Рыжик смог тебя выследить.
Я посмотрел под ноги: маленький лисенок, фамильяр моего учителя, весело махал пушистым рыжим хвостиком и обнюхивал мои ноги.
— Где тебя носило в такую позднюю ночь? — строго спросил учитель.
— Эм... я тренировался, а потом встретил какую-то странную девушку в синем платье с каштановыми волосами, она танцевала в музее ассирийского оружия.
После моих слов Керамбит переменился в лице, какая-то гримаса ужаса и злости пришла на смену его обычному хладнокровию.
— Ты! Это дурацкая шутка, Странник, — в руках моего учителя появилась рукоять ножа, но он взял себя в руки и вернул клинок на место, а я отступил назад, сглотнув тяжелый ком в пересохшем горле — никогда я еще не видел учителя таким злым.
— Кто тебя надоумил так шутить со мной? — проскрежетал Керамбит сквозь стиснутые зубы.
— О чем вы? Не понимаю, — я был шокирован странным поведением учителя.
— Эта трагедия произошла почти сотню лет назад, но... я помню все, словно это было вчера. Моя ученица, моя маленькая Ласточка, она была такой жизнерадостной, такой доброй, не похожей на большинство магов Хаоса. Я до сих пор помню ее улыбку. В конце первого года обучения я подарил ей красивое синее платье. Именно в нем ее... — слова застревали в горле учителя, он казался очень подавленным. — Именно в этом платье ее нашли мертвой посреди музея ассирийского оружия. Чертов Орден Безликих подло заманил ее в ловушку, воспользовавшись добротой и наивностью. Она, как и ты, была избрана ученицей Великого Мастера, из нее должен был получиться отличный Подмастерье. Но Безликие забрали ее у меня, мою ученицу, мою приемную дочурку, мою маленькую Ласточку.
От этих слов мороз прошел по коже, меня начало знобить. Мысли путались в голове. Ласточка, так же, как и я, бывшая ученица Керамбита и Великого Мастера, была убита сто лет назад? Так вот чего не смогли предотвратить Сумеречные Жнецы. И кого же я встретил сегодня, в том самом месте и в таком же платье?
— С тех пор, — проскрежетал Керамбит, — я поклялся истребить этих ублюдков, этих террористов из треклятого Ордена Безликих, и наконец-то вышел на их след. Они, не оставляющие улик, все-таки наследили, совсем немного, но этого мне достаточно, — учитель улыбнулся очень недоброй улыбкой. — Так что — не раскисай, парень, мне понадобится твоя помощь. Соберись, тебя ждет первая в твоей жизни серьезная операция!
АКТ ПЕРВЫЙ
Действие 6
Встреча с создателем Твердыни Миров, или Безумное чаепитие с вороном по имени Плутарх
Вороны намного умнее людей. Вы видели хоть одного ворона, который питался бы фаст-фудом, брал непосильные кредиты, гнался за брендами и бессмысленными понтами, смотрел телевизор и верил предвыборным обещаниям политиков? То-то же.
Анонимная группа поддержки любителей воронов. Из спича ведущего
Кто бы мог подумать, что меня занесет в эту странную комнату на чердаке! Наверное, ее площадь не превышала дюжины квадратных метров. А вещей здесь было столько, что свободного места почти не оставалось. Тут находилась старенькая, многое повидавшая кровать и грязный массивный стол с несколькими стульями вокруг него. В уголке стояла небольшая плитка, над которой висела кухонная полочка. Все остальное пространство занимали всевозможные клетки и вольеры. Внутри них красовались самые разнообразные птицы. И что интересно, все клетки были открыты, но, несмотря на это, птицы и не думали улетать. Вообще эта комната создавала двоякое впечатление. С одной стороны, обилие всевозможных птиц и их приятное щебетание порождало иллюзию какого-то параллельного мира, словно ты посреди эдема наслаждался райским пением божественных созданий. Вот только резкий запах птичьего помета быстро возвращал тебя на грешную землю.
Старик, которого я только что встретил на крыше, напевал себе под нос какую-то веселую песенку и возился возле маленькой однокомфортной газовой плитки, поочередно покручивая то вентиль на небольшом газовом баллоне, то выключатель комфорки. Наконец-то после всех этих манипуляций он с третьего раза зажег спичку и включил-таки маленькую закоптившуюся плитку. Дед тут же поставил на нее грязный чайник, и, кажется, только сейчас вспомнил, что не один в комнате.
— Кхе-кхе, — прочистил горло старик и посмотрел на меня, — прошу простить, молодой человек, но я запамятовал, по какому делу вы пожаловали в мои скромные покои?
Я немного опешил. Вот же попал, старик — не только псих, но еще и склеротик. Не он ли сам позвал меня попить чаю и поговорить о Твердыне Миров? А теперь спрашивает — зачем я здесь?
— Вы хотели поговорить, — спокойным тоном напомнил я, — о Твердыне Миров!
— Батюшки, — хлопнул в ладоши старик, — а ведь точно! Эх, совсем старым становлюсь, уже и склероз мучает.
Я смотрел на деда, что сокрушался по поводу своей старости. Что-то в нем было не так! С виду как будто обычный бродяга: грязные залатанные штаны, клетчатая рубашка, потертая кожаная куртка и немало повидавшие сапоги. Седые волосы на голове растрепаны, борода — тоже не слишком ухожена и немного неаккуратно подстрижена. В общем, типичный престарелый попрошайка, может, даже сидит с протянутой рукой возле какого-то храма, чтобы насобирать милостыни на бутылку чего-то сорокаградусного. Но все же что-то в нем было не так, что-то не вязалось с общей картиной. И тут меня осенило — глаза. Его глаза не были глазами старика. В них играл озорной блеск пылкого молодого юнца, любопытство человека, который еще не разучился удивляться сюрпризам жизни, все еще изучал этот мир и искал новое каждый день. И еще, эти глаза смотрели с легкой насмешкой, такой ироничный взгляд, как у вампиров. Вот только разница в том, что глаза последних полны холодной безжалостности и неутолимой жажды крови. Глаза же этого деда, напротив, излучали тепло.
— Цитадель Миров... Твердыня Миров... — забубнил себе под нос старик. — Башня соприкосновения реальностей... Как только это мое творение не называли, сейчас и не вспомнишь всех его имен.
— Вы действительно создатель этого загадочного объекта? — с интересом спросил я.
— Да, когда-то я построил эту башню, — задумчиво ответил старик.
