— Эта штука не взорваться собирается? — спросил я, попытавшись отодвинуться.
— Стой на месте, щуп не вынимай! — скомандовала Светлана. — Мы дали команду открытия, аппаратура попыталась опросить владельца, не получив ответа, она пытается пройти предписанные процедуры подтверждения полномочий по всем заложенным каналам.
— И что будет, если она не найдет такого подтверждения? — пробурчал я.
— Не знаю, — ответила супруга, — но уж точно контейнер не взорвется. Он предназначен для сохранения жизни своего подопечного, даже если он уже мертв не одно столетие.
Представление продолжалось несколько минут, потом совершенно безмолвно пропало две стены, отделяющие комнату от транспортной пирамиды, я ничего не успел заметить, контейнер мигнул и просто исчез, прихватив с собой кусок моего щупа.
— Кажется, он слинял, — сказал я, немного опешив.
— У тебя есть сменный щуп? — спросила Светлана, — у нас еще много вариантов.
Следующие два контейнера "слиняли" так же, не смотря на все усилия Светланы. А вот четвертый оказался нашей законной добычей. Как объяснила Светлана, она заблокировала протоколы транспортной системы, вывесив предупреждение о неисправности. Контейнер раскололся сверху, крышка отделилась, распавшись на четыре прямоугольных куска, которые зависли по бокам. Из контейнера встал пузырь фиолетового поля, совершенно скрывающий обзор из-за бликов. С пузырем Светик справилась за неполную минуту. Контейнер почти по верхнюю кромку оказался заполнен светло-желтой жидкостью, в которой плавала огромная белая штука, похожая на личинку какого-то насекомого. Малюсенькая голова, на которой располагалось, как у паука, несколько пар глаз. Глаза, похоже, имелись и на животе. Малюсенькие лапки не могли при всем желании удержать такое тело и, скорее всего, представляли собой обычный рудимент. Лап насчитали десять. Около каждой из них к белому телу "личинки" присосались небольшие темно-серые наросты, похожие на пиявку, второй конец которых уходил в брюшко "личинки". Кроме того, по всему телу личинку в кажущемся беспорядке торчали оранжевые отростки разной длины и толщины. Зрелище оказалось явно не для любителей тараканов.
— Включи анализаторы воздуха, — попросила Светлана.
— Нанюхаться вони? — удивился я.
— Узнаем, — ответила Светлана.
Пахло озоном и немного миндалем. Я окунул в жидкость свой предпоследний сменный щуп, подавалась она неохотно, по консистенции походила на прозрачный, но загустевший мед. Пока Светлана проводила какие-то эксперименты через мой костюм, я осматривал довески к "личинке", явно технического плана. Нужно сказать, что оказалось их совсем немного. Совершенно отсутствовала сетка белых проводов, которую мы видели в протухшем контейнере.
— Это симбиотический союз разумных, — сказала Светлана, — вот почему они не попадались никому на глаза. У них должно пройти довольно много стадий в процессе размножения перед финальным слиянием.
— И эти черные пиявки тоже разумные? — удивился я.
— Да, — ответила супруга, — и оранжевые отростки, скорее всего, разумны, хотя, возможно все эти отростки являются одним большим организмом, большая часть которого находится в теле донора.
— Оно или они живые? — удивился я, увидев, как дернулось одно из оранжевых "щупалец".
— Нет, разум мертв, тело же продолжает функционировать, поддерживаемое аппаратурой, — пояснила Светлана. — Весьма необычные существа. Кстати, у меня есть подозрения, что в шарах мы найдем нечто, служащее дистанционным манипулятором для этого тела. У меня есть канал управления к одному из них.
— Какому? — задал я глупый вопрос.
— Не знаю, — усмехнулась Светлана, — давай попробуем.
Тихо треснул и раскрылся шар во втором ряду, образовав своеобразное круглое корытце. Внутри него лежала, свернувшись, довольно длинная многоножка. Толщина тела существа оказалась приблизительно с полметра или чуть больше, точную длину я затруднился определить из-за того, что уложена эта штука оказалась чертовски плотно. Лапы лежали внахлест одна на другую, с виду все это походило на большой кружок электробритвы. Устройство — скорее всего, не живое существо — матово отражало лучи моих прожекторов. Цвет оно имело серый, местами серебристый. Поверхность панциря кое-где напоминала хитин земных жуков.
— Это живое или нет? — удивленно произнес я, проведя рукой по поверхности, — можешь ее запустить? Нет, лучше не надо, кто его знает, что в ней заложено.
— Скорее всего, это тоже симбиотное создание с элементами вживленных аппаратурных блоков, — сказала Светлана, — настоящий киборг. Запустить ее я не смогу, мне и последовательность открытия чисто случайно попалась, во время открытия саркофага прошел запрос, на единственный из которых пришел отклик. И вообще, давай-ка все тут вернем на место, пока Марзаяц не вспомнил о тебе, он опять активировал что-то из своих штучек, но пока сидит на месте. Когда вы отсюда слиняете, мы с Санычем заберем и саркофаг и этого киборга и еще кое-что с этажей для изучения.
Времени у нас хватило с лихвой, как оказалось, Марзаяц нашел при прошлом обследовании подвалов довольно много фиолетовых и красных книг и теперь, слегка вздремнув, решил отделить зерна от плевел. Сидя прямо на полу, он бегло просматривал фиолетовые книги. Я сильно удивился его спокойствию, мне показалось, что наши манипуляции с контейнерами должны были разбудить даже давным-давно почивших в вечности хозяев этого подземелья.
— Уважаемый, — начал несмело я, — ничего не нарушало твой покой?
— Нет, — Марзаяц комично почесал верхний край уха, не отрываясь от просмотра книги, — в развалинах часто присутствуют различные звуки, иногда они вызваны напряжением психики. Расслабься, с опытом это пройдет.
— Ты, как я вижу, искатель со стажем, — усмехнулся я.
— Это не самая большая и не самая богатая моя находка, — спокойно ответил Марзаяц, откинув в сторону очередную книгу, — что там тебе послышалось или привиделось?
— Звуки, скрежет, показалось, что кусок стены исчез, потом встал на место, — честно описал я часть сопутствующих нашим экспериментам эффектов, — что-то мерцало, но когда я подкрался, исчезло.
— Скорее всего, просто устал от закрытого пространства, — Марзаяц взял следующую книгу, — думаю, что завтра закончим уже, хотя, можешь выйти наружу и там прогуляться.
— Может, это что-то из старых времен сработало? — спросил я.
— Вряд ли, — промычал Марзаяц, — я за все время осмотра не увидел ни одной ловушки, ты же не кодировщик, что ж там могло случиться-то? И вообще, чего ты полез туда, позвал бы меня, если что-то необычное увидел. Иди, давай, сын порока, не мешай.
Следующий день, как и предполагал Марзаяц, оказался последним. Я пробежался по нескольким помещениям, на первом подземном этаже вообще осталось мало чего интересного для Марзайца, видимо, там раньше располагались или жилые комнаты или какие-нибудь тренировочные помещения. Книг тут встречалось совсем мало, зато отыскалось много всяких мелочей, скорее всего, бывших предметами обихода. Много нашлось предметов, которые Марзаяц относил к понятию "лямзиков", некоторые из них мне откровенно понравились, как абстрактная скульптура.
Я сидел у проделанного нами прохода, когда из мрака подземелий показался слишком уж счастливый Марзаяц. Присев недалеко от меня, он вытащил вещицу, исключительно схожую с бухгалтерским калькулятором или недоделанным нетбуком и увлеченно начал ее изучение. На вещице оказалось много сенсорных и еще больше голографических кнопок и панелек, манипулирование которыми рождало то узоры, то матрицы из надписей, то взрыв красок, иногда схемы. Часто устройство выдавало сигналы цветом, лично у меня ассоциирующиеся с чьим-то возмущением, но Марзайца они откровенно веселили.
— Что это? — спросил я.
— Оно тебе надо? — ответил мой патрон, — это к железкам никак не относится. А вот кодировщику эта вещица может оказаться очень полезной, хотя, я, пожалуй, многое и так знаю. Вообще-то, нужен опыт обращения с ней, возможно, тут есть вещи не только для операторской молоди.
— Справочник или свод элементарных правил, — предположил я, — база данных простейших функций тоже может быть, а может, алгоритмы и готовые блоки программ.
— Ты откуда такие слова знаешь-то? — искренне удивился Марзаяц, подозрительно глянув на меня.
— Да видел в одной лавке, как продавец похожую вещицу нахваливал, — соврал я, — там такие слова и говорили, я запомнил, думал что-то из умных ругательств операторских.
— Ну ты даешь, сын пахаря, — упал на спину Марзаяц, забившись в конвульсиях, — давно меня так не веселили. А ведь в среде любителей чистого от мыслей железа такие слова, пожалуй, и сойдут за изысканные ругательства. Вот попробуй на ком-нибудь "полусимметричный сходящийся керозанц".
Последнее слово не захотело переводиться моей шпионской броней, так что я неподдельно сделал удивленное лицо. Марзаяц потешался еще несколько минут, все же перестав биться в конвульсиях, скорее всего, подобных человеческому смеху. А еще через час мы, упаковав все интересные находки, выдвинулись в сторону населенных мест.
* * *
*
Марзаяц все больше и больше забирал левее ближайшего селения, но я, понятно, помалкивал, делая вид, что все кошки ночью серые, а барханы днем желто-коричневые. В конце концов, может, у Марзайца где-то имелся оборудованный тайник или гнездо колдуна-отшельника.
На исходе третьих суток пути, прерываемого редкими перекусами и дневным отдыхом, мы оставили ближайшее селение в стороне и начали обходить по большой дуге второе. Примерно около полудня немного в стороне от нас показалась полоска темной зелени. Честно говоря, я поначалу даже подумал, что это какой-нибудь мираж, но Марзаяц на мое предположение лишь удовлетворенно муркнул. На душе у меня от такой уверенности потеплело. Переход по пустыне не то что бы совсем вымотал меня, но оказался чертовски однообразен и довольно утомителен. Если впереди нас ждала смена декораций, то я всеми руками приветствовал это событие. Подкорректировав наш маршрут, Марзаяц уверенно шел в сторону обнаруженного мной ориентира. Через два часа стали заметны первые признаки его неоднородности, а еще через два — отдельные детали, оказавшиеся какой-то растительностью и, похоже, обломками древних построек. По крайней мере, в них угадывались здания без крыш и частично без стен. Марзаяц, в чем-то убедившись, прибавил шагу.
Наконец, преодолев странный очень пологий и длинный бархан, мы вышли к цели нашего пути. Перед нами лежала огромная котловина, огороженная кольцом скал. Больше всего это походило на след выплеснувшейся из миски жидкости, когда в центр ее бросили что-то тяжелое и довольно объемное. Постепенно, кольцо скал становилось более пологим, трещины и разрывы становились меньше, но запутаннее. Дальше шла полоска песка с мелкими "волнами", переходящая в кольцо растительности грязно-зеленого цвета. Среди деревьев с узкими длинными листьями, издалека похожих формой на земные сосны, виднелось кольцо развалившихся построек, которые высотой едва соперничали с растительностью. Песок вблизи строений и деревьев оказался более темного цвета и изобиловал мелкой порослью, большей частью хаотически разбросанными кустами, которые мостились как поодиночке, так и небольшими группками. Судя по изобилию растений, где-то дальше находилось озеро или множество источников воды, питавших это место. Еще почти час нам понадобился, чтобы пробраться через лабиринт скал, которые со стороны пустыни выглядели пористыми и рыхлыми, как известняк, а со стороны оазиса — плотными, как гранит, и практически ровными. Если бы не природная циклопичность, я бы подумал, что явление это рукотворное. Немного отдохнув в тени довольно глубокого разлома, мы направились к "зеленой" полосе.
— Впереди есть вода? — уточнил я. — Было бы неплохо заправить наши емкости.
— Да, там несколько источников и довольно большое озеро с множеством островов, — ответил Марзаяц, почему-то опустив упоминание о сыне пахаря, — только вот беспечным тут оставаться не стоит, при крафтах это был военный лагерь или какой-то форпост. Здесь до сих пор полно ловушек и разного рода неприятностей, которые могут начаться уже после прохода этих скал. Именно из-за этого тут никто не живет. Бывают часы, дни, а иногда и целые сезоны, когда вода может убить как посредством яда, так и другими сюрпризами. А из этих развалин лишь считанные здания обследованы, да и то очень поверхностно.
— Зачем же мы сюда пришли? — удивился я. — Неужели нельзя было найти какое-нибудь селение?
— Во-первых, тут все задаром, — начал перечислять мой работодатель. — Во-вторых, очень редко бывают любопытные, кости которых скоро начнут попадаться в изобилии. В-третьих, мне сюда надо. Если не будешь слушать моих приказов и идти по моим следам, лучше посиди тут.
— Нет уж, — ответил я, — пойду-ка я за тобой. Может, что интересное попадется, да и когда я еще сюда попаду, ты-то, я вижу, хорошо знаком с эти местом.
Вскоре действительно стали попадаться чьи-то останки, поломанные, иногда обожженные кости, обломки и обрывки каких-то предметов и вещей. Правда, я так и не приметил никаких приличных доспехов, вооружения, или просто предметов обихода. Не знаю, как на всем протяжении подходов к оазису, но тут, явно кто-то намастырился обирать трупы неудавшихся курортников.
Приблизительно за полкилометра до первых признаков чахлой растительности Марзаяц построил какую-то довольно сложную комбинацию из пальцев и несколько раз то ли пропел, то ли просто проговорил высоким фальцетом какие-то мантры. Ничего видимого не произошло, но после этих манипуляций мой наниматель выставил вперед руку и, растопырив пальцы, начал водить ей, как миноискателем, продвигаясь вперед значительно медленнее. Несколько раз мы делали обходы подозрительных мест, а однажды даже пришлось немного вернуться назад. По такой же большой дуге мы обошли и небольшой холм, на плоской вершине которого росли аккуратные, как будто подстриженные кусты с веселыми желтенькими цветочками. Когда холм остался позади нас, Марзаяц неожиданно забеспокоился и завертелся на небольшом пятачке песка, как собака, потерявшая след. Его метания затягивались и, чуть подумав, он стал описывать более внушительные круги. Мне пришлось развернуться и по своим же следам вернуться метров на двадцать назад, чтобы не мешать процессу. Спрашивать о причинах столь необычного поведения я не стал, чтобы не отвлекать специалиста за работой. Все же попавшееся на нашем пути изобилие останков менее удачливых путников вызвало некоторый холодок где-то внутри меня.
Минут через десять мой патрон остановился и задумчиво почесал кончик уха: что-то его явно озадачило. В этот момент от кустов в его сторону метнулись несколько самых настоящих молний. В свете заходящего солнца они казались ярко голубыми. Возможно, наводчик был пьян, а может, оружие не слишком точным. Ближайшая из молний клюнула песок метрах в трех от Марзайца, рассыпав по песку малиновые капли самородного стекла. Марзаяц, стряхнув что-то с рук, сделал несколько пассов и чуть шире расставил ноги.
