Игра Стражей

Ангел как будто издевался над нами. Защищенный толщей воды и сиянием Абсолютного страха он на выбор наносил все новые и новые удары, отбирая сотни жизней. Все эти мысли промелькнули у меня в голове, когда "Шлезвиг", раньше носивший гордое имя "Айова", получил удар из-под воды. Его стальной хребет оказался переломлен пополам, а обшивка — просто разрезана, так что обломки ушли под воду, унося с собой храбрых моряков.

— Ксо! — Я треснула кулаком по ближайшей стальной поверхности передо мной.

Похоже, я совершила очередную ошибку. Гнать меня надо из тактических офицеров. Я приказала ребятам начать синхронизацию... а надо было отправлять их ко всем западным демонам отсюда. Ну что они смогут сделать с противником, который как дома чувствует себя в среде, чуждой Евангелиону? Хотя... может еще не поздно... пока Ангел крошит флот прикрытия...

— Адмирал!

— Да, капитан Кацураги?

— Передайте на "Венчур" — пусть дают полный ход и валят отсюда к такой-то матери!

— Не поможет. У "Венчура" парадный ход — четырнадцать узлов, сейчас — дай Бог, чтобы двенадцать сделал, а эта штуковина легко обгоняет идущие тридцатиузловым ходом эсминцы. Пока транспорт в общей куче — тварь не обращает на него внимания, но стоит ему выделиться...

— Ксо!

Транспорт "Венчур". Синдзи.

Сила, порожденная гибелью тысяч людей потоком струилась через близлежащее пространство. И, внезапной вспышкой озарения я осознал, чем были действия проклятых Ангелов: это было жертвоприношение, а сами Ангелы... нет, они — не жрецы, они — жертвенные ножи, которыми неведомые, считающие себя священниками, приносят жертвы неизвестному божеству. Несомненно — во имя Всеобщего блага, ибо любому смертному, для удовлетворения самой разнузданной фантазии хватило бы и малой доли Силы, порожденной творящейся гекатомбой. Боль переломанных внезапно обретшими подвижность стальными балками, отчаянье запертых в медленно погружающихся, запертых бронированными дверями отсеках, смерть... Сила лилась сплошным потоком.

Что ж. Будь что будет, но этот нож я сломаю! Я вновь одеваю на глаза повязку, и на ней вспыхивают невидимые смертным руны, славящие Древнего Змея. Теперь Сила, заставляющая колыхаться саму ткань мира, льется и в меня тоже. Я забираю себе часть этого неизмеримого потока. Спите спокойно, храбрые воины: ваша смерть будет не напрасной, а Сила ее — пойдет на то, чтобы отомстить вашему убийце. И, клянусь, я не остановлюсь, пока не найду тех жрецов, руки которых направили этот нож! И даже не потому, что я — такой весь из себя Светлый Паладин, но потому, что они угрожают Рей! А значит, красота их еще непонятного замысла — столкнется с ужасной красотой варпа, их мечты и чаяния — рассыплются прахом под ударом боли и отчаяния, их сакральное Знание — станет пеплом, который развеют Изменчивые ветра, их кровь — прольется, а черепа — станут украшениями для Трона Черепов!

— И да не узнают они спасения и возрождения! Так будет!

— Икари! Что с тобой?! — Голос, раздающийся сверху полон тревоги.

— Прости... — Почти неслышный выдох, но я точно знаю, что Аска меня слышит.

— Что?! Болван! Что ты...

Поздно. Начата синхронизация высшего уровня. Я, Аска и Красная обретаем новую степень единства. Теперь я вижу не своими глазами, слышу чужими ушами, в металлических руках вибрирует квантовый нож. Я слышу и знаю то, чего слышать и знать не должен. Изменчивые ветра летят надо мной, шелестящим шепотом рассказывая мне о том, чего не могло быть. И яростный рев Вызова сотрясает небеса.

— Синдзи! Аска! Что с вами? Черт, да ответьте же!

— Мисато... — Я вспоминаю не слышанный мной разговор на мостике "Радужного пути". — Передай капитану "Венчура": курс зюйд, полный вперед!

— Но тогда... Тогда Ангел кинется к вам!

— ДА! Пусть приходит. Я жду его!

Немыслимыми чувствами я воспринимаю, как Духи машины, разбуженные огнем, пылающим в стальном сердце, начинают разгонять наш транспорт. И я знаю, не "верю", не "предчувствую" — просто "знаю", что Ангел сейчас, бросив недобитых жертв, поворачивает к нам. Что ж. Иди сюда. Иди! Я — жду тебя.

Авианосец "Радужный путь". Мисато.

Алая молния взлетает с борта транспорта, чтобы обрушиться на Ангела. Шестиугольный щит АТ-поля пытается задержать Еву, но разлетается мелкими брызгами радужного сияния. Над морем проносится жуткий скрежещущий вой, в котором слышна мука. Это первый раз, когда Ангел вообще издавал какие-то звуки... но при общем статистическом материале аж в шесть Ангелов, из которых ни один ни разу не повторил другого — можно ли сказать, что мы знаем об Ангелах хоть что-то?

— Ева вогнала кинжал, тщательно переработанный по наброскам Синдзи, и намертво закрепилась на огромной спине Ангела. Тварь снова взревела пароходной сиреной... и нырнула. Кабель питания начал разматываться. Ксо!

— Эй, на "Венчуре"! — Я бросаюсь к рации, не обращая внимания на возмущенных адмирала и капитана "Радужного пути". — Разбейте вашу лоханку в щепки, но кабель не должен оборваться!

А поворачиваюсь к морским начальника, ожидая справедливого разноса за инсубординацию... Но адмирал Шеер, однофамилец того самого Шеера, только кривится.

— Капитан Кацураги. Ваше поведение... недопустимо, но, к сожалению, не могу не признать, что распоряжения — правильны.

— ШррКхрр — Приемник зашипел, пытаясь донести до нас какую-то информацию с "Венчура".

— "Венчур"! Здесь — "Радужный путь". Не слышу вас. Повторяю: вас не слышно. Помехи! — На этот раз коммуникацию с "Венчуром" берет на себя капитан "радужного пути" фон Рудов.

— Хррхрр ... дзи ... шрр ... пед веер шшш...

— Повторите!

Ксо! Три тысячи вечно голодных акума! В передаче явно сказано что-то о Синдзи и торпедах... но что именно? Радист "Радужного пути", спешно вызванный в рубку, несколько томительных секунд крутит какие-то ручки настройки, и на мостике авианосцу раздается четкий голос радиста "Венчура".

— Икари Синдзи запрашивает поддержку. Говорит, что сбивает АТ-поле, но до ядра добраться не может. Просит атаковать Ангела торпедами.

— Химельгерготт! — Выругался фон Рудов. — Торпеды с акустическими головками на эту тварь просто не наводятся, а кидать их вслепую... Я на мгновение задумываюсь, а потом меня озаряет.

— "Венчур"! Передайте Икари-куну, чтобы вывел на внешний динамик метроном. В настройках Евы есть такая функция!

— Говорит, что сделал. — Донесло до нас радио.

— На акустических постах! Доложите обстановку! — Рявкнул в микрофон Шеер обращаясь по циркулярному вещанию ко всей эскадре... И через несколько секунд послышались доклады о том, что акустики слышат четкий сигнал.

— Фрегатам "Рейнланд-Пфальц" и "Эмден" — торпедный залп по обнаруженному сигналу!*

/*Прим. автора: если накосячил с терминологией — внесу правки в согласии с пойманными тапками*/

Восемь торпед стальными рыбами плюхнулись в воду и пошли чертить акваторию, приближаясь к цели. Надеюсь, Синдзи, что ты рассчитал все точно, и я не потребовала отдать приказ, который убьет тебя!

Тихий океан вблизи побережья Японии. Аска.

Мне оставалось только нецензурно ругаться. Этот... свинская собака в три прогиба, этот Икари Синдзи устроил такое, что даже вспоминать не хочется... И это уже не говоря о том, как мы, на последних крохах энергии заклинили руку Красной, моей прелести, самого лучшего Евангелиона, в пробитой насквозь полетной палубе авианосца, и всю дорогу до порта бултыхались в темной обесточенной капсуле.

И дернуло же меня в этом состоянии сверхсинхронизации подумать о том, что если мы не можем прорезать шкуру этой твари ножом, чтобы добраться до ядра, то наверное торпеды с кораблей АУГ это сделать смогут, особенно — если мы сумеем пробить АТ-поле. К несчастью, Синдзи-бака эту мысль поймал и немедленно реализовал. А вот то, что взрывы торпед, хотя и не пробили нашу защиту, но в клочья изорвали наш силовой кабель — об этом ни я, ни бака Синдзи как-то не подумали. И нам еще повезло, что у мертвого Ангела оказалась положительная плавучесть даже с нами, по самые уши закопавшимися в ране, нанесенной взрывами восьми торпед. Ядра торпеды, естественно, даже не поцарапали, так что его пришлось вырезать самим.

Необратимо дохлая туша всплыла, когда нам до отключения оставалось не более минуты. Гарантировать того, что она не уйдет под воду никто не мог. Так что, как только "Радужный путь" подошел поближе, мы прыгнули, пробили палубу и повисли.

Полторы тысячи тонн Евангелиона, фактически висящего за бортом создали такой крен, что для выравнивания авианосца пришлось затапливать отсеки другого борта... но об этом мы узнали уже в порту. Адмирал Шеер был крайне недоволен. А уж как витиевато высказывался капитан фон Рудов по поводу повреждений, которые мы с Икари нанесли его драгоценному "Радужному пути"...

В общем, теперь все наконец-то разошлись. И даже капитан Кацураги умчалась куда-то "уладить срочные дела", и приказала нам обязательно дождаться ее здесь. И теперь меня очень заинтересовало кое-что...

— Синдзи-бака! Почему ты все еще в повязке? Бой ведь кончился?

— Мне так удобнее. — Голос этого мелкого... командира звучит до странности глухо.

— Ах так! — Я размахнулась и двинула Синдзи кулаком в грудь. И очень удивилась, когда он просто рухнул мне под ноги. — Вот сейчас и посмотрим, что ты прячешь!

Я уселась прямо на Икари и рывком сдвинула повязку, закрывающую его глаза, вверх. И на меня глянули бездонные черные буркала без разделения на белок, радужку и зрачок. И только две восьмиконечные звезды медленно вращались в этих омутах тьмы.

— Йокаи! — Только и смогла произнести я.

— Ну, хоть не "акума" — и то хлеб. — Пользуясь моим шоковым состоянием, Синдзи вырвал повязку и вернул ее обратно на глаза.

— Чем это вы тут занимаетесь? — Голос капитана Кацураги заставил меня задуматься о происходящем.

Йокосука. Мисато.

Ффух... Наконец-то мы прибыли. Разумеется, место нашего прибытия — не Старая Йокосука, практически полностью уничтоженная цунами во время Второго удара... Но новую военно-морскую базу построили неподалеку от прежней.

В порту мы с огромным трудом смогли извлечь из Евангелиона-02 контактную капсулу с двумя обессиленными пилотами. Похоже, несмотря на свою краткость, бой дался им очень тяжело. Так что я, оставив ребят под присмотром бдительной, но старающейся не лезть на глаза охраны, рванула искать для них одежду и организовывать транспорт до Токио-3. А когда я вернулась...

— Чем это вы тут занимаетесь? — Вырвалось у меня практически без участия головного мозга.

— Кья!!!

До Аски, похоже, только после моего вопрос дошло, что она практически сидит верхом на Икари Синдзи-куне, что ее вымоченное в LCL платье вверху — облепило ее бюст, не оставляя большого простора для фантазии, а снизу — задралось, демонстрируя всем желающим все, что девочки обычно стараются скрывать. В сравнении с новообретенным цветом лица, шевелюра девочки как-то померкла. Она вскочила и заметалась, явно не зная, что делать.

Отсмеявшись, я протянула Аске принесенный комплект школьной формы: единственное, что я смогла быстро добыть.

— Идемте. Распоряжением военных властей Йокосуке на предоставят помещение, где вы сможете обмыться и переодеться.

— Идите. А я тут полежу. Отдохну.

Синдзи говорил медленно, делая между словами изрядные паузы. Кажется, ему досталось гораздо сильнее, чем он хотел бы показать. Вот и что теперь с ним делать? Кровью отпаивать?

Где-то.

— Высочайший! Шестой — убит!

— И как утечка? — Высочайший уверенно смотрит на своих... союзников? Подчиненных? Рабов?

— Присутствует. Но, может быть это — свойство всех Евангелионов?

— НЕТ! — В разговор вступает пророк Света. — Не трудитесь проверять. Он грядет!

— Кто? — Высочайший всегда не любил Оракулов... но они были слишком полезны, чтобы отказаться от их услуг.

— Последний Командир. Лидер Завершения. Ловец Душ... Он грядет!

И старый Оракул, огласив свое последнее пророчество, упал мертвым.

Геофронт. Штаб НЕРВ. Рей.

— Пилот Аянами Рей! Немедленно явитесь к главному входу в Геофронт! Пилот Аянами Рей! Немедленно явитесь ко главному входу в Геофронт!

Время — 13.00 по Токио. Синдзи-кун уже должен вернуться... Синдзи!

Наверное, я поставила мировой рекорд по скорости добегания от раздевалок технической зоны до главной проходной штаба. Проклятый монорельс не несся, как обычно, и даже не ехал — он полз. Застыв в напряжении, я старалась остановить пальцы, не дать им выстукивать мелодию... нет — вопль сомнений. Синдзи... Что с тобой? Если бы все было нормально, Мисато-сан уже давно связалась бы со штабом, и меня бы известили об их прибытии... Тогда почему меня вызвали так? Хотелось разбить окно и бегом бежать впереди этого подыхающего состава...

— Ты только посмотри на Ледышку! — Один из смутно знакомых техников, обслуживающих Евангелионы начал шептать на ухо другому, не подозревая, что я его отлично слышу. — Другая уже небось по потолку бы бегала, а это... И впрямь — Ледяная принцесса.

— Ага... Наверное, еще и рада до смерти, что копьем Омега теперь она командовать будет. — ЧТО?!

— Она?! С чего ты взял?

— А кому еще?! Ноль Второй эти детишки в хлам разбили, говорят, его до Йокосуки с трудом доволокли. Икари-младший — едва на ногах стоит...

"С трудом на ногах стоит"... стоит... Значит — живой!!! Я еле удержалась от прыжка до потолка вагона с воплем радости, но продолжила слушать.

— ... половина эскадры — на дне, "Радужный путь" — искалечен до полной небоеспособности. Одна только эта калоша — "Венчур" почти без повреждений... разве что палуба помята там, где с него эта махина сиганула.

— Ангел, понимать надо. Ты еще вспомни, как Сакиил в окрестностях Токио танки дивизиями уничтожал... или прорыв Рамиила.

— Это да... Но все равно... Вот будь на месте этих детишек кто-нибудь взрослый...

— Как будто ты сам не знаешь... — Чего не знает?

— Чего?

— А, да... ты же поступил позже...

— Так что там со взрослыми?

— В лучшем случае — человек просто не мог синхронизироваться, сидел там в капсуле и ничего не мог сделать.

— А в худшем?

— В худшем — он растворялся в LCL. Без следа. Так погибла жена Командующего. Она села в капсулу Ноль Первого... а потом из капсулы доставали пустое платье. Совсем пустое. Ни тела, ни чего...

Жена Командующего? Но ведь... У Командующего была только одна жена — Икари Юй, мать Синдзи-куна... Неужели она...

— То есть только...

— Да, Бенджиро-кун, только эти дети стоят между нами и Ангелами. И если мне скажут, что ради их душевного спокойствия я должен Ледяной принцессе пятки целовать — я это сделаю не поморщившись!

— В этом нет необходимости. — Подхожу к работникам. — Мне достаточно будет уверенности, что меня не оскорбляют там, где считают, что я не могу услышать.

— Да что тут... — Начавшему говорить парню прилетает серьезный подзатыльник от его собеседника.