| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Несколько долгих мгновений носовые щиты катера держали.
Прикончил его не энергетический разряд, пробивший броню, — это сделал жар окружающего воздуха, достигший точки плавления корпуса. В одну секунду, длившуюся вечность, очертания корабля начали расплываться, и он понесся к земле, как раскаленная капля крови. Пилот попытался выйти из пике, но громадная перегрузка разорвала плавящийся корпус, и корабль разрушился, огненным метеором врезавшись в руины Печального Удела.
Пролетев несколько километров, "Крия" изящно опустилась на землю в сотне метров от покинутого "Б-7".
— Что это было? — спросил Оби-Ван Кеноби из-за турели, расстегивая ремни безопасности. — Сначала я думал, что нас собьют. Потом решил, что ты собираешься нас сжечь. А потом я был уверен, что мы разобьемся.
Энакин, ухмыляясь, выпрыгнул из кресла пилота.
— Просто маленько развлекся. Я бы назвал это…
— Показухой?
— Показухой! Вопрос не в том, чтобы победить, учитель. Кстати, вижу атакующих дроидов Федерации, подходят двумя отрядами со стороны места посадки "Б-7"; шесть… семь… восемь дроидов, — беспечно прибавил Энакин, бросив взгляд на тактический дисплей "Крии". — Вопрос в том, чтобы сделать это красиво. — Он положил ладонь на рукоять меча и приготовился выпрыгнуть через носовой люк корабля. — Готовы?
— Нет! — Оби-Ван уселся обратно в кресло стрелка. Лазерная пушка "Крии" прожгла дыры в трех атакующих дроидах, бежавших к курьеру. Остальные поспешно бросились в укрытие. — Вот теперь готов.
Из шкафчика, стоявшего у переднего люка, Энакин достал два бластера.
— Обожаю эту планету. Она прямо пропитана Силой! Я почувствовал это, как только мы вошли в атмосферу. Я, вообще-то, довольно неплохой пилот…
— Прекрасный пилот, — признал Оби-Ван. -…но здесь было такое ощущение, будто корпус корабля и моя кожа слились воедино. Я знал, какую температуру он способен выдержать, какой вращательный момент, сколько "бочек"…
— А что способен выдержать мой желудок, ты явно не интересовался. — Оби-Ван, все еще немного бледный, выбрал себе бластерное ружье и несколько оглушающих гранат.
— Разница между Корускантом и этой планетой — это как разница между купанием в пресной воде и в океане. Я ощущаю себя таким легким!
Энакин открыл замок люка и в высоком прыжке покинул корабль. Вокруг люка замелькали вспышки бластерного огня, но джедай уже был снаружи и, делая переворот в воздухе, палил с обеих рук — раз, два, три, четыре! Двое дроидов с простреленными видеосенсорами продолжали вслепую бежать по холму, их сожженные сенсорные платы рассыпали искры.
Энакин завис в воздухе на неправдоподобно долгое время, затем позволил себе упасть на землю, кувыркнулся через плечо и дважды выстрелил в дроида, который подкрадывался сзади: отстрелил ему руку с бластером и разбил колено. В следующее мгновение он уже стоял на ногах, сохраняя идеальное равновесие; дула его бластеров дымились под дождем.
— Я мог бы ходить по воде, — сказал Энакин.
Дроиды начали отступление — невредимые отходили быстро и умело, но те, которых Энакин ослепил, ковыляли неуверенными зигзагами, издавая пронзительный писк, похожий на неестественные крики машинной боли. Оби-Ван последовал за Энакином, на ходу отразив мечом несколько бластерных выстрелов, выпущенных отступающими дроидами.
— Почему они пищат? — поинтересовался Энакин.
— Эхолокация. Это запасной орган ориентации на крайний случай: они пищат, как нетопырки, пытаясь с помощью сонара составить граф местности.
Энакин недоверчиво посмотрел на бывшего наставника.
— Я не шучу, — сказал Оби-Ван. — Об этом говорилось в одной из последних сводок.
— Должно быть, я ее пропустил, — буркнул Энакин, наблюдая, как ослепленные дроиды бредут за товарищами, натыкаясь друг на друга. — Идемте. Посмотрим, нет ли у них в плену Йоды и падаванов.
Они побежали следом за отступающими дроидами, задержавшись у "Б-7" лишь за тем, чтобы убедиться, что пленных джедаев там нет.
Тем временем дроиды взобрались на холм и скрылись в пещере.
— Ну, что скажешь? — спросил Оби-Ван, передавая Энакину электробинокль.
Они припали к земле за невысоким, поросшим мхом гребнем, и смотрели на темную расселину, похожую на рану в ядовито-зеленом склоне холма. Было видно, как вспыхивают огоньки на кончиках ружей дроидов, лежавших в такой же позе внутри пещеры.
Энакин задумался.
— Придется долго бежать вверх по холму. Спрятаться негде. Они будут вести огонь по нам сверху, из укрытия. Настоящий расстрел, если толком разобраться.
— Я тоже об этом подумал.
Энакин снял с пояса сферу с вмятиной на боку и швырнул ее вверх.
— Нет! — закричал Оби-Ван, но было поздно. Энакин с помощью Силы послал оглушающую гранату в проем, где она лопнула с глухим низким ревом, похожим на грохот звуковой трубы, сброшенной со шпиля Храма джедаев на каменную мостовую.
Один удар сердца. Второй.
Куски металла вылетели из пещеры, словно конфетти. Спустя мгновение Оби-Ван почувствовал, как почву под ногами сотряс низкий, вибрирующий рокот. Затем еще раз. И еще. Из входа в пещеру донесся гром падающих камней, после чего из проема, будто предсмертный выдох великана, вырвалось огромное облако пыли.
— Великолепно, — сказал Оби-Ван. — Пещеры обрушаются.
Целые участки склона вспучились и просели, почва под тонким слоем вжунского мха сделалась мягкой и черной, как надгнивший фрукт. Грохот падающих камней не стихал. Земля продолжала вспучиваться волнами; все новые участки медленно наклонялись и соскальзывали в грязь.
Улыбка на лице Энакина померкла.
— Я не уверен, что граната была хорошей идеей, — заметил Оби-Ван.
— Но ведь Йоды там не было, правда? — уточнил Энакин. — И падаванов?
— А ты как считаешь? — Бросив взгляд на потрясенное лицо молодого человека, Оби-Ван смягчился. — Уверен — если бы Йода погиб, я бы почувствовал это в Силе. Но в следующий раз подумай как следует, прежде чем преобразовывать ландшафт, хорошо?
— Да, учитель, — сказал Энакин. Официально он уже не был падаваном Оби-Вана, но всякий раз, когда чувствовал, что набедокурил, начинал обращаться к нему как к учителю. — И что теперь?
Оби-Ван поднялся на ноги.
— Теперь, я думаю, мы… Ого! — сказал он, посмотрев на одежду. Его плащ был запачкан какой-то зеленой гадостью, похожей на сок ядовитого фрукта. В тех местах, где ткань касалась вжунского мха, мокрого от довольно едкого дождя, нити уже начали распадаться.
— Знаю. У меня кожа горит от этой измороси, — пожаловался Энакин.
— Что за ужасная планета, — буркнул Оби-Ван. — Не хотел бы я здесь быть министром туризма.
Он показал на роскошный особняк, стоявший где-то в километре от берега. Здание было выстроено из белого камня, обрамленного кроваво-красным.
— Думаю, мы пойдем туда. Как по мне, этот особняк вполне в стиле Дуку. А там, где Дуку, недалеко должен быть и Йода.
* * *
Обычно Сила позволяла Лазутчику предсказывать действия противников только во время поединка, но воздух Вжуна был так насыщен энергией, что дрожь предчувствия пробежала по ее коже за несколько секунд до того, как пещеры начали рушиться.
— Фиделис! Выводи нас отсюда! — закричала она, и дроид, повинуясь тревожному тону приказа, схватил ее за пояс и поволок за собой.
Они со всех ног бросились бежать по длинному, узкому коридору. Раздался первый взрыв — приглушенный треск, похожий на близкий выстрел из бластера. За ним последовал низкий грохот, который не ослабевал, а становился все громче: камеры за их спинами начали осыпаться.
Падаваны уставились друг на друга. Воздух пещеры, до сих пор неподвижный, вдруг зашевелился и подул во все стороны, как безумный ветер. Земля под ногами задрожала.
— Ой-ой, — прошептала Лазутчик.
— Не останавливайтесь! — крикнул Фиделис. — Мы уже почти у цели!
Проворно ступая в темноте, он пробежал еще через одну галерею, неся Лазутчика так высоко, что из-за быстрого бега дроида ее ноги не всегда касались земли.
Шорох, гул, оглушительный грохот.
— Одно из озер поползло! — сказал Фиделис. Лазутчик все еще терялась в догадках, что он имел в виду, когда сверху на них обрушилась стена воды. Должно быть, в дне одного из больших подводных водоемов образовалась трещина, и тихий предсказуемый водоем внезапно превратился в бушующий водопад. От удара водяной лавины Лазутчик так сильно стукнулась головой о железный бок Фиделиса, что у нее зазвенело в ушах.
— Хозяин! — закричал дроид.
В мелькании отблесков меча Уи Лазутчик увидела, как водяной поток сшиб его с ног и понес обратно по туннелю. Раздался еще один колоссальный взрыв, и свод пещеры, из которой они только что выбежали, рухнул.
Фиделис отшвырнул Лазутчика и бросился в проход, превратившийся во временное русло реки. Течение несло Уи к только что возникшему водопаду, который с ревом обрушивался в бездонную пропасть. Из ледяной воды вынырнуло лицо падавана; он протянул руку и ухватился за выступ скалы, пытаясь удержаться под напором реки, которая увлекала его навстречу смерти.
Игнорируя шок от соприкосновения с ледяной водой, забыв о звоне в голове, Лазутчик призвала всю свою энергию и влила свою волю в волю Уи, прижимая его ладонь к скале.
Спустя несколько секунд опасность миновала. Водоем опустел, течение ослабло, а Фиделис добрался до своего хозяина. Дроид подхватил Уи и понес. Сердце Лазутчика запело от невероятного облегчения.
— Спасибо, — пропыхтел Уи.
— За что? — удивилась девочка.
— Я почувствовал, как ты меня подхватила. Камень был слишком скользким, я пытался уцепиться, но пальцы соскальзывали. Потом ты меня подхватила, и я смог удержаться. — Он улыбнулся, тяжело дыша. Лицо у него было мокрое и все в синяках. — В общем, спасибо, что спасла мне жизнь. Хотя я и напыщенный самовлюбленный позёр.
— Но ведь ты мой самовлюбленный позёр, — проворчала Лазутчик. Она вспыхнула от удовольствия. — Джедаи всегда выручают друг друга.
Почва снова содрогнулась, и где-то пугающе близко обрушились еще несколько тонн скальной породы.
— Идемте! — позвал Фиделис.
Он увлек их дальше по галерее: они прошли мимо одной боковой пещеры, второй и свернули в третью. Дальше была трещина — такая узкая, что Лазутчику пришлось идти, повернувшись боком. И вдруг под ногами они увидели плиты. Они прошли по темному коридору, похожему на пустой канализационный коллектор, и спустя несколько мгновений показалась дверь.
Фиделис распахнул ее.
— Скорее!
Вспыхнул яркий свет, ослепивший привыкшие к темноте глаза падаванов. Дроид втолкнул их внутрь и закрыл дверь.
Проморгавшись, Уи увидел, что они очутились не в пыльной тюремной камере, а в обставленной со всеми удобствами комнате: на стенах висели гобелены, в резном камине потрескивал огонь. На полу лежал красивый ковер с красно-белой каймой, на нем был выткан какой-то лесной пейзаж.
Это была комната из его сна.
Это была комната из его сна, но только в ней присутствовали еще шестеро дроидов-убийц, державших оружие наизготовку, а за спинами дроидов, у двери, через которую вошли падаваны, стояла Асажж Вентресс.
— Господин Малро, — лениво проговорила она. — Добро пожаловать домой.
Глава 11
Насколько помнили джедаи, большую часть своего времени в Храме Йода проводил с самыми маленькими. Играл с двух— и трехлетними малышами в прятки-догонялки, в уклонялки, в перетягивание Силой. Вел первые уроки, гуляя с ними в саду, где он рассказывал детям о тайной жизни растений, о неудержимом росте побегов, о том, как принаряжаются цветы; ребятишки собирались вокруг него, чтобы понаблюдать, как плетет паутину паук-крестовик и как пчела неуклюже летает среди цветов.
Когда начинались первые занятия по боевой подготовке — с бросками, кувырками и играми, развивающими мышцы ног, — их тоже вел Йода. Прежде всего, потому, что он был одного роста с детьми. Кажется, впервые Дуку почувствовал, что такое поединок, когда играл с учителем в игру под названием "толкни перышко". Смысл игры заключался в том, чтобы научиться улавливать самые слабые, самые незаметные изменения в давлении и равновесии противника — и защищаться, не противопоставляя силе противника еще большую силу, а используя его энергию против него же самого.
По мере того, как ученики все больше осваивались с игрой — а Дуку был лучшим учеником в своем потоке — игра все больше напоминала спарринг; победу одерживал тот, кто первым вынуждал соперника потерять равновесие. Став старше, они все чаще начинали игру в боевой стойке, положив пальцы на предплечья друг друга. Первый толчок Дуку мог быть легким и быстрым или же наоборот, медленным и сильным; энергия прикладывалась снизу вверх, или обрушивалась сверху, или это мог быть внезапный удар прямо в грудь. В девять лет он выиграл турнир для учеников до двенадцати, используя хитрую тактику: начиная с мягких толчков, словно прощупывая противника в детском варианте игры, он вдруг наносил удар в болевую точку под локтем и тут же атаковал, воспользовавшись шоком и болью противника.
Но, как Дуку ни старался, он ни разу не сумел победить мастера Йоду. Какой бы трюк он ни использовал — толчок Силой сзади, шлепок по глазам — учитель неизменно предчувствовал удар и уворачивался, как слепень от сердитых ладоней. Каждый раз, когда Дуку решал, что поймал старого джедая в ловушку, и делал решающий толчок — Йода уходил из-под удара, и дальше Дуку казалось, будто он бежит вниз по лестнице и на его пути вдруг испарились две ступеньки. Он проваливался, привычно размахивая руками и теряя равновесие. Падал.
Что самое обидное, Йода часто проигрывал в "толкни перышко". Он пихал какого-нибудь ученика — девочку или мальчика, не обладавшего и половиной таланта Дуку; тот неуклюже уворачивался, и учитель комично валился ему под ноги, строя горестные гримасы, в то время как ребенок восторженно визжал и хихикал. Дуку был уверен, что Йода проигрывал им специально. Вселял в них уверенность. Но он никогда не проигрывал Дуку, не поддался ни разу. Это было несправедливо — ужасно несправедливо; и в следующие шесть месяцев Дуку атаковал с возрастающей яростью, желая победить во что бы то ни стало. Но при этом его собственное равновесие становилось все более хрупким и уязвимым, так что, когда он проигрывал — а проигрывал он всегда, всегда, всегда! — он делал это все более и более зрелищно. Специально, напоказ проигрывал нелепо и болезненно. Пускай все видят, как несправедлив к нему Йода.
Дуку было двенадцать, когда они сыграли в эту игру в последний раз. Где-то раз в неделю Йода приходил на уроки рукопашного боя. Всю весну они спарринговали, и Дуку прошел через длинную серию унизительных поражений; и он все больше гордился этими фиаско, презирая сам себя и в то же время находя в своих неудачах какое-то горькое удовлетворение. Теперь он был вдвое выше учителя, но Йода так и не дал ему победить, ни одного раза. Однако и не признавался, в том, что делает; а Дуку, естественно, не собирался доставлять ему удовольствие своими слезами или жалобами.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
