Материки (общий файл)

Тот случай...

Тогда, казалось, Вэриан наконец-то обрел счастье и теплоту семейного очага, некое душевное спокойствие... И даже это у него отняли. Да и кто? Его родной брат по приказу Императора... Нет, не так. Точнее, не совсем так. Глупо представлять все в свете нужды Айрана служить своему королю. На самом же деле Император бы даже и не почесался, если бы Айран не запудрил ему мозги. Ведь с чего все началось? С того, что брат Вэриана получил привилегию стать Верховным Жрецом Клана Хаоса и, естественно, со временем начал опасаться за потерю этой должности. Он был очень сильным демоном, и сильнее его были лишь полукровки. Никто не знает почему именно смешанная кровь приобретает столь сокрушительное могущество и единение со стихией своего клана, но именно так оно и было. И Айран, брат Вэриана, в честь которого в последствии, последний и назвал своего ребенка, стал действовать. Другими словами, обрабатывать своим подхалимажем и неискренними улыбочками короля демонов, пытаясь подстроить того под себя, под свои желания, управлять им. Император, в принципе, был своевольным и сильным нелюдем, но после трех веков вечного капанья на мозги, даже он во многом поддался оказываемому влиянию. И началась травля... Вначале скрытная, но со временем, все более и более официальная. Полукровки стали иметь право на существование только в том случае, если их предельная сила не превышала второго ранга и они соглашались давать нерушимую клятву присяги Императору.

Вэриан же...

Он не любил в полном смысле этого слова ту человеческую знахарку и, более того, знал, что никогда не будет способен на это, но демон подошел так близко уровнем своих чувств до настоящей любви, что это уже не имело никакой разницы. Такое случается, но плачевно редко. Тарнир был готов разодрать своими когтями лицо тому ублюдку, который создал демонов лишенными права выбирать свою любовь и разделил их души на какие-то непонятные "половинки", но, увы, оборотень не был в силах что-либо изменить. Он лишь наблюдал. Наблюдал за неподдельным счастьем в глазах своего хозяина, за любящим выражением лица той знахарки, за плодом, который она вынашивала под сердцем...

Но Айран узнал. И сделал свои выводы.

Для всех было очевидно, что ребенок столь сильного демона как Вэриан и женщины, наделенной магическими способностями, станет чудовищно сильным. Айран тогда попросил аудиенции у Императора и, применив все свое актерское мастерство, убедил его "изъять" своего заблуждающегося брата из цепких лап человеческой женщины. Совсем скотиной, надо признать, Айран тоже не был, так как попросил не убивать еще не рожденный плод, а держать будущего младенца в неведении, на враждебном материке, подальше от сердца их мира. Но все же он забрал Вэриана и стер подчистую его память, внушив, что вместо времени проведенного в любви и в семье, хозяин Тарнира прибывал в магическом обмороке после какой-то очередной битвы.

Тарнир на всю жизнь запомнил тот период, когда его хозяин впервые очнулся после "промывки мозгов". Бедный Вэриан. Демон сердцем чуял душераздирающую утрату, но его память отказывалась давать какие-либо сведения. Его глаза из теплых, полных любви и счастья превратились в два омута боли, которые через некоторое время затянулись непробиваемым льдом холода и отчужденности. Ну и что, что он бы никогда не полюбил по-настоящему ту женщину? Ребенка бы полюбил. Слава Создателю, на детей любовные рамки не распространяются, и каждый родитель ощущает почти человеческие чувства к своему чаду.

И вот совсем недавно Лунный материк буквально всколыхнулся от вступившей на него силы. Тарнир не мог понять что случилось, так как вся информация по этому поводу была строго конфиденциальной, и к ней имели доступ лишь приближенные к Императору лица, в том числе и Айран.

А сегодня... Вэриан и Тарнир получили личный приказ от Императора подстеречь около "Омута Слез" очередную полукровку и, обезвредив, доставить в Регталири. Сказано было лишь что данная полукровка из Клана Хаоса. Оборотень примерно представлял, что сделают с жертвой в Регталири. Императору вскоре наскучило убивать особо сильных полукровок и он придумал одну хитрую и полезную (для него, естественно) вещь: особый ритуал, выкачивающий из демонов всю силу и передающий оную непосредственно ему. У жертвы оставалась лишь одна способность — летать. Никакой магии и связи со своей стихией.

И вот сегодня они выжидали около "Омута".

— Смени пожалуйста ипостась. — Вежливо попросил Вэриан, удобно устраиваясь за широким деревом. — Будь готов к атаке. Они близко.

Тарнир кивнул и, плюнув на снятие одежды (зимой холодно, а до дома в Регтарили, где находится его гардероб, вполне можно добраться в зверином обличье), перекинулся в белого тигра.

"Вэн, мне следует напасть первым?" — Передал мысленно оборотень.

Демон задумчиво покусал губу, а затем кивнул:

— Да. Обездвижь полукровку, а я создам универсальный блок и отрежу ее от остальных путников. Она непременно сразу кинется вперед, к "Омуту" — их всех туда влечет до инициации, — и выбежит вперед. Затем я схвачу ее и доберусь до Регталири по воздуху, а тебя сразу телепортирую домой. К вечеру, думаю, сдам ее на руки Айрану и вернусь.

Как всегда, при упоминании имени Айрана Тарнир скривился, благо на звериной морде это не столь отчетливо было видно.

"А почему бы тебе самому не телепортироваться?"

Вэриан усмехнулся.

— Потому что эта полукровка необычайно сильна и почти наверняка вступит со мной в схватку, после которой сил на две телепортации не останется.

Тарнир мысленно улыбнулся.

"Извини за глупый вопрос."

— Да ладно... — Вэн рассмеялся и потрепал оборотня по загривку.

И они стали ждать.

Скучать пришлось недолго — Вэн оказался прав: жертва была близко и уже через четверть часа послышался скрип снега под копытами лошадей и тихие переговоры. Внезапно чья-то лошадь остановилась, и ее всадник спрыгнул на землю, затем отделился от общий группы и почти что побежал в сторону "Омута". Раздался сдвоенный мужской крик "РЕНА!!!", потом что-то мягкое спрыгнуло на землю, а Вэриан отдал мысленный приказ: "Начинай".

Все произошло очень быстро.

Тарнир увидел мелькнувшую смазанную тень с длинными фиолетовыми волосами и тотчас прыгнул на нее, когтями располосовав ей грудь, в надежде, что его хозяину придется меньше затрачивать сил. После, Тарнир ощутил магию Вэна — тот, скорее всего сотворил барьер, а затем оборотень неподвижно застыл, так как увидел лицо жертвы.

Создатель... Не может быть...

А девушка, в свою очередь, уставилась куда-то за спину оборотню, бессловесно открывая и закрывая рот, как рыбка без воды. И наконец, она подтвердила догадку Тарнира, прошептав:

— П... Папа?

Удивительно как они были похожи. Просто одно и тоже лицо. Но если Вэриана никто бы не посмел назвать женоподобным или смазливым, то девушку не поворачивался язык окрестить мужеподобной. Но она, несомненно, была его дочерью.

Так, Тарнир, думай! Это твой шанс вернуть хозяину память! Тебе запретили это делать, но ведь эта девушка абсолютно свободна в своих действиях! Только помоги ей!

Но как? Девушка явно прибывала в ступоре.

Оборотень обернулся на хозяина.

Вэриан удивленно (и это мягко сказано) рассматривал свою дочь, несомненно расслышав ее слова. Блин... ситуация, однако. Хотя...

Она его дочь. Так? Так. Через родственные узы порой чужой Страж может мысленно общаться. Попробуем...

Я находилась в каком-то доселе неизвестном мне ступоре. Примешивалась и радость от встречи, и обида, и непонимание... Боль от раны, на фоне этой гаммы чувств почти не ощущалась.

Отец. Папа. Как? Почему именно он?

Я видела, как лицо отца удивленно вытягивается, превосходно копируя мимику моего лица, как заклинание обездвиживания замирает серебряной дымкой на его пальцах, как он делает первый неуверенный шаг...

"Что ты лежишь?! Быстро составляй формулу воссоздания с разрушением барьера пятого уровня!!!" — Ворвался чей-то мысленный крик в мой замутненный разум.

Рильен?

"Какой Рильен? А, это твой Страж... Нет, меня зовут Тарнир, я оборотень твоего отца."

Так он и вправду мой отец?

"Создатель! Девочка, просто сделай так, как я попросил... ты единственная, наделенная силой, которая может пробить барьер памяти такой силы! Действуй!!!"

Я решила более не спорить, и даже отложила на время шкодливую мысль поинтересоваться, на кой ляд он изувечил мою грудь. Я просто последовала его совету.

Формула воссоздания требовала совсем незначительной траты магических сил, но зато неимоверно точного исполнения. А вот заклятие пробивания барьера по силе равному пятому уровню — наоборот: структура его была на удивление проста, зато сколько силы...

Иссушив себя в магическом плане почти досуха, я все же сплела полученные заклинания в единый сгусток чистейшего волшебства и кинула в отца.

Тот хотел увернуться, но не успел — я придала волшбу ускорения своему сгустку. Заклятие попало ему в грудь, сбив отца с ног. Он упал и потерял сознание. Я облегченно вздохнула, так как это значило, что барьер сломан.

Почти сразу я ощутила расползающуюся боль в груди, от которой захотелось взвыть.

— Тарнир, ты редкостная сволочь... — прошептала я, прежде чем сама лишилась чувств от боли.

Ой, как же все болит! Мать моя женщина... Хочется кричать, но я знаю, что если поддамся этому порыву — станет еще больней. По ощущениям, у меня весь участок груди превратился в фарш. О-о-о-оооо.......

— Да куда ты льешь, дурень? — Яростно зашептал незнакомый мне мужской голос. — Не на грудь зелье лей, а в рот! На грудь надо другое — то, с базиликом и сон-травой...

— Я вижу ты хорошо разбираешься в травах! — Не менее злобно прошипел другой голос. О, Рильен!

— Ничего подобного, — невозмутимо ответил первый, — просто я в отличие от некоторых, умею слушать людей и нелюдей. Ваш лунный нимф мне инструкцию оставил. Кстати, а почему он сам ее не лечит?

— Потому что он якобы, цитирую: "пошел собирать полезные травки, которые мы, презренные неучи, будем не в состоянии отличить от крапивы, или от волчьей ягоды". Конец цитаты.

Первый голос хмыкнул.

— А этот ваш наемник, как я погляжу, с характером.

— Его характер зависит непосредственно от выходок Айрены. — Буркнул Риля.

Убью!

— Слушай, мне кажется она пошевелилась... — Обратил на меня внимание незнакомец.

— Естественно, она уже минуту как слушает наш разговор. — Невозмутимо просветил того рысь.

Мне не оставалось ничего другого, как приоткрыть глаза. Сразу же все поплыло и я на миг зажмурилась. Потом снова осторожно открыла глазки. Надо мной склонились два лица. Первое — Рильена, а второе — незнакомое мне.

Незнакомц оказался довольно взрослым мужчиной, на вид лет тридцати, с белой кожей, с паутинкой морщинок вокруг уставших угольно-черных глаз и с абсолютно белыми волосами. Он был одет в сменную одежду Дэмиана и в меховой плащ Рильена.

— Ты Тарнир? — Проявила ячудеса догадливости, не узнавая своего голоса. Он стал каким-то хриплым и сухим.

Оборотень кивнул.

— А где... — я сглотнула противную вязкую слюну, — а где отец?

Уголки губ Стража моего отца чуть приподнялись, и он кивнул куда-то за мою спину.

— Вэриан еще не пришел в себя, но ему ничего не грозит.

Вэриан. Красивое имя у моего отца.

Желая убедиться во всем сама (как всегда), я сделала нечеловеческий рывок и из последних сил подползла к спящему на чьем-то плаще отцу. Аккуратно прижалась к нему, устроила свою голову у него на груди (отец был значительно выше меня ростом) и, слушая его размеренное дыхание, быстро заснула сама.

На этот раз пробуждение было весьма приятным. Грудь уже не болела, а чьи-то теплые и чуть мозолистые пальцы нежно перебирали пряди моих волос, убирая их со лба. Некоторое время я просто наслаждалась тем теплым чувством, которое дарили мне прикосновения, а потом, моргнув, посмотрела на их обладателя.

На меня смотрели улыбающиеся фиолетово-сиреневые глаза, точь-в-точь похожие на мои. Отец полусидел-полулежал, прислонившись к дереву, и прижимал меня к себе, как маленького ребенка.

— Привет, малыш... — тихо сказал отец.

— Привет, пап... — эхом отозвалась я.

И все. Более не нужно слов, все и так понятно, стоит лишь заглянуть друг другу в душу, проглядывающую сквозь зеркала наших глаз. Я просто потонула во всех тех чувствах, которые увидела в одном взгляде отца. Счастье. Боль. Обретение. Сожаление от осознания того, что он был вынужден забыть на все эти годы. Предательство от родного тебе существа, которому доверял и которого уважал. Любовь. К маленькому, еще полностью не окрепшему существу, продолжению тебя. И безграничная нежность, боязнь словом или жестом навредить мне, будто я хрустальный сосуд, который так легко сломать чуть более крепкими объятьями.

Я знала, что во мне самой сейчас отражается безумный водоворот чувств, гораздо более сильных и многогранных, чем может вместить и удержать в себе обычный человек.

Для истинного взаимопонимания никогда не нужно лишних слов.

— Айри, ты как? — Раздался восторженный писк, и мне на колени запрыгнул Алмаз.

Я улыбнулась.

— Хорошо. А как остальные?

— Да что с ними станется-то? — Фыркнул снеж. — Рильен и Тарнир тебя лечили, а Дэмиан вот недавно вернулся. — Ал чуть помедлил, потом серьезно сказал: — Я просто поражаюсь, как он в снегу нашел столько лечебных трав.

Рассмеявшись, я ответила:

— Лунный нимф как-никак...

И вдруг мой смех оборвался, а я снова почувствовала это... тяга. Тяга к водам "Омута Слез". Отец, внимательно следящий за мной, заметил эту перемену.

— Потерпи чуть-чуть. Через час твои раны хоть немного затянутся и ты пройдешь инициацию. — Полуприказным-полупросительным тоном сказал он.

Я кивнула, собирая всю свою силу воли и пытаясь побороть безумный порыв сигануть в воду непременно сейчас.

Не отстраняясь от отца, я огляделась. Мы по прежнему находились около самой кромки вод "Омута", посреди заснеженной равнины с парой-тройкой чахлых деревцев. Совсем недавно вновь начался слабенький снегопад, еще не успевший замести наши следы и подтверждения небольшой потасовки. Приглядевшись, я даже смогла различить россыпь бурых пятен на снегу — мою застывшую кровь. Не перестаю поражаться моей возросшей регенерацией на пару с целительскими способностями Дэмиана. Он просто гений, хотя вслух я это никогда ему не скажу. Но чтоб за каких-то пару часов зарастить огромную открытую рану! Надо будет побороть свою гордыню и сказать ему спасибо при встрече.

Солнце стояло в зените, хотя и было затянуто прочным покрывалом уныло-серых туч, отбрасывающих тень на всю долину. Чистый снег, белизной своей режущий глаза, казалось состоял из миллиарда маленьких бриллиантов. Я представила, как бы он переливался под многочисленными лучами солнца, и почувствовала искреннее восхищение к матери-природе.

Ребята разбили небольшой лагерь. Сычика, Шайли и пегую кобылку Рильена привязали к одному болезному дереву, скорее взяв с них обещание не ломать сей памятник растительности и не убегать, чем действительно ограничили их свободу действий. Дэмиан расстелил прямо на снегу довольно широкое суконное полотно и сейчас аккуратно, с бережностью раскладывал на него по отдельным кучкам какие-то травы, периодически хмуря лоб и ругаясь сквозь зубы. Тарнир и рысь, быстро нашедшие общий язык, колдовали что-то над котлом, который был закреплен на весу лишь магией нимфа. По-видимому, эти новоявленные алхимики пытались готовить обед, но от чего-то не сходились во мнениях, чем постоянно застопоряли готовку. На лице Тарнира большими буквами был написан огромный энтузиазм, зато Рильен выглядел почему-то бледноватым, и каждую минуту закатывал глаза. Алмаз сидел у меня на коленях и смешно чистил усики, а я просто наслаждалась той близостью, которая бывает лишь у родителей и детей. Это чувство можно описать как покой, или некое умиротворения, хотя мысли о покушениях на мою сиятельную персону так и не оставили мои думы. Это чувство именно что родства, единения. И я была рада впервые в жизни почувствовать его. Уж не знаю, почему к моей матери я не ощущала подобного, и не хочу знать — кто прошлое помянет...