titan3

— А как же риск? Кроносу прекрасно известно, что, если один из вас принесет в жертву внутренности этой твари, он обретет власть, способную уничтожить нас. Неужели вы думаете, что мы смиримся с такой возможностью? Тебе, дочь моя, завтра исполнится шестнадцать, именно об этой дате говорится в пророчестве.

— Вы должны доверять им, — громко и отчетливо произнесла Аннабет. — Повелитель, вы должны доверять им.

— Доверять смертным? — нахмурился Зевс.

— Аннабет права, — вмешалась Артемида. — Именно поэтому я должна сначала вручить свою награду. Моя верная спутница, Зоя Ночная Тень, отошла к звездам. Я должна выбрать себе новую помощницу. И я намерена осуществить свой выбор сейчас. Но перед этим, Отец Зевс, мне нужно переговорить с вами частным образом.

Зевс знаком призвал к себе Артемиду. Наклонившись вперед, он выслушал то, что прошептала ему богиня охоты.

Меня охватила паника.

— Аннабет, — еле слышно вымолвил я, — не надо.

— О чем ты? — Она сдвинула брови.

— Послушай, я должен тебе кое-что сказать, — запинаясь, продолжал я. — Я не вынесу, если... я не хочу, чтобы ты...

— Перси, — сказала Аннабет, — у тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит.

Именно так я себя и чувствовал. Мне хотелось сказать больше, но язык предательски не подчинялся. Я не мог пошевелить им из-за страха, скопившегося у меня внутри. Тут Артемида повернулась к залу.

— У меня будет новая помощница, — провозгласила она. — Разумеется, если она согласится.

— Нет, — пробормотал я.

— Талия, дочь Зевса, — торжественно произнесла Артемида, — хочешь ли ты присоединиться к охоте?

В зале воцарилось ошеломленное молчание. Я воззрился на Талию, не веря своим ушам. Аннабет улыбалась так, словно ожидала этого. Она с силой сжала руку Талии и выпустила ее.

— Да, хочу, — твердо ответила Талия.

Зевс поднялся с трона, взгляд у него был озабоченный.

— Дочь моя, хорошенько взвесь все.

— Отец, — ответила Талия, — завтра мне не исполнится шестнадцать. И не исполнится никогда. Я не хочу, чтобы в пророчестве говорилось обо мне. Я остаюсь со своей сестрой Артемидой. Кронос никогда больше не станет искушать меня.

Преклонив колена перед богиней охоты, она начала произносить слова, памятные мне по клятве, которую давала Бьянка.

-...Торжественно клянусь своей богине Артемиде, что отныне отвращу свой взор от мужчин...

* * *

Впоследствии Талия сделала нечто, удивившее меня не меньше самой клятвы. Подойдя ко мне, она улыбнулась и на глазах у всех собравшихся крепко обняла меня.

Я покраснел.

Когда она оттолкнула меня и сжала мои плечи, я сказал:

— Хм, я полагал, что теперь тебе запрещено делать это. То есть обниматься с мальчиками.

— Я отдаю дань почести другу, — поправила меня Талия. — Я должна присоединиться к охоте, Перси. Душа моя не могла обрести покой после того, что случилось на Холме полукровок. Наконец у меня появилось чувство, что я дома. Но ты герой. И в пророчестве говорится о тебе.

— Здорово, — пробормотал я.

— Я горжусь тем, что я твой друг.

Она крепко прижала к груди Аннабет, с трудом сдерживавшую слезы. Потом она обняла и Гроувера, который едва не лишился чувств от радости, будто кто-то вручил ему пожизненный талон на бесплатные энчилады. Затем Талия встала рядом с Артемидой.

— А теперь — Офиотавр, — сказала Артемида.

— Этот парень опасен, — предупредил Дионис. — Офиотавр же — великое искушение властью. Даже если мы пощадим мальчишку...

— Нет. — Я оглядел всех богов. — Пожалуйста, не трогайте Офиотавра. Мой отец может спрятать его где-нибудь в морских глубинах, или держите его в аквариуме здесь, на Олимпе. Но вы должны защитить его.

— А почему мы должны верить тебе? — прогромыхал Гефест.

— Мне только четырнадцать, — сказал я. — Если пророчество обо мне, осталось еще два года.

— Два года для того, чтобы Кронос мог соблазнить тебя? — спросила Афина. — За два года многое может измениться, мой юный герой.

— Мама! — с отчаянием сказала Аннабет.

— Это всего лишь правда, дитя. Надо быть плохим стратегом, чтобы сохранить жизнь животному. Или мальчику.

Тогда поднялся Посейдон.

— Я не позволю уничтожить морское существо, если могу помочь ему. А я могу.

Он вытянул руку, и в ней появился трезубец — двадцатифутовое бронзовое копье с тремя остриями, мерцавшее голубоватым подводным светом.

— Я ручаюсь за мальчика и безопасность Офиотавра.

— Ты не возьмешь его с собой в глубины моря, — внезапно поднявшись, сказал Зевс. — Я не собираюсь давать тебе такой козырь.

— Прошу тебя, брат, — вздохнул Посейдон.

Жезл громовержца появился в руке Зевса; исходившее от него электричество наполнило зал запахом озона, как при надвигающемся шторме.

— Ладно, — сказал Посейдон. — Я построю здесь аквариум для этого существа. Гефест мне поможет. Офиотавр будет в безопасности. Мы будем охранять его всеми доступными нам средствами. Мальчик не предаст нас. Клянусь честью.

Зевс задумался. Но потом спросил:

— Кто за?

К моему удивлению, поднялось множество рук. Дионис воздержался. Воздержались также Арес и Афина. Но все остальные...

— Принято большинством голосов, — объявил Зевс. — Итак, поскольку мы решили не уничтожать этих героев... Я думаю, следует оказать им почести. Начнем же торжество в честь триумфаторов!

* * *

Вечеринки бывают скромные, а бывают, напротив, с размахом. И еще бывают вечеринки на Олимпе. Если у вас есть выбор, отправляйтесь на Олимп.

Девять муз настроили инструменты, и я понял, что музыка может быть любой, какой ты сам пожелаешь. Боги могли слушать классику, а полубоги помоложе — хип-хоп, и все на одном саундтреке. Никаких споров. Никакой ругани по поводу выбранной радиостанции. Только просьбы, чтобы музыка не останавливалась.

Дионис расхаживал по залу между столиками с закусками, выраставшими как из-под земли, и какая-то прекрасная женщина шла с ним рука об руку. Это была его жена Ариадна. Впервые я видел мистера Д. счастливым. Нектар и амброзия струились из золотых фонтанов, блюда с закусками для смертных теснились на банкетных столах. Золотые кубки наполнялись любым напитком, какой только пожелаешь. Гроувер прогуливался по залу с полным блюдом жестянок и энчилады, а также кубком двойного эспрессо латте, бормоча как заклинание: "Пан! Пан!"

Боги подходили один за другим, чтобы поздравить меня. К счастью, они уменьшились до обычных человеческих размеров, так что не могли случайно раздавить кого-нибудь из тех, кто явился на торжество. Гермес болтал со мной и находился в таком приподнятом настроении, что мне ужасно не хотелось говорить ему о случившемся с его любимым сыном Лукой, однако не успел я собраться с духом, как Гермесу позвонили по кадуцею и он ушел.

Аполлон сказал, что я могу воспользоваться солнечной колесницей в любое время, а если захочу брать уроки стрельбы из лука...

— Спасибо, — ответил я, — но, по правде сказать, в этом искусстве я не силен.

— Да ерунда! — ответил он. — Будем летать над Штатами в колеснице и упражняться в стрельбе по цели. Вот будет потеха!

Я извинился и стал протискиваться сквозь толпы гостей, танцевавших во внутренних двориках. Я искал Аннабет. В последний раз, когда я ее видел, она выплясывала с каким-то младшим божеством.

— Надеюсь, ты меня не подведешь, — произнес сзади чей-то мужской голос.

Обернувшись, я увидел улыбающегося Посейдона.

— Папа... привет!

— Добрый день, Перси. Ты хорошо справился.

От его похвалы мне стало не по себе. То есть, конечно, это было приятно, однако я знал, как много он поставил на кон, ручаясь за меня. Эх, было бы намного легче, если бы остальные решили покончить со мной.

— Не подведу, — пообещал я.

Посейдон кивнул. Трудно прочесть по лицу бога его эмоции, но мне показалось, что у него еще остались кое-какие сомнения.

— Твой друг Лука...

— Он мне не друг, — выпалил я. Потом спохватился, что прерывать бога невежливо: — Извини.

— Твой прежний друг Лука, — поправился Посейдон. — Однажды он уже обещал нечто подобное. Он был гордостью и радостью Гермеса. Просто помни об этом, Перси. Даже самых отважных может ожидать падение.

— Лука здорово грохнулся, — согласился я. — Он погиб.

— Нет, Перси, — покачал головой Посейдон. — Лука жив.

— Что?

— Я думал, Аннабет сказала тебе. Лука не умер. Я видел его. Его корабль отплыл из Сан-Франциско с останками Кроноса. Он отступит и перегруппируется, прежде чем напасть на вас снова. Я приложу все силы, чтобы наслать бури, которые разрушат его судно, но он заключает союзы с моими недругами — более древними духами морской стихии. Они будут сражаться, чтобы защитить его.

— Но как же он мог выжить? — спросил я. — Упасть с такой высоты — верная смерть!

— Не знаю, Перси, но берегись его. — Посейдон с мрачным видом покачал головой. — Он опасен более, чем когда-либо. И золотой саркофаг все еще у него, набирает силу.

— А этот Атлас? — спросил я. — Что помешает ему скрыться снова? Разве он не может заставить какого-нибудь великана подержать небо за него?

Отец только презрительно фыркнул.

— Если бы это было так просто, он давно бы уже сбежал. Нет, сын. Проклятие небес может лечь только на титана — одного из сыновей Геи и Урана. Любой другой может выбрать это бремя только по своей воле. Такое может совершить лишь герой — человек, обладающий великой силой, добрым сердцем и недюжинной отвагой. Никто из войска Кроноса не осмелится взять на себя такую ношу даже под страхом смерти.

— Это сделал Лука, — сказал я. — Он освободил Атласа. Затем хитростью завлек Аннабет и использовал ее, чтобы заставить Артемиду принять тяжесть небес на себя.

— Да. — Посейдон задумался. — Этот Лука... интересный экземпляр.

Думаю, он хотел сказать еще что-то, но как раз в этот момент раздалось мычание Бесси. Несколько полубогов вздумали поиграть с его водяной сферой, весело перебрасывая ее над толпой.

— Пойду-ка я присмотрю за ними, — проворчал Посейдон. — Мы не можем позволить, чтобы в Офиотавра играли, как в пляжный волейбол. Всего тебе хорошего, сын. Думаю, в ближайшее время нам будет не до разговоров.

С этими словами он ушел.

Я уже собирался снова отправиться на поиски Аннабет, когда рядом раздался другой голос.

— Знаешь, твой отец очень рискует.

Обернувшись, я оказался лицом к лицу с сероглазой женщиной, настолько похожей на Аннабет, что я чуть было не назвал ее так.

— Афина. — Я постарался, чтобы в моем голосе не прозвучала обида, но, кажется, мне это плохо удалось.

— Не суди меня слишком строго, полукровка, — сухо улыбнулась богиня. — Мудрый совет не всегда популярен, но я говорила правду. Ты опасен.

— А вы никогда не рискуете?

— Очко в твою пользу, — кивнула она. — Возможно, ты еще можешь оказаться полезным. И все же... твоя роковая слабость может уничтожить всех нас, равно как и тебя самого.

Сердце мое неистово застучало. Год назад мы с Аннабет говорили о роковых слабостях. У каждого героя есть хоть один такой изъян. У нее, как сказала Аннабет, это гордыня. Она верила, что способна на что-нибудь такое... ну, скажем, подержать мир на своих плечах. Или спасти Луку. А вот о своих слабых сторонах я не знал.

— Кронос знает о твоей слабости, даже если ты сам не знаешь о ней. Он умеет изучать своих противников. Подумай, Перси. — Афина поглядела на меня почти с жалостью. — Как он манипулировал тобой? Сначала отобрал мать. Затем твоего лучшего друга Гроувера. И вот теперь — мою дочь Аннабет... Каждый раз ты любил тех, кто невольно заманивал тебя в ловушки Кроноса. Твой роковой недостаток — это верность людям, Перси. Ты не умеешь смиряться с потерями. Чтобы спасти друга, ты готов пожертвовать целым миром. Для героя пророчества это очень-очень опасно.

Я сжал кулаки.

— Это не недостаток. Только потому, что я хочу помочь своим друзьям...

— Самые опасные слабости — те, которые легко использовать, — сказала Афина. — Зло побороть не так трудно. А вот недостаток мудрости... очень и очень непросто.

Я хотел возразить и не смог. Афина была чертовски умна.

— Надеюсь, мудрое решение Совета со временем окажет свое действие, — добавила она. — Но я буду наблюдать за тобой, Перси Джексон. Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью. Думаю, это не слишком умно с обеих сторон. Если же устои твоей верности пошатнутся...

Она вперила в меня холодный серый взор, и я понял, каким страшным врагом может стать Афина — во сто крат хуже, чем Арес или Дионис, а может, даже и мой отец. Афина никогда не сдастся. Она никогда не поступит опрометчиво или глупо, даже если ненавидит тебя, а уж если наметит какой-нибудь план — он не даст сбоя.

— Перси! — окликнула меня Аннабет, пробегая сквозь толпу. Но тут же остановилась, увидев, с кем я говорю. — Ах... мама.

— Оставляю вас, — произнесла Афина. — До поры до времени.

Богиня повернулась и широкими шагами пошла сквозь толпу, которая расступалась перед ней, словно она несла Эгиду.

* * *

— Тяжело тебе с ней пришлось? — спросила Аннабет.

— Да нет, — ответил я, — нормально.

Аннабет заботливо оглядела меня. Дотронулась до седых прядей в волосах, таких же, как и у нее, — мучительное воспоминание о грузе Атласа. Я так многое хотел сказать ей, но Афина лишила меня уверенности. Я болезненно ощущал ее слова, словно удар под дых.

"Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью".

— Ну так что же ты хотел мне сказать? — спросила Аннабет.

Играла музыка. Люди танцевали на улицах.

— В общем, я подумал... нас тогда прервали — в Уэстовер-холле. И... по-моему, я должен тебе танец.

Аннабет медленно улыбнулась.

— Хорошо, рыбьи мозги.

Я взял ее за руку и не знаю, что слышали все остальные, но для меня звучат медленный танец — немного грустный, но в то же время таящий в себе надежду.

Глава двадцатая

К рождеству я наживаю себе нового врага

До того как покинуть Олимп, я решил сделать несколько звонков. Это было непросто, но наконец я нашел тихий фонтан в углу сада и через Ириду отправил сообщение моему брату Тайсону в морские глубины. Я рассказал ему о наших приключениях, а также о Бесси — он хотел все узнать о симпатичном юном змеебыке — и заверил, что Аннабет в безопасности. Потом объяснил, что щит, который он сделал для меня прошлым летом, был поврежден во время нападения мантикоры.

— Значит, хороший был щит! — обрадовался Тайсон. — Он спас тебе жизнь!

— Это конечно, — ответил я. — Но теперь от него не много осталось.

— Как это не много?! Вот погоди, следующим летом навещу тебя и все исправлю, — пообещал Тайсон.

Эта мысль моментально подняла мне настроение. Наверное, дело в том, что я вдруг понял, как мне не хватало Тайсона.

— Серьезно? — спросил я. — Они позволяют вам брать отпуска?

— Да! Я выковал две тысячи семьсот сорок один волшебный меч, — с гордостью произнес Тайсон, показывая мне свой последний клинок. — Босс сказал: "Отличная работа!" Готов отпустить меня хоть на целое лето. Так что заеду в лагерь!