— Н-нет, — нервно проговорила Элла. — Нет-нет-нет!
Трудно смеяться зловещим смехом киношного злодея, когда на тебе тапочки-зайчики, но у Финея это практически получилось.
— Отлично, полубог. Каковы твои условия?
— Ты должен будешь выбрать сосуд, — сказал Перси. — Но не открывая и не нюхая.
— Это несправедливо! Я ведь слепой.
— А у меня нет твоего нюха, — возразил Перси. — Ты можешь подержать сосуды в руках. И я могу поклясться тебе рекой Стикс, что внешне они совершенно одинаковы. И в них именно то, что я тебе сказал: кровь горгоны. В одном сосуде с левой части туловища, в другом — с правой. И я клянусь тебе, что никто из нас не знает, в каком что.
Перси посмотрел на Хейзел.
— Ты наш эксперт по Царству Мертвых. При всех тех странностях, что происходят со Смертью, является ли клятва на реке Стикс нерушимой?
— Да, — без колебаний ответила девушка. — Тот, кто нарушит эту клятву... Нет, я бы не советовала это делать. Есть вещи и пострашнее смерти.
Финей почесал бороду.
— Значит, я выбираю, из какого сосуда мне пить. А ты должен будешь пить из другого. И мы клянемся пить одновременно.
— Верно, — согласился Перси.
— Проигравший, без сомнения, умрет, — рассуждал Финей. — Такой яд даже мне, наверно, не позволит вернуться к жизни... по крайней мере, длительное время. Мое существо будет распылено и разложено. Я многим рискую.
— Но если ты выиграешь, то получишь все, — сказал Перси. — Если умру я, то мои друзья клянутся оставить тебя в покое и не мстить за меня. К тебе вернется зрение — а этого даже Гея тебе не обещала.
Старик помрачнел. Перси видел, что он задет за живое. Финей хотел видеть. Хотя Гея и дала ему многое, ему не нравилось жить в темноте.
— Если я проиграю, — проговорил старик, — то буду мертв и не смогу сообщить сведения, которые тебе нужны. И какой тебе от этого будет прок?
Перси порадовался, что они заранее обговорили это между собой. Ответ предложил Фрэнк.
— Ты заранее напишешь, где находится логово Алкионея, — сказал Перси. — Держи запись при себе, но поклянись на реке Стикс, что ответ будет верным и точным. И еще ты должен поклясться, что если проиграешь и умрешь, то с гарпий будет снято проклятие.
— Это высокие ставки, — пробормотал Финей. — Ты рискуешь жизнью, Перси Джексон. Не проще ли отдать мне эту гарпию?
— Это не обсуждается.
На лице Финея появилась едва заметная улыбка.
— Значит, ты начал понимать, чего она стоит. Когда ко мне вернется зрение, я сам поймаю ее. Тот, кто владеет этой гарпией... да, я когда-то был царем. Это пари может вернуть мне корону.
— Не забегай вперед, — предупредил Перси. — Так мы договорились?
Финей задумчиво постучал себя по носу.
— Я не могу предвидеть исход. Ах, как это неприятно. Пари с совершенно непредсказуемым исходом... будущее затянуто туманом. Но вот что я тебе скажу, Перси Джексон, — прими это как бесплатный совет. Если ты сегодня останешься жив, твое будущее тебя не обрадует. Приближается большая жертва, и у тебя не хватит мужества принести ее. Это тебе дорого обойдется. Может быть, тебе легче будет умереть от яда.
Во рту у Перси возник такой привкус, будто он хлебнул кислого зеленого чая Ириды. Ему хотелось думать, что старик просто берет его на испуг, но внутренний голос нашептывал: это предсказание справедливо. Он вспомнил предостережение Юноны: "Тебя ждут невообразимые страдания, несчастья, потери. Но возможно, у тебя будет шанс спасти твоих старых друзей и семью".
На деревьях вокруг парковки собрались гарпии, словно понимая, как много решается здесь и сейчас. Фрэнк и Хейзел озабоченно посмотрели на Перси. Он заверял их, что шансы равны — пятьдесят на пятьдесят. Что у него есть план. Конечно, план мог и не сработать. Его шансы выжить могут быть сто процентов или ноль. Он не упоминал этого.
— Ну так мы договорились? — снова спросил Перси.
Финей ухмыльнулся.
— Я клянусь на реке Стикс принять условия такими, какими ты их предложил. Фрэнк Чжан, ты потомок аргонавта. Я верю твоему слову. Если я выиграю, клянешься ли ты и твоя подруга Хейзел оставить меня в покое и не пытаться мстить?
Фрэнк с такой силой сжал кулаки, что Перси показалось, его золотое копье сломается, но Фрэнк выдавил из себя:
— Я клянусь на реке Стикс.
— Я тоже клянусь, — сказала Хейзел.
— Клянусь, — пробормотала Элла. — "О, не клянись луной непостоянной".
Финей рассмеялся.
— Ну, тогда найди мне чем писать. И приступим.
Фрэнк позаимствовал салфетку и ручку у продавца одного из фургонов. Финей нацарапал что-то на салфетке и сунул ее в карман своего халата.
— Клянусь, здесь обозначено место нахождения Алкионея. Хотя ты и не доживешь до того, чтобы прочесть это.
Перси извлек свой меч и смахнул со стола всю еду. Финей сел по одну сторону стола, Перси по другую.
Финей вытянул руки.
— Дай мне потрогать сосуды.
Перси посмотрел на холмы вдалеке. Он представил себе лицо спящей женщины, потом направил мысли в землю под собой, надеясь, что богиня слышит его.
"Ну вот, Гея, — мысленно сказал он. — Я бросаю тебе вызов. Ты говоришь, что я ценная пешка. Говоришь, что имеешь на меня виды и будешь щадить меня, пока я не попаду на север. Так кто для тебя ценнее — я или этот старик? Потому что один из нас вскоре умрет".
Финей делал хватательные движения пальцами.
— Ну что, Перси Джексон, струсил? Дай-ка мне их.
Перси передал ему сосуды.
Старик сравнил их по весу. Он провел пальцами по керамическим поверхностям, потом поставил их на стол и на каждую положил руку. По земле прошла дрожь — слабое землетрясение, но достаточно сильное, чтобы зубы у Перси задрожали. Элла нервно закудахтала.
Сосуд слева, казалось, сотрясся сильнее, чем справа.
Финей злорадно ухмыльнулся. Он сомкнул пальцы на левом сосуде.
— Ты сглупил, Перси Джексон. Я выбираю этот. А теперь — пьем.
Перси взял сосуд справа. Зубы у него стучали.
Старик поднял свой сосуд.
— Провозглашаю тост за сына Нептуна.
Они одновременно вытащили пробки и начали пить.
Перси тут же согнулся пополам. Во рту у него начался пожар и появился вкус бензина.
— О боги, — сказала за его спиной Хейзел.
— Нет! — проговорила Элла. — Нет-нет-нет.
В глазах у Перси помутилось. Он видел, как торжествующе ухмыляется Финей, как он выпрямился на стуле, как моргает в предвкушении.
— Да! — воскликнул он. — В любую секунду зрение вернется ко мне!
Перси достался не тот сосуд. Он сглупил, пойдя на такой риск. Перси испытывал такое ощущение, будто он глотнул толченого стекла, которое теперь продвигается к его желудку... кишечнику...
— Перси! — Фрэнк ухватил его за плечи. — Перси, ты не можешь умереть.
Он задыхался... но вдруг ясность зрения вернулась к нему.
В тот же момент Финей рухнул на стол, словно кто-то ударил его.
— Ты... ты не можешь! — завопил старик. — Гея, ты... ты...
Он с трудом поднялся на ноги и побрел от стола, держась за живот.
— Я слишком ценен!
Изо рта у него повалил дым. Из ушей, от бороды, от его слепых глаз пошел желтый пар.
— Несправедливо! — закричал он. — Ты провел меня!
Он попытался выцарапать клочок бумажки из кармана халата, но руки его стали разлагаться, пальцы превратились в песок.
Перси неуверенно поднялся. Он не чувствовал себя ни исцеленным, ни изменившимся. И память волшебным образом не вернулась к нему. Но боль прекратилась.
— Никто тебя не провел, — с трудом проговорил Перси. — Ты сам сделал свой выбор, и теперь ты должен выполнить клятву.
Слепой царь застонал в агонии. Он описал круг, от него исходил пар, и он медленно превращался в ничто, пока от него не остался старый халат и пара тапочек-зайчиков.
— Это самые отвратительные из всех военных трофеев, — брезгливо поморщился Фрэнк.
В голове Перси раздался тихий женский голос: "Азартная игра, Перси Джексон... — Это был сонный шепот, в котором присутствовало что-то вроде злобного восхищения. — Ты заставил меня сделать выбор, и в моих планах ты более важен, чем старый ясновидец. Но не испытывай удачу. Когда к тебе придет смерть, я тебе обещаю, она будет более мучительной, чем от крови горгоны".
Хейзел подцепила халат кончиком меча. Под ним ничего не оказалось — никаких следов Финея, пытающегося возродиться. Она с уважением посмотрела на Перси.
— Это был или самый отважный, или самый глупый поступок в твоей жизни.
Фрэнк недоуменно покачал головой.
— Перси, как ты мог знать? Ты был так уверен, что он выберет яд?
— Гея, — пояснил Перси. — Она хочет, чтобы я добрался до Аляски. Она думает... Я не совсем уверен. Она думает, что сможет использовать меня в своих планах. Она воздействовала на Финея — и он выбрал нужный ей сосуд.
Фрэнк в ужасе смотрел на то, что осталось от старика.
— Гея предпочтет убить своего собственного слугу, а тебе сохранить жизнь? И ты на это делал ставку?
— Планы, — пробормотала Элла. — Планы и козни. Дама в земле. Большие планы на Перси. Вяленое мясо для Эллы.
Перси протянул гарпии всю упаковку с мясом, и она взвизгнула от радости.
— Нет-нет-нет, — бормотала она нараспев. — Финей нет. Еда и слова для Эллы — да.
Перси нагнулся над халатом и вытащил салфетку из кармана. На ней было написано: "ЛЕДНИК ХАББАРД".
Рисковать жизнью ради этих двух слов... Он протянул записку Хейзел.
— Я знаю, где это, — обрадовалась она. — Известное место. Но путь туда... ох как далек.
Гарпии на деревьях вокруг парковки наконец пришли в себя. Они возбужденно закудахтали и слетелись к ближайшим фургонам, нырнули в окна и проскользнули на кухни. На разных языках закричали повара. Фургоны заходили ходуном. Во все стороны полетели перья и коробки с едой.
— Пожалуй, нам лучше возвращаться в лодку, — сказал Перси. — У нас мало времени.
XXIX
Хейзел
Еще не успев добраться до лодки, Хейзел почувствовала тошноту.
У нее не выходил из головы Финей — такой, каким он был в последние минуты своей жизни: пар валит из глаз, а руки превращаются в песок. Перси заверил ее, что она ничуть не похожа на Финея. Но на самом деле Хейзел не слишком от него отличалась. Она сделала кое-что похуже, чем мучить гарпий.
"Это ты во всем виновата, — сказал Финей. — Если бы не ты, Алкионей не был бы жив!"
Лодка неслась по Колумбия-ривер, а Хейзел пыталась выбросить из головы эти слова. Она помогла Элле соорудить гнездо из старых книг и журналов, которые они извлекли из мусорного ведра библиотеки.
Вообще-то они не собирались брать с собой гарпию, но Элла вела себя так, словно этот вопрос уже решен.
— "Друзья", — бормотала она. "Десять сезонов. С тысяча девятьсот девяносто четвертого по две тысячи четвертый". Друзья распылили Финея и дали Элле вяленое мясо. Элла отправится в путь с друзьями.
Теперь гарпия удобно устроилась на корме, жевала мясо и цитировала строки то из Диккенса, то из книги "50 хитростей, необходимых для дрессировки собак".
Перси стоял на коленях на носу лодки и своей немыслимой властью над водной стихией вел ее в океан. Хейзел сидела рядом с Фрэнком посреди скамьи, их плечи соприкасались, отчего девушка нервно вздрагивала, словно гарпия.
Хейзел вспоминала, как Фрэнк защищал ее в Портленде, как он кричал: "Она хорошая!", словно готов был сразиться с любым, кто возразит ему. А как великолепно он выглядел на склоне холма в Мендосипо — на поляне, посреди выжженной травы с копьем в руке, вокруг него пляшут языки пламени и у ног лежит прах трех василисков.
Если бы кто-нибудь неделю назад сказал ей, что Фрэнк — сын Марса, Хейзел рассмеялась бы ему в лицо. Фрэнк был слишком мягкий и милый. Ей всегда хотелось защитить его, потому что он такой неловкий и постоянно попадает в какие-нибудь неприятности.
Но когда они покинули лагерь, Фрэнк предстал перед ней в другом свете. У него было больше мужества, чем казалось Хейзел. Это Фрэнк защищал ее. И, надо признаться, ей нравилась такая перемена.
Река расширялась, впадая в океан. "Рах" повернул на север. Фрэнк пытался поднять настроение Хейзел глупыми шутками: "Почему Минотавр перешел дорогу?", "Сколько нужно фавнов, чтобы заменить лампочку?" Он указывал на здания по берегам, которые напоминали ему Ванкувер.
Небеса начали темнеть, море приобрело такой же багровый оттенок, как крылья Эллы. 21 июня подходило к концу. До Праздника Фортуны оставалось ровно семьдесят два часа.
Наконец Фрэнк достал из рюкзака еду — лимонад и сдобные булочки, которые он прихватил со стола Финея, и раздал их спутникам.
— Все хорошо, Хейзел, — тихо сказал он. — Моя мама говорила: "Ты не должен пытаться решить проблему своими силами". Но если ты не хочешь говорить — я не против.
Хейзел прерывисто вздохнула. Она боялась говорить — не только потому, что смущалась. Она не хотела отключиться и соскользнуть в прошлое.
— Ты был прав, — с усилием проговорила она. — Я и в самом деле вернулась из Царства Мертвых... Я беглянка. Я должна быть мертва.
Хейзел почувствовала, как будто прорвалась дамба. И ее история стала потоком проливаться из нее. Хейзел рассказала, как ее мать вызвала Плутона, как влюбилась в бога. И как потом ее мать возжелала иметь все богатства земли и это обернулось проклятием для Хейзел. Она рассказала об их жизни в Новом Орлеане. Обо всем, кроме ее друга Сэмми. Глядя на Фрэнка, Хейзел не могла заставить себя говорить о нем.
Потом наступила очередь рассказывать о голосе, о том, как Гея медленно завладела умом ее матери. Как они переехали на Аляску и Хейзел помогала выращивать гиганта Алкионея. И как она умерла, погрузив остров в залив Воскресения.
Хейзел знала, что ее слышат Перси и Элла, но обращалась главным образом к Фрэнку. Закончив, она сидела, не поднимая глаз, боясь взглянуть на него. Ей чудилось, что вот он сейчас отодвинется от нее... может быть, скажет, что она — чудовище.
Но Фрэнк взял девушку за руку.
— Ты пожертвовала собой, чтобы не дать гиганту проснуться. Я бы никогда на такое не отважился.
Хейзел почувствовала, как стучит ее сердце, как пульсирует жилка на шее.
— Отвага тут ни при чем. Я не защитила свою мать, и она умерла. Я долгое время помогала Гее. Я едва не привела ее к победе.
— Хейзел, — вмешался в разговор Перси, — ты в одиночестве противостояла богине. Ты все правильно... — Голос Перси замер, словно его осенила неприятная мысль. — А что случилось в Царстве Мертвых... я хочу сказать, после твоей смерти? Ты ведь должна была попасть в Элизиум? Но если Нико вернул тебя...
— Я не попала в Элизиум. — Во рту у нее словно песок насыпали. — Пожалуйста, не спрашивай...
Но было слишком поздно. Эти слова воскресили в памяти Хейзел спуск в темноту, берег реки Стикс... и ее сознание стало соскальзывать туда... в сон среди белого дня.
— Хейзел? — позвал Фрэнк.
— "Сон среди белого дня"? — пробормотала Элла. — Американский сингл номер пять. Пол Саймон. Фрэнк, иди с ней. Саймон говорит, Фрэнк, иди с ней.
Хейзел понятия не имела, о чем говорит Элла, но она, цепляясь за руку Фрэнка, почувствовала, как перед ее глазами все погрузилось в тьму.
