— Ну, хорошо. А с кем Чернова общалась в Школе? Друзья, подруги?
— Ближайших подруг было две: Екатерина Шалыгина и Наталья Галкина. Обе жили с ней в одной комнате, обе из России. В первом семестре Александра встречалась со студентом Владимиром Праченко, тоже из России, но сразу после Нового Года его отчислили за употребление наркотиков.
— Так-так, очень интересно. Сама Чернова, насколько я понимаю, осталась вне подозрений?
— Анализы её крови не выявили никаких следов наркотических веществ. Хотя среди студентов ходили разные слухи, но, думаю, что это не более чем слухи.
— Могла ли Чернова скрыть истинное положение вещей?
— Вряд ли. Не тот уровень владения Силой.
— Очень трудно оценить уровень владения Силой, когда речь идёт о чёрном маге.
— Но к тому времени она обучалась в общей сложности лишь около года. Я не думаю, что за этот срок она могла овладеть заклинаниями такой сложности, чтобы суметь обмануть наших врачей. Судя по сообщению Черкасова, она была инициирована одним из его сотрудников незадолго до начала обучения.
— Тогда, наверно, вы правы, — кивнул незнакомец. — С кем она ещё общалась?
Госпожа Фримэн назвала нескольких студентов, в том числе Эмму и Джованни.
— Кто-то из них учился у вас?
— Бенцони и Свенсон.
— В каких отношениях они были с Черновой?
— Не особенно близких. Вне занятий они почти не встречались.
— Вы не назвали де Лиля. Уверены ли вы, что они не были дружны до того, как с ним произошёл несчастный случай?
— Настолько, насколько можно быть уверенной, не будучи конфидентом их обоих. Они жили в одном доме и, безусловно, были знакомы, но знакомство было довольно поверхностным. Во всяком случае, вместе их никогда не видели.
— Что ж, — незнакомец кивнул и поднялся, — спасибо, госпожа Фримэн, вы мне очень помогли. Извините, что потревожил вас в такое позднее время.
— Не надо извиняться, господин Зархи. Я понимаю, как это важно.
— Если вспомните что-нибудь ещё, дайте мне знать.
— Разумеется, господин Зархи. Всего вам хорошего.
Видение погасло. Я ещё некоторое время полежала, осмысливая услышанное, после чего всё же заснула.
На следующий день я рассказала о происшедшем Симону.
— Что ж, — сказал он, выслушав меня. — Службы собирают информацию. Было бы странно, если б они этого не делали.
— Вы говорили, что сильный маг может услышать, когда о нём говорят. Видимо, это со мной и произошло?
— Вы совершенно правы. К счастью, они всё ещё не знают наверняка, насколько вы сильны, иначе поостереглись бы называть ваше имя. Прислушивайтесь к себе, быть может, вам удастся услышать ещё что-нибудь. Кстати, вы снимали щиты, когда пытались до них дотянуться?
— Да.
— А вот этого делать нельзя ни в коем случае. Во-первых, если там найдётся маг, приближающийся к вам по уровню Силы, он тоже может вас почувствовать. Во-вторых, снимая щиты, вы становитесь уязвимее для светлой магии. Которая, как вам известно из личного опыта, действует на вас не лучшим образом.
— Вы думаете, что Светлые попытаются на меня что-то наслать?
— Я в этом почти уверен. Один из минусов вашего Дара — то, что безвредно даже для меня, а для иных так и полезно, может серьёзно угрожать вашему здоровью. У Светлых меньше возможностей навредить, они не могут наслать порчу или болезнь, но существуют обряды и заклинания, создававшиеся специально для причинения вреда Тёмным магам. Все Повелители в той или иной степени страдали от этого.
— Но они как-то с этим боролись?
— Да, способы есть. В основном это магия крови.
Я знала, что магия крови совсем не обязательно предполагает смерть жертвы, но мне всё же стало немного не по себе. Поэтому я не стала уточнять, что он имеет в виду.
В конце марта у Симона Шевалье был день рождения. Считалось, что ему исполнилось сорок пять, и полукруглую дату было решено отпраздновать всем бюро. За несколько дней до того я сходила в Галери Лафайет, место паломничества моих соотечественниц, приезжающих в Париж за обновками. Ещё зимой я купила здесь своё единственное маленькое чёрное платье, пригодное, как говорится, "и в пир, и в мир, и в добрые люди", но сейчас мне захотелось чего-нибудь понаряднее. Мэтр Симон не брал с нас платы за жильё и еду, видимо считая, что нет смысла перекладывать деньги из одного кармана в другой, поэтому за два с лишним месяца у меня набралась приличная сумма. В уме шевелилась мысль попытаться затмить мадмуазель Десайи, но, рассудив, что это у меня всё равно не получится, я просто выбрала то, что мне больше всего понравилось — довольно строгое платье из золотисто-коричневого шёлка, с небольшим треугольным вырезом и длинными рукавами. Мадам Клэр одобрила мой выбор, двумя словами и движением пальца убрала набегавшую на талии складочку и одолжила мне на вечер серьги — длинные, с янтарными подвесками. Я растроганно поблагодарила, вовремя вспомнив, что янтарь во Франции очень дорог.
Мадмуазель Десайи продолжала пользоваться своими новыми духами, и её отношения с Кристианом так и сошли на нет. Мне даже стало немного её жаль, и я подумывала, не посоветовать ли ей отказаться от парфюма, но никак не могла решить, как сделать это потактичней. Да и вообще, заговаривать с секретаршей мне никогда особо не хотелось.
Вечеринка удалась на славу. Мэтр, обычно серьёзный и сдержанный, был сегодня очень весел, остальные старались не отставать, так что обильный и вкусный ужин превратился в два часа сплошного хохота. После него планировались танцы, но на них я не осталась, потому что, выйдя из зала, где проходил праздник, увидела в холле Кристиана, и вид у него был не слишком довольный.
— Что это с тобой? — спросила я, подходя к нему.
— Да вот, пытаюсь отдышаться, — ответил Крис. — Знаешь, Сандрин, давай уйдём отсюда. Как ты думаешь, мэтр Симон на нас не обидится?
— Можно пойти спросить. Если хочешь, я спрошу.
Шевалье не возражал, и уже через пять минут мы с Крисом сидели в машине, катившей к дому у Итальянских ворот.
— Ненавижу духи, — ворчал Кристиан, выруливая со стоянки. — И почему на праздник каждая женщина считает своим долгом ими облиться? Хуже бензина, честное слово. К тому хоть притерпеться можно.
— Что, они все надушились?
— А ты сама не почувствовала?
— У меня нюх не волчий.
— Все до единой, — Крис сморщил нос. — И что хуже всего, все разными. Одинаковые ещё можно выдержать, но такой коктейль... Хоть противогаз надевай.
— Неужели так противно?
— А ты как-нибудь вылей этак с полфлакона в тарелку с супом и попробуй съесть. А я на тебя посмотрю.
— Нет уж, спасибо, — засмеялась я, — и пробовать не стану. Да и нет у меня духов.
— Знаю. Хорошо, что от тебя никогда ничем таким не пахнет. Только тканью, кожей... ну и тобой, разумеется. А твой шампунь, по счастью, с запахом фруктов, это даже приятно, когда немного выдохнется.
— А какие запахи тебе нравятся?
— Ну, так сразу и не скажешь... Земли, травы... Только они все разные. Песок пахнет иначе, чем глина, влажная почва — острее, чем сухая. Разные камни пахнут по-разному, да и металлы тоже.
— Ну, железо от меди даже я отличаю, — заметила я.
— Конечно, у них очень резкий запах. Вода — лучше всего в ручье с песчаным дном, пруд и даже река всегда отдают тиной. Про траву и говорить нечего, чуть ли не каждая травинка пахнет по-своему. А какой аромат у свежего снега! Вот только в городе на всём лежит запах выхлопных газов и горелой резины, даже в парках. Но я уже привык, хотя поначалу было неприятно.
— А цветы тебе не нравятся?
— Всякие там крокусы-примулы — терпимо, если не подходить близко. А для роз и лилий пока, слава богу, не сезон.
— А животные как пахнут?
— Вкусно! — Крис облизнулся, и мы дружно рассмеялись.
Смех смехом, а ведь он хищник, подумала я. Помнится, тётя Настя, мамина сестра, время от времени покупала своему догу сырое мясо. Даже, кажется, парное. Она говорила, что иначе Грей начинает скучать, и у него портится шерсть. Наверно, Крису-волку тоже не помешало бы иногда поесть свежатинки. Надо будет покопаться в книгах мэтра, или спросить самого Кристиана, что он думает на этот счёт.
Крис, словно услышав мои мысли, смущённо признался:
— Знаешь, однажды я поймал кошку...
— Здесь?
— Ага. А там в полнолуние нам выпускали кроликов.
— Но ты же говорил, что вас изолировали?
— Да, боялись, что подерёмся, и за себя, конечно, тоже боялись. Там были... ну, вроде загонов в лесу, мы туда уходили вечером и оставались до утра. И знаешь, ты была права — оборотни не безумны. Просто они не помнят, что с ними было.
Мадам Клэр в тот вечер куда-то ушла, в доме было пусто, но мы не особо огорчились по этому поводу. Кристиан разжёг камин в гостиной, а я принесла из кухни бутылку божоле и два бокала. Было так здорово сидеть перед горящим камином, глядя на пляшущее пламя, неторопливо потягивать вино и говорить обо всём и ни о чём. Я даже простила вину то, что оно было сухим, хотя сама, доведись мне его покупать, выбрала бы что-нибудь более сладкое. А вот французы почему-то считают креплёные вина вульгарными.
Шевалье вернулся довольно поздно, заглянул в гостиную, пожелал нам спокойной ночи и отправился спать. Домоправительница так и не пришла, видимо, заночевала в гостях.
— Он порой ведёт себя так, словно не он, а мы хозяева в этом доме, — сказала я, когда Симон скрылся за дверью.
— Ну так он же слабее нас обоих, — заметил Крис. — Помнишь, что он говорил об иерархии у Тёмных? Не удивлюсь, если мэтр рассматривает тебя как свою потенциальную Хозяйку.
— А почему не тебя, как потенциального Хозяина?
— Не знаю. Но тебя он явно выделяет. А я иду, скорее, как приложение к тебе.
— Только новых вассалов мне и не хватает!
— Между прочим, они тебе и в самом деле не помешали бы. Кто однажды жаловался, что пользоваться тёмной Силой — всё равно, что обуздывать табун диких лошадей?
— Так-то оно так, но что я с ними буду делать? Я имею в виду, не с лошадьми, а с вассалами?
— Да что хочешь. Можешь не делать вообще ничего, пусть живут, как им нравится. Но ты очень сильна, и к тебе, безусловно, потянутся многие. Так что я не удивлюсь, если в скором времени ты и впрямь начнёшь обрастать свитой.
Я скорчила неопределённую гримасу, но так и не нашлась, что ответить. Мы допили вино и тоже отправились спать.
Вообще-то в словах Кристиана был резон. Я отлично помнила, чем кончают одинокие Тёмные, и эта перспектива меня совершенно не прельщала, не говоря уж о том, что каждый раз, когда я пыталась сотворить хоть что-то, выходящее за рамки простейшей бытовой магии, Сила грозила разнести меня в клочки. Можно было вернуться к неудобным, но безопасным способам колдовства, усвоенным мной ещё в Школе, но это означало бы значительно себя ограничить. Каждый раз, когда я пыталась сплести заклятие так, как мне показывали светлые наставники, мэтр Симон тут же начинал протестовать:
— Нет, нет, так вы никогда не сумеете добиться хороших результатов. Делайте, как вам удобнее, естественность — вот лучший для вас путь к успеху.
Получалось, что он хвалил меня именно за то, за что в Школе ругали. Но мои успехи давались мне дорогой ценой. Теперь я на своей шкуре прочувствовала, почему маги считают, что им повезло, если они отделались всего лишь лёгкой травмой. После практических уроков у меня частенько раскалывалась голова, и я чувствовала себя такой разбитой, словно целый день таскала мешки с песком. Однажды, когда я, практикуясь в трансформации, превратила в камень сначала цветок, стоявший на окне, потом горшок с землёй, в котором он рос, потом деревянный подоконник, потом часть стены, и лишь с большим трудом смогла остановить процесс дальнейшего превращения, я спросила мэтра, не страшно ли ему находиться рядом со мной в такие минуты.
— Страшно, — с подкупающей откровенностью ответил Шевалье. — Но ведь должен же кто-то вас учить. Оставить такого мага, как вы, без должного обучения мне ещё страшнее.
— А скажите, нельзя ли мне найти учителя посильнее? Только не подумайте, что я считаю вас плохим наставником, — торопливо добавила я. — Но ведь вы, случись что, остановить меня не сможете. И вы вроде говорили, что знаете других тёмных магов?
— Знать-то знаю, — вздохнул мэтр. — Но проблема в том, что они тоже не смогут вас остановить. Тех, кто равен или хотя бы приближается к вам по Силе — единицы. И большинство из них — Хозяева, которые, боюсь, вполне способны увидеть в вас соперницу.
— Соперницу в чём?
— В борьбе за власть. Хозяева не так уж редко конфликтуют между собой. Когда появляется Повелитель, перед ним все склоняются безоговорочно, но пока его нет, идёт постоянное выяснение, кто сильнее, и дело, случается, доходит и до смертоубийства.
Я слегка поёжилась. В милое сообщество я попала, что и говорить. С невольной опаской я подумала и о грядущем приходе Повелителя, о котором Симон говорил с такой надеждой. А ведь каким он окажется — ещё неизвестно.
— Ладно, — сказал Шевалье. — Если вы в состоянии продолжить урок, то вот вам новое задание: попрактикуйтесь в создании щитов. Не ментальных, а самых обычных, магических.
— А что я буду ими отбивать?
— Пока ничего. Просто постарайтесь создать самый мощный щит, какой сможете.
Я постаралась. Сначала всё шло как по маслу, а потом воздух задрожал, мебель заскрипела, а плиточный пол пошёл трещинами. Перейдя некую критическую точку, щит уже не просто пассивно прикрывал меня от внешних воздействий, он стремился уничтожить всё, с чем соприкасался. К счастью, радиус его действия был ещё невелик, и до сидевшего в другом углу комнаты Симона он пока не дотягивался. Нужно было убрать его как можно скорее, но беда в том, что я не могла просто отпустить заклинание. Вложенная в него Сила была настолько велика, что не рассеялась бы, как это обычно бывает, а, высвободившись, снесла бы весь дом, и, возможно, оставила на его месте глубокую воронку. Соседи бы потом, наверное, решили, что это взорвался газ.
Единственным способом этого избежать, который я знала, было направить Силу в какое-то другое русло. Думать особо было некогда, и я просто трансформировала щит в облако бесформенной энергии, направив его вверх. Со звоном полопались лампочки в люстре, что-то затрещало, но в целом мне удалось провести Силу через здание без разрушений. Что произойдёт там, высоко в воздухе, я не знала — быть может, оно выльется в ураган, дождь, грозу, может, всё же грянет взрывом, но я надеялась, что до земли взрывная волна не дойдёт, или хотя бы дойдёт ослабленной. Но Сила не поднялась вверх, как я думала, она немного повисела, расползаясь, как туман, на несколько километров, а потом вдруг ухнула вниз и стремительно втянулась в землю, что-то в ней изменяя. Дрогнул пол под ногами, раздался неслышимый обычным слухом звук, похожий на удар огромного гонга, и всё стихло. Вскочивший на ноги Шевалье вытер лоб.
— Пронесло, — выдохнул он, и добавил уже спокойнее. — Надо будет послать людей проверить, нет ли здесь каких-нибудь захоронений. А то мы рискуем вызвать нашествие зомби. Я было испугался, что прямо сейчас из земли големы полезут, но обошлось.
