Открытием для Каширцева стала и книга, которую Юля писала в часы, когда он был на работе. Дети знали об этом, но им было весело иметь тайну от папы.
Попав в Большой Щит, Юлия была поражена его сходством со своим романом до последнего болтика, до последнего разбитого стеклышка. Даже лица главных жителей поселка те самые.
Сначала она решила, что умерла. Но виденное слишком отличалось от всех описаний загробной жизни, которые она слышала, и поэтому она просто решила, что с ней что-то сделали и она попала в другой мир.
Дальше пошел черед рассказывать Алексея. Он коротко пересказал ей свои приключения. Юля слушала внимательно.
— Так значит, это мои мысли? — сделала она, в конце концов, вывод. — Сны?
— Да, — сказал Каширцев. — Примерно так. Все это ты придумала и с помощью "Творца" создала.
— Значит, это мой мир.
Алексей покачал головой.
— Нет, это не твой мир. Ты находишься здесь против своей воли. А я должен вытащить тебя отсюда.
— Стоп, стоп, стоп, — замахала руками Юлия. — И как ты должен сделать это?
— Да просто взять за руку.
— Ясно, — сказала Юлия тем, не терпящим возражения тоном, которым она завершала домашние споры. — Тогда мы пока до меня дотрагиваться не будем.
Алексей подскочил. Он не мог понять категоричность жены, не мог поверить своим ушам.
— Почему? — искренне не понял он.
— Сначала мне надо кое-что закончить здесь. Дела.
— Какие дела, — вспылил Каширцев, — могут быть в кукольном мире? А там у тебя дети. Я, наконец.
— Важные дела, дорогой. И не сердись. Пойдем, я тебе покажу.
Забывшись, она протянула руку, чтобы взять его ладонь. Отдернула, как от гадюки. Алексею даже обидно стало, словно приравняла.
Они вышли из комнаты, из зала. Внизу их ждал Барбос. Юлия махнула ему рукой делая знак, что за ними следовать не надо и парень исчез. Они пересекли площадь. При этом всякий встречный склонялся перед Юлией на колено.
Они пересекли насквозь весь Большой Щит, и вышли на сторону противоположную той, через которую вошел Алексей. Поднялись в строение идентичное тому, где располагается штаб Юли, только на этот раз на самую крышу. Открывшийся перед Каширцевым пейзаж даже не намекал на красоты. Унылая серая пустыня и тянущаяся словно стрела дорога. Даже полутраву-полукусты не разглядеть. Скукота.
В полукилометре от Большого Щита в небо резко поднялся столб песка. Ветер тут же подхватил его. Развеял, превратив в широкую завесу.
— Что это?
— Где? А вот это? Это живоглот. Опасная тварь. Если ему попасться, то уже не выберешься. Правда, его приближение легко заметить, так что от него и ребенок убежит. Но ты не туда смотришь. Смотри вдоль дороги. На самом горизонте.
Алексей посмотрел в указанном направлении. Сначала он ничего не разглядел, о чем тут же сообщил жене. Юлия только хмыкнула.
— Посмотри внимательнее. Ночью, конечно, виднее, но и ты у меня не слепой.
Алексей снова начал смотреть, напрягая до боли глаза.
— Кажется точки какие-то, — наконец сказал он.
— Не точки. Шатры кочевников.
Она сказала это таким голосом, что Алексей обернулся. Глаза у Юлии были страшные. Полные одновременно ненависти и отчаяния.
X X X
Они обитают в южной области того, что когда-то называлось Европой. Наводят ужас на население. Живут разбоем. Часто берут дань женщинами и особенно детьми. Из них воспитывают солдат. Они звери. Но сами себя считают хозяевами, а остальных людей — домашними животными, дающими им мясо, молоко, шкуры. Теперь они решили прийти сюда, и навести здесь те же порядки.
— И что ты хочешь?
— Я хочу их остановить. Пусть они убираются на свой юг. Живут там, как хотят. Но здесь им не место.
— И как ты это сделаешь?
Юлия вздрогнула.
— Я не знаю.
Алексей посмотрел ей в лицо. Милое и нежное. Перевел взгляд на руку, вздохнул тяжело. Посмотрел в горизонт. Перед глазами промелькнули лица. Сильвестерн Джон, Поль, Рейсон, Рита, другие. Все реальные. Совсем не придуманные. И умирали они реально.
- Я что-нибудь придумаю.
Они столкнулись взглядами. Юлия чуть приподняла уголки губ. Алексей медленно кивнул. Во взгляде отразилось любопытство.
— Радость моя, — сказал он. — Так ты мне не объяснила, почему при нашей встрече запретила мне дотрагиваться до тебя? Ты же еще не знала про возвращение.
Юлия потупила взор.
— Но я почувствовала, — проговорила она. — Я сразу почувствовала. И уже тогда решила. Уходя в мир иной, вернее из мира иного, надо заканчивать все свои дела.
— Но этот мир придуман.
— Знаю. Но он все равно для меня важен. Пойми.
X X X
Стоя на крыше следующей ночью, Алексей наблюдал за россыпью огней. Кочевники приблизились. Еще дня четыре — и они будут здесь. Кочевники. Вернее назвать их разбойниками. Идущие завоевывать новые сферы влияния. Хотят войны? Что ж, будет им война. Кто к нам с мечом придет тот от меча и... Алексей усмехнулся. Поговорка в тему. Здесь воевали мечами. Резко посерьезнел.
Барбос (на самом деле его звали Тимур) всматривался в горизонт, шевелил губами.
— Четырнадцать костров, — сказал он. — Как же их много.
Алексей усмехнулся. Он воспитывался в мире, где армии насчитывающие полтыщи солдат, считались маленькими армиями. Он ожидал как минимум с сотню огней.
— Четырнадцать говоришь. А в поселке народу сколько?
— Ну... значит, Семен, — Барбос начал загибать пальцы. — Соседи... Айратовы... и... — Барбос по имени Тимур снова зашевелил губами — Тридцать четыре, — выдал он наконец.
— Сколько? — Алексей вытаращил глаза. Настроение резко упало. Каширцев совсем не подумал, что и защитники тоже могут сотнями не исчисляться.
— Тридцать четыре, — повторил Тимур. — А разве мало?
— А против нас?
— Ну, я думаю, у костров минимум человек по шесть. Получается...
— Восемьдесят четыре, — посчитал в уме Алексей. — Полста лишних, и совсем нам не нужных. Пошли, насмотрелись.
Осмотр средств обороны окончательно выбил его из равновесия.
— И это что, больше ничего нет?
Барбос непонимающе смотрел на него, пытаясь понять, что от него хотят. Он, то смотрел на того, кому Мать велела подчиняться без возражений, то переводил взгляд на разложенные на столе мечи, в количестве пяти десятков, и горку ножей.
Алексей закатил глаза. Отвернулся, чтобы глаза его на это убожество не смотрели.
— Значит, говоришь, трубят в рог? После чего защитники выходят из укрытия и бьются с врагом грудь в грудь?
— Конечно.
— На мечах?
— А разве можно еще на чем-то?
— Можно, еще как можно. Есть топоры, копья, вилы и это только для рукопашной. А еще есть пращи, луки, арбалеты, винтовки, установки "Град". И для гостинца бревно скинуть, котел смолы расплавленной или масла кипящего плеснуть. Да на худой конец, кирпич потяжелее с добрыми пожеланиями отправить. Ты мне объясни, какого черта вы вообще из-за стен выходите?
— А почему не надо выходить?
— Да потому что обороняющиеся имеют преимущество. Они в убежище, а противник на открытом месте. Да пока они на абордаж будут идти, фу ты, на приступ... Или приступ это у болезни... Черт, запутал ты меня. В общем, как в гости кто полезет, сверху вниз легче кинуть, чем снизу вверх. Законы природы на нашей стороне.
— Какие законы?
— Гравитации.
— Чего?
— Отстань, а то я тебе по шее дам.
— Да за что?
Алексей уставился на него тяжелым взглядом. Мысленно размазал Барбоса по ближайшей стене. Шкуру постелил под ноги.
Тимур поежился, словно понял, какую участь готовит для него Каширцев. Несколько секунд прошли в тягостном молчании.
— В общем... — начал Алексей.
— Что "в общем"?
— Ты издеваешься?
— Нет.
Алексей выдохнул с облегчением.
— А как это издеваться?
— Черт, — Алексей чуть не закричал. — Ты прекратишь издеваться? Хватит задавать вопросы!
Барбос смотрел на него непонимающе. Со щелчком закрыл рот. Через секунду попробовал было его приоткрыть.
— Нет! — угрожающе сказал Алексей.
Тимур решил не рисковать.
— Да... — Алексей тяжко вздохнул, — тут еще работать и работать. Надеюсь с запасами у вас хоть все нормально. Пошли, покажешь мне, а я поужасаюсь.
Увиденное подействовало на него очень сильно. Темные сумерки. В ней, словно привидения, ходят люди. Собирают огромные, размером с подушки, грибы. С потолков снимают свисающие лохмы мха. В середине широкое озеро. В нем острогами бьют рыбу. Поднятая на поверхность она широко открывает и закрывает рот. Сама бледная, глаза отсутствуют. Потому что не нужны в темноте глаза.
Алексей окинул восхищенным взглядом своды пещеры. В свете факелов видны зеленоватые стены. Блестят белые нити.
— Это вы сами сделали?
— Не-а, — замотал головой Тимур. — Пещеры здесь всегда были. Поселок вырос после. Вообще-то их довольно сложно отыскивать и опасно. Их живоглоты облюбовывают. Но любой нашедший поймал свою удачу зашиворот при любом раскладе. Что он сам выгонит живоглота и построит поселок. Что загонит пещерку каким переселенцам.
— И много таких поселков? С пещерами?
— Ты что, глупой? — Барбос удивился настолько искренне, что Каширцев просто не мог на него обидеться. — Они все с пещерами. По другому не выжить
— Понятно.
Они пошли параллельно цепочке людей передающих корзины с рыбой и мхом, и грибы ближе ко входу. Алексей смотрел на царящее вокруг изобилие. Ну, хоть в этом не было проблем. Теперь при желании, да при должной подготовке поселок мог простоять вечно.
— Кочевники, — начал Алексей, — если вникнуть в смысл этого слова, своего поселка не имеют.
— Ага. Они говорят, что должны быть свободными, ни от чего не зависящими.
— Ясно.
— Только считают, что другие должны оплачивать их свободу.
Алексей удивленно посмотрел на Барбоса Тимуровича. Не ожидал от него таких слов.
X X X
Ночь принесла с собой новые неприятные новости. Костров прибавилось. Теперь их стало тридцать семь.
— Может, это военная хитрость? — блеснул эрудицией Барбос.
— Надеюсь, — с сомнением проговорил Алексей. Но здравый смысл упрямо твердил, что все без обмана. Лучше б с обманом. Откуда они взяли подкрепление? Причем больше половины... какое половины. Почти две трети прибавилось.
Юлия все так же сидела за столом в своей комнате-кабинете. Тимур войти вместе с ним не решился. Благоговейно проводил взглядом Алексея, допущенного в святая святых.
— У нас проблемы, — начал Алексей сразу.
— К кочевникам пришло подкрепление.
— Уже сообщили?
— Не перебивай. И мои люди отказываются принимать реформы. Считают их низостью и трусостью.
— Да... но... откуда ты узнала?
— Не забывай, этот мир придуман мною. И если верить тебе, то я лежу сейчас опутанная проводами и воображаю, и придумываю, и фантазирую. Выбирай, что хочешь. А это значит, что без моего ведома здесь и травинка не шелохнется. Так что я просто знаю.
— Просто знаешь, значит. Ну, если просто знаешь, может, подскажешь, как мне поступить?
Юлия водила пальцами по столешнице, словно ворожила.
— Нужно искать что-то необычное, — сказала она.
— Спасибо, — Алексей ернически улыбнулся. — Случаем не подскажешь, что именно?
— Подскажу.
Каширцев поднял бровь, уж больно не походило это на всяких предсказателей, но промолчал.
— На восток от поселка есть развалины, — продолжала Юлия. — Раньше там было что-то наподобие школы. Впоследствии в ней группировались остатки спецназа и ОМОНА, где и были на голову разбиты. Посмотри там. Может, найдешь что-нибудь интересное.
— А может...
— Нет, — перебила Юлия. — Даже не думай.
— Но я не договорил.
— Я и так поняла. Не собираюсь я возвращаться. Пока. Не делай такие страшные глаза. Рукопожатиями займемся потом.
— Но логика...
— Женщины пользуются интуицией. Спинным мозгом как говорят мужчины.
— Но чего ты боишься?
— Я не боюсь. Просто мне не нужны кочевники в моем поселке.
— Вот черт. Ну, пойми ты Юля. Как только мы выйдем отсюда, Большой Щит исчезнет. И будет уже все равно, поселились ли здесь кочевники или их отогнали. С точки зрения гуманизма будет даже лучше, если ты уйдешь. Никто не пострадает, никто не умрет.
