— Оставим, — буркнул Асуэл. — Иситио вторгся на чужую территорию, поэтому и хотел скрыть следы. Гномы же у себя дома.
— А, ты хочешь сказать, что ко всяким вторгшимся в их дом без разрешения они обойдутся добром и лаской. Да вот я бы, если бы пришел домой и увидел что там кто-то сидит...
— Гномы не злобные... — настаивал эльф. — Раньше никогда не отказывали в помощи.
— Да-да-да, — согласился Серый, откинувшись на стенку и закинув руки за голову. — Попроси о помощи, и тебе обязательно протянут руку... Правда, зачастую с характерной комбинацией пальцев.
— Какой комбинацией? — не понял хоббит.
— Эх, да что объяснять! Темные вы люди, — загрустил Чакша. — Брюнеты.
Ут не разделял радужных надежд эльфа.
— Будем надеяться, что Гро не зря уберег нас от оползня, — завершил он, поднимаясь. — Веревку можно не привязывать, вряд ли будут еще обрывы. Веди, Гро.
Влад непонимающе уставился на хоббита. Потом ухмыльнулся. Это же одно из его десятка имен. Уже даже и не помнил что значит. Решительный, что ли... Они пошли дальше, а мент на всякий случай, проверил кобуру. Все услышанное он ко вниманию принял: от гномов можно ожидать скорее какой-нибудь гадости, чем выражения восторга при их появлении.
19 июня (3 Синего), недалеко от Дверь-камня.
Иван с глубоким удовлетворением следил, как покидают поляну возле Дверь-камня последние охранники. Он чувствовал, что успел. Вот-вот здесь должен появиться Василий. Помощь маленького хоббита действительно оказалась очень кстати. Эльф Эвуон — что-то он не очень похож на лесного эльфа — оставил десяток урукхаев на поляне. Вот тогда и помог запасной вариант. Дедан, хоть и боялся орков до дрожи, но все же пошел к ним и рассказал, что нечто странное происходит не только возле храма, но и в сторону Вася от храма, в лесу. Делить отряд еще раз орки не рискнули — во Флелане маленькому отряду может прийтись не сладко — так что они спешно покинули поляну. В распоряжении минарсов осталось минут двадцать.
Пока Иван вспоминал это — камень дрогнул и стал расширяться, будто набирал в легкие воздух. Потом сжался и снова расширился. Все это сопровождалось шумным сопением.
Иван беспокойно обернулся: успели ли орки уйти далеко? Чего доброго услышат и вернутся. На всякий случай он начертил в воздухе преграду. Теперь в ту сторону звуки временно доноситься не будут. Наконец из камня начал разливаться пульсирующий свет. Портал работал неправильно: Ланселот закрыл его странным заклинанием, но все же минарс невольно залюбовался дизайном. Последняя вспышка настолько яркая, что Иван прикрыл глаза. А когда все стихло, на поляне стоял Василий. Нет, на нем конечно, как положено, серый, дорожный плащ и капюшон надвинут глубоко — но Иван точно знал, что это он. Служителям Света не нужно видеть лицо или проверять ДНК для того, чтобы знать, кто находится перед ними.
Иван стоял напротив брата-минарса и ждал когда тот придет в себя. По праву Первого вошедшего, он должен ожидать приветствия от второго, а не идти навстречу. Может, пройдет время, и он, как и Мар-ди не будет обращать внимания на такие мелочи, но сейчас, не мог не насладиться моментом.
Василий отбросил капюшон, чтобы немного охладить лицо — во Флелане с непривычки очень жарко, он сам еще не привык к этому. Волосы у вноприбывшего минарса очень темные, кротко стриженые. Несмотря на то, что выбрит начисто, кажется, что щеки и подбородок покрыты короткой щетиной. Лицо грубое, как у воина, а не мага. Лучше, чем доспехи на нем бы смотрелись только спортивная майка, шорты и боксерские перчатки. Так и слышишь крик рефери: "Нокаут!"
Василий улыбнулся. Смотрелось странно, наверно, так выглядит улыбнувшаяся горилла.
— Приветствую, первый во Флелане!
— Приветствую, брат! — тепло ответил Иван, отбрасывая капюшон. — Рад видеть тебя. Мне так не хватало помощи. Можешь называть меня по имени.
— Спасибо, Иван, — минарс не зря благодарил. Иван имел право требовать, чтобы его величали полным титулом: первый во Флелане. Каждый последующий минарс, прежде чем сделать что-то будет советоваться с Первым. И только потом, если возникнет настоятельная необходимость, обратится к диригенсу или ареопагиту. Иван будет играть самую значительную роль в судьбе Флелана. До тех пор, пока ареопагит не переведет в другое место. От следующих минарсов, он будет требовать полного титула, но от Василия — нет. С Василием они были из одного мира. И даже больше — они друзья. Хотя трудно найти более непохожих друг на друга людей. Иван мягче, деликатней. Тактичней. Лицо благородное и излучает доброжелательность. Василий темный — Иван светлый. Но может, поэтому они и подружились: противоположности притягиваются. В этом же залог успеха. Где не помогут увещевания Ивана — справится бесцеремонность Василия.
— Сюда с минуты на минуту могут вернуться слепые. Идем в Пачак. Там есть минервалс. У него расскажу обо всем, что произошло. Там и примем решение, что делать дальше.
— Идем, Иван, — кивнул минарс, и они покинули поляну, сняв напоследок защиту.
19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды
Влад побрился, чтобы укрепить дух. Волю к жизни. Вот так у него все странно взаимосвязано. Если бы еще мог искупаться по настоящему — не так, как сейчас поплескал на себя немного и все, а чтобы посидеть в ванной, еще лучше в баньке попариться... — тогда он бы вообще горы свернул. Влад знал, что если перестанет следить за собой, может накатить настоящая депрессия. Когда от него Жанна ушла, он первое время работал как заведенный. Работал так много, чтобы прийти домой — искупаться и рухнуть в постель — ни о чем не думать. А утром вскочить еще раз искупаться и снова на работу. Но потом его выгнали в отпуск. Это когда он на одном задержании сорвался. Всем показалось, что слишком круто обошелся с пьянчугой, пристававшим к молодой женщине. Хотя, что он тому сделал-то? Но в отпуск все равно выгнали.
Чуть ли не в первое же утро он попытался встретиться с женой. Поговорить, убедить... Получилось хуже некогда — его передернуло от воспоминаний, и память услужливо переключилась на следующий эпизод — что случилось после разговора. А случилась трехдневная депрессия. Он целыми днями лежал в постели, не брился, не купался, не делал зарядку. На третий день уже был морально готов пустить пулю в лоб. Спасибо Костик заглянул. Благодаря ему, снова вышел на работу, наплевав на отпуск. Но в глубине души сделал заметочку: пока следит за собой, моральный дух тоже на высоте.
Сейчас в хорошее: что они доберутся таки до Ормана, который окажется добрым и чутким и тут же отправит их обратно на Землю классом люкс — ему верилось с трудом. Впрочем, как и всегда. Он по жизни был пессимист. С того дня, как Жанна ушла, все только усугубилось. Теперь он верил только в одно: там, где заканчивается полоса неудач, начинается территория кладбища. С каждым днем их путешествия, ему все больше казалось, что они до светлых очей мага никогда не доберутся. Столько подлянок по дороге встретили. В Чечне, пожалуй, спокойней было. Прав Серый: каждый создан для своего мира, и в другом ему некомфортно, как бы ни старались приукрасить этот сюжет в фантастических романах. Так что скорей бы в Дверь эту каменную войти и...
Неожиданная мысль его остановила: а что если еще кто-то попал во Флелан? С их-то стороны двери по-прежнему открыты. Или раньше кто-то попадал. Вольф, помнится, говорил, что сивернее перевала (уже местными терминами изъясняться стал!) находится Финляндия. Откуда в этом мире Финляндия? Не может же быть просто звуковое совпадение... Или может?
Вопрос настолько заинтересовал его, что он остановился и обратился к Уту, чтобы немедленно выяснить этот вопрос.
— Слушай, а вот южнее... или как там у вас? Юджиновее от камня, ну, где вы нас нашли с Сергеем... Лютый сказал, есть Финляндия. Там кто живет?
Обрадованный передышкой Чакша, со стоном сел прямо на дорогу. Остальные нерешительно топтались. Безмолвно приняв руководство Влада, они как в военном отряде ждали команды, что можно отдохнуть, а ее не поступало.
— Никто, — пробасил хоббит.
— Как так? Страна есть, а жителей нет?
— Были когда-то, — неохотно пояснил Асуэл, — но исчезли. Теперь там пустынное место. Развалины. Никто не селится. Проклятое место.
— В каком смысле проклятое? — уточнил Влад.
— Нежилое, — так же непонятно вступил хоббит. — Нельзя там жить. Ясно?
— Ясно, — несколько раздраженно ответил Влад. — Дело ясное, что дело темное. Хотел бы я посмотреть на эту Финляндию... — пробормотав последнюю фразу себе под нос, он продолжил путь.
— Не спеши, успеешь, — бросил ему вслед Чакша, тяжело поднимаясь.
Чем дальше они продвигались, тем осторожнее Влад шел. Вскоре приказал всем молчать. Серому так пришлось зуботычину дать, чтобы понял. Причем показалось, что и Асуэл одобрил эти воспитательные меры, потому что парень своим зубоскальством успел всех достать.
Продвигались осторожно, чтобы не влететь в какую-нибудь ловушку. Это в простых пещерах можно идти, как захочется, а вот в рукотворных, надо любого камешка бояться. А все говорило о том, что место, по которому они идут не совсем природного происхождения. Тут кто-то приложил руку.
Внезапно он прижался к стене и выключил фонарик, бросив за спину:
— Замерли!
Какое-то время раздавалось лишь дыхание. Мент злился на Тораста: неужели нельзя тише дышать? Когда оглянулся, понял, что сопит вовсе не орк, а Серый. Тораст, как настоящий воин замер не дыша.
— Что там? — шепотом спросил Асуэл. Хорошо отвлек, а то бы еще раз подзатыльник отвесил воришке, а от пустой головы звон пошел бы по всей пещере.
— Черт его знает, — тихо ответил мент. — Видел свет. Исчез, как только я фонарик выключил, — они немного помолчали.
— Это наверняка гномы, — Асуэл говорил возле самого уха — единственный кто был почти одного роста с ним в их странной команде.
— Но они почему-то прячутся. Значит, хотят сделать какую-то пакость.
— Или просто испугались, — не согласился эльф.
— Идем дальше?
— Другого выхода нет.
— Оставайтесь здесь. Я посмотрю, что происходит, — Влад сделал осторожный шаг в полной темноте. Потом еще и еще. Кой черт он так скрывается? Все равно в темноте не видит, так лучше воспользоваться фонариком. Он быстро нажал на кнопку и... луч ткнулся в кожаный жилет.
А в следующую секунду его сбили с ног.
Битва четвертая
Раныд, поединок сильных.
Усталость и безысходное равнодушие не оставили Мар-ди. Ему по-прежнему хотелось одного: покинуть Раныд. Все равно как: живым или мертвым. Но к безысходности добавилась небольшая нотка удовлетворения. Свою роль он выполнил: в мир Ланселота вошли. Ареопагит наверняка узнал, где прячется неуловимый Управитель. Теперь важно поскорее все закончить.
Ланселот больше не разговаривал с ним. Казалось, он прекрасно чувствует состояние диригенса. Мар-ди тоже чувствовал тревожную угрозу, будто с одной стороны Ланселот обещает ему все доступные кары, когда победит. С другой стороны беспокоится: а вдруг выиграет Мар-ди? Наступала решающая битва. Ему нужно вести рыцарей вперед.
Мар-ди протянул руки к зару. Попытался протянуть. Вперед пошла его мощь, поле творения, слабенькое, дрожащее, он все никак не мог направить силу на зар. Да и желтые бриллианты он не видел — только слепящий свет. А когда ничего не видишь, как можно победить? Странно, что Ланселот этого не понимает. Мар-ди снова попытался протянуть руку. Кажется, свет изменился: вместо слепяще-белого — мягкое голубое сияние. Но как он поведет рыцарей? Хотя бы поле ему обязательно надо рассмотреть. Он попытался найти тьму над заром. Может, когда глаза его успокоятся от блеска, зрение прояснится?
Устало повертев головой, нашел место, где глаза испытывали не такую сильную резь, и взмолился. Он не назвал Имя Того, Кому молился. Всей душой просил только об одном: зрение. Он готов проиграть, готов умереть. Ему просто нужно видеть, куда он передвигает рыцарей...
Молитву услышали. Слепящая пелена рассеялась. И хотя зеленое поле по-прежнему в тумане, он смог различить выпавший зар — Джут се. Увидеть белых воинов — и дать команду двигаться вперед.
19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды
Темнота сыграла на руку нападающим. На Земле Влад бы подумал, что у них есть приборы ночного видения. Во Флелане все намного проще: гномы видят в темноте, а в его команде никто такой способностью не обладает. Когда дикая головная боль вернула Влада в сознание, их по-прежнему окружала темнота. Вот только руки туго связаны сзади. На ногах тоже веревки. Кляп только в рот не засунули. Он попытался пошевелиться и, не выдержав, застонал. Казалось, голова сейчас расколется пополам. Видимо, этого и добивались — стукнули от души. Влад почувствовал, как на лоб сползает теплая струйка крови. Рядом кто-то зашевелился. Раздался шепот Асуэла:
— Алдияр, ты ранен? — Влад не сразу сообразил, что к нему обращаются, называя его эльфийским именем.
— Голова. Только. Кажется, — чужим, хриплым голосом прошептал он и снова попытался сесть. От боли в глазах плясали радужные круги, но он закусил губу и, преодолевая слабость, из последних сил не позволяя себе потерять сознание, все-таки сел. Почувствовал за спиной чье-то плечо — поддерживают его, чтобы не упал. Спасибо, конечно, но...
— Торасту распороли бок, — зашептал Асуэл. — У меня задели плечо, у Ута руку. Только ты и Сергей не сопротивлялись, поэтому просто дали по голове. Но Чакша давно пришел в себя.
Да, с ними явно не церемонились. Это тебе не вежливые до оскомины эльфы. Теперь есть с чем сравнить. Влад продолжал тяжело и часто дышать. Так несколько облегчалась боль. Еще помогала ненависть. От желания разорвать нападавших голыми руками, кровь переполнял адреналин. Он тоже снижал порог чувствительности. С другой стороны, ненависть и мешала. Влад чувствовал, что в глазах темнеет от ярости. Надо держать себя в руках. Ненависть полезна в умеренных дозах. Сейчас надо мыслить четко.
— Это были гномы? — теперь он узнал свой голос. Значит, приходит в норму.
— Да, — еле слышно прошептал Асуэл.
— Хорошо, — Влад произнес это с такой интонацией, что все поняли: ничего хорошего гномов не ждет.
— Что ты собираешься делать? Мы связаны. Ранены. Твой нож отобрали.
— Правда что ли? — ядовито поинтересовался Влад. Больше ничего говорить не стал. Ни к чему, а в голове рой мыслей: если эти мерзкие монстры, нападающие в темноте и бьющие в спину, думают, что им удастся вот так с ним справиться, они глубоко ошибаются. Может, это судьба. Может, ему суждено умереть здесь. Но один он не уйдет. Преодолевая головокружение, Влад стал перемещать руки вперед.
— Ты что там возишься? — уныло из темноты спросил Серый. Ему досталось меньше, но и того хватило, чтобы лежать плашмя, стараясь не шевелить головой. Так боль пряталась куда-то под череп, выжидая малейшей оплошности с его стороны, чтобы набросить снова.
