Воспоминания как на него смотрели фейри после того, как он сделал несколько нехитрых, облегчавших их труд вещиц, а потом объяснил, как ими пользоваться, заставили Дримма поежиться — он не привык, что на него смотрят как на бога. Почему-то после этого среди фейри распространилось мнение о том, что вся история с тканями была испытанием, которое устроил им Дримм, и в награду за то, что фейри сумели его пройти, он одарил их новыми знаниями. Дримм несколько эгоистично не стал их в этом разубеждать, но стал более тщательно контролировать себя.
Дримм вышел на берег реки и, приложив ладонь ко лбу от солнца, оглядел новое летнее пастбище коз. Идиллическая картина: козы лениво пасутся у самой воды, пьют воду прямо из реки, резвятся и играют, народившиеся за зиму козлята робко ступают на неокрепших ножках и подражая взрослым пытаются пастись, так же кажется вокруг никакой охраны, будто стадо пасется само по себе. Но нет, вот и пастухи — шестеро мужчин-фейри, на вооружении у каждого лук и полный колчан стрел, а еще медные и бронзовые топоры. На взгляд Дримма пастухи-фейри очень неплохо справлялись со своей работой, особенно для тех, кто меньше года назад узнал, что коз не нужно сразу убивать — сами не напрягались и не напрягали излишней заботой коз, успевали тренироваться в стрельбе из луков по плетеной мишени и рыбачить, но и не забывали следить за окрестностями — по крайней мере Дримма они срисовали раньше чем он их.
Обширный заливной луг прекрасно подходил в качестве пастбища: обилие сочной травы, много солнца и простора, источник воды в виде реки, что одновременно служила и защитой, по крайней мере с одной стороны. Разумеется и ранее используемый овраг имел имел свои преимущества, главным из которых была безопасность — утром Дримм мог выгнать туда коз и забыть о них чуть ли не на весь день, а вечером за считанные минуты загнать обратно в земляку. Но теперь у него в распоряжении был не только он сам, а множество рабочих рук, сиречь пастухов для стада. Да, бывшее летнее пастбище коз понадобилось для другого: большой с крутыми стенами овраг, еще и связанный с домом Дримма общим ходом-пуповиной, стал новой землянкой и домом почти для всего сотенного племени фейри, ну конечно исключая тех, кто поселился непосредственно в землянке самого Дримма.
Некоторое время он провел с пастухами: не стал их обижать и попробовал свежей ухи; потренировал их в борьбе; показал пару новых приемов с ножом; заценил сделанный одним из фейри лук (похвалил зардевшегося юношу-умельца); послужил арбитром в соревновании стрелков (как не хотелось юнцу с новоделом победить, верх одержал один из первых его учеников, обладатель лука, который по большей части сделал сам Дримм, ну и совсем немного его нынешний владелец ); напоследок осмотрел радостно замемекавших и буквально лезущих к нему коз (еще один из признаков что магия возвращалась к Дримму); попрощался с пастухами и продолжил обход своих владений.
По пути встретил возвращавшийся охотничий отряд (в отличие от Дримма для фейри не существовало незримой стены) — похвалил добывших оленя охотников; потом наткнулся на группу несущих соль женщин — сделал замечание беременной носильщице, что не стоит носить такую тяжесть; приказал двум так же оказавшимся поблизости подросткам оставить груз глины здесь и помочь беременной с ее тяжелой корзиной. Пока Дримм шел к нужному месту, он размышлял о пастухах, точнее об их луках, еще точнее о себе и о том, что он фейри-Дримм дал в руки своим сородичам...
До знакомства с Дриммом арсенал племени был небогат: метательные дубинки, ножи, хотя скорее примитивнейшие пыряла из кости и камня, копья-колья с обожженным на огне заостренным концом, ну или иногда вставленным в ращеп и привязанным куском камня или рога и... в общем-то все — ни мало-мальски эффективного метательного оружия, ни щитов, ни зачатков доспехов. На искушенный взгляд Дримма даже доступные фейри материалы использовались ими крайне не эффективно: где простейшие каменные топоры и доступные даже самым варварским племенам Серединного мира деревянные мечи с вделанными в них каменными лезвиями, ну или хотя бы примитивнейшие палицы со вставками из костей, рогов и камня!? Ничего этого не было и в помине — фейри были абсолютно беззащитны!
Ну а вообще Дримм сломал себе голову, пытаясь понять КАК в Серединном мире могло сохраниться настолько дикое племя фейри? Сохранились ли они с древнейших времен или стали такими после уничтожившей великую цивилизацию катастрофы? Если последнее, то что они делали все это время и почему так одичали, окончательно утратили не только расовую магию, но и другие присущие фейри навыки и особенности? И если так, то почему их до сих пор никто не нашел, или они сами не вступили в контакт с более развитой цивилизацией, хотя бы с теми же людьми, эльфами, да мало ли кем? В конце-концов за такую прорву времени они и сами бы могли достичь большего, но нет — примитивные дикари! Или Дримм напрасно мучает себя и все это штучки программистов, ошибка системы, баг при создании вирт-мира — нет ответа.
Каждый раз когда Дримм размышлял на эту тему, ему казалось что он упускает какой-то факт, незаметную, но значимую деталь, вывод-звено в цепи размышлений, которое объяснило бы ему если не все, то многое, и каждый раз он словно упирался в какой-то незримый барьер, подобный тому что окружал доступный ему лесной участок, но только у себя в голове. Голова как всегда заболела, и Дримм вновь отступил, вернувшись мыслями к оружию.
Ну и кто бы сомневался, фейри просто влюбились в лук — грозное и красивое оружие, способное послать смерть на сотни шагов, сразу же прописалось в сердцах и головах смотревших на него как на чудо фейри, и первое время каждый раз как Дримм натягивал лук и спускал тетиву, они встречали воплями восторга. Не удивительно что все они, мужчина, женщина — неважно, захотел приобщиться к этому чуду. Дримм не стал им отказывать и начал учить... пятерых самых на его взгляд способных — обучать всю сотенную толпу не было ни сил, ни времени, ведь фейри нужно было научиться не только стрелять из лука, да и в конце концов, всю эту толпу следовало банально накормить. Начал он с основ: каждый из пяти учеников под его руководством изготовил лук по себе, вернее сложнейшую часть работы сделал Дримм, но ученики тоже приложили свои непривычные к такой работе руки, поняли какой лук для каждого из них должен быть, из каких материалов он изготовлен, сам принцип и процесс его сборки. Потом все повторилось со стрелами. Но и после этого Дримм не стал учить их стрелять, а нагрузил множеством упражнений на растяжку, внимание, глазомер и лишь затем, через необходимое время дал им в руки желанное оружие. Первые стрельбы прошли ожидаемо хорошо (все же фейри — предки эльфов, и стрельба из лука просто должна была быть у них в крови), а затем Дримм неожиданно даже для себя вновь их загрузил и не только разными упражнениями с луком, но и борьбой, фехтованием на копьях, владением топором, ножевому бою, даже выстругал деревянные мечи и учил первую пятерку основам фехтования. Возможно игрок-фейри соскучился по воинским порядкам, возможно его возмущало то, что фейри, его сородичи, не могут толком постоять за себя, возможно сработал инстинкт, но как бы то ни было, кое-какой свой воинский опыт он передал, а потом с помощью этой пятерки учил и остальных. Да, именно учил, но как недавно понял Дримм, учил он не только воинским ухваткам, ремеслу или земледелию. Совсем скоро он с удивлением понял, что невольно перенес на фейри многие свои черты, вернее фейри позаимствовали многое у своего учителя: стали смелее и предпочитали охоту с луком собирательству; уже не только то что делал и показывал им Дримм, а вся жизнь воспринималось ими как испытание, даже не так, как вызов, который нельзя не принять; фейри вкладывали душу в любое дело и пытались достичь в нем совершенства — от былой расслабленности полу-земледельцев-полу-собирателей не осталось и следа; стали жестче к миру и в случае опасности предпочли бы не убежать как раньше (именно так они оказались в этих краях), а сражаться за свое и возможно до конца; даже женщины, с которыми Дримм делил постель, словно зажглись внутренним огнем и к большому удовольствию Дримма ночи стали много интересней и горячей. Как на все это реагировать и к добру это или к худу Дримм не представлял, одно он знал точно: фейри изменились и именно он ответственен за это.
К слову: гораздо более простая в изготовлении праща почему-то не пошла в среде фейри (Дримм до сих пор не понимал почему), лишь несколько детей и молодых женщин проявили к ней интерес и вскоре ловко били птиц и мелких зверей. Казалось такой успех должен был вдохновить остальных, но нет — интерес к праще был окончательно потерян, немногие взрослые что все же ей овладели предпочли учиться пользоваться луком, ну а праща окончательно переместилась в разряд детского оружия, даже то что ее активно использовал сам Дримм не смогло поколебать как-то сразу и навсегда сложившееся мнение.
Вонь как всегда шибанула задолго до того как Дримм достиг ям с отмокавшими шкурами. Именно ям, во множественном числе — как и все в хозяйстве Дримма процесс превращения сырых шкур в пригодную для обработки кожу увеличился в несколько раз и даже приобрел зачатки разделения труда: пока часть шкур отмокала в своих вонючих ''ваннах''; другие скоблили металлическими и каменными скребками; уже отскобленные разминали с помощью камней, топтали, скручивали, протягивали через огромную расческу из дерева, отправляли под пресс из двух больших свинцовых пластин, а потом все сначала и так много-много раз; одновременно все это время в них втирали жир и мозги и не жалели ни того, ни другого; несколько в стороне происходил процесс дымления, и только после него готовая к использованию кожа покидала это вонючие и шумное место. Без всякой иронии можно было сказать, что это настоящая мануфактура и на ней по очереди работало практически все племя (кроме беременных и детей) — племени фейри как воздух нужна была качественная зимняя одежда и много, а значит — горе всем окрестным зверям-обладателям подходящих шкур.
Дримм немного понаблюдал за процессом, убедился что все идет как надо и налаженное им производство работает как часы и, поскольку его очередь работать здесь и совать в нос специальные затычки из мха еще не пришла, поспешил поскорее, почти бегом, покинуть смертельную для обоняния зону и отправился к землянке, заодно попутно захватил с собой три тюка с готовой продукцией.
Не более чем полчаса спустя он неторопливо, с видом умудренного гуру ходил между напряженно работавшими с глиной фигурами. Шел урок гончарного мастерства, и дюжина учеников (в основном женщины, но не только) старательно, каждый на индивидуальном гончарном кругу лепили горшки из собственноручно подготовленной к работе глины.
— Так, хорошо, у тебя тоже, — курсировал между учениками Дримм и внимательно присматривался к их работе. — Чоорни, не нажимай так — проткнешь и испортишь заготовку. Кулии, внимательней — криво пошло. Гааричу, поленилась не промяла как следует глину — теперь посмотрим, что у тебя получится и что будет вечером при обжиге. Хоонирун — хорошо, но не торопись. —
Фейри справлялись неплохо и бодро и старательно лепили неказистые, но нужные в хозяйстве глиняные горшки. Впрочем как могло быть иначе? Им из них и есть, а если не им, то их родным, как говорится: личная заинтересованность — лучший стимул хорошей работы. Дримм еще некоторое время походил, потом не утерпел, подсел к одному талантливому, но неуверенному парнишке и водя его руками показал как надо (в общем-то Дримм и сам был невеликий специалист, но пока получше неопытного паренька). Затем была совсем молоденькая девчонка, что слишком спешила и постоянно теряла контроль над убегавшей глиной. Вскоре уже помогал той самой ''ленивой'' Гааричу — одной из тех, кого Дримм первыми обучал стрельбе из лука и несмотря на пол лучшему в клане стрелку. Причиной почему девушка сейчас краснела и боролась с недостаточно подготовленным материалом была вчерашняя охота и три добытых ей косули, так что упрек Дримма был несколько несправедлив, но он и сам это уже понял и пришел ей на помощь: прямо на кругу мгновенно размял своими железными пальцами неуступчивую глину и помог девушке (скорее даже сам) сформировать желанный горшок.
Очень может быть что амазонка специально допустила такой просчет, поскольку как только Дримм подсел к ней помочь, тут же ничуть не смущаясь чужих глаз, начала тереться об него обнаженной спиной и попой и сильно прогибаться вперед — если бы не одетые на ее учителя штаны, то как пить дать прямо на гончарном кругу начался бы совсем другой урок (пришедшие из очень теплых краев фейри не жаловали одежду, да и не желали пачкать ее глиной, так что у многих из одежки был только фартук, прикрывавший тело от верхней четверти груди и до колен и только спереди ). Как уже было сказано, Дримм едва устоял и даже не испортил заготовку горшка, но после того как закончился урок, некоторое время сидел, приходя в норму, и ждал пока его едва не порвавший толстые кожаные штаны ''дружок'' успокоится. Коварная амазонка-соблазнительница только подлила масла в огонь несколькими взглядами и тем, как и сколько времени она снимала с себя фартук, водя руками по телу отмывалась от глины, а потом нарочито неторопливо одевала охотничью одежду. Ощутившая его желание женщина явно ждала от него следующего шага, но сегодня ее ждал облом — с большим трудом мужчина удержался и проигнорировал ее зов — Дримма ждал другой урок.
Кузница встретила его обычным жаром и огнем, и Дримм поспешил выплеснуть напряжение в работе и совсем загонял шестерых учеников, неспособных даже вшестером поспеть за своим десятижильным учителем-игроком. Сегодня они работали с бронзой, уже готовыми брусками. Довольно таки капризный металл потребовал от будущих кузнецов предельной концентрации, тем более они учились делать лезвия ножей. Ученики справились неплохо и дружно заулыбались от скромной похвалы учителя. Дримм действительно был доволен — лезвия ножей стали своеобразным экзаменом, и вся шестерка фейри только что успешно его прошла. Но почивать на лаврах им не пришлось — племени требовалось много изделий из металла и вскоре по наковальням вновь застучали молоты. В конце-концов Дримм раздал им задание и выпив ковш воды отправился на воздух колоть дрова. Позади кузницы (одно из новопостроенных зданий) всегда в достатке имелись чурбаки, и некоторое время Дримм действительно махал колуном, а вот потом, почувствовав спиной взгляд, повернулся...
В кузню Дримм вернулся не раньше чем через час, проверил уроки учеников, похвалил работу одного и хмыкнул, но все же принял изделия остальной пятерки и по-быстрому закруглился. Оставшись в кузне один долго и жадно пил воду, выпил не меньше трех ковшей и еще парочку вылил на голову.
— Неугомонная девка совсем меня загнала! — На Дримма нахлынули жаркие воспоминания о подкараулившей его Гааричу, о ее раскинувшемся на поленнице ослепительно голом теле, о большой груди и бесстыдно раскинутых ногах, о стонавших под двумя сплетенными телами дровах, о гибком женском стане в его руках, о своем прокушенном плече, исцарапанной буквально истерзанной спине и едва не отгрызенной ладони, которую ненасытная девка сама засунула себе в рот чтобы не кричать и не переполошить весь двор. — Час с ней как целая ночь с тремя другими! — с восхищением подумал Дримм, впрочем он был не в претензии и чуть позже может и этим вечером не прочь был бы вновь ''поколоть с ней дрова''.
