Чёртова свадьба! или месть по-ведьмински

— Вы кто такие? — спросил рыжий, но тут наткнулся взглядом на девушку. — О, Алексия, хорошо, что ты тут. Что происходит?

— А вы как здесь оказались?

— Спасать вас пришли, — криво ухмыльнулся он. — Эти пятеро, видимо, и есть те иномирцы? А где Марат? Ариадна? Эрос с Горданом? И эта малышка, Зоя? Где остальные?

— Марат с Ариадной остались внизу, с этой сумасшедшей ведьмой, и с ними старик. А Эрос... Я думала, он...

— Он же должен был Гордана сопровождать!

— Наверное, дух был в теле того стража, Марка, — предположил Богдан.

— Да, так и есть, — повернулся к нему рыжий.

— Тогда, боюсь, он погиб — попытался со спины напасть на ведьму, а та, наверное, сумела как-то защититься. Человека отбросило и сильно приложило об стену. Я видел кровь на его голове — он, скорее всего, умер.

— Так... так, понятно. А где Зоя?

По тому, как почти все опустили глаза, а у некоторых оные наполнились слезами, рыжий моментально все понял.

— Ясно, — коротко кивнул и обратился к подошедшему соратнику. — Что там?

— Увы, мы остались вдвоем.

— Он что, мертвый? И вы его просто так оставили? — переспросила Дарья, оглядываясь назад. Тело внизу изображало надежного покойника. — Вы вообще в курсе, что тут мертвецы спокойно не лежат?

— Успокойтесь. Поднимаются только здешние воины. Наверное, над ними как-то поколдовала хозяйка, да упокоит Господь их грешные души. Ни один из братьев не пришел к нам после того, как пал в бою.

— Так вы монах?

— Инквизитор, — коротко поправил мужчина. После этого слова все будто оглохли: упала тишина. В образовавшуюся паузу стало заметно, что дверь перестала содрогаться под ударами.

— Они ушли? — робко предположил Гоша, привстав со ступеньки, на которую рухнул после бесконечной гонки.

— Вряд ли, — покачал головой рыжий. — Там не только мертвецы, но и живые воины, у которых мозги вполне еще работают. Они рвутся вниз, к своей госпоже — думают, что мы сейчас уже идем ее убивать, и спешат на выручку.

Тут в дверь громко бухнуло. Дерево страдальчески затрещало.

— Таранят, — возвестила Дарья. — И что мы будем делать?

— Сначала нужно вернуться за остальными, потом будем думать. Возможно, им нужна помощь...

— Нет уж, в первую очередь нам нужно вырваться за эту чертову дверь! — перебила его женщина. — Там можно колдовать, мы построим переход и сможем убраться отсюда!

— Это невозможно, — после нескольких секунд раздумья и еще одного удара тараном отринул вариант инквизитор.

— Кварт? — откликнулся рыжий. Только через несколько минут Леся сообразила, что это так зовут церковника.

— Это невозможно. Во-первых, нас всего двое боеспособных и вооруженных. Врагов — не меньше, а то и больше десятка. Возможно, скоро еще подойдут мертвецы. Не успеем мы прорваться, как попадем на острия мечей. Во-вторых, ведьма осталась внизу. Мой долг, то, ради чего мы пришли сюда, состоит в том, чтобы захватить либо же уничтожить ведьму, иначе все смерти, весь поход, будет напрасным. Нужно продвигаться вниз.

— Мы, в двух шагах от свободы, вернемся в каменную клетку?!

— Ты все слышала, Даш, — одернул ее Богдан. — Вариантов нет.

— Идем, — потянул женщину Гоша. — Скоро все закончится, надо только немного потерпеть...

После короткого обмена взглядами, рыжий и Богдан пошли впереди группы, инквизитор пристроился в тылу.

— Кто вообще вам сказал, что за этой дверью что-то меняется? — вскользь обронил рыжий, а услышав ответ, хмыкнул: — Нашли, кому верить.

Леся же сейчас осознала, что им, скорее всего, придется пройти мимо того места, где осталась Зоя.

— А-а, черт! Марат!

Зазевавшаяся Ариадна, взмахнув руками, рухнула на пол грудью — кто-то резко и сильно дернул ее за ногу. Оборотень отвлекся от придушенной жертвы, кинулся на помощь невесте.

Мертвый Марк с непостижимой ишачьей логикой и упорством покорно переключился на Марата. Такое впечатление, что ему все равно, кого убивать, лишь бы быть занятым любимым делом. Волк, таща за собой вцепившегося в холку покойника, отполз подальше от Ариадны, надеясь, что та, поняв маневр, забьется в какой-нибудь уголок и переждет, пока Марат со всем разберется.

Конечно, любимая девушка в пух и прах разбила эту призрачную надежду. Она признала, что так логичнее — выбирать себе врага по половому признаку, и направилась к тетке Лиз, которая лежала неподалеку без сознания.

Она нескоро очнется, — сказал голос в ее голове. — Лучше посмотри на старика. Нет, на грудь его посмотри.

Ариадна послушно перевела взгляд.

Гордан, кряхтя, пытался приподняться, однако тому мешала рана — в правом подреберье сыто сверкала рукоять ритуального кинжала Лиз.

Эта штука определенно нам понадобится, — с энтузиазмом принялся тараторить Эрос. - Такие обычно делают из инертного серебра, чтобы не накапливал всякую дрянь. Серебром же обычно и с такими покойниками расправляются — оно рушит все ниточки, которые связывают тело с источником энергии, который ее поднял.

Ты что, издеваешься? Хочешь, чтобы я приблизила его смерть для своей выгоды?

Он и так уже не жилец, глупая ты девчонка!

Я не стану этого делать. Это бесчеловечно.

Твой жених может не дотянуть до того момента, когда старик отбросит коньки, — предостерег ведьму дух, но Ариадна пропустила его слова мимо ушей. Марат справится.

Лицо старика, бледное, кривящееся от боли, обернулось к девушке; бесцветные обескровленные губы шевельнулись.

— Не дай ей... останови...

— Конечно, дядя, лежи. Все будет в порядке, — присев рядом, Ариадна погладила Гордана по щеке, сняла с нее невольную слезинку.

— Я закрывал глаза, — прошептал он. Из уголка другого глаза сорвалась вниз еще одна капелька. — Я не имел права закрывать глаза... Но как же я мог! Ари, ты ведь понимаешь? Я все равно ее люблю... она моя сестра, была и остается...

— Понимаю.

Марат катался по полу с мертвым седоком — тот уже хвастал разодранным горлом, однако не оставлял упорных попыток прикончить врага.

— Я предал ее...

— А она предала тебя, — откликнулась Ариадна и коснулась кончиками пальцев напившейся крови рукояти. Стоит ли делать больно старому человеку, когда он и так близок к смерти?

Давай же!

Отстань.

Она так и не рискнула вытащить оружие из раны, боясь еще сильнее навредить старику.

— И какая же после этого любовь?..

— Хреновая, — согласилась племянница, и раненый горько фыркнул, тут же схватившись за грудь.

— Больно, — пояснил он. — Словно волны, накатывают, и каждая еще сильнее. Я уже успел забыть, что такое боль.

— Хочется тебе позавидовать, но...

— Действительно, не надо. Я стар, и это логично... Лиз подарила мне долгую жизнь.

— Долгая жизнь — это извращенное наказание.

— Что ж, похоже, мое наказание подходит к концу, — вздохнул Гордан, снова искривившись от боли. Протянул открытую ладонь — Ариадна, интуитивно поняв, что он хочет, вложила в нее свою, которую дядя провел к рукояти и мягко опустил на нее. — Вытащи его.

— Не надо, может начаться кровотечение...

— Кровь и так уже течет, я чувствую. Внутри, она разливается внутри меня. Я умираю, Ари, так какая разница — когда? Вытащи его, он же нужен тебе, у вас нет оружия... А этот — сможет вам помочь.

Шикарный дед, — расчувствовался Эрос, и Ариадна мысленно шикнула на него. Порой неуместность шуточек духа его раздражала.

— Спасибо, дядя.

Девушка осторожно обхватила пальцами рукоять и, стараясь не причинять лишней боли — ровно, неторопливо, но и не медля — вытащила лезвие. За ней толчками потянулась кровь, темная, густая.

— Прости, я сделала тебе больно.

— Иди, милая, не оглядывайся... на меня... Не дай Лиз закончить! Останови ее...

— Конечно, дядя. Я сделаю все для этого, — прикоснувшись холодными, искусанными губами к откровенно ледяному, бледному лбу, Ариадна поднялась. В ее руках хищно серебрилось обагренное кровью лезвие.

Подобраться к покойнику, достававшему Марата, со спины не составило труда — еще через несколько минут с ним было покончено. Подошли к концу и мучения Гордана: когда Ариадна вновь присела рядом с ним, старик уже не дышал. Племянница прикрыла ладонью его бесцветные, древние глаза.

— Жаль, что я не успела тебя полюбить, дядя.

Да, хороший был дедок. Жил долго, не совсем праведно, зато хоть в конце покаялся.

Неслышно подкравшийся Марат боднул ее руку мохнатой башкой так, что ладонь легла меж его ушами.

— Спасибо за поддержку, милые мои, — хмыкнула Ариадн и потрепала густую, жесткую шерсть. — Нам нужно что-то делать с Лиз.

Кончать ее надо.

Оборотень неслышно оскалил клыки.

Похоже, большинством голосов Лиз не оставлено шансов.

— Учтите, я не смогу хладнокровно убить бессознательного человека, кем бы он ни был.

Сказав это, Ариадна поняла, насколько глупо выглядит человек, беседующий с волком, притом обращаясь к нему во множественном числе. Пусть свидетелей у сего казуса и не было, но момент, в самом деле, несуразный. К тому же общаться меж собой Марат и Эрос все равно не смогут, поэтому нужно принимать решение самой.

— Так. Марат, ты пока сторожи Лиз. Если она очнется, не дай ей подняться и привлеки наше внимание. Не ворчи! Ты не можешь в этом обличии общаться, а мне нужно понять, что делать дальше. Ты нам нужен грозный и опасный, а не голый и безоружный, так что не спорь и сторожи.

Волк, недовольно порыкивая, уселся напротив старой ведьмы и принялся буравить ее неприязненным взглядом.

Хороший песик, — ехидно прокомментировал дух.

Хорошо, что он тебя не слышал.

Так что будем делать?

В целом, у нас два варианта — остаться здесь или идти навстречу подкреплению, к выходу из подвала, к дверям замка, а потом и к воротам. Но беда в том, что с собой тащить Лиз — глупо. Здесь мы сможем ее держать в плену, по пути к выходу — нет. Как только она придет в себя, она сможет колдовать, а мне, увы, здесь это недоступно.

Ты что, не смогла выпросить у нее такой же амулетик?

Не смогла, — резко ответила задетая за живое Ариадна. — Она мне не настолько доверяла. И правильно, между прочим, сделала, со своей стороны. К тому же... Степан увидел, что лучший вариант — оставаться здесь.

Почему же он сам тогда ушел?

— Да потому что все его друзья — придурки! — зло, эмоционально воскликнула Ариадна. — Они вряд ли смогут защититься от стражей — колдовство им не поможет, и он это видел! Зоя наверняка уже мертва, и Алексия, она тоже может умереть, и старик, который с ними ушел, и эта трижды клятая Дарья! Ты понимаешь, что Лиз — она подняла своих покойников не только здесь, но и снаружи! Каждый ее воин, мертвый или живой, может противостоять нам, а те, кто ушли, — они перед ними беззащитны.

Ари, — кашлянул Эрос, — я, конечно, все понимаю, но... зря ты сорвалась.

Марат кинул на невесту только взгляд, а Ариадну колотый мороз по коже продрал.

Кажется, он меня только что возненавидел... Но я же не могла иначе! Если бы мы ушли вместе, жертв было бы гораздо больше! При любом другом раскладе = жертв было бы больше!

Да ну, успокойся. Он остынет. Гордан, вон, вопреки бОльшим грехам свою сестрицу любил...

Так то родственная любовь, — вздохнула девушка. — Там люди обречены любить друг друга — семью не выбирают.

Глупости говоришь! Ты своего дядю не больно-то любила. Да и тетку тоже!

Зато маму с отцом — очень. И не перестану любить, даже если узнаю, что они на завтрак ели освежеванных младенцев. С Маратом же... — Ариадна мотнула головой, отгоняя неприятные мысли. — Ладно, потом разберемся.

Остаемся здесь?

— Остаемся здесь, — откликнулась бывшая водяница и покосилась на оборотня. Тот сидел молча, вперившись взглядом в Лиз, словно до ужаса опасался прозевать миг ее пробуждения. Он ни разу за минуты, проведенные один на один, не взглянул на свою нареченную. И Ариадна не понимала, чего хочет: чтобы так и продолжалось или лучше сразу оборвать все нити, увидев в его глазах неприятие, отвращение к себе вместо привычной теплой ласки.

Когда в помещение вломились старые знакомые, Лиз только начала приходить в себя. От шума она мотнула головой, застонала и открыла мутные глаза.

— Следи за ней, — повторила на всякий случай Ариадна, хотя волк успел оценить взглядом, насколько большая компания вернулась к месту своего заключения.

— Подоприте дверь! Быстрее! — скомандовал какой-то рыжий парень, и его приказ быстро выполнили: не прошло полминуты, как в пазы лег толстый, тяжелый деревянный брус.

— А ты кто такой?

— Спаситель твой, — буркнул неизвестный. — У духа спроси, и не морочь мне голову.

— Эрос?..

Пока "старшие" разбирались с именами и главнокомандованием, Леся отлепилась от Николки, сделала несколько шагов до ближайшей стенки и по ней же съехала, уткнувшись носом в собственные коленки. Соседство с трупом ее не волновало. Ее примеру последовал утомившийся Гоша, Дарья аккуратно присела на алтарь, подстелив под мягкое место какую-то тряпку; остальные предпочли искать правду в ногах.

— Ты можешь гарантировать, что с ее смертью заклятье перестанет держать мертвых? — тем временем напирала Ариадна. — Я — нет!

— Ей все равно не жить!

— Она, по крайней мере, имеет право на суд.

— Именем Господа ей вынесен смертный приговор. Здесь нечего обсуждать.

— Какой суд, ты что, рехнулась? Она собиралась нас убить!

— И ты что, сможешь вот так просто взять и перерезать ей глотку, спящей?

Словно в прострации, Леся подняла голову на посторонний шум — сколько времени прошло? А эти люди все еще решают судьбу колдуньи, из-за которой все здесь оказались, из-за одной женщины, подумать только...

Около беспамятной Лиз статуей застыл Марат. Его облик уже не пугал Алексию, как раньше. Мягкий, пушистый, большой теплый зверь, он может защитить, укрыть, обогреть и утешить.

— Зои больше нет, — негромко сказала Леся, поравнявшись с волком. Тот дернул ухом, склонил голову, обозначая внимание, но продолжал пристально следить за приходящей в сознание старухой. — Марат... это же я виновата. Если бы я не потащила ее с собой, она бы осталась жива. Я виновата. Отвечать за последствия мне...

Мутные глаза Лиз остановились на девушке, на ее руках, в которых поблескивало что-то. Сознание отказывалось подчиняться колдунье, мир перед глазами вертелся, но вертелся он вокруг этой блестящей штуки, словно самое важное сейчас сконцентрировалось там, в руках какой-то девки. На смутное серое облако рядом с ней Лиз не обратила внимания; сознание играло с ней в неприятные игры, и это облако вполне могло оказаться фикцией, обманом, миражом. Но — не девка, не опасное нечто у нее в руках.