— Извините, я пойду, свежего воздуха вдохну! Да нет, товарищ генерал, я только за, — мы ведь занимались "Проектом Кладенец" вместе, просто, наедине с собой надо побыть, я ненадолго! — ответил Владимир на невысказанное, но явное удивление Васильева.
Закрыв за собой дверь, Владимир сразу же схватился за голову, — боль пульсировала в висках, но он не подал виду, что ему плохо. Александру только удара Василька в спину не хватало, а "Чапаев", хотя и понимает, но едва держится — тем более, нельзя показывать свою слабость. Эти дни сильно сказались — сумасшедший распорядок.
Секретаторши в приёмной не было, в её кресле сидел внук полковника и смотрел по телевизору новости. "Миссис Райс" выступала, вроде, в ООН, с обличительными речами. "А ведь за эти дни он не смотрел новости ни разу! Ещё бы, итак слишком много нового. А между тем, мир жил и копошился: (именно копошился — до того мерзкой показалась Владимиру эта суета и подлость) Райс обгавкивала кого-то — наверняка, Россию — в ООН, израильские стервятники сбрасывали бомбы на больницы в Ливане... Мир и не подозревал, что за этой самой дверью четверо уже решили его судьбу. Но интуитивно мир чувствовал и готовил удар. Нет, не мир — ничего дурного миру они не желали — Зверь почуял, что Кладенец скоро будет вынут из ножен, и спешил нанести удар первым... Теперь всё зависело от "близнеца", насколько хорошо машина вживётся в роль Владимира, удастся ли сорвать грандиозную провокацию, хотя странно употреблять вместе слова "машина" и "удача", даже для лётчика. Всё зависело от сверхсовременного, но, всего лишь куска титана с парой процессоров. Иногда так бывает..."
Оранжевое сияние за окном внезапно погасло — солнце вышло из точки, в которой оно полностью подсвечивает Щит как громадную линзу.
— Что с ним, товарищ генерал? — искренне удивился Петров.
— Он устал, Василёк, парень просто чертовски устал — сколько на него свалилось — ещё двух дней не прошло, а тут такое. Пойду, скажу ему, чтобы поехал, отдохнул часок, — Васильев встал из-за стола и вышел в приёмную, оставив Белова и полковника наедине.
— Андрей Владимирович! — Петров улыбнулся с хитрецой, — вы говорили, что энергетический блок уже готов? А как с астрономической аппаратурой для фиксации параметров взрыва?
— Блок готов, Василий Иванович. А аппаратура — в ней нет ничего сложного, мы запросим пару обсерваторий, а так же отправим через подпространство зонд со всем необходимым, для фиксации данных, в паре десятков тысяч километров от точки, это минутное дело на нашем уровне, — академик с трудом понимал, что имеет ввиду полковник.
— Тогда, Андрей Владимирович, сейчас я предложу генералу безумную идею — дело верное, дай Бог, чтоб согласился...
Владимир смотрел на громадное облако пара, поднимающиеся из трубы реактора Ошибки — раньше, на фоне подсвеченного низким солнцем Щита его не было видно. Далёкие перистые облака клубились на западе, образуя причудливые линии, похожие на древние письмена, написанные кровавым пламенем в отражённых солнечных лучах, а под ними, над громоздкой пароохладительной трубой Ошибки — альфы и омеги Города — вставал столб пара, извивающийся под порывами ветра, походящий на джинна из арабских сказок, и верно — Ошибка могла исполнять желания.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — внезапно Владимир услышал слова внука Василька и обернулся.
— И тебе привет, парень, — ответил Васильев и подошёл к Владимиру.
— Извините, Александр Петрович, я... — генерал не дал Владимиру договорить.
— Я всё понимаю, Володя. Ты устал. Ты очень устал — не мудрено, сколько всего свалилось. Отдохни, встреться с Аней, у нас... — Васильев посмотрел на часы, — полтора часа в запасе у нас всё-таки есть, и от тебя многое зависит — ты должен прийти в себя и... Иди, сынок.
— Спасибо, Александр, — Владимир пожал ему руку и вышел из приёмной. Сколько всего... И сколько поставлено на карту.
Выйдя из Управления, Владимир посмотрел на свой броневичок, но управлять машиной в таком состоянии не решился, вытащил конвалюту из кармана, проглотив, не запивая, пару таблеток: "всё-таки не слишком безвредное это генеральское средство бодрости, или просто устал как выжатый лимон?". Он недолго постоял на улице, подышав свежим воздухом, быстро набрал и отправил Анне СМС, и поймал маршрутку.
— Ну вот, господа-товарищи, отправил я Володю отдохнуть! — Васильев закрыл за собою дверь и устало плюхнулся в кресло напротив академика и Василька — через полтора часа этот чёртов вылет, он слишком многое решает. Может, вовсе оставить за Володей контроль, а на виртуальный пульт управления посадить кого-нибудь из наших лётчиков-испытателей, более свежих, и имеющих опыт дистанционного пилотирования?
— Ну, можно сделать и так, генерал! — Петров скосил голову, посмотрев в лицо Васильеву с хитрецой, — а можно... Можно сделать так, что эта чёртова провокация совсем не состоится!
— Василёк, о чём ты? Нас загнали в угол, и...
— Товарищ генерал, как говорится, не вели казнить, вели слово молвить! — полковник, хитренько хихикнув, перебил Васильева.
— Ну и что же ты придумал, Василий Иванович? — генерал, нервничая, прикрыл глаза и забарабанил пальцами по столу — если есть возможность не допустить самой возможности... Я жду, Василёк!
— Александр Петрович, помнится, вы предлагали сыграть некрасивую партию с нашими потенциальными друзьями, оружейный блеф. А я предлагаю продекларировать наличие супероружия на иных физических принципах Директору! Я думаю, он сразу же сообщит об этом Президенту, а уж у него... У него точно не будет проблем убедить министра обороны и главкома ВВС проконтролировать, чтобы ни одна машина не взлетела сегодня с военных баз Ленинградской области, мягко говоря, если мы ещё повысим ценность Города, Директор постарается сделать всё, чтобы провокация, запланированная Абрамовым не раскрыла и не дискредитировала Иллюзию! — полковник вальяжно откинулся на спинку кресла, он явно был доволен собой — и ещё — по поводу спутников. Когда на Большой земле увидят наше художество, Президент сам предоставит в ваше распоряжения хоть всю ВКГ, что есть хорошо, ибо, если мы перепрограммируем их по своей воле...
— А ты умница, Василёк! — генерал даже привстал, — что же если Андрей Владимирович может гарантировать, что мы в состоянии успешно забросить в заданную точку, и активировать энергетический блок в течении максимум пяти часов... Я сообщаю Директору точку и время взрыва, и... У него будет дополнительный стимул защитить Город! Блестяще! — Что же, слово за вами, — Васильев пристально посмотрел на академика.
Владимир стоял на балконе своего номера и смотрел на солнце, нехотя заходящее над Городом. Ещё несколько часов оно будет нехотя катиться с юга на север оранжевым шаром, пока не опустится ненадолго, продолжая подсвечивать небо до самого рассвета.
Он не заметил, что пришла Анна, не услышал, как скрипнула дверь, погружённый в свои мысли. Только, почувствовав нежное прикосновение её влажной руки, Владимир очнулся, обернулся к женщине и приобнял за талию. Порыв тёплого вечернего ветра, ласково растрепал волосы Анны, но Владимир не видел этого, он прикрыл глаза, положив голову на плечо девушки.
— Отец рассказал тебе о том, что... — Анна оборвала Владимирам на полуслове:
— Тсс! Рассказал или нет... Я ничего не хочу знать... Что бы не случилось завтра, сегодня мы вместе. И я хочу быть с тобой! Я хочу быть твоей сейчас, потому что не знаю...
Владимир вздохнул, и вместо ответа, крепко, но нежно поцеловал женщину, не дав договорить, подхватил на руки, присев, и занёс её в комнату. Он аккуратно положил Анну на кровать, и отступил, сделав пару шагов назад, как художник, решивший взглянуть со стороны на свою картину.
— Володя, я так и думала, что ты из числа мужчин, которые предпочитают, чтобы женщина сама проявляла инициативу и чувствовала себя коварной соблазнительницей... — Анна не изменила себе, Владимир присел, и, тихо засмеявшись, ответил, перебив девушку:
— Аня... Мне кажется, что Фрейд сейчас третий лишний! — Владимир поднялся, отступил ещё на шаг, и, добавил, прислонившись к стене, — и, вообще, что плохого в том, что я решил полюбоваться на тебя?
— Хорошо, милый! — Анна раскинула руки, немного запрокинув голову назад, и рассмеялась в ответ, — можешь считать, что Фрейд только что вылетел в форточку! — и, немного помолчав, добавила, — и, прошу тебя, — сними Печать... Я хочу, чтоб нас было только двое...
Матово блестящий конус, похожий и отливом и размером на кинескоп старых цветных телевизоров, лежал на транспортном агрегате за толстыми слоями противорадиационного стекла перед Васильевым и Беловым. Десятка два моделей суетились в сборочной лаборатории, управляя различными агрегатами. Один из них подвёз небольшой модуль, явно, с соплами двигателей ориентации, и ещё какими-то системами. Манипуляторы подхватили модуль, пристыковывая его к заряду.
Генерал смотрел на не такой уж большой, но, явно, тяжёлый конус "разового энергетического умножителя", оболочка которого, казалось, осязаемо поглощала свет. Перед ним было самое разрушительное оружие, когда-либо созданное руками человека, точнее, не совсем человека — интегратор, без которого блок был бы просто трёхкилотонной ядерной хлопушкой с гамма-лазером, пригодной, разве что, для рейгановских "звёздных войн", интегратор был создан иными. Кем? Васильев предпочитал не думать по этому поводу, предоставив заниматься происхождением артефактов людям профессора Андронова, или, Владимиру, наконец. Всё равно, при всей фантастичности их версии, она была не самой правдоподобной, а единственно возможной. Оружие богов... Это оружие могло быть предназначено для чего угодно, но только не для одного — не для уничтожения, и сейчас его, их задача сохранить втайне его существование, иначе... А для этого необходимо испытать "разовый умножитель", гипербомбу, дать утечку во власть, но смогут ли они остановить её вовремя? Должны. Значит — смогут.
— Андрей Владимирович, вы уверены, что блок сработает? — генерал отвернулся от стекла, чтобы не смотреть на сине-серый конус.
— Уверен, Александр Петрович, как минимум, грайзер будет иметь КПД в сорок восемь процентов, что, при коэффициенте фотонного умножителя в семьсот тысяч, составит чуть больше гигатонны, — академик не сводил глаз со своего изделия.
— Да, кстати, хотел спросить, сколько ваш "кинескоп" — Васильев усмехнулся — весит?
— Надо же, генерал, вам он тоже показался похожим на... Впрочем не важно, — Белов повернулся к генералу, — весит чуть больше двухсот килограмм, с теплозащитой и прочими системами — будет чуть больше тонны, вас ведь интересует его транспортабельность классическими...
— Вы в своём стиле, Андрей Владимирович, ну что, по-вашему, ещё может интересовать тупого генерала, кроме транспортабельности заряда на классическом носителе, — Васильев тихо рассмеялся, — нет, я хотел спросить у вас, как у учёного, насколько будет падать относительная масса при росте мощности, другими словами, есть ли на мощность объективные ограничения?
— Ограничения есть, Александр Петрович, но, в основном, не по массе. Мощность можно повысить раз в двадцать, потом будет падать КПД. Можно заменить гамма-лазер с ядерной накачкой, на ультрафиолетовый от водородного блока — выходная мощность возрастёт раз в пятьсот, только пока не существует оптических материалов, способных выдержать взрыв плутониевого запала.
— Ну... — генерал прошёлся взад-вперёд, — согласно вашей теории, такого пучка может не выдержать интегратор... Впрочем — менять орбиту Венеры или раскачивать реакцию на Юпитере нам пока не нужно — выжить бы на этой Земле, а через сто-двести лет пусть у наших правнуков голова болит...
— А вы оптимист, товарищ генерал! — академик как-то боязливо взглянул в окошко сборочной лаборатории, кивнув головой на блок, — вы думаете, что, в случае чего, сумеете ликвидировать документацию по ТЭИ, или считаете, что наши правнуки родятся, если эта технология покинет Город?
Полностью собранный блок с двигателями упаковали в цилиндрический контейнер, действительно напоминающий даже внешне, не считая символики проекта, навигационный спутник.
Мобильник зарычал вибровызовом, нервно подпрыгивая на прикроватной тумбе. Как всегда не вовремя.
Анна лежала рядом, уткнувшись ему в плечо, она уснула, — сказалось ли напряжение последних дней, или она расслабилась, почувствовав себя защищённой? Пусть поспит...
Владимир взял телефон и осторожно вышел из спальни.
— Слушаю! — он нажал на кнопку вызова и поднёс мобильник к лицу.
— Владимир Саныч, это Петров! Подъезжайте к Управлению, мы вас ждём! — Василёк не стал тратить время и тут же разорвал связь. Что же, сейчас от него зависит многое...
Полковник Петров встретил его на проходной и провёл в полуподвальное помещение. Перед ними открылась массивная металлическая дверь, в большом зале сразу же вспыхнули лампы.
— Проходите Владимир Александрович!
— Господи, что это!? — взгляд майора упал на длинный ряд устройств с мониторами, креслами и специальными шлемами, отдалённо напоминающими авиационные тренажёры.
— Это, Владимир Саныч, системы дистанционного контроля. Проще говоря, что-то вроде пульта на батарейках для наших моделей. Занимайте место, которое вам понравится, когда я его активирую, наденете шлем. Он локализован в магнитном поле, и вы будете управлять Близнецом движением головы.
— Ясно, товарищ полковник! — Владимир занял место в одном из кресел, — только, как дифференцировать мои собственные слова, которые будет произносить Близнец, и речевые команды?
— Вот переключатель, Владимир Саныч! — полковник указал на большую кнопку на подлокотнике, его нисколько не смутил вопрос Владимира, — потом, команды можно ввести и текстом, если время позволяет! — загорелся небольшой экран — теперь можете одевать шлем, стереомонитор, полная виртуализация, большое разрешение, два квадрата по тысячу пятьсот, — Петров посмотрел на часы — но вам будет нужно только страховать нашего испытателя, сейчас он подойдёт.
В зал вошёл мужчина в форме полковника ВВС, лет под сорок: "Извините, я опоздал немного!" — Петров явно не был настроен слушать его извинения, и указал лётчику на место в таком же аппарате рядом с Владимиром. Майор посмотрел, как лётчик надевает на себя элементы системы дистанционного контроля, поспешив повторить за ним. Когда Владимир надел шлем, не включив предварительно систему, его окутала неприятная полная тьма, и майор тут же снял устройство. И когда тут успела оказаться секретаторша — она о чём-то говорила с полковником, но Владимир услышал только последние фразы, по которым было невозможно понять суть. Слава Богу, Василёк, увидев, что Владимир смотрит на них, сам прояснил ситуацию:
— Ну вот, Владимир Саныч — отбой воздушной тревоги, так сказать!
— Что?.. Провокацию удалось предотвратить иным способом? — Владимир, конечно, был обрадован, но хотел узнать больше.
— Удалось, удалось... Подробно тебе генерал расскажет — Василий Иванович предупредил невысказанный вопрос Владимира, подошёл к лётчику, и легонько потряс за плечо, — товарищ полковник, отбой, вы тоже свободны.
