Можно упростить задачу: Можно ли написать ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН для своей общественно — экономической формации? Мне кажется, что с точки зрения идеологии — можно! У компартии был любимый писатель, и был любимый роман. Это факт отечественной истории. Так же был любимый писатель и у революции, и был у нее любимый роман — тоже.

Но это были не ИДЕАЛЬНЫЕ РОМАНЫ. Это были суррогаты — заменители таковых, однако коли есть заменители, значит есть и общественная потребность.

Шедевр нужен не только честолюбивому писателю. Шедевр нужен эстету — потребителю.

Я уже заметил в начале, что у литературы есть четыре предка: развлекатель, воспитатель, философ и художник. И каждый из предков рассчитывает на то, что ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН будет отвечать требованиям по корневым признакам. Можно запросто привести примеры произведений, близких к понятию ИДЕАЛЬНЫЙ с точки зрения отдельно выделенной функции. Однако, как не идеален с точки зрения сравнительной антропологии чемпион по поднятию тяжестей, так и не идеальны произведения, приблизившиеся к вершинам оценочных рамок по одной из четырех ипостасей. Роман Достоевского "Братья Карамазовы" читать практически невозможно, хотя во всем мире (кроме филфака ЛГУ) его почитают за топ оф зэ попс. Роман "Унесенные ветром" читается, словно песня о девушке Катюше, спетая после пары стаканов... Но после прочтения, в голове только звон, как в пустой жестянке.

Булгаков (пресловутый Михал Афанасьевич) стремился ли написать ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН? Он думал об этом, так как герой у него был Мастер. Но если взять и выделить Внутренний роман о Понтии Пилате и вырвать его из контекста... Я делал в университете такой эксперимент: мы с однокурсниками выдрали "внутренний роман", сброшюровали, и давали читать товарищам, не знакомым с текстом Мастера и Маргариты. Эффект был удручающе впечатляющим: ни один из сорока испытуемых — в большинстве студентов разных (не филфака) факультетов ЛГУ, не признал роман "Мастера" не только "хорошим", но даже — просто "занимательным"...

Но стремление к написанию ИДЕАЛЬНОГО РОМАНА — не миф. Чувство неудовлетворенности, гнетущее и снедающее автора, есть неосознанная скрытая в глубинах подсознания тяга создать ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН. Тоска по ИДЕАЛЬНОМУ РОМАНУ — это тяга не только помериться силой с Творцом, не только тщеславная гордость, но и рабская подчиненность той свернутой в спиральку дезоксирибонуклеина — живой программе, заложенной в мозг писателя.

Вся писательская лаборатория авангарда зиждется на желании найти тот философский камень, без которого буквы не сложатся в ИДЕАЛЬНЫЙ текст.

Но как бы ни истязали и не изнуряли себя писатели, принадлежащие уже истории литератур, никто не смог даже приблизиться к созданию того, что я имею под понятием об ИДЕАЛЬНОМ РОМАНЕ.

Que fair?

What s to be done?

В любом случае — надо стараться. И по моему глубочайшему убеждению, ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН должен иметь все четыре компоненты успеха.

Тема же героя и героики в литературоведении поднимается с определенным постоянством. Я намеренно опускаю здесь Энгельса и Маркса, потому как эти имена вызывают раздражение и усмешку не только у невежественных завсегдатаев интернета , но и у... самого высокопросвященного читателя . (Я допускаю — у него могут быть на это свои личные резоны). Но имена академика Д.С. Лихачева, в частности его труды "Человек в литературе Древней Руси" и "Литература-реальность-литература", или работы обожаемой мною Марии Сергеевны Кургинян, "Человек в литературе ХХ века" и "Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении", той Марии Сергеевны, чьи лекции по немецкой и английской литературам мне посчастливилось слушать, их имена , мне кажется МОГУТ послужить некоей отправной авторитетной и опорной базой для трудного разговора о героике и герое, разговора с самой "по-демократически" подготовленной публикой Самиздата.

Говоря о том, что кроется за любимом на Самиздате словосочетанием (литературный процесс), хочу условиться о том, что литературный процесс, мы будем рассматривать как часть общекультурного процесса, а культуру, как неотъемлемую часть процессов социальных и исторических (и это не Маркс с Энгельсом, а Дмитрий Лихачев с Марией Кургинян). В контексте же исторических социальных изменений, в культуре — все (не смотря на Шпенглеровские сомнения) строится на последовательной ретроспекции.

Причем академик Лосев — исследователь античной культуры уточняет даже два уровня этой ретроспекции — глубинный "в самом древнем найти самое новое, вплоть до самых современных идей, которые привели бы в ужас самого Прудона, и граничный уровень — определяющий прямую преемственность прямых граничных предшественников.

Литература каждой эпохи, "ориентируется на оба уровня ретроспекции". И для магистральных явлений любой эпохи органична и обязательна та или иная обращенность к глубинно-древнему уровню, который потом возвращается к новому. Ибо на том уровне выявляются постоянно искомые искусством и литературой свойства человека в их первозданности. Заострение художественного НА ЦЕННОСТНОМ АСПЕКТЕ , на формировании героя, принадлежит сфере МЕТОДА. И диалектика исторического времени, и в частности историческая ретроспекция с древнейших времен воспринималсь литературой в гуманистическом и этическом ракурсах."Прометей прикованный" Эсхила, "Антигона" Софокла, "Всадники" Аристофана. И тогда художниками владело стремление открывать в самом новом — этические позиции — этические позитивы , идущие от древнего, противостоящие несправедливости, и тем самым объективно связанные с будущим.

Выражаясь адаптированным к СИ языком, литпроцесс предполагает эволюционное развитие, пошагово опирающееся на достижения предыдущего слоя культуры. Так хорошее образование во многом "сделало" Пушкина (М.С.Кургинян) — как бы выглядели и читались его романы и стихи без апелляции к античным сюжетам и героям? Итак, литпроцесс предполагает ретроспекцию и преемственность, а это в свою очередь ПРЕДПОЛАГАЕТ, как необходимое условие — хорошую образованность участников литпроцесса.

Нынешние же авторы подобно революционным военморам, прикладами своих мосинских винтовок под одобрительное улюлюканье невежд низвергают целый пласт культуры. Причем БЕЗУСЛОВНЫЙ ценностный пласт. И начисто отвергают МЕТОД.

Говоря об отвергаемом пласте культуры, я имею в виду литературу советского периода. А под отвержением метода, по Лихачеву и Кургинян — я имею в виду отрицание

героики и замену героя — стяжкинской блядью и даеновским Даеном.

Вспомним, что сама этимология слова "метод" отражает ПУТЬ и достижение истины и цели. Метод формируется в ситуации, при которой писатель во-первых ощущает себя первооткрывателем истин о человеке, а во-вторых сталкивается с необходимостью прокладывать путь к этим последним , постигая и преодолевая дистанцию между видимым и скрытым, выявленным и потенциальным в свойствах, возможностях самого человека, в воздействующих на него процессах жизни. Отсюда — оформленность категории метода не в ранние, а в последующие (пограничные) ретроспекции, когда человек либо отчуждается от своей сущности, либо в нем назревают огромные, обусловленные эпохой потенции. Последнее, по мнению Лихачева, было и остается характерным для исторических процессов периодов, проходящих под знаком широких демократических движений и революций. А?

А где ж герой в нынешних "культурно-демократических" условиях социальных перемен? Героика дня сконцентрировалась в провинциальном блядстве и ничтожном даеновском самолюбовании (ничтожность эта доказуема без труда — эка доблесть трахнуть общедоступную Лену (или Герду) и пойти потом нажраться с корешом Яном в кабаке) — а слабо

вот попробовать победить дракона (или полковника КГБ, или подняться на Эверест. Или дойти до полюса... )?!

Нет, нынешняя героика очень "приземленная". И я вижу причиной тому (во многом) тотальную необразованность пишущей братии. Я уже поминал слова Кургинян, что образование "сделало Пушкина". Так, следственно, и нынешний литпроцесс — губит невежество. Нынешний писатель, по большинству своему — инженер. Он литературу УЖЕ ПОСТИГ и навеки СДАЛ , написав свои вступительные каракули в Политех или Техноложку — про образ Нагульного

Или образ Наташи Ростовой... на вступительное в Политех — на том его литобразование и закончилось, едва начавшись. Но потом, этот уже "с высшим", начинает бряцать лирой о плетень. И результат — налицо.

И что противопоставили нынешние пишущие инженеры, отвергнутой (и не постигнутой) ими литературе и героике этой литературы?

Они отвергли Корчагина и краснодонцев, осмеяли героику Фадеева, Шолохова, Полевого... А что предложили взамен? Там были герои. Причем — наследники истинного архетипического героизма, потому как люди высокого порыва, альтруисты , храбрецы... Но что появилось в литературе — ПРЕЕМНИЦЕ? Что появилось в литературе — НАСЛЕДНИЦЕ? Какую альтернативу дали низвергатели "ложной героики" — ПИШУЩИЕ инженеришки с Самиздата? Они дали героику блядства и пьянства и самолюбования.

Если вернуться к исходному пункту, что литература есть неотъемлемая часть культуры и общего социального процесса, то говорить о некоей "самозамкнутости" литпроцесса "на себя", о чем пытаются лепетать едва выучившиеся клавиатуре ПИСАТЕЛИ из среды инженеров,

В их невежественных заклинаниях "я никому не должен" — то это

дико и смешно.

Доказывать давно доказанное, что культура — это продукт творческого устремления к высоким идеалам торжества красоты, добра и социальной справедливости, это вообще задача этакого ЛИКБЕЗА — издержки тотально инженерского образования в том месте, где вообще по специфике — требуется гуманитарное. Но если публика принимает условие, что КУЛЬТУРА — суть продукт творческого развития высших человеческих качеств —

тогда идея ОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ героя и героики должна была бы быть принята всеми участниками "литпроцесса" как необходимое условие.

Потому как ИМЕННО герой — воплощает лучшие качества человека. И именно герой — совершает те подвиги во имя человечества. Которые и изменяют жизнь к лучшему.

И где этот герой в современной прозе?

Он трахает Герду и жрет водяру в баре с такими же ублюдками как и он сам?

Отсутствие героя и героики — говорит даже не о кризисе литературы. О кризисе можно говорить только тогда когда есть (или были) какие то потенции. Отсутствие в Самиздатной прозе героя — говорит о полной никчемности этого явления. О полной его ничтожности.

Kyrie eleison...

Но следует ли смешивать литературную критику с публицистикой? Собственно, прецедентов в истории русской литературы и журналистики было предостаточно, вспомнить хотя бы Писарева, Белинского, Гончарова или Салтыкова-Щедрина. И если оглянуться на опорный тезис моих предыдущих заметок о герое и героике, состоящий в том, что литературу необходимо рассматривать как часть культуры, как продолжение и отражение социальных процессов, то ответ напрашивается сам собой. Да! Потому как критика не может ограничиться рассмотрением одной лишь формы литературного произведения, рассматривая содержание, она непременно скатывается в публицистику.

Конечно... Любителей интересует чисто ученический вопрос, овладения навыками работы с формой. И поэтому, их более волнует вопрос "как там я — грамотно ли написал? Красиво ли?" Кстати, отсюда и нервически-ученические подергивания Даена с его бесконечным сниманием ботинка Герды.

Вопрос же "формы" и "содержания", их соотношение в литературном процессе дозволительно сравнить с хатха и раджа йогой. Овладение формой, что так в основном волнует любительскую массу СИ, мучимую вопросом "сделайте нам разбор нашего литпроизведения" (считающая себя профессионалкой Джен, кстати, тоже!) — это начальная стадия обучения. И любители, высказывая претензии, когда я пытаюсь разговаривать с ними на "взрослом языке", говоря с ними о нравственном месседже и идейном векторе, капризно отодвигают обсуждение серьезных вопросов, по-детски требуюя "манной каши", — "сделайте нам разбор недостатков нашего текста, как делает это Чернодятлов, вот он — хороший", мы его понимаем. И говоря "мы с Чернодятловым", эти говорят лишь о т ом, что учатся в первом классе. "Это наша училка, а ты не наш".

Но как и в фигурном катании, где есть тренеры, уровня ДСШ (детской спортивной школы), которые учат впервые садиться на "пистолетик" и делать элементарный штан— пируэт — есть и специалисты, ставящие сложную хореографию олимпийским чемпионам, так и в литинституте, есть предмет стилистики русского языка Маргариты Николаевны Кожиной, изучаемый на первом курсе, а есть и спец— семинары по философии экзистенциализма во французской литературе середины ХХ века или семинары по эстетике поэзии Серебряного Века... а это уже восьмой — девятый семестры.

К сожалению, я не могу удовлетворить претензий тех читателей критических заметок, что ждут от меня той "правильной" критики, как они ее понимают в силу своего образования (подтирание любительских слюнек и соплей, указание на тавтологии, неудачные метафоры, неубедительные сравнения и тд). На это найдутся и уже находятся "правильные" критики "de primaire ecole — primary school". Позвольте мне заняться вопросами, касающимися социальной ценности и идейной направленности литпроцесса.

Однако, я совсем не собираюсь при этом скатываться в жанр "очерков о современных нравах", хотя "наивно-задушевная" полемика в стиле саратовских страданий, что разыгралась на форуме после моей последней заметки "о герое", достойна Минаевского пера. И это тоже своего рода "поляна" для публициста и критика — дать характеристику преобладающих тенденций на СИ — они стоят того, и я тоже немного писал об этом в заметках о "нетерпении", где обращал внимание публики на то, что "писателями" движет, УВЫ, не желание оставить современникам и потомкам некое нравственное послание, но в их мотивах ПИСАТЬ, ощущается побудительная моторика жалкого тщеславия, сводящая литпроцесс, сравнимый с ВОПРОСОМ любви и продолжения рода, к проблемке "перепихнуться по-быстрому в школьном туалете".

Но ограниченность во времени не позволяет мне хвататься за все достойное интереса. Поэтому, я полагаю, что ниша литературной критики на СИ, вместит еще добрую дюжину "добрых людей". Benedictus qui venit in nomine Domini.

И нынче я намеренно воздерживаюсь от апелляций к классикам и авторитетам, потому как (не покажется ли это странным просвещенной публике?) -цитаты почему то вызывают у СИ-писателей сильное раздражение, толи "нам закон не писан", толи "мы отрицаем ВАШУ псевдо-систему ценностей и сами знаем как следует писать"... Но в тоже время, как тогда увязать этот самонадеянный нигилизм с наивной беспомощностью, когда вчерашние глорификаторы игнорантности пишут "посмотрите, почитайте что я тут накорябал, и научите как сделать это лучше"... Однако, вопрос разделения клуба по уровням профпригодности так и остается открытым.