Слишком много привидений

Ошибся я. Никакой он ни нищий полуграмотный азиат, подрабатывающий санитаром ради куска хлеба. И даже не санитар, скорее, охранник.

Женщина взяла из лукошка тёмно-вишнёвую ягоду, приоткрыла мне губы и протолкнула её между зубов. Ягода была мягкой, таяла во рту и имела вкус земляники.

От беспомощности и унизительного положения на глаз навернулись слёзы.

Узбек внимательно посмотрел мне в лицо, его губы презрительно дёрнулись.

— Мужчины никогда не плачут, — сказал он с восточным апломбом. — Ни при каких обстоятельствах.

Хлеще пощёчины ударили его слова. Слёзы мгновенно высохли, зубы сцепились так, что заболели скулы. Счастье узбека, что не он мне ягоду в рот совал. Откусил бы палец... И вдруг я осознал, что в ярости впервые сумел стиснуть зубы. Силы возвращались!

— Так-то лучше, — с кривой усмешкой процедил узбек, оценив мою реакцию.

Глава девятнадцатая

С этого момента началось стремительное улучшение моего состояния, если так можно сказать, когда память о последних трёх месяцах жизни по-прежнему оставалась за семью печатями, паралич правой половины тела не проходил, зато вернулась ясность мысли, трезвость рассудка, день ото дня крепли силы. Прошло всего несколько суток, а я уже мог, пользуясь здоровыми рукой и ногой, вставать с койки, натягивать халат, усаживать себя в инвалидное кресло и самостоятельно совершать прогулки, вращая колесо левой рукой. И уже не впадал в гипнотический транс от зеркальных очков седовласого, оказавшегося сотрудником особо секретной группы ФСБ, которая занималась всесторонним изучением аномальных явлений. Как я понял, все окружающие меня лица являлись сотрудниками этой группы, арендующей в Ботаническом саду часть административных помещений. Весьма удобно и взаимовыгодно для обеих сторон: для ФСБ — оперативная база подальше от людских глаз и "шума городского"; для администрации Ботанического сада — гарантия, что элитный дачный посёлок не расширится из Павловой рощи на территорию сада, к тому же живые деньги за аренду позволяли продолжать научную работу.

Речевой аппарат не восстановился, но я научился мычанием отвечать "да" и "нет", а чуть позже — писать левой рукой, и теперь наши "диалоги" с экспертом первого ранга группы "кси" седовласым Николаем Ивановичем Серебро затягивались порой на несколько часов. Постепенно меня посвятили в тайну моего заточения на базе ФСБ, но, поскольку о последних месяцах жизни я ничего не помнил, в сказочку, о якобы проявившихся у меня паранормальных способностях, не верил. Пользуясь словами новомодного шлягера, почему-то навязчиво крутившимся в голове, "слишком много привидений" присутствовало в предложенной версии, чтобы она оказалась правдой. А скепсиса, благодаря стараниям узбека Махмуда, у меня было хоть отбавляй. С памятного дня первого выезда в инвалидном кресле на природу Махмуд заменил улыбчивого массажиста, и теперь ежедневную разминку мышц сопровождали не увлекательные рассказы о конном спорте, а уничижительно едкие замечания о моём никудышном здоровье, хилом телосложении, слезливости, апатии, моральном упадке и прочих недостойных качествах, которых настоящему мужчине иметь не положено. К концу массажа реплики Махмуда доводили до белого каления, и будь я здоровым человеком, непременно полез бы в драку, несмотря на то, что её исход из-за разницы наших весовых категорий был заранее предрешён не в мою пользу. Вполне возможно, что это был один из приёмов психотерапии, и если так, то он давал ощутимые результаты: копившаяся злость направлялась в иное русло, восстанавливая силы и активизируя умственную деятельность.

Напрасно я грешил на рассудок, предполагая, что во сне он фантасмагорически интерпретировал разговор доктора с руководителем группы "кси". В отличие от тела рассудок был полностью здоров и в точности воспроизвёл диалог у моей койки, ничего не добавляя и не искажая, что позже подтвердили приведенные Серебро факты. Другое дело, были ли эти сведения настоящими, и не разыгрывали ли у моей постели интермедию, каким-то образом прознав о "магнитофонных" способностях моего мозга? Диагностическая аппаратура в комнате стояла добротная... Но зачем всё это нужно, я терялся в догадках.

Лечащий врач, нейрохирург Василий Андреевич Артамонов, одновременно являвшийся резидентом группы "кси" в Алычёвске, действительно совершенно случайно оказался на месте происшествия, когда меня поразила шаровая молния. А через полчаса Артамонов стал и свидетелем моего спонтанного предсказания гибели господина Популенкова. (Прослышав о несчастном случае на своей вилле, Популенков примчался в дачный посёлок, почему-то и, скорее всего небезосновательно, подозревая, что на него готовилось покушение, но жертвой оказался я. Узнав, что всё дело в необычном природном явлении, я живой и внешне невредимый прихожу в себя сидя на крылечке, а дорогостоящая аппаратура не пострадала, Популенков пришёл в благодушное настроение. Он даже позволил пошутить в мой адрес, что, мол, кому суждено быть повешенным, не закончит жизнь на электрическом стуле, и тут же отбыл в город. Чтобы через несколько секунд погибнуть у всех на глазах под бетонной плитой, свалившейся с самосвала на крышу "мерседеса".) Дальнейшие события закрутились как в детективе. Доложив о моём предсказании по инстанциям, Артамонов по собственной инициативе установил за мной наблюдение и оказался прав в своих подозрениях. На следующий день он под видом случайного посетителя подсел ко мне в кафе, где я основательно напивался по поводу вынужденного увольнения с работы. Напился я тогда здорово, и в пьяном откровении поведал Артамонову о постигшем меня несчастье. Оказывается, шаровая молния наделила меня неприятной особенностью выводить из строя электронную аппаратуру, с которой я, по несчастью, находился рядом. Пришлось в срочном порядке рассчитаться с работы, чтобы не заподозрили в умышленной порче оборудования, так как при моём появлении в офисе персональный компьютер задымился и полыхнул ясным пламенем, а компьютеры на соседних столах все как один начали барахлить. Кто в этом виноват, для меня не составляло загадки, поскольку я ко всему прочему обнаружил у себя ещё и дар предвидения. Пытаясь доказать случайному

собутыльнику, что всё это правда, я предсказал Артамонову несколько серьёзных событий, которые должны случиться в городе. Что это были за события, мне сейчас не сообщили, но они сбылись, и отношение группы "кси" к моей персоне круто изменилось. На фоне многочисленных предсказателей, зачастую липовых, мои способности выглядели ошеломляюще, и я мгновенно превратился для группы "кси" в фигуранта номер один. В Алычёвск срочно вылетела оперативная бригада во главе с экспертом первого ранга Николаем Ивановичем Серебро, которая установила за мной плотное круглосуточное наблюдение, скрупулёзно фиксируя все мои действия, перемещения и проявления мною уникальных способностей, на всякий случай до времени себя не афишируя. Как сейчас в доверительном монологе признался Серебро, тайное наблюдение было, пожалуй, его ошибкой — на контакт следовало идти с самого начала, пока я находился в растерянности, поскольку, когда пообвыкся с уникальным даром, понял свои возможности, было поздно. Видя, что я и сейчас не склонен идти на контакт, считая его рассказ чистой воды вымыслом, непонятно для чего сочинённым, Серебро решился на крайнюю меру и предоставил мне для ознакомления пухлую папку моего дела.

Три дня, положив на пюпитр листы компьютерной распечатки, я читал дело как фантастический роман. Сочинён он был добротно, профессионально, но содержал настолько неправдоподобные сведения, что в реальность описанного не верилось. Моя жизнь с середины мая до середины июля была запротоколирована по минутам: что делал, с кем встречался, о чём говорил, хронометраж, фотографии, показания очевидцев, заключение экспертизы...

После поражения шаровой молнией моя жизнь кардинально изменилась. Бросил работу, прекратил общение с друзьями, приятелями, бывшими сослуживцами, расстался со своей девушкой и вёл уединённый образ жизни, если так можно охарактеризовать шатание по кабакам, где я тихонько напивался в одиночку. Меня неприятно поразила выписка из застенографированного телефонного разговора между Аллой и её подругой Натали.

Н а т а л ь я Л у ж и н а . ...Слушай, ты это серьёзно?

А л л а П а х н о в а . А как по-твоему?

Л у ж и н а . У вас такая любовь была... Ты за него замуж собиралась. Помнишь, как ты его у Маринки отбила?

П а х н о в а (со смешком). Прошла любовь, завяли веники. Это вы с Маринкой замуж по любви выскочить хотите. А мне нужен мужик, который семью содержать будет. И хорошо содержать, чтобы ни я, ни дети ни в чём не нуждались.

Л у ж и н а . Так у него вроде бы работа высокооплачиваемая. Сама говорила, через год квартиру купите, машину...

П а х н о в а (зло). Кончилась работа. Как молния его шарахнула, он рассчитался. Ходит, словно пришибленный, деньги пропивает. Шарики за ролики в голове заскочили. На фиг мне такой мужик нужен?

Л у ж и н а . Да что ты говоришь?!

П а х н о в а . То и говорю! Крыша у него поехала. Так что передай Маринке, если хочет, пусть такое "добро" назад забирает.

Л у ж и н а . Маринка месяц назад замуж вышла.

П а х н о в а . Ну?! И за кого?..

Я в сердцах оттолкнул пюпитр и чуть не рассыпал листы компьютерной распечатки по полу, успев схватить их левой рукой. Собирать листы было некому, и пришлось бы ждать, пока придёт медсестра — мои успехи управляться одной рукой прогрессировали день ото дня, но были ещё не настолько хороши, чтобы ползать по полу, подбирая рассыпанные страницы.

С полчаса я сидел, пытаясь убедить себя, что запись телефонного разговора может оказаться хорошо сработанной дезинформацией. По отчётам агентов наблюдения к разрыву с Аллой я отнёсся равнодушно, но сейчас этого не помнил, и испытал неприятное потрясение. Горько узнавать, что тебя предаёт близкий человек, особенно когда находишься в столь незавидном положении.

Нельзя сказать, что у нас была такая уж возвышенная любовь, как можно представить со слов Натали. Жили вместе почти год, я даже начал привыкать, может быть, и женился... Никогда не задумывался над этим, мало того, понятия не имел, что Алла столь прагматически относится к нашей связи. Если это правда, то слава богу, что мы расстались. Разбирая по косточкам телефонный разговор двух подруг, я восстановил в памяти наши редкие ссоры, сравнил их со стенографической записью и пришёл к неутешительному выводу, что такой диалог вполне мог состояться. Увы мне... Перевелись в наше время жёны декабристов, следовавшие по зову сердца за мужьями в Сибирь. Меркантилизм правит миром — днём с огнём не сыщешь женщину, готовую сидеть у постели парализованного мужа и выносить из-под него утку.

С горьким осадком на душе я принялся читать дальше. Некто Вальдштейн, аналитик оперативной бригады группы "кси", сравнивая моё психологическое состояние до травмы и после, аргументировано доказывал, что "...разрыв отношений с друзьями, систематическое уклонение от встреч с сослуживцами, замкнутость, угнетённое состояние, есть нечто большее, чем посттравматический шок в результате поражения мощным электрическим разрядом". Проводя параллели с Екатериной Воробьёвой (Донецк, Украина), которая после удара электрическим током стала обладать рентгеновским зрением, и Гражиной Ольховски (Краков, Польша), перенёсшей аналогичную травму и заговорившей на фламандском языке времён Возрождения, Вальдштейн делал парадоксальный вывод, что "...сознание Романа Челышева если и не полностью, то в значительной степени вытеснено чужим — оставлены только общие поведенческие функции и речь. Психоматрица наложенного сознания постепенно осваивается с телом, окружающей обстановкой и только затем, убедившись в полной адаптации, обзаводится новым кругом знакомств и приступает к действию. Всё это весьма напоминает внедренческую акцию парадасцев, однако, в отличие от их методики, психотип наложенной матрицы у Челышева не поддаётся распознаванию, к тому же запрос по дипломатическим каналам дал отрицательный результат — наблюдательная служба Парадаса не посылала сюда своего агента. Вполне возможно, что в Алычёвске действует агент из ещё неидентифицированных миров, намеренно не входящих в состав Союза, либо вообще не подозревающих о его существовании. Лишним тому подтверждением является метастабильный изотоп золота, технология получения которого не известна ни на одном из миров, входящих в Союз. По всем законам физики этот изотоп не имеет права существовать в стабильном состоянии, к тому же ядерный распад изотопа идёт по необъяснимой схеме: с мощным выбросом свободных электронов образуется натуральная платина, но при этом не наблюдается никаких следов жёсткого излучения. В результате

взрыва монеты из изотопного золота на пригородном шос зарегистрирован всплеск ядерно-магнитного резонанса, который вывел из строя всю систему энергоснабжения района и в радиусе шести километров от эпицентра взрыва полностью разрядил автомобильные аккумуляторы и другие источники питания. Парадокс необычного ядерного распада изотопного золота состоит в том, что он никак не сказывается на биологических объектах, но в то же время безвозвратно выводит из строя все электронные системы. Строгому научному объяснению столь необычное поведение изотопа золота не поддаётся. Серия экспериментов по его распаду, проведенная в кратере Циолковского, анализируется. Выдвигаемые гипотезы..."

Далее в отчёте Вальдштейна пошла сплошная научная абракадабра, в которой мог разобраться только узкий специалист-ядерщик, и я, отстранившись от пюпитра, ошарашено откинулся на подушку.

В голове царил сумбур. Это даже не фантастика, а чёрт знает что! Кратер Циолковского, если не ошибаюсь, находится на оборотной стороне Луны. Кто, спрашивается, мог провести там серию экспериментов? А что это за Союз миров, наблюдательная служба Парадаса и прочая инопланетная белиберда?!..

Ответов на вопросы в тексте не было, поэтому я отложил отчёт Вальдштейна в сторону и продолжил изучать своё дело. По непонятным соображениям мне предоставили не всё дело, а извлечение из него: наспех скомпонованные страницы пестрели не всегда вразумительными обрывками медицинских заключений, актов технических экспертиз, результатов химико-биологических анализов, заключений специалистов из разнообразных областей знаний, отчётов агентов наблюдения. И всё это без объяснений и комментариев. Что хочешь, то и думай.

Выдержка из донесения агента "Охотник":

"...Мы взяли дюжину кружек пива и порцию креветок. Во время разговора я заметил, что кто-то невидимый аккуратно стаскивает с тарелки по одной креветке и начинает поедать. Фигурант тут же подхватывал со стола надкушенную креветку и старался незаметно бросить её под стол. В разговор фигурант не вступал, выглядел озабоченным и рассеянным; все его действия были направлены на то, чтобы никто не обратил внимания на невидимого едока. Когда я попытался опередить фигуранта и схватил сползающую с тарелки креветку, невидимый едок меня укусил, как бритвой срезав клочок кожи с указательного пальца. Сделав вид, что укололся о панцирь креветки, я продолжил разговор..."