Но я вспомнила, что он сказал когда-то торговцу, отцу восьмерых детей. Что лучше расти без отца, чем стыдиться за него. Если ребенок Рейга пойдет в него нравом, он не простит Рейгу, что тот побоялся в последний миг. И об умерших тоже подумала. Обо всех убитых, обо всех умерших от холода и голода, о тех, кто не увидел в жизни ничего, кроме горя. И еще подумала, что Рейг ничем не заслужил паучьего обхождения.
Я умею улыбаться в любых обстоятельствах. Меня Семь-Зверей научила. Я пообещала Рейгу, что мы с ребенком не пропадем и будем его дожидаться. Сказала, что если мы дошли до океана, несмотря на все опасности, и раз Рейг снял с меня ледяное заклятье, то это значит, что удача сопутствует ему. И что умнее его на свете никого нет. И пусть все, кого он встретит, помогут ему. Рейг обрадовался, снова обрел смелость и сказал, целуя меня:
— Наконец ты пробудила меня от трусливого сна. А ведь про твой пояс я не шутил. Я избрал его защитным амулетом, потому что ты хоть немного любишь меня. Океан и удача пока еще не приручены, как некогда были приручены конь и собака. Зверь же приручается любовью и заботой, а не колдовством. Вижу я, что на луг Трех Богинь ты не выходила.
— А что это за луг? — спросила я.
— Это луг перед святилищем, где девушек обучают женским искусствам, и хитростям тоже. Но сначала испытывают их, чтобы решить, на что они годны и чему их учить. Весной, когда зацветает луг Трех Богинь, на нем собираются юноши окрестных племен. По приказу Великого Жреца юноши стреляют в цель из лука. А девушки выходят из святилища, каждая обходит ряд юношей, смотрит им в глаза, прикасается к ним и разговаривает с ними. Если с появлением девушки никто не отвлечется от состязания — тогда решают что ее дар такой: не отвлекать от дела. Ее берет к себе младшая жрица, будет учить ее женским ремеслам, покорности, терпению и бережливому ведению хозяйства. Потом ее отдадут ее замуж за бедняка или батрака. Совсем по-другому бывает, если при выходе девушки оружие начинает дрожать в руках юношей, а глаза не видят цель. В такой девушке, как говорят, живут Три Богини. Тогда к ней со ступеней святилища сходит сама Великая Жрица. Она будет учить деву искусству пения и танца, украшению лица тайными красками, умению отдавать приказы и повелевать взором, счету денег, любовным ласкам и убранству стола. Потом она будет предложена в жены одному из самых почтенных людей окрестных племен, или его сыну. Если же при появлении девушки юноши раскроют рты и уронят луки — тогда она будет предназначена в жены одному из вождей. А сама Великая Жрица была некогда взята из тех девушек, при виде которых юноши начинают стрелять друг в друга. Ясно дело когда выходит дочь вождя, то юноши бьют мимо цели и ругаются между собой чтобы угодить ее отцу — так что она тоже будет обучаться искусству Трех Богинь.
— А ты на этот священный луг ходил?
— Ходил. Да чуть Великого Жреца не пристрелил.
— За что?
— Сейчас узнаешь. Бывает, что при появлении девушки стрелы юношей начинают бить в цель так метко, будто от ее взгляда их луки стали волшебными. Тогда к ней подходит сам Великий Жрец.
— И чему он ее учит, и кому она достанется?
— Он учит ее предсмертным песнопениям, и достанется она в жертву огню.
— Чем же она плоха?
— Говорят, что Великий Жрец подкуплен купеческим морским братством. Еще рассказывают, что в старину таких девушек отдавали героям — а красавиц, отнимающих разум, подсылали врагам. Теперь своим подсовывают. Ведь сильные вожди могли бы создать военный союз и поднять цену на мех и металлы, да и работорговцев не впускать в наши земли. Поэтому и не дают им жен, которые могли бы призвать вождей к деяниям, достойным звания вождя. За это мне и хотелось пристрелить эту сволочь жреца, да не решился. Вождей тоже выбирают не без участия Морского Братства, но это уже другая история.
— А я этих вождей хотела уговорить объединиться и строить крепости!
— Ты бы еще на луг Трех Богинь пошла, умная женщина. Тогда Великий Жрец с южанами уже грелись бы у огня из Ифри. Перестрелял бы их всех, но моя цель плыть за океан. А в выборе женщины я как волк, которому нужна достойная его волчица. Не только советчица, но и соперница, чтобы мой ум не задремал и паутиною не затянулся. Давай на прощанье сыграем с тобою в твои мудрые игры. Ибо я с тобой играл и днем и ночью, но еще ни разу не играл, когда был охвачен страхом. Но думаю, что в плаванье мне придется уметь принимать мудрые решения даже когда смерть выйдет охотиться на меня. Посему сейчас хочу испытать себя в игре последний раз.
Всего два светло-голубых цветных камня осталось у него в сумке из медвежьей лапы. Мы стали играть в "полет орла" ибо для этой игры нужно всего два камня, два орлиных крыла. В этой игре игрок не ведет бой другого. В игре в " полет орла " двое игроков помогают друг другу прокладывать орлу путь между облаками.
Таким было наше прощание, за игрою, в лодке, которую швыряли волны и бил океанский ветер. Кончилась игра, орел долетел до солнца. Рейг дал мне камни и в придачу монеты, что у него оставались, и сказал:
— Это тебе подарок, чтобы тебе было на что прожить до моего возвращения. Родится сын, назови Храбрый Бык в честь моего дяди. Если девочка, то дай ей имя Рейин, что означает Дочь Рейга. И не забудь про нашего приемного сына, Волчонка. Уведи его в свободные леса, пока не поздно, воспитай его вольным охотником. И не медли. Если хочешь вновь увидеть твоего приемного сына, уходи из города до захода солнца и никому не рассказывай о познаниях своих. Я не обманывал тебя: я люблю тебя больше, чем ты думаешь, и не привел бы тебя туда, где тебе грозит опасность. Но Валент Страбус не выпустит тебя из владений своих. Поэтому не оставайся зря на океанском берегу. Если я сумею победить хозяев Мира Мертвых, то я, как и все люди, стану бессмертным. Тогда у меня будет вся вечность, чтобы найти тебя и нашего ребенка.
Рейг отвязал лодку, поднял парус, и лодка устремилась к западу, легкая, как осенний лист. Мне хотелось кричать: морской владыка, верни мне любимого моего! Но я знала, что Царь Морей не возвращает никого. Из океанских волн донеслось горестное лошадиное ржание. Я подумала, что лишилась ума от горя. Но потом увидела, что это большой торговый корабль увозит прикованных друг к другу цепью испуганных лошадей, а они бьются на палубе и с тоской смотрят на берег. Звери-то все знают. Наверное, они чуяли, что океан гиблое место, и только отчаянные дураки туда лезут по своей воле! Я заплакала о них, и о лошадях и об отчаянных дураках. Наверное, мы, женщины, любим таких потому, что они сами себя любят слишком мало. Ведь и дождь быстрее впитывается в сухую землю.
У меня не было надежды вновь увидеть Рейга раньше смерти моей. Я верила его слову и знала, что если бы он вернулся с победой, он пошел бы по всей земле искать ребенка нашего. Ведь даже участь чужого сына, Волчонка, не была безразлична ему. Но трудно мне было верить в успех Рейгова плана. Много историй про океан я выслушала, но ни единой хорошей. Да и Рябой мог свои злоключения и приукрасить, за брагу-то и славу. Может быть и не было в океане никакой страны мертвых.
На западе, там, куда ушла лодка Рейга, полукруг заходящего солнца осветил открытое море. Его далекий светозарный лик дерзко разрезали высокие темные волны, острые, будто зубы дракона или языки пламени погребального костра.
Тайная надежда проснулась в сердце моем. Вдруг, когда Рейг увидит огромные волны открытого моря, он испугается?
Но он не испугался. Я стояла на берегу и плакала о том, что он наверное уже не вернется в мир живых. А потом я вспомнила все, что было с нами, и поняла: Рейг был прав, когда сказал хозяину лодки, что в нем сила чародея. Ведь закат, что вел нас к океану, был алее и ярче обычного заката. Вода из источников на нашем пути была сладка как никакая иная вода. Мы шли среди белых прибрежных дюн, где даже тени светлы, и негде укрыться от врага, но страх бежал от нас как лось от охотника. Там, где яростные волны бьются о высокие прибрежные утесы и люди приносят в жертву людей, мы рассуждали об устройстве разных государств, и хотя не стали бессмертными, но о смерти не думали. Рейг вернул трусливому торговцу котами храбрость и человеческий облик, а из Кровавых Коршунов создал малоумных баранов. И уж не Рейг ли обратил туман на лесной просеке в серебро и золото?
А если он это сумел, то почему он не смог бы победить Фангр, Гранса и их порождения? Нет сомнений: мой возлюбленный вернется, и с ним ожившие умершие! Они пойдут к родным горам, они пройдут по лесной просеке, имя которой Путь Уходящего Света, но они будут идти по ней с запада в сторону восходящего солнца, и она станет для них Путем Возвращенного Света!
Подумав о Пути Уходящего Света, я вспомнила, что Рейг просил меня до захода солнца уйти отсюда. Но я думала: пусть этот Валент Страбус, кого все боятся, убьет меня... Тогда я встречусь с Рейгом в стране мертвых и помогу ему в битве с чудовищами!
Настала ночь. Волны отхлынули от берега, а люди пошли в город, одни на встречу со сновидениями, а другие на улицу Блудниц. Лишь самые бедные остались на песке, собирать мелких рачков, которых оставил океан. Рейг говорил, будто Валент Страбус рыщет здесь по ночам со своей свитой. Но люди на берегу были спокойны, никого они не боялись. Я решила, что этого Страбуса люди придумали, как чудовищ из Леса Враждебных Теней. А Рейг, осел, поверил! Хоть и герой, но все равно осел.
Вдруг послышался тихий топот копыт. Все, кто был на берегу, упали на колени. Я спросила того, кто был ближе ко мне:
— Что за божество идет сюда?
Он ответил:
— Тебе оно не опасно.
Я обернулась и увидела конный отряд. Всадники ехали неспешно, их предводитель оглядывал все вокруг — так вождь многочисленного племени объезжает свои владения. Они были не похожи на могучих воинов, которые стояли у входа в город. Видно, не за силу выбирали этих всадников. Легко и почти бесшумно скользили они в ночной тьме. Вдруг, к удивлению моему, они остановились. Неужели и они будут собирать рачков в песке?
Тот, кто вел всадников, спрыгнул с коня и приблизился мне. По одежде — иноземец, обликом гордый и властный, но одет неприметно, не похож на ярких сыновей юга. Короткая темная туника, длинный серый плащ, подбитый мехом. У пояса меч, короткий и узкий. Такое оружие не дарует победы в сражении, зато легко скроется под одеждой. Повадками предводитель всадников был похож то ли на разбойника, то ли на охотника-ловца, или может быть, на хищного зверя. Тускло блестели под луной его темные седеющие волосы, короткие, жесткие и прямые. Смуглое лицо воина было гладким как темный лед: верно говорят, что у старого волка не бывает морщин.
Он сказал мне что-то на неведомом мне языке. Потом перешел на мой родной язык. Слова он произносил странно — так говорил на нашем языке мой отец. Он строго спросил меня о моем происхождении: отчего мои волосы черны? Я сказала, что я Ифри, дочь мудрого ливийца Исмона, но рождена среди горных охотников. Властный южанин слегка улыбнулся:
— В этих холодных землях твое имя согревает кровь. Ифри, богиня Ливии, у нас ее называют Dea Africa. Как там у Геродота.... "В Ливию, агнцев кормящую, шлет поселенцем тебя". Ты родилась под счастливой звездой, твое божественное имя вызвало у меня желание провести с тобой больше времени, чем требуют мои служебные обязанности. Но сначала скажи мне: знаешь ли ты искусство письма и счета?
Я рассказала предводителю всадников о том, чему учил меня отец. Потом я спросила:
— А ты кто, достойный воин, и зачем покинул ты свою родную страну?
Один из его воинов почтительно ответил за своего предводителя:
— Перед тобой сам Валент Децимус Страбус, легат легиона Вульпес. К нему обращаются за помощью подданные нашего правителя, если они волей рока оказались в чужих землях.
Значит, Рейг был прав, и Валент Страбус не придуманное чудовище? Но почему Рейг не хотел, чтобы я встречалась с ним? И как Рейг угадал, что тот, перед кем люди падают на колени, остановится, чтобы поговорить со мной?
Валент Страбус не показался мне ни жестоким, ни склонным к безрассудному гневу. Он приказал мне:
— Следуй за нами, мы едем в наш город, Фанум Мартис. Ты знаешь здешний язык и привыкла к холоду. Постарайся быть мне полезной, и ты не пожалеешь об этом. Если тебе известны имена других пришельцев с юга, назови мне их, и я отправлю за ними моих людей.
Я ответила, что должна вернуться в горные леса и научить моего приемного сына искусству охоты, ибо об этом просил меня муж мой. Легат сказал мне, будто обеспокоенный чем-то:
— Если твой приемный сын обучен искусству письма и счета, я прикажу доставить его ко мне и возьму на службу. А ты не должна бродить по этим диким землям. Таков закон страны нашей: ни один образованный человек не может покинуть пределы Империи, чтобы его знания не достались тем, кто может стать врагами нашими. Как мудро заметил великий Аристотель, эти северные великаны преисполнены мужества, но недостаточно наделены умом. И хвала богам что это так. Ибо если дикая стая варваров сумеет прорваться сквозь оборонительные заграждения — будет разграблен один из приграничных городов, не более. Если же один из носителей знания уйдет в земли варваров и станет учить их — тогда вся Империя может оказаться в опасности. Стражи города доложили мне, что сегодня в город вошла темноволосая женщина, и я решил сам найти тебя и того варвара, которого ты выучила чтению и письму.
При этих словах в памяти моей встал Хсейор. В моем сне на Орлином Утесе он напомнил мне слова моего отца:
Is fecit cui prodest
Забывшись, я прошептала:
— Римлянин, ты — Белый Лис?
Страбус тихо рассмеялся:
— Женскому разуму нужна вся жизнь для того, чтобы разгадать самую простую загадку. Имя нашему легиону: Вульпес, что на нашем язык означает: Легион Лиса. Твой отец велел тебе найти Белого Лиса, чтобы он помог тебе. Видимо, он разгадал нашу тайну, увидев знак Лиса в деревне дикарей с болота. У многих здешних вождей есть меч со знаком Врага иноземцев — доказательство того, что они в тайном союзе с нами. Тому, у кого есть такой меч, мы позволяем больше, чем тем, кто отказывается от дружбы с нами. Изображение лисицы сделано из золотосеребряного сплава, неведомого в этих землях, но хорошо известного на юге. Поэтому варвары не смогли бы подделать этот знак. Твой отец несомненно догадался, где был выкован этот меч, и сообразил, что "сделал тот, кому выгодно". Да, мои служители называют себя слугами Белого Лиса и скрывают свои смуглые лица, чтобы варвары не поняли, к кому они отводят пойманных чужеземцев.
— Отчего вы не скажете им правды? — спросила я.
Легат снизошел до объяснения, думаю потому, что хотел взять меня на службу:
— Природа доносчика такова, что одной лишь награды ему мало. Иные северяне тащат мне иноземцев усерднее, если верят, что пойманный будет растерзан полубогом-полузверем, а не отправлен в родную землю. Впрочем, некоторые из приведенных мне южан действительно будут наказаны, ибо самовольно ушли за пределы Империи в земли наших врагов. Там, где власть дика и невежественна, она уничтожает иноземцев в своих владениях. Просвещенная власть преследует своих подданных, посмевших уйти в иные страны. Обычно она делает это руками диких обитателей этих стран: они сами истребляют тех, кто мог бы принести им знания. Думаю, что наш тайный легион приносит Риму большую пользу, чем все боевые легионы вместе взятые. Мы уже внушили северным варварам страх перед изучением письменности. Они умеют рисовать знаки, именуемые рунами, но используют их только для гадания. Некоторые северные вожди знают о нашей истинной цели, но они сами не хотят письменности в своих землях. Не желают, чтобы оказались увековечены некоторые их славные деяния, боятся, что голоса убитых останутся в вечности, как посмертное эхо. Слишком много здесь берез, слишком много бересты для рукописей. Хвала богам! Эти варвары темны разумом, и останутся такими, но еще лучше было бы, если бы они существовали бы только в форме рабов. Поэтому мы постепенно склоняем их к братоубийству, чтобы они истребляли друг друга — а нас приманивали для содействия в их распрях. В приграничных землях мы уже достигли этой цели, превратили их существование в бесконечную войну. Мы внушили им, что на небе есть некая страна блаженных, где реками льется любимое ими пиво, и якобы попадают туда только те, кто погиб в битве. Теперь они бьются даже не ради добычи, а чтобы избежать несчастья умереть позорной мирной смертью. Но в глуши этой страны многие все еще следуют каким-то древним законам Справедливого Солнца и живут в согласии. Здесь ты можешь быть нам полезна. Придумай, как принести смуту в эти племена, ведь ты родилась среди них. Для женщины ты не глупа. Ты поможешь нам в нашей тайной войне и получишь меч с изображением лисицы.
