Время, в ожидании опасности, тянулось ужасно медленно, но пока ничего не происходило. Сигнальщики ни на мгновение не ослабляли внимание, да и все, свободные от вахты, всматривались во тьму, ожидая встречи с врагом.
-Ну, где этих немцев искать? Море-то широкое. Да и в темноте, пройди они в пяти милях, мы их не увидим. А может они бросили нас преследовать и повернули назад, а мы тут ждём неизвестно чего — высказал предположение старший артиллерийский офицер эсминца Федотов.
-Было бы просто отлично, если это так. Ждем ещё полчаса и пойдем назад.
-Ваш высокобродь, похоже, был огонь, никак корабли противника, и на одном из них выскочил факел из трубы.
— Тебе не померещилось, Астапчук? Где ты огонь увидел?
-Ваш высокобродь, на двадцать градусов по левому борту.
Все взоры устремили на левый борт, но в ночи ничего не происходило, ни огоньков, ни силуэтов, абсолютно ничего.
-Ну и где твой огонёк.
-Ваше высокоблагородие, ну ей Богу видел, ну никак не померещилось мне.
-Ладно, наблюдай дальше, может ты и прав и что-то видел, лучше чтобы это была правда. Значит, немцы очень торопятся, раз их механики допустили такое, что пламя вырвалось из трубы.
-Ваш высокобродь. Вот снова и уже ближе.
На это раз ещё несколько человек увидело целый столб искр, вырвавшихся из трубы какого-то корабля.
-Григорий Ксенофонтович, если что, будь готов немедленно дать полный ход — предупредил я инженер-меха-ника
Десятки глаз всматривались в темень, пытаясь что-то разглядеть. Вот показались смутные силуэты проходящих мимо кораблей. Две большие тени и четыре поменьше, следовали на север. Пока они нас не видели, а если увидят, то нам быстренько надо уносить ноги, нам с крейсерами не совладать. Корабли противника проследовали мимо, и "Новик" остался незамеченным.
-Надо было атаковать их торпедами пока они проходили по траверзу — посетовал минный офицер лейтенант Граф.
-Гаральд Карлович, у нас приказ — выяснить какие корабли преследуют наш отряд, и об этом доложить командующему. А уж потом воевать.
Итак, мы видели, что за нашими кораблями проследовали два крейсера с эсминцами, и пока больше никого нет.
-Ещё немного подождем и убедимся в этом, а вдруг это просто авангард и основные силы идут позади.
Русский эсминец вновь затаился на предполагаемом пути противника, но сейчас таиться стало труднее, так как всходила луна и отодвигала от корабля темноту, что скрывала его и противника друг от друга. Корабли противника не пришлось долго ждать, все же германские линкоры гораздо больше русского эсминца. И сигнальщики "Новика" сумели в тёмном море первыми обнаружить противника. На эсминце старались держать противника по носу, чтобы подставлять наименьшую площадь для обозрения их сигнальщикам. Всё же не так-то легко разглядеть объект девять на девять в ночном море. Даже разговаривать стали тише при виде колонны немецких кораблей. Линкоры шли первыми, а за ними крейсер и эсминцы одной колонной. Никакого охранения эсминцы не производили, а просто шли за линкорами. Видно полагались на впереди идущую группу. Раз та прошла без помех, значит впереди всё чисто. "Новик" находился в дрейфе, иногда подрабатывая машинами и ждал, когда мимо его пройдут корабли противника. У всех нервы были напряжены от одной мысли, увидит их какой-нибудь глазастый Ганс или нет? Не увидел. Как только противник прошел мимо всё с облегчением выдохнули.
-Радио адмиралу — выкрикнул Беренс, сбрасывая напряжение — передать все данные о противнике. Сейчас уходим к островам, если что укроемся под берегом.
-А если пойти за немцами на почтительном расстоянии? — высказал предложение старший офицер.
-Где гарантия, что нас не заметят? Если заметят, то могут зажать. У них там только в хвосте шесть эсминцев. Так что преследовать мы никого ни будем. Уходим курсом на Моонзунд. Адмирал разрешил нам пробиваться самостоятельно.
"Новик" уходил на восток, в сторону Моонзундского архипелага к проливу Соэла-Зунд, чтобы потом, между островами, проскочить в Финский залив с восточной стороны Даго.
И вот "Новик" идёт вдоль берега острова Даго, вдоль далеко выступающего в море полуострова Дагерорт, прячась на фоне его низких берегов. На востоке небо уже начинало светлеть — скоро рассвет.
Я всегда удивлялся, как причудливо иногда играет природа. Взгляните на карту острова Даго и полуострова Крым, и вы поймете, о чем я говорю. Даго на Балтике, это же уменьшенная зеркальная копия Крыма на Черном море. И вот этот полуостров, мимо которого сейчас проходим, так похож на Керченский. Когда мы, после обнаружения противника, уходили в сторону архипелага, то немного неправильно рассчитали курс, и вышли к острову Даго ближе к этому полуострову. После короткого совещания, решили не возвращаться к проливу Соэла-Зунд, а обойти этот полуостров и войти в Финский залив не с восточной, а с западной стороны Даго. Одного я боялся, того, что во время движения вдоль этого длинного, и, к тому же, узкого полуострова, не видно, что делается по другую сторону этого куска суши. А на оконечности этого, в общем-то, не полуострова, а длиннющего мыса, может случиться так, что мы лоб в лоб с кем-то нехорошим встретимся.
Вот, почти так оно и вышло. Когда с нашей стороны до оконечности мыса оставалось с полмили, раздался возглас сигнальщика
-По курсу два корабля. Видны мачты по ту сторону мыса. Дистанция примерно двадцать пять кабельтовых.
-Стоп машины. Полный назад, — тут же отдал я команду, чтоб остановить движение корабля. И когда мы почти остановились, корабль в этот момент шел только по инерции, как из-за мыса вышли два эсминца, но на наше счастье, с них не заметили наш корабль, еле двигающийся на фоне тёмного берега. Корабли держали курс на юг.
(Это были те самые эсминцы, из передового дозора, что шли вместе с крейсерами впереди линкоров. Немцы отказались от погони, видимо, посчитав что русских уже не догнать, хотя шли ещё три часа на север, после того как мы их видели. Линкоры повернули назад ещё раньше. Крейсера и два эсминца направились в разведку к острову Эзель, а вот эта пара пошла вдоль Даго).
-Как думаете это наши дозорные эсминцы или всё же противник? — задал я вопрос своему старшему офицеру Бабицыну.
-Сейчас ещё трудно судить, так как силуэты размыты, и не понять кто перед нами. Надо немного подождать, похоже, они нас пока не видят на фоне острова. Но к встрече надо приготовиться.
-Гаральд Карлович приготовь все свои аппараты, но выстрелишь торпедами только по команде.
-Дмитрий Иванович, пусть твои комендоры возьмут на прицел корабли, но смотри у меня, раньше времени не стреляй, а только после команды с мостика, иди, предупреди своих плутонговых. А вы, Григорий Ксенофонтович, знаете что делать.
Мы расходились контркурсами с пока ещё неопознанными кораблями, держась ближе к берегу, насколько это было возможно, но так, чтобы не налететь на мель. Теперь мы видели, что это были трехтрубные корабли, немного напоминающие наши эсминцы из шестого дивизиона, входящие в нашу оперативную группу. Но эти были крупнее, и у них была одна особенность — непропорционально короткий, по отношению к остальному корпусу, полубак. Стало понятно, что перед нами противник, и, пока он нас не видит, надо атаковать.
Вполголоса подзываю Графа, который стоит под мостиком, у первого торпедного аппарата, он подскакивает ко мне.
-Перед нами враг, как только будешь готов, запускай торпеды.
-Михаил Андреевич у меня всё готово.
Граф быстро поднялся на ходовой мостик, здесь размещалась ПУТС, и начал высчитывать время пуска. И вот момент настал, последовала команда на залп, и восемь торпед с небольшим интервалом по времени устремилось к кораблям противника, до которых было чуть больше двадцати кабельтовых. Не менее четырех минут необходимо торпеде, чтобы пройти это расстояние. Прошло четыре минуты ничего не случилось. Четыре с половиной. Опять тишина.
-Что, старший лейтенант, промахнулись?
В этот момент на концевом эсминце в районе третьей дымовой трубы взметнулся огромный столб воды, вперемешку с огнём и паром, и сразу же заговорили орудия "Новика". После того как столб воды опал и дым чуть-чуть рассеялся, стало видно что эсминец тонет. Корма поднималась навстречу носовой части. Взрыв торпеды и котлов переломил эсминец на две части.
Головной корабль вначале так и шел вперёд, там подумали, что эсминец налетел на мину, а разворачиваться на минном поле — это верный подрыв. Когда у его борта стали рваться снаряды, видимо, тогда германцы и увидели и вспышки выстрелов и идущий на сближение корабль, и поняли что попали под торпедный удар русского эсминца, что скрывался в тени берега. Эсминец противника развернулся, и поспешил к месту взрыва, на помощь собрату, при этом ведя интенсивный огонь. Кроме того, над ним, в ещё сумеречном небе, стали взрываться сигнальные ракеты, в основном красного, аварийного цвета.
— Своих зовёт, — произнёс кто-то из палубной команды.
Теперь и мы сосредоточили огонь всех орудий на нём, хотя два наших орудия успели несколько раз выстрелить по концевому, но лейтенант Федотов понял, что эсминец тонет, и перенес огонь всех орудий на головной эсминец. После пятого залпа мы добились первого попадания, следующим залпом ещё два снаряда попали в противника. На эсминце что-то горело, но он продолжал сближаться со своим тонущим собратом, намереваясь или взять его на буксир или снять экипаж. Хотя буксир тут уже не поможет, остаётся только второе.
Но немец тоже больно "огрызался". Пошли накрытия, попаданий, к счастью, пока не было, но осколки к нам на палубу залетали, и один из артиллеристов получил ранение. Приходилось энергично маневрировать, сбивая прицел у противника, но и наша меткость также стала страдать, хотя мы ещё два раза добились попаданий. Не выдержав нашего огня, эсминец начал отворачивать в море, отказываясь от спасательной операции. Покидая поле боя, взяв курс на юго-запад, немец начал увеличивать скорость. Мы пошли за ним, чуть увеличив дистанцию, когда поняли что у противника орудия меньшего калибра, чем у нас, и менее дальнобойные. Над морем показались первые лучи солнца, освещая место сражения. Немец пытался оторваться от нас, но мы его не отпускали, и продолжали преследовать, и, после ещё пары попаданий, наш противник запарил и начал терять ход. В районе средней дымовой трубы на нем разгорался большой пожар. Было хорошо видно, что эсминец глубоко сел в воду, и имеет крен на левый борт. Ответный огонь ослаб, отвечали только два его орудия, но, несмотря на дюжину попаданий, он продолжал медленно двигаться. Нам оставалось добиться нескольких попаданий, и он пошел бы на дно. Но в это время раздался возглас сигнальщика "Корабли с юга!"
Гляжу в том направлении, там из-за горизонта поднимались столбы дыма и стали вырисоваться мачты спешащих сюда кораблей. Кого там ещё несёт — подумал я — если наши, тогда кто? Слишком быстро идут. У нас, в Рижском заливе, нет ни одного быстроходного корабля. Стал вглядываться в приближающие корабли, и по их размеру догадываюсь, что это, должно быть, два крейсера и пара эсминцев. Наш избиваемый противник как мог спешил навстречу тем кораблям. Немец сопротивлялся и вел ответный огонь, его снаряды рвались рядом с эсминцем, нанося ему мелкие повреждения своими осколками.
На нашей палубе кто-то истошно заорал — "Санитара, санитара быстрей!"
"Ну почему же у орудий не установили броневые щиты, они бы половину наших комендоров уберегли от осколков, а то так мы их всех потеряем. Вот только вернемся в Гельсингфорс, обязательно подам рапорт на имя командующего. Даже на старых эсминцах стоят щиты, а на новейшие не предусмотрели" — сокрушался я.
А корабли-то с юга приближались.
В бинокль было видно, что к нам навстречу, полными ходами идут два германских крейсера с парой эсминцев.
-Всё, пора уходить. Возвращаемся назад, надо подобрать парочку пленных и уходить подобру-поздорову — сказал я своему старшему офицеру.
На циркуляции кормовые орудия ещё раз достали немца, но и он нам третью трубу попортил, пробив её насквозь. Мы быстро развернулись и поспешили туда, где затонул вражеский эсминец. На подходе к месту затопления увидели шлюпку полную людей, гребущих не к острову, а от него. Сразу поняли, что это выжившие из экипажа потопленного нами немецкого эсминца. Значит им, удалось спустить её на воду, или шлюпку сорвало, когда эсминец тонул. Подходим к шлюпке — так и есть, полная немецких моряков. Заставляем всех перейти на борт "Новика", а это более тридцати человек. Они, видя, что с юга идут корабли, начали всячески задерживать пересадку со шлюпки на борт эсминца. Мы пригрозили, что, если они не поднимутся на борт, то мы просто утопим их, пройдясь над шлюпкой. Как только последний наш пленник поднялся на борт, эсминец тут же направился в сторону Гангута.
В это время до наших преследователей было около семидесяти кабельтов. Нас преследовали два корабля, крейсер и эсминец, вторая пара занималась спасением своего эсминца. Крейсер открыл огонь. Первая пара снарядов разорвалась за кормой в пяти-шести кабельтов, и это были не менее чем 150-мм снаряды, судя по вставшим фонтанам воды. А это значит, что такие орудия могут нас быстро отправить на дно, если мы им позволим приблизиться ещё на десяток кабельтов.
-Григорий Ксенофонтович, не подведите, вы уж, со своими молодцами постарайтесь как на мерной миле, из машин всё, что можно выжать.
Эсминец набирал ход, а за кормой вздымались фонтаны от снарядов преследователя. Нам приходилось постоянно перекладывать руля, чтобы сбить германцу прицел. Не идти же всё время по прямой? Утопят ведь.
Михаил Андреевич — обратился ко мне мой штурман Кемарский — тут в трех милях от полуострова начинается песчаная банка, не посадить ли нам немца на неё.
-Как вы это предлагаете сделать?
-Я знаю проход, правда там всего полста ширины и четыре метра глубины, но нам этого хватит, а вот ему, — и показывает рукой на корму, за которой поднимались фонтаны от взрывов снарядов нашего преследователя, — ему нет.
-А вы нас сами не загоните на эту косу? — тогда ведь нам всем настанет конец. Где вы будете искать проход, если за нами идет крейсер? И пары его снарядов хватит, чтобы лишить нас хода. Давайте, от греха подальше, обойдем эту банку, и будем надеяться на машинную команду. А на такой скорости мы ваш проход просто не увидим.
-А тогда, давайте я по самой кромке проведу, а потом уйдём, сразу на четыре румба вправо, и если немцы клюнут, то они захотят срезать угол. Тогда они могут задеть своими винтами дно, а если возьмут круче, то и совсем выскочат на отмель. Но надо сделать так, чтобы со стороны выглядело, будто это они заставили нас курс изменить.
Мы чуть довернули к самой банке, теперь под нами было малые глубины всего пять-шесть метров воды и даже менее того. А на больших ходах, да на малых глубинах кораблям ходить не рекомендуется. Вот поэтому позади нас начала образовываться спутная волна, скорость стала падать, будто в котлах стал садиться пар. Хорошо, что это мелководье продолжалось меньше мили, однако это позволило крейсеру сблизиться на несколько кабельтовых. И вот орудия крейсера начали достать до нас. Один из его снарядов разорвался недалеко от левого борта. В обшивке эсминца образовались две пробоины от осколков. Следующий залп лёг с перелётом метров на двадцать, подняв по курсу столбы воды, в один из которых мы успели влететь, пока он оседал. Как только мы прошли песчаную банку, сразу повернули, чуть ли не на девяносто градусов, как будто резко меняем курс из-за разрывов с левого борта. Обходя банку с севера, намерено начали сбрасывать ход, но как только увидели, что форштевень крейсера глядит на нас, снова начали набирать ход и ворочать курсом на север, как будто собираемся уходить в сторону финского побережья.
