Лучшее из чудовищ

— Вы бы поосторожней, у нее прекрасный слух...

Колдун поспешил закрыть рот, да еще и губы зачем-то сжал. Кирин старательно подавил смех: старик злопамятный, потом и отомстить может.

Нокрем ушел, оставив его в одиночестве. В глубине души, Кирин был с ним согласен, и все же продолжал. Он решил, что остановится, когда снова голова разболится. Тогда и повод достойный будет!

— Хочешь, скажу, почему у тебя не получается?

Исса выскользнула из темноты и устроилась на вросшем в землю камне.

— Не отказался бы.

— Ты не веришь, что получится. Как это, ты — и магия? Невозможно! Тебя этому не учили, поэтому ничего не получится! Позволь напомнить, обращению с мечом тебя тоже не учили. А у тебя получается.

Даже больше, чем получается, все, что связано с боем, приносит радость. Как ни странно, обнаружив это, Кирин понял и то, почему его ограждали от подобных вещей. Если бы он знал, какую свободу приносит сила, он бы не принял роль третьего принца, живого украшения дворца, так смиренно...

— Исса, нельзя заставить себя поверить.

— Но можно подойти к этому очень близко.

— Сама-то ты огонь вызывать умеешь? — поинтересовался он.

— Я — нет. Мне и не положено, мне природа другие силы дала. Но это заклинание... его когда-то придумала твоя семья. Еще на том этапе, когда они были скорее магами, чем правителями. Скрывать секрет они не стали, потому что знали, что заклинание не для всех. Освоить его удавалось единицам.

— Это не заклинание даже! Здесь ведь нет точных слов...

— Стихийная магия так и выглядит. Она освобождает то, что живет внутри тебя. Безо всяких слов и волшебного настоя ромашки!

— Да ну тебя!

— Я тут помочь пытаюсь! — она спрыгнула с камня. — Хочешь, направлю тебя?

— Не откажусь. Потому что я уже не представляю, что еще делать!

Исса обошла его сзади. Кирин попытался развернуться, но девушка остановила его:

— Не дергайся. Закрой глаза. И не переставай думать о бревне, а то еще подожжешь что-нибудь, что гореть не должно! Меня, например.

— Слабо себе это представляю...

— Ты делай, давай, там разберемся.

Он закрыл глаза, чувствуя, как она обнимает его. Сосредоточиться на этом не получилось: перед опущенными веками вспыхнул огонь. И не просто огонь, а пламя ночи его побега, пожиравшее тогда город. Это уже не фантазии, тот пожар был настоящим. Он подбирался все ближе, Кирину казалось, что его обдает жаром...

— Исса, хватит!

— Не хватит. Управляй им!

Легко сказать! Как можно управлять тем, что готово уничтожить тебя?! И все же он пытался. Он направлял этот огонь на бревно — и подальше от себя. Пылающие волны ускользали, не слушались, готовы были оставить ожоги. Но отступать уже некуда, или так, или самому в огонь...

— Отлично! А ты боялся!

Голос Иссы, прозвучавший слишком громко, разрушил наваждение. Кирин открыл глаза, пытаясь привыкнуть к темноте после яркого света. Девушка уже отстранилась и с торжествующим видом указывала на бревно:

— Пожалуйста! Я же говорила, что в тебе это есть!

Бревно не горело, но оно отчетливо дымилось. Кирин подошел поближе, дотронулся до сухой коры и почувствовал, что она теплая. Что-то действительно получилось! Не совсем так, как он ожидал, и все же это первый шаг.

— Запомни то, через что ты прошел сейчас, — посоветовала Исса. — Когда ты знаешь, что делать, и не раздумываешь, все получается легко.

— Мне почему-то кажется, что до легкости мне еще далеко!

— Так и правильно, ты же только начал! Принц, а не много ли ты хочешь за такое короткое время?

Тоже верно. Всего один день прошел!

— Исса, как вышло, что ты этого заклинания не знаешь?

— Я же сказала, у меня такого дара нет...

— У Нокрема тоже нет. И все-таки он мне объяснил теорию, а ты — нет. Ты ведь тоже узнала от него, так?

— Да, — согласилась девушка. — И что такого?

— Просто странно. Это магия ведь проще, чем наш договор с клеймом!

— Так ведь и я не колдунья, — фыркнула она. — Все мои силы имеют естественное происхождение. Я с ними родилась, а не научилась! Что же касается клейма... Да, это магия. Ей меня научил один очень сильный колнун. Но таких знаний у меня немного.

— Этот колдун... это не тот человек, которого ты любила?

Кирин понятия не имел, зачем ему знать, кто сумел заслужить любовь чудовища. Но с каждым днем такое желание возрастало, превращаясь в необходимость.

Исса, как и стоило ожидать, ответила кратко и неохотно:

— Нет. Тот маг не был человеком и любви я к нему точно не испытывала!

— А...

— По-моему, тебе нужно еще потренироваться. Я пока пойду. Позову тебя на ужин!

* * *

В провинции Тол туманы были редкостью. Создавалось впечатление, что они цепляются за горы и поэтому не доходят до равнины. Так что к ним Саим не привык, да еще и к таким густым.

Он слабо видел дорогу, а уж ее окрестности — тем более. Если налетит на них какой-нибудь дракон сбежавший, они ничего сделать не успеют!

"Хотя нет, Исса почувствует, — напомнил он себе. — Она всегда чувствует".

Они с Иссой друзьями так и не стали, но терпеть ее было легче. Саим усвоил, что Кирину она зла не желает. Просто действует она по-своему, так, как он не привык. Но важен результат!

Саим все больше убеждался в правильности выбранного решения: отказаться от клятвы верности лорду Камиту и помогать принцу. То, что он видел вокруг, отзывалось в нем холодной ненавистью. Разорванные люди, кровавые черви, черный дым от погребальных костров... Это новая счастливая жизнь? Это цена счастья для одной провинции, которая, если задуматься, несчастной и не была?!

Никому нет дела. По крайней мере, никому из солдат — это он видел по своим бывшим подчиненным. Им нравилось получать хорошую плату и иметь большую власть. В Толе никто не относился к ним с таким почтением.

И все же некоторые из них, как и он, готовы были умереть, сдерживая драконов. Не все. Но в ком-то благородство еще осталось!

Мысль о смерти по-прежнему не пугала Саима. Теперь, если понадобится, он мог отдать свою жизнь, защищая принца. Потому что Кирин — единственная надежда империи на то, что все пойдет по-прежнему.

— Не торопи лошадей, — проворчал сидящий рядом с ним старик.

Саим всегда с почтением относился к магии, но Нокрема как мага воспринимать не мог. Слишком уж он... несолидный какой-то, что ли. К тому же, Саим усвоил, что просто так, без подготовки, этот колдун ничего сделать не способен. Да и с подготовкой его возможности сильно ограничены.

— Я не тороплю их. Мы едем как ехали.

— Мы не должны привлекать к себе внимание!

Боится. Не без причин. Если возникнут неприятности, прорваться на территорию Норита им кое-как удастся, гораздо сложнее Нокрему будет вернуться домой Он многим рискует. Почему старик вообще согласился помочь им — Саим и представить не мог. Не похож этот колдун на того, кто беззаветно предан клану Реи.

Границу обозначали яркие огни: здесь были установлены крупные магические сферы. Причем не только возле охранного пункта, но и, как заметил Саим, вдоль всей дороги. А чему удивляться? Это же Норит, особенная провинция!

На охрану отправили сразу два отряда, как мог судить Саим по неясным фигурам в тумане. Один солдат выгонял на пастбище лошадей, а в стороне, за высоким бревенчатым забором, были привязаны два дракона.

Всего два? Должно быть в десять раз больше! Похоже, то, что произошло на перекрестке, все-таки заставило лорда Камита ввести новые правила.

Дорога была перегорожена низкими, наспех сколоченными воротами. Между прочим, хороший конь такую преграду мог легко перепрыгнуть! Но хороших коней Саим здесь и не видел. Позволения на переезд ожидали в основном крестьянские повозки.

— Стойте! — к ним навстречу вышел солдат. — Пути нет! Нужно ждать.

— Я не собираюсь ждать, — высокомерно заявил колдун. — Я — Нокрем Син Далем, маг и целитель, отправляюсь в Норит для обмена лекарственными травами.

— Маг? — заволновался солдат. — По поводу магов нам ничего не говорили!

— Меня это не касается. Я хочу поговорить с вашим капитаном! Где он?

— Так он...

— Где он? — нахмурился Нокрем. Сейчас он напоминал старого филина. — Я не желаю выслушивать оправдания! Раз уж я подчиняюсь навязанным законам, я требую уважения!

Тут он пошел на опасный шаг: называть новые законы навязанными не стоит. Веет мятежом. Но солдат этого не сообразил и виновато опустил голову. В беседе с капитаном старику надо быть поосторожней! Если бы к нему заявился такой наглец, Саим не спешил бы его никуда пускать.

— Жди здесь, — приказал Нокрем "слуге", слезая на землю. — Я скоро вернусь.

Саим смиренно кивнул. Ему и правда лучше остаться возле фургона, он знал, с какой легкостью некоторые солдаты присваивают чужое имущество.

Крестьяне, давно ожидающие своей очереди, если и возмутились, что старика повели сразу к капитану, то виду не подали. Одни знали Нокрема лично, другие просто боялись магии. Все должно закончиться быстро...

Взгляд Саима снова и снова возвращался к драконам. Они изначально казались спокойными, но теперь все больше волновались. Это был не протест, как в случае с подчиненными ему животными. Создавалось впечатление, что гигантские ящеры просто боятся!

"Они чувствуют Иссу, — догадался Саим. — Проклятье! Надеюсь, Нокрем поторопится!"

Забор, сдерживавший драконов выглядел крепким, однако Саим не дал себя обмануть. Если эти твари захотят вырваться, они вырвутся, им никакие бревна не помешают.

Колдун вернулся в сопровождении двух солдат, в руках он держал какие-то грамоты.

— Неведомо что творится! — возмущался старик. — Зачем мне всякие подтверждения? Меня и так все знают, кто угодно скажет, что я — это я!

— Приказ императора, — невозмутимо отозвался один из солдат. — Такой теперь способ контроля.

— Это раздражает!

— Это нужно. В Норите неспокойно. Мы должны убедиться, что вы не помогаете мятежникам и не везете ничего, что угрожает власти.

Очень даже везет!

— Ваш капитан заверил меня, что это не отнимет много времени!

— А это и не отнимет. Мы только посмотрим и все, вы свободны. Не волнуйтесь.

— Делайте что хотите, но знайте, я не одобряю!

Он вернулся на свое место рядом с кучером, а солдаты направились к фургону. Саим тоже не собирался препятствовать им, он лишь надеялся на лучшее. Чтобы успокоиться, он коснулся рукояти меча, спрятанного под сидением.

Все будет нормально. Даже если они что-то найдут, Исса не позволит им закричать. Тогда он стеганет лошадей, они достаточно сильные, чтобы проломить ворота. Туман скроет все следы! Это несправедливо разве что по отношению к Нокрему, но он всегда может заявить, что его заставили помочь.

Впрочем, идти на крайние меры не пришлось. Солдаты быстро завершили осмотр фургона и поклонились колдуну:

— Все в порядке, господин Нокрем. Сохраните пропускные грамоты, они помогут вам вернуться.

— Грамот напридумали!

— Есть такая необходимость. Приятного пути. Будьте осторожны, на дорогах сейчас больше разбойников, чем обычно.

— Вы бы лучше ими занялись, а не честным путникам мешали!

— Ими мы займемся. Всему свое время.

В период войны, разбойников всегда становится больше, это неизбежно. Правда, в данном случае война была совсем короткой, по-настоящему пылала она только в центральной провинции, но и сюда отголоски должны были дойти.

Ворота открылись. Подгоняя лошадей вперед, Саим услышал беседу солдат, оставшихся позади.

— Слушай, а что с драконами? Мне не нравится их поведение...

— Да они уже успокаиваются, ничего страшного!

Верно, успокаиваются. Потому что угроза, которую они чувствовали, отдаляется.

* * *

Было страшно даже не в первые дни — в первые часы. Закончив, Танис просто бросил ее на месте, как ненужную, использованную вещь. Майко не могла пошевелиться. Пока не было движения, ей еще удавалось убедить себя, что это тело принадлежит не ей, оно чье-то чужое, а с ней ничего не произошло.

Мужчины ушли, оставив ее в одиночестве. Она слышала только дождь за окном и смотрела в потолок невидящими глазами. Онемение сорвалось резко: его победило желание очиститься.

По-настоящему чистой она не будет уже никогда. Самое лучшее, что ей позволено, — убрать грязь со своего тела. Но все равно, она будет знать, что он сделал это. И что Сальтар был там, все видел и даже не попытался помочь!

Ходить ей было тяжело. Помимо боли душевной, была вполне реальная боль в истерзанном теле. Она сползла с кровати, двигалась не как человек, а как раненное животное, знающее только одну цель.

Однако ванная, где ее совсем недавно омывали, была пуста — служанки вынесли всю воду. Ничего не осталось! Ей придется смириться с этим и привыкать к ощущению его прикосновений к ее коже.

Прижимаясь к медному боку ванной, Майко расплакалась. Слезы были в самом начале, потом ее глаза высохли — и вот теперь снова. Сухие рыдания отражались от стен комнаты. Девушке казалось, что они разрывают ее изнутри.

Так не должно быть! Она не о таком мечтала... Сначала идет договор о свадьбе, и пара знакомится. До церемонии они могут разве что за руку держаться, не больше. И они всегда уважительны друг с другом, потому что происходят из знатных родов. Не важно, любовь или не любовь, почтение должно оставаться.

В движениях Таниса почтения не было, любви — тоже. Только желание сделать то, ради чего он пришел. Сама Майко для него ровным счетом ничего не значила. Он не думал о том, что причиняет ей боль, и не слушал ее мольбы. Какая разница, что будет с ней?

Майко не знала, сколько времени она лежала на полу возле ванной. Пришло какое-то онемение. Как будто внутри нее теперь пустота...

Явились служанки, которые и позаботились о ней. Они обращались с Майко как с куклой, потому что сама она двигаться не могла. Ее избавили от остатков порванного, окровавленного ночного платья и погрузили в теплую воду. Девушка не возражала — такую способность она утратила.

Служанки работали быстро. Они не решались смотреть Майко в глаза и ни о чем не разговаривали даже между собой. Как же, поняли, что произошло! Не могли не понять. Майко знала, что с крестьянскими женщинами такое иногда делают. Но с ней, да еще так... Это позор.

Два дня она не вставала с кровати. Майко надеялась, что за это время жизнь уйдет из нее сама собой. Но нет, ей не позволяли умереть. Приходили служанки и кормили ее почти насильно, следили, чтобы она пила достаточно воды, проветривали ее комнату.

Была среди них одна, Канна, которая говорила с ней.

— Не сдавайтесь, леди Майко. Вы не виноваты с том, что с вами сделали. Они привели чудовищ — и они сами чудовища. Не думайте, что так было всегда и будет всегда. Я работала здесь при прежнем императоре. Я вырастила его детей, воспитывала их! Они бы такого не сделали.

Конечно! Сальтар был там, он все видел...

Майко никогда не отвечала. Собственный голос был ей противен.

— Вы только радуете их своей болью, — настаивала служанка. — Они торжествуют, видя вас в таком состоянии. Вы должны быть сильной, должны жить!