Зверь Лютый. Книга 18. Урбанизатор

Что порадовало: большинство осиротевших семей тут же вернули в "нормальное состояние". Всё-таки, "круговая порука", племенная взаимопомощь, особенно в условиях дармовой раздачи "наследств" — брошенных селищ и угодий — могучая вещь. Почти всех живых бобылей тут же переженили. На свежих вдовушках.

О-ох...

Веру приняли? — Изволь по вере.

А Аггея-то нет! А без него — ну совершенно не кошерно!

У иудеев проще: два свидетеля, правильные слова, парочка разбитых стаканов... Раввин не нужен.

А у нас-то... По закону божьему — нельзя. И отложить нельзя! По закону психологии.

"Поданная команда должна быть безусловно исполнена. Или — не командуй".

Что "нельзя по закону божьему" — неправда. В русском обычае вплоть до 19 в., для почти всего православного населения важнее помолвка. После неё во многих местностях "молодые" начинают жить вместе. Я об этом уже... Но объяснять это язычникам здесь... Как тыкать в Рублёвскую "Троицу" с тремя нарисованными мужчинами и втолковывать:

— Это всё — один бог. Стакан-то один. Видите?

Вот я заставил их поклясться, что они примут "веру христову". С этого момента, везде, где должен быть христианский обряд — он должен быть. Обязательно. Я не могу сказать:

— Да ладно, я пошутил.

Это как в анекдоте с выгоняемыми из дому тараканам — "главное — не засмеяться". Они просто перестанут воспринимать свои обязательства передо мной всерьёз.

— Что, можно сходиться без венчания?! И это не грех? А на что нам тогда его "вера"? И "закон" его — да ну, обойдёмся.

Нельзя провоцировать людей на саботаж. "Ладно, как-нибудь, потом" — позже придётся выбивать. Кровью. Скольких придётся убить? Просто за то, что у них была подорвана уверенность в: "За базар — отвечаю", "Всякое лыко — в строку".

"Собакой" на боевом корабле ходить не доводилось? — Здесь и это — мои должностные обязанности. Хорошо, что я не ГГ, а — ДД. Особенно — ДДДД — есть возможность манёвра по времени.

* * *

Тема для всякого истинно верующего христианина... болезненная. Так, венчанием, вывозили из Италии "княжну Тараканову". И первый вопрос по приходу эскадры в Россию был:

— Кто службу служил? Понятно, что в облачении, с певчими, с атрибутами и ритуалами... Кто? — Ах, корабельный плотник — тогда не считается. Это — маскарад. Благодати на плотнике — нет, свадьба — не в зачёт, Алексей Орлов — не государственный изменник.

* * *

Есть вещи, которые можно отложить: всеобщее крещение, венчание уже живущих семейно, отпевание ныне погибших. Но сегодняшний поток брачующихся...

Вот был бы я нормальным христианином — рвал бы сейчас себе душу. Между — "нельзя, ересь" и — "необходимо, управляемость". И, вернее всего, заботясь более о душе своей, позволил бы туземцам остаться в их "языческом заблуждении". Что, чуть позже обернулось бы десятилетиями тихо тлеющего сопротивления. Периодически заливаемого их кровью.

На всё воля божья. Зато душа моя чиста и непорочна.

Увы-увы... Провоцирование идиотизма... мне людей жалко.

Проблема — именно в их понимании обязательности принятых обязательств. Я-то знаю, что во многих деревнях на "Святой Руси", из-за огромных размеров приходов, попа видят раз в три-четыре года. Когда "батюшка" сразу, "чохом" всех — венчает, уже народившихся у этих "новобрачных" детей — крестит, а часто — и отпевает.

Я — знаю, вся Русь — знает. Местные — нет. Объяснять им разницу между церковной догмой и сложившейся практикой, между виртуалом закона и реалом жизни...

Туда же, в эту "разницу", они засунут и все другие мои требования.

Как Самород матерился, когда я его венчать марийцев поставил! А кого?! Мадина — баба, Илья с "кугырзой" разбирается, остальные языка не знают. А "брачующихся" ещё предварительно и окрестить надо!

Понятно: маскарад. "Безблагоданый". Но, в отличие от истории княжны Таракановой, здесь будет "кошерное" продолжение: я пришлю сюда попа. Который всех, и сегодняшних тоже, заново обвенчает и окрестит. Довольно скоро, но потом. Когда моя хитрость уже не будет столь важной. Когда "жить с крестом на шее и кольцом на пальце" станет уже привычно. Как и исполнение других моих требований.

Понятно, что мне было... высказано. Понятно, что мною было... отвечено. Коротенько. С уместным набором этих милых русскому слуху предлогов: "в" и "на".

Ересь! Извращение, завета нарушение и господа нашего поношение! Обман и богохуление!

Это ваше мнение? — Ну и держите его при себе. А я следую народной мудрости: "Если нельзя, но очень хочется, то можно".

Оставшихся неокрученными вдов с семействами — в сани.

Сыскались и просто "охотники". Особенно, из молодых парней:

— Воевода воинскому искусству научит! Ты ж видал как они тех... как ежиков.

Ещё — множество детей и девушек. Эти — не сколько сами рвутся, сколько родители выталкивают: кормить нечем. А я сразу сказал: у меня хлеб есть. Но я кормлю только "своих людей". Хочешь кушать — приходи ко мне.

Не ново — Пердуновские "кусочники" перед глазами стоят.

Пока мы в Поветлужье сидели, "дезертиры" — на глаза не появлялись. Отсиживаются в лесных берлогах. Мы очень серьёзно поговорили с "горными". Местной кугырзе я не верю, а вот пришлые... Договорились до того, что они собирают вылезающих из лесов "дезертиров" и, когда обоз вернётся, сопроводят их на Стрелку. Естественно, не "за просто так".

Кстати, свою долю в добыче они выцыганили. И уловили мою манеру не торговаться. "В нехорошем смысле этого слова".

Эти "горные оны" — интересные мужики. Злые, резкие. Молодёжь свою гоняют — только пыль столбом. Э... виноват — снег. Смотрят недоверчиво, враждебно. Ещё бы — мы ж их на Бряхимовском полчище раскатали! Русских не любят — аж до зубовного скрежета! А я не червонец, чтобы всем нравиться. Но дело — понимают. А дела мои вон — на Ветлуге мертвяков ободранных в прорубь спускают. Вы так смогли? — Нет? Ну так слушайтесь. Если не старших, то — умных. И, в моём лице, несравнимо более победоносных.

Моё стремление различать туземцев, видеть их индивидуальные свойства, послужило основанием для дружеского взаимодействия с этими "горными онами". Что позволило решать проблемы как в здешних, марийских землях, так и в других местах. А победа в битве на "Земляничном ручье" была бы просто невозможна без их участия. Смотри людям в глаза, понимай, думай, применяй - ты победишь. Потому что победы - делаются людьми. Сабля, сама по себе, только на стенке висеть годна.

В этом селении, Усть-Ветлуга, пришлось оставить кучу народа из своих.

— Мадина, ты остаёшься здесь. За Самородом присмотришь.

— Ой... А... А мой-то? А... Гладыш?

— У него... другое дело. Ты его долго не увидишь.

* * *

Это ещё одно из "повешенных на стену ружей". Едва весть о нашей победе дошла до Стрелки, как Гладыш, как и было заранее обговорено, залез в наше казнохранилище. Где и попался Терентию. Был взят "на горячем", чуток побит и вкинут в поруб. К сидевшему там, до поры до времени, Страхилу.

День тать и пленник молчали, день — хмыкали друг на друга. Потом разговорились:

— Воевода — унжамеренов побил. День-два — на Стрелку вернётся. Тогда нам обоим... Как он живым хрипы выдирает...

— С поруба не выбраться. Видать — судьба-судьбинушка...

— Не ной, Страхилище. Выбраться — не велика хитрость. Я здешнюю темницу — как свои пять пальцев, сам строил. А вот дальше... На Русь нельзя — выдадут. К лесовикам нельзя — либо выдадут, либо сами прирежут.

— Не ной, Гладышонок. Унжамерен — не выдаёт. А со мной — и не зарежут.

— Поклянись!

— Землю ем!

Так, в яме Всеволжского поруба, сложился этот странный комплот "правильного" туземного вождя и бойца с вечно верченным авантюристом и кладоискателем. В ту же ночь они успешно бежали. Ещё бы не успешно! Точильщик и Ноготок лично обеспечивали им чистоту прохода по Стрелке.

Выбираясь по Волге к устью Унжи, Гладыш, стараясь поднять себе цену, пускал напарнику "пыль в глаза", рассказывал о "диамантах Воеводы". Кажется, именно эти байки и сохранили ему жизнь в тот момент, когда весть об избиении мною "унжамерен" дошла до их селений. Позже он много ходил по тамошним рекам, постепенно смещаясь на север и восток, посылая мне достаточно полезные и забавные описания тамошних мест и людей. Что позволяло более точно планировать свою деятельность в этом направлении. А Страхил осел в своём селении на Унже. Личное знакомство со мною подняло его авторитет, а гибель множества вождей в походе превратила в лидера среди Костромской мери. Что позволило со временем довольно мирно и эту этническую группу привести "под мою руку".

* * *

Самород ходить после ранения не может, Мадина... с ним, Илья — мозги кугурзе вправлять, приказчик от Николая — для присмотра за барахлом и пополнением запаса, подмастерье от Фрица — для съёмки местности, включая глубины Ветлуги и Волги в половодье, для выбора места под сигнальные вышки... Тут одну надо ставить вблизи устья, так чтобы и Волгу и устье Ветлуги покрывала, вторую выносить на север, на другой край этих гор, а третью по Волжскому берегу ставить в нашу сторону, на запад. Ну, и дальше там — до состыковки с моими "стрелочными".

Я уже говорил: победа — как эмиграция — способ сменить одни проблемы на другие.

Так что, когда обоз тронулся — я обрадовался чрезвычайно. Завалился в санки, Курт — под бок, и придавил. Не Курта — ухо своё. Минуток эдак... много.

Потом — заскучал. Ну сколько ж можно спать!

То расстояние, которое мы проскочили на лыжах меньше, чем за сутки, обоз идёт пять дней. Потому как лошадушки... по лыжне не ходят, дурости моих гридней не имеют. Ребята уже подговаривали меня снова... побегать.

И — подговорили.

* * *

Зимняя охота на медведя. Это... очень эмоциональное занятие. Как встали вокруг берлоги — мужики только на мате разговаривают. Другими словами... тяжело выразить.

Охотничий участок у медведя — от 100 до 400 км. кв. Летом за ним бегать... Летом медведя берут на приваду. На тушу коровы. Как он бурёнку "сложил" — всё, садись в засаду, вернее всего — придёт доедать.

Зимой самому к нему надо идти. У медведей бывают излюбленные места зимовок, куда они собираются год от года с целой округи. Очень многие звери стягиваются на зиму к берегам Волги: здесь и рельеф подходящий, и пропитание добыть легче.

Угро-финны их не бьют — тотем, общий предок. Убить медведя — святотатство. Я уже русскую частушку вспоминал:

"Уж медведь, ты мой батюшка".

Конечно, бывает, что и "батюшку" убивают. Тогда нужно делать кучу ритуалов, вымаливать прощение у "духа хозяина леса". Поедание медвежатины считается сродни людоедству. Русский православный "Устав церковный" — прямо запрещает.

Тот, кто видел освежёванную медведицу... несколько иначе смотрит и на человеческих женщин.

Короче:

— Могута, а где здесь ближайшая медвежья берлога?

— Эта... ну... тама... вроде...

Найти зимой медвежью берлогу — серьёзная задача даже для опытного охотника. Самцы вообще бывают неприхотливы — под корчажину зароется, бросит пару охапок старой травы и листьев и туда завалится. Иной мишка просто к дереву привалится спиной и ждет, когда его снегом занесёт.

А вот медведицы ради медвежат стараются. Мы потом в одну такую берлогу залезли — как горница обустроена. Пол выстлан мелко нарванными сухими еловыми ветками, травой типа осоки. Медведица её нарежет, в комки скатает, заранее высушит — чтоб в берлоге не запрела.

Медведица роет берлогу аккуратно, вход — "чело" — оставляет маленький, только чтобы голова пролезла. Когда она заходит в берлогу — эту дыру затыкает сухой травой. У вырытой берлоги никогда нет земли — куда медведи ее убирают и как — никто не знает.

Бывают и самцы хозяйственные. Попался нам один такой. Хорошо устроился: четыре упавших ели на ветровале толщиной в здоровую руку каждая, полностью накрыты снегом — идеальная крыша!

Тут тебе, и тщательно подгрызенные стены (чтобы ни один сучок в бок не упирался!), и вырытая яма — куда толстое брюхо положить, и натасканная подстилка (сухая трава, еловые ветки, листья), чтобы тепло и мягко лежать. Медведь был ответственный и основательный, не поленился осенью — зимний дом себе соорудить! А с каким настырным упорством косолапый грыз толстые еловые стволы в тех местах, где ему было тесно лежать и пролазить. Не хуже бобра! Некоторые участки сгрызены аж на 6-8 см прочнейшей древесины. Все ради комфорта!

* * *

Внутри я поместился целиком и чувствовал себя очень даже уютно. Если бы была подушка и тёплое одеяло — остался бы здесь зимовать.

"зевну, укроюсь с головою,

будильник заведу на март...".

Мы бы сами не нашли этих берлог — местные указали.

Ну, вот — пришли, вот — дырка, вот жердь — сунуть и пошерудить. Мишка зимой не впадает в спячку — не суслик. Температура тела снижается незначительно, особое состояние — "зимний сон". Выходит из него — быстро. Активен сразу. Сейчас мы туда слегу сунем, он оттуда выскочит и... И чего мы делать будем?

Не, ребята, все эти понты — да я...! да мы...! крутые как варёные яйца!... шапку — в морду, ножик — в сердце... принять на рогатину... Это в кино хорошо. В реале, даже с жаканом в тулке или ижевке... Да хоть с карабином!

"Охотник выстрелил — осечка. Медведица к нему подскочила, неуловимым движением лапы выхватила ружье и повалила охотника на землю. Спасла его преданная собака — бросалась на медведицу, пока та не ушла.

"Когда она через меня перепрыгнула, я увидел, как в закатных лучах красиво переливается мех на ее животе", — рассказывал потом охотник".

Я, конечно, эстет. Где-то в душе. Где-то очень глубоко. Потому что в такой ситуации... заметить и оценить: "в закатных лучах красиво переливается мех"... не думаю.

Молодёжь рвётся вперёд, а Могута вздыхает:

— Как-то оно будет...?

Медведю целят в грудь, шею или под лопатку — куда удобнее. В голову — бесполезно. У него череп конусообразный, кость толстая. Пуля пройдёт по касательной и урона зверю не нанесёт. Стреляют из гладкоствольного оружия с 30-50 м., из нарезного — до 100 м.

Всё понятно? Мои блочные луки по скорости стрелы отстают от гладкоствольного в 2-3 раза. Дистанция — метров 10-15 — не больше. Они однозарядные и их надо натягивать. Это не курком щёлкнуть. Вылетает эта зверюга из берлоги... неизвестно когда — иногда несколько минут приходиться шебуршить. И очень быстро. Как скаковая лошадь. Всё это в лесу. Где он на два десятка шагов отскочил — ты его стрелой уже не возьмёшь — деревья мешают.

Я бы... не пошёл. А вспоминая, как "Велесов медведь" нас по болоту гонял... как он тогда мою подмышку вынюхивал... Да нафига нам и мясо его и шкура?! Обойдёмся! Местные набьют и сами принесут...

Стоп. Местные — медведей не бьют. Так что — дело не в медведях.

Первого взяли как на уроке. Он выскочил, кинулся в сторону, поймал аж 4 стрелы в левый бок. После этого — успокоился настолько, что смогли добить. Второго Могута чётко на рогатину в брюхо поймал. А вот третий раз...