— Только этого ещё не хватало! Прошу вас, следите за речью, вы ведь кажется Великий Колдун?
— А что, нет? — уголки губ мальчика поползли вверх.
— Следите за речью, Великий, сколько вам повторять. И перестаньте вы проказничать наконец, иначе сам доложу Роберу!
— У меня переходный возраст. — Шарль как мог старательно понурился, плечи, плечи не забыть опустить!
— Этот возраст, — Хуан рубанул воздух рукой, — у вас начался в десять, никак не позже — я с Мари толковал! — и неизвестно когда закончится. Обещаете?
— Слово Великого Колдуна, — уныло пробубнил Шарль. — Чтоб мне лопнуть! — для убедительности добавил мальчишка. — И пирожных больше не есть... ой, Хуан, а это не слишком?
— А ещё?
— Клянусь троном Единственной. — Великий непритворно вздохнул. — А Богиня-то здесь при чём? — почти возмутился мальчик. — Она добрая, что я Богиню не знаю!
— И на том спасибо. На неделю надеюсь, хватит, а там будет видно.
— Вечно ты меня заставляешь.
— Перестаньте играть в ребёнка, — устало промолвил Хуан.
— А я и не играю, Хуан, честно-честно, — Шарль было замялся. — Ну что я тебе смешного сказал?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— А-айййй... — взвыл было мальчишка.
Под укоризненным взглядом Бертье, Жан пристыжено замолчал, надо же, приставили няньку! Вроде и за шиворот маленько потряс, и сказал что-то хорошее — мальчишку пробрало холодом — ну это пустое...
Вскоре Жан нормально вдохнул, хвала Создательнице во всех её воплощениях. Угоди шальной бельт в лицо... ой нет, об этом лучше не думать! С него достаточно и второго, что скользнул по кольчуге, до сих пор толком не повернёшься в седле.
Непорядок, если подумать, метить в мальчишку тяжёлым бе-е-ельтом... — Жан протяжно зевнул, не углядели бы взрослые!
Жан всё же нажал на спусковой крючок и отправил стрелу в глубину леса. Арбалетные хлопки сливались в один, всё-таки поспел к последнему залпу! Ка-ажется отпугнули... А разбираться с ними всерьёз ни времени, ни желания, только раненых сейчас не хватало.
— Бок случаем не болит? — осведомился подоспевший Этьен.
— Пустое, Этьен, доспехи надёжные, пожалуй, и без синяка обошлось, — бодро отозвался мальчишка.
— Ну, ну... Если станет ныть или вина попросит, сразу наложи повязку потуже, — обратился высокородный к Бертье, — как бы не затронуло рёбра. Сам понимаешь, дело нешуточное. Бывает, и не сразу почувствуешь, помнишь как у Виллема?
— Ещё в бой рвался и грозился Раймону пожаловаться! — понимающе ухмыльнулся Бертье. — Погляжу сперва как он в седле удержится, а то у мальчишек дурная манера терпеть до последнего, благородный он там или нет.
Жан собрался было основательно возмутиться — что он, не бродил по лесам? — но Этьен уже дал шпоры коню.
И зачем он полез вперёд, ещё Шарлю нажалуются... Жан закусил губу. И новёхонькая арбалетная стрела считай, ушла в молоко, а его бельты не из дешёвых. Знать бы наверняка — попал, не попал, а то взрослые, они... Мальчик подавил вздох. Жан снова зарядил арбалет, ведь отряд на вражеской территории. Повезло ещё, что столкнулись с ватажниками, эти то-очно не побегут доносить, крови на них... И не только простолюдинов.
Датчанка — интересно, почему её так назвали? — снова отвергла кусочек сахара и неожиданно прибавила ход, ближе, ближе к огромному жеребцу Раймона. Жан привычно натянул поводья, и Датчанка едва не встала на дыбы, зар-раза...
— Крупная, потому и с характером, — не без сочувствия заметил Бертье, — а силёнок тебе не хватает.
— Будто я её выбирал!
— Кто мог знать, ведь со взрослыми она смирная. Да и с тобой поначалу... Может, пересядешь ко мне за спину?
Мальчик только мотнул головой.
— Ну, смотри, Жан, с боевым конём тебе точно не совладать.
— Она случаем не кусается?
— Под настроение, — улыбнулся Бертье. — Главное не заржет ненароком.
Жан на редкость изобретательно выругался, помянув всех и всяческих предков Датчанки, а также возможных родственников.
— Это надо запомнить, — оживился Бертье, — я такого, и у Этьена не слыхивал. Ты держись-ка лучше поближе к Раймону, иначе толку не будет.
Жан внял совету и поравнялся с караковым жеребцом Раймона. Датчанка не возражала.
Благородный Раймон поднял плеть, еле слышно присвистнул, и Датчанка резко сбавила ход.
— С тобой она больше не забалует, — бросил рыцарь через плечо, — я Датчанку основательно поучил. Грамота при тебе?
— Вы который раз спрашиваете! — вырвалось у подростка. — Прошу прощения, высокочтимый, — тут же поправился Жан.
— Меньше слов. А печать?
— Там же, в кожаном футляре, на поясе. Вы же сами туда ложили.
— С вами, мальчишками... Если что, со мной ещё копия. Чуть похуже, но надеюсь сойдёт. И ещё одна у Этьена. Лучше перекланяться, чем недокланяться, — жёстко улыбнулся Раймон. — А теперь самое главное. — Благородный выдержал паузу. — Если снова высунешься вперёд со своим игрушечным арбалетом, то Бертье тебя попросту выпорет. Сразу же, на первом привале, всё лучше, чем везти твоё тело обратно к Великому. А ещё и не довезёшь, в походе всякое может случиться. Как подумаю, что придётся держать ответ перед Шарлем... Дошло?
С этакой усмешкой впору крокодилов гонять, даже Шарль и то испугается. Жан с готовностью закивал.
Отряд миновал сосновое редколесье и выбрался на какое-то подобие дороги, даже обочина местами видна. Давно заброшенная, как украдкой шепнул Бертье, значит можно пожить спокойно. Ненадолго, где-то с четверть часа, затем снова придётся прорубаться сквозь зелёную гущу. И добро бы только через клятую ежевику, бамбучка там тоже хватает! Прорубаться, иначе никак. И ему в очередь с остальными, если у Раймона допросишься. Это Шарлю простительно покапризничать, взрослые и полсловечка не скажут.
Восемнадцать отборных бойцов — столько выехало из Бовэ — и все до сих пор целы, даже раненых, похоже, не наблюдается. Не случайно благородный Раймон испросил благословения у Великого. Для себя и своего отряда, спасибо Великому!
А до этого... Жан хихикнул.
— Щенков пока что не требуется! — так по слухам ответил Раймон на горячую просьбу племянника.
И впрямь щенок, каких мало, по доброй воле подставлять голову под клинок. Или под бронебойные бельты, что они с доспехами делают, а уж с живыми людьми... Мальчика передёрнуло.
Датчанка ни с того, ни с сего всхрапнула и затанцевала на месте. Снова заартачилась вр-редина, и за что меня наказала Создательница! Помянув грешницу Элизабет, Жан заставил упрямицу поравняться с конём Бертье. Без хлыста понятно не обошлось, и что на кобылу нашло?
Виски Жана сдавила ощутимая боль, не иначе кто-то балуется с потаённой волшбой. То ли силы немеряно, то ли маг совсем рядом... храни Создательница!
— Бертье, скажешь побыстрее Раймону... — затараторил было волшебник — Ой!
Короткая арбалетная стрела пронеслась мимо морды Датчанки и воткнулась в хилое искривлённое деревце. Да нет, скорее уж зацепилась, били явно издалека.
— Что?! — Бертье повернул коня по возможности, прикрывая мальчишку, вдруг и выдаст что действительно дельное.
— Уже ничего, — еле слышно выдохнул мальчик — Мне спешиться?
— Давно пора! И забрало, глупыш, опусти!
Датчанка неожиданно рванулась вперёд — Жан лишь сдавленно вскрикнул — и, резво набирая ход, устремилась в глубину леса.
— Придержи ты свою животину! — грозно рявкнул Бертье.
Интересно, как?! Потерявшая разум Датчанка несётся по лесу напролом, с этакой громадиной не всякий латник управится, что уж толковать о мальчишке... Не соскакивать же на полном скаку при большом везении покалечишься... или попросту приложишься головой, и через день, другой вспомнишь собственное имя. Может быть.
К грешнице Элизабет! Мальчик сдавленно ахнул и вжался в гриву Датчанки. Веткой хлестануло по шлему, хвала Единственной не вышибло из седла! А-а, вот и ещё одна...
Жан снова пригнулся. И вовремя. Короткая толстая стрела — судя по всему из мощного арбалета — пронеслась над седлом, чуть царапнув кольчугу, храни Датчанку Создательница! И его, многогрешного
Жан на полном скаку проскочил — скорее уж пролетел — сквозь нечастую цепь стрелков, арбалеты вроде серьёзные.
— Благородный?!
— Поди разбери... из наших что ли? — послышалось за спиной.
Основательно удалившись от стрелков и спугнув какого-то приблудного волка, Датчанка свернула в проход между холмами — что она там забыла? — и заметно сбавила прыть.
— В мальчишку толком попасть не смогли, б-бараны безрогие — запоздало выругался подросток. — Ай!
Жан рывком отклонился вправо — повезло ещё, по глазам не хлестнуло — и дубовая роща осталась далеко позади, да когда Датчанка наконец образумится!
Миновав небольшой взгорок, кобыла неспешно зарысила по лощине по прежнему не реагируя на ласковые уговоры, но Жан пока что не торопился покидать седло. Чего доброго вновь рванёт неведомо куда, и тогда останешься на своих двоих — для душевного разговора со стрелками. С рабами обычно не церемонятся... мальчик поёжился.
Датчанка вдруг пошла шагом и поводьев слушается — вот чудеса! — и Жан завертел головой. Ясеневая роща, притом ухоженная не иначе здесь возносят молитвы Богине. Многие молодые ясени украшены разноцветными ленточками — от влюблённых, что приносят здесь клятвы Богине — отныне и на всю жизнь. Бывает и без дозволения старших, что с подростков возьмёшь...
— Привет! — Вредная девчонка как он раньше-то её не приметил, помахала Жану рукой. — Потерялся, как бывает с мальчишками? Ничего, я за тобой присмотрю. Не благодари, Жан, и плакать не надо.
— С чего мне плакать? — усмехнулся Жан.
— Я и взрослых порой доводила, — спокойно сообщила девчонка. — И нечистого не поминай, а то Шарлю пожалуюсь.
Уж лучше бы нарваться на мирных добродушных ватажников, лесные братья всего лишь выкуп потребуют. Подросток обречённо вздохнул и направил Датчанку к вредной девчонке
— Вот и доверяй лошадок глупым мальчишкам, — заявила Даниэль вместо приветствия.
— А мечи можно?
— Острое железо можно, а лошадок нельзя. Ха-арошая ты моя, — нежно проворковала девчонка, — совсем тебя Жан замучил. Не оглядывайся понапрасну, — снисходительно добавила предсказательница, — этот дерево непростое. Здесь природная аура неприметности, да и я сказала несколько слов.
— Думаешь, не заметят? — засомневался подросток.
— Разве что столкнёшься с кольчужником, — вредная девчонка хихикнула — И кричать понятно не рекомендуется, как вы мальчишки умеете. Как там Шарль... то есть Великий? — Даниэль затаила дыхание.
— Нормально, хвала Богине, на аппетит вроде не жалуется. Три пирожных вечером умял на десерт. Тех са-амых, с шоколадной начинкой, — не без зависти уточнил Жан.
— Дальше, дальше! — Даниэль подалась вперёд.
— А до этого кашу с кусочками медвежатины. Я как водится стоял над душой и по честному заставил его доесть. — горделиво добавил подросток. — Печенюшек он позднее потребовал, когда корпел над учебником. А на поединке с Хуаном, — Жан оживился, — Шарль впервые ухитрился пробить защиту. До сих пор понять не могу, как ему удалось, не иначе Хуан поддался, чтобы малость успокоить Великого.
— Да куда тебе до него! — отмахнулась девчонка — А ещё?
— Всё нормально, я же сказал.
— Говори толком, Жан, почему ты такой бессовестный! — наконец взорвалась красавица. — А Великий на меня то-очно не гневается? После всего...
— Третий лишний, Даниэль, ты сама у Шарля спроси. Будто не болтаешь с ним потихоньку.
— Так ведь связь заблокировали зар-разы, чтоб им всем пусто было! И вдобавок амулет отобрали, это разве по честному... — Даниэль непритворно всхлипнула, — мол, Великого чуть не угробила! Ну скажи, я вся извелась, уж не знаю что и думать теперь. И советую не тянуть до последнего, я ведь и разревется могу, — воинственно заявила волшебница. — Тебе же и придётся меня утешать!
— Ну, бывает и говорит — осторожно начал подросток, — что, опять в четыре ручья? Вечно у вас девчонок глаза на мокром месте. Он со мной особо не делится, но нет, нет, да обмолвится о какой-то вредной девчонке.
— Правда, правда?
— Чтоб мне дохлым ежонком позавтракать! Тьфу ты гадость, вспоминать не хочется...
— Хвала Создательнице, — Даниэль хлюпнула носом, — значит оправдаться смогу. А быть может и не придётся, ведь Великий, он... Не смотри ты с вопрошающим видом, вам мальчишкам всё равно не понять. Одолжи платок, что для Шарля держишь, мой промок окончательно. Научился ты до слёз доводить! — выдала последнюю порцию предсказательница.
— Слушай, ты зачем Датчанку мою взбаламутила? — решился спросить подросток. — Я едва жив остался.
— Ничего себе! — Даниэль всплеснула руками. — Помянула бы проклятого Аримана, но меня слишком серьёзно воспитывали.
— Сколько розог зазря извели! — Жан отступил на шаг.
— Если бы только розог... — Даниэль непритворно вздохнула. — И Сандро недавно приложил руку, надо же, досталось от телохранителя. В четверть силы, по родственному, но мне и того хватило. Повезло ещё, что наставница заступилась. Что ты всё улыбаешься, — девочка вспыхнула, — до сих пор сидеть не могу!
— И не думаю, Даниэль, мне тоже ведь жить почему-то хочется.
— Улыбаешься, что не вижу, вон как губы подрагивают.
— Просто ты очень-очень красивая, когда сердишься.
— Только когда сержусь? — Даниэль недобро сощурилась. — Вот пожалуюсь Шарлю, он тебе пропишет успокоительное. Спать придётся на животе. И учти, Жан, что лошадку я успокоила. А иначе мчался бы неведомо куда, быть может, и к провансальцам в лапы!
Подросток вежливо поклонился и приложился к её руке, девчонка и есть девчонка. Преклонять колено, пожалуй, не стоит, чего доброго сочтёт за насмешку.
— То-то... — Даниэль величаво кивнула. — Ты бы Шарлю лучше сказал, — мечтательно протянула волшебница, — он же такой... такой... нет, тебе не понять. Поучился бы у Шарля говорить комплименты!
— Но ведь он...
— Вот именно. Шарль и полсловечка не скажет, но стоит ему взглянуть...
— Так ведь в темноте дело было, — рассудительно заметил подросток.
— Это вы мальчишки ничего толком не чувствуете! И... и...
— И куда тебе до него! — тут же подхватил Жан.
Девчонка невольно прыснула.
— Обязательно передашь Шарлю, что я только о нём и думаю, — заторопилась волшебница. — Ты не усмехайся, а слушай, и чему только Луи тебя обучал? Ничего, я сама займусь, мальчишек всегда нужно воспитывать.
— Да-а?
— Кроме Великого разумеется, — тут же оговорилась красавица. — И не фыркай, Жан, ты вроде не лошадь.
Мальчик послушно кивнул.
— О последней порке пока не стоит, я сама скажу, если вдруг понадобится. И пожалуй самое главное, — в голосе Даниэль появились просительные нотки, — расспроси его хорошенько, а то в толк взять не могу, когда мы снова увидимся.
— Не получается, Даниэль, чтобы мне сырую лягушку съесть! Отъезд ведь как снег на голову, я как раз колдовал с амулетами, чтобы Шарлю безопаснее было. Говорить, я имею в виду... а то ка-а-ак затянет, если меня вдруг... ну сама понимаешь.
