Затерянный ад, книга 1-я

Фрэнк сжал плотно губы, отвёл глаза.

— А, вот я тебя и поймал! Ты не хотел уезжать, потому, что хотел занять моё место!

— Бред. Райзен, там, на большой земле, я был советником мэра Сан-Франциско по правам человека...

— От коммунистов... — брезгливо перебил его Райзен.

— От демократов, Райзен. От демократов.

— Это одно и то же.

— Через десять-пятнадцать лет я мог стать мэром. Мэром города, который в сто раз превышает твой, — спокойно пояснял Фрэнк. — Но ты знаешь прекрасно. Вокруг твоего города установлен барьер.

Райзен усмехнулся, в глазах появилось дьявольское самодовольство.

— Барьер стоит только для выхода в море. А ты мог сделать самолёт, вертолёт, космический корабль.

— Космический корабль? — быстро переспросил Фрэнк. — Откуда ты знаешь...

— Так почему, Фолькленд? Вот я тебя и поймал. Ты остался, чтобы завладеть всем. А теперь все узнают, что их благодетель — психопат, убийца, маньяк, насильник. Это ведь не единственный случай похищения. Но я могу дать тебе шанс умереть честным человеком. Ты должен будешь рассказать все о мятежниках, дать координаты штаба, сдашь всех своих людей. Изложишь письменно все, что вы делали. И тогда мы просто тебя повесим. Но никто не узнает, что ты — психопат-убийца

— Никогда, — проронил Фрэнк, самообладание уже вернулось к нему. — Никогда в жизни, Райзен. Скорее ад замёрзнет, чем я предам своих друзей. А пытками ты ничего не добьёшься. Я прошёл такой ад на заводе Хаммерсмита, что выдержу все.

— Нет, Фолькленд. Не выдержишь. Вот именно потому, что ты знаешь, как это больно, ты уже сейчас внутренне дрожишь от страха. Ты боишься, что тебя каждый день будут доводить до предсмертных конвульсий, а потом вновь воскрешать.

— Ты так красиво и убедительно это говоришь, Райзен, — спокойно отозвался Фрэнк. — Потому что сам много раз испытывал эти предсмертные муки. Когда кто-то из недовольных горожан тебя убивал, ты вновь возрождался в камерах жизни. Но перед этим ты жутко страдал. Это вранье, что человек умирает сразу. Сознание угасает постепенно, заставляя страдать. Мучительно.

Райзен зло сузил глаза, нахмурился.

— Кто-то тебе рассказал об этом, — мрачно проговорил он. — Может быть, ты собирался вывести из строя камеры, чтобы убить меня?

Фрэнк криво усмехнулся.

— Видишь, ты во всем сознался, — подытожил Райзен. — Ты хотел меня убить, чтобы насаждать свои красные порядки. Но я не позволю тебе этого сделать.

— Райзен, если ты меня осудишь, публично повесишь. Закроешь приюты, библиотеку, дома для престарелых и инвалидов, которые я построил. Неужели ты думаешь, что твоя популярность вырастет из-за этого? Она упадёт до нуля. Гарантирую. А, может быть, ты получишь гражданскую войну. На моё место придут другие.

— Не придут. Я уничтожу всех, выжгу калёным железом всю красную заразу. И в городе вновь воцарится мир. А ты мне в этом поможешь. Давайте пока начнём, — он кивнул Стэнвуду, который насупившись, сидел за столом, выслушивая весь этот диалог.

Охранники застегнули на руках арестованного кандалы и потащили в угол, где защёлкнули на его ногах металлические скобы, прибитые к полу, пропустили цепь кандалов через вделанное в потолке кольцо и закрыли на замок, растянув тело так, чтобы он не имел ни малейшей возможности отклониться от ударов. Один из охранников взял длинный кнут и стал хлестать по обнажённому телу.

Охранник был мастером своего дела: кнут с крючком на конце зацеплялся за кожу, палач, не отнимая от тела, он проводил вверх, сдирая полоски кожи, оставляя длинные, кровавые борозды, текли струйки крови, которая скапливалась внизу в лужице.

После трёх десятков ударов, тело несчастного безвольно повисло. Райзен сделал предупреждающий жест рукой.

"Моё предложение остаётся в силе. Признание и твои мучения закончатся".

И услышал лишь одно короткое слово:

— Никогда.

Райзен задумался. Безусловно, он не надеялся, что враг сдастся так быстро. Нужно было придумать нечто иное. Он развернулся и молча вышел из кабинета. Стэнвуд с облегчением вздохнул. Взглянув на Фрэнка, который безвольно повис на руках охранников, подошёл к столу, достал из ящика шприц и передал охраннику, чтобы тот сделал укол сыворотки. Когда глаза арестованного стали более осмысленными, Стэнвуд подошёл к нему.

— Соглашайся, Фолькленд, иначе будет только хуже, — грозно проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал уверено.

За завтраком, Камилла обратила внимания на задумчивый, напряжённый взгляд мужа, спросила, чем тот озабочен.

— Полиции удалось арестовать маньяка-убийцу, — ответил Райзен. — Его теперь допрашивают. Но пока он молчит. И знаешь, кто он такой? Эдвард Кармайкл.

Камилла замерла, чуть заметно побледнела. Взяв себя в руки, наклонилась над тарелкой и начала ковырять гарнир.

— Кстати, он вовсе не Эдвард, — продолжил Райзен. — Этот подонок только выдавал себя за племянника сэра Роджера. На самом деле, его зовут Фрэнк Фолькленд. Когда он признается, я его повешу.

— Люди могут решить, — произнесла Камилла очень тихо, одними губами. — Что ты разделался с ним из личной мести.

— Да уж, этот гадёныш сумел завоевать популярность у людей. Я забывал тебе сказать. "Городские новости" это его газета, он писал там гнусные статейки под псевдонимом Тревор Спенсер. Обливал грязью уважаемых людей, дискредитировал их. Из-за него мистер Каваллини чуть не покончил с собой. Но теперь я верну ему здание театра. И справедливость восторжествует.

— Ты закроешь приюты?

— Разумеется. Дорогая, никто не должен пользоваться плодами чужих трудов, сам ничего не делая.

— И для детей тоже? — сказала Камилла, в голосе ощутимо проскальзывала жалость. — Они не виноваты.

— Разумеется, я закрою все сиротские приюты. На чьи деньги они будут содержаться? — спросил он язвительно. — Большая часть средств поступала от Кармайкла. Я конфискую его компанию и выставлю на торги.

— Почему? — поразилась Камилла. — Если Эдвард, то есть этот человек — преступник, причём тут компания сэра Роджера? Лорд Кармайкл мог чувствовать себя очень одиноким, поэтому нашёл похожего молодого человека, — предположила она

— Камилла, дорогая, Роджер прекрасно знал, что его мнимый племянник — бандит и маньяк-убийца. У меня есть неопровержимые доказательства. Кармайкл оплатил пластическую операцию по превращению этого мерзавца в Эдварда. И более чем уверен, что Роджер сам участвовал во всех махинациях. Вся эта благотворительность была лишь прикрытием мерзких дел, которые творил его мнимый племянник. Он и его дружки шантажировали уважаемых бизнесменов города, заставляя выполнять все их условия.

— А что именно они требовали? — робко произнесла Камилла.

— Выполнение их требований приводили к разорению многих бизнесменов, — ушёл от конкретного ответа Райзен. — Например, мистера Хаммерсмита.

Он заметил ироничный взгляд, который бросила на него жена, и ощутил, как внутри начинает закипать ярость.

— И зачем же ему все это?

— Неужели ты не понимаешь, дорогая? Этот мерзавец хотел захватить власть в городе! Чтобы установить свои порядки. Заставил бы всех плясать под свою дудочку — служить его идеалам, всеобщему общественному благу. Он коммунист, — добавил он с отвращением, вспомнив разговор с Алисой Розенберг, которая сообщила о том, как хорошо Фолькленд разбирается в марксизме. — Я подозревал, что у него левые взгляды. И кое-кто позволил мне в этом убедиться. Можешь себе представить, чернь пришла бы к власти, как в России в 1917-м году. Они уничтожили бы всех талантливых людей, умеющих работать. Тех, кто сумел тяжким трудом заработать своё богатство. Они бы отняли их собственность и отдали бы паразитам.

— Алан, он сам бизнесмен, зачем ему свергать других? — возразила Камилла. — И талантливый инженер.

— Ты стала слишком рьяно его защищать, — с отвращением оборвал её Райзен. — Тебе его так жаль? Молодой, привлекательный мужчина. Умеет доставить удовольствие? — проговорил он, бросив изучающий взгляд на жену.

Камилла смутилась и опустила голову.

Этот разговор посеял в душе Райзена серьёзные сомнения. Нейл Саммерс был ненадёжным свидетелем. Значит, надо все-таки привлечь Кармайкла. Райзен вздохнул. Как он ни старался, не мог отогнать от себя мысль, что с Роджером их связывала многолетняя дружба, они не вели общего бизнеса, но хорошо понимали друг друга. Роджер вёл дела в Штатах, там и познакомился с мультимиллиардером Аланом Райзеном. И присоединился к его проекту — городу, отрезанному от остального мира. Но Роджер — предатель. Он рассказал врагу о камерах жизни.

Райзен прошёл в кабинет к Стэнвуду, который тут же подобострастно вскочил и двинулся к главе города.

— Ну что ж, — проронил Райзен. — Продолжил допрос. Думаю, стоит вывести на сцену новых персонажей. Приведите пока Кармайкла. Пусть он присутствует при допросе Фолькленда.

— Мистер Райзен, нам не удалось арестовать сэра Роджера. А также полиция не смогла найти и Ирэн Веллер. Они исчезли, — быстро проговорил Стэнвуд, стараясь придать голосу сожаление, злорадно наблюдая, как вытянулось лицо босса.

— Раз так, — произнёс зловеще Райзен. — Тогда проведите Фолькленда через "испанский стул".

Стэнвуда бросило в холодную дрожь. Он не ожидал таких решительных действий.

— Мистер Райзен, — попытался возразить Стэнвуд. — Бандит может погибнуть слишком быстро, и мы ничего от него не добьёмся.

— Ничего страшного. Этот мерзавец — молод, здоров. Выдержит. Кроме того, он может просто испугаться, все нам выложит. И пытать его не понадобиться, — добавил он насмешливо, незаметно наблюдая за выражением лица Стэнвуда.

Фрэнк ощутил, как у него подкашиваются ноги, когда увидел, что ему уготовили. По спине потекли холодные струйки пота.

— Ну что, Фолькленд, соглашайся, пока не поздно. Ты уже через это проходил. На заводе Хаммерсмита. Знаешь, что это такое. Наверно, очень больно? Адски больно? И унизительно. Когда кол медленно входит в твою задницу, раздирая потом внутренности? — поинтересовался он издевательски. — Если будут задеты жизненно важные органы — мгновенная смерть. Но все в твоих руках.

Фрэнк постарался унять страх, отключиться от зрелища "стула", с торчащим из него металлическим штырём.

— Райзен ты такой же извращенец, как и твой дружок Каваллини. Тебе доставляет сексуальное удовлетворение видеть подобные мучения. По-другому уже не можешь его получать?

Райзен повернул голову в сторону врага. Фрэнк даже не отвёл взгляда, продолжая улыбаться. Этот подонок умудрялся иронизировать. Бравада на эшафоте. Хочет разозлить, чтобы его сразу повесили.

Райзен кивнул головой для начала экзекуции. Стэнвуд дал указание и отвёл глаза, чтобы не видеть мучений бедняги. Леденящий душу мучительный крик заставил его вздрогнуть и вжать голову в плечи. Он перевёл глаза на Райзена, и с отвращением передёрнулся, заметив, с каким дьявольским наслаждением тот наблюдает страдания несчастного, который корчился от дикой боли. Когда тело беспомощно повисло на цепях, на лице Райзена отразилось сильнейшее разочарование. Он остался недоволен тем, что адские муки его врага закончились слишком быстро.

— Снимите эту падаль, — проронил он, всматриваясь с брезгливостью в лицо Фрэнка.

Стэнвуд сделал знак полицейским, и с облегчением вздохнул, когда понял, что истерзанный пленник жив.

— Видишь, — сказал Райзен, когда Фрэнку ввели сыворотку, и он открыл глаза. — Продукция моей компании возвращает человека к жизни. Ты бы сдох, если бы её не существовало. А ты с такой злобой осуждал это замечательное, уникальное вещество в своей гнусной газетёнке. И поверь мне, тебе придётся пройти через множество мучений, прежде чем ты окончательно отправишься на тот свет. Впрочем, ты можешь в любой момент прекратить свои страдания. Одно твоё слово — и ты будешь свободен.

— Ненавижу тебя, Райзен, — прошептал сдавленным голосом Фрэнк. — Сам скоро сдохнешь! Получишь за все. Сполна!

Райзен начал терять самообладание. Пока из Фолькленда выбивают признание, его подельники работают над тем, как вывести из строя камеры жизни. И тогда все потеряет значение. Всё! Фолькленд умрёт. Но и Райзену останется недолго. Надо было пожертвовать чем-то очень важным, может быть самым важным и дорогим в жизни.

Фрэнк услышал звон ключей в двери, и встал. Охранник вошёл в камеру и привёл его в кабинет шефа полиции, где Фрэнк опять увидел сидевшего за столом насупившегося Стэнвуда. Он хотел что-то сказать, но лишь молча опустил голову. Фрэнка привязали к одной из балок, подпирающих потолок в кабинете. Вошёл Райзен, подошёл ближе и зловеще объявил:

— Я тебе хочу показать очень интересное зрелище. Надеюсь, что тебе понравится.

Он сделал знак и к ужасу Фрэнка двое полицейских втащили в кабинет Камиллу, и привязали. Один из них, скаля зубы, подошёл к ней, и, погладив её по щеке, произнёс гадливо:

— Какая сладкая девочка!

Фрэнк бросил взгляд на ухмыляющегося Райзена и проговорил, чуть заикаясь:

— Райзен, клянусь, у меня ничего не было с твоей женой.

— Не было, говоришь? — достав из пухлой папки фотографии, Райзен сунул их Фрэнку. — А это как называется?

Фрэнк бросил взгляд. Именно эти снимки Райзен прислал Ирэн. Кто-то сфотографировал его с Камиллой в тот единственный вечер, когда они занимались любовью.

— Боже, Райзен, она же твоя жена, — прошептал Фрэнк. — Как ты можешь?!

— Тебе её жалко? — поинтересовался Райзен с довольной ухмылкой. — Так спаси, ты же у нас великодушный, благородный человек, альтруист. Я даже не требую жертвовать ради неё жизнью. Лишь хочу, чтобы ты признался в своих преступлениях. И все закончится. Уверяю тебя. И для неё. И для тебя.

Фрэнк, замерев от ужаса, тяжело дыша, наблюдал, как содрогается тело Камиллы, слышал её сдавленные стоны. И волна отчаянного, невыносимого бессилия заполняла душу.

— Я согласен, Райзен, — пробормотал он. — Я дам координаты штаба, список всех, кто состоит в группировке, расскажу обо всех технических устройствах, которые я сделал. Отпусти её.

Райзен сделал жест, чтобы копы прекратили издеваться над Камиллой, и спросил, наклонив голову, изучая выражение лица Фрэнка:

— Не передумаешь?

Фрэнк отрицательно помотал головой.

Райзен с возрастающим интересом наблюдал, как Фолькленд летящим, каллиграфическим почерком покрывает значками бумагу. Когда он отложил в сторону лист, Райзен мгновенно выхватил его и жадно впился глазами.

— Ага! Как же я сразу не догадался, что штаб на закрытой станции метро. Там была лаборатория Берты Верден. Черт возьми, это же элементарно!

Он коротко расхохотался. Выхватил ещё один лист бумаги, пробежал глазами.

— Бедфорд, соберите отряд полицейских. Из самых лучших ваших людей, и сейчас же отправляйтесь! Самых лучших, слышите?! Их всех надо взять живыми. Всех бандитов надо взять живыми! — повторил он раздельно и чётко. — Вы поняли, Бедфорд?