Университет волшебников. Часть 1. В поисках разумности

Глава 23. Экзамены.

Экзамены прошли относительно благополучно. Сразу после Нового Года всех студентов и преподавателей, принимающих экзамены, перенесли на один из маленьких островов Кубы — руководство решило, что им лучше готовиться на солнце. С точки зрения Александра, идея была не очень хорошая, жара и море мешали думать, но все остальные были в восторге. Александр получил пятерки по математике, физике и астрономии. По химии он ответил всё правильно по сути, но немного запутался в названиях, и получил четверку. В другое время он бы расстроился, но теперь все обиды были вытеснены ожиданием боя за семейный замок. Волшебные предметы пока шли без экзаменов, под зачёт. Ранним утром двадцатого января Александр прибыл домой. Родители отметили его загар, но расспрашивать не стали. Ближе к полудню они все уже были в боевой готовности — отец попытался отправить маму к родственникам, но мама наотрез отказалась. Наоборот, прибыло несколько родственников — дядя Толя, мамин двоюродный брат, и дядя Петя, троюродный дядя отца. Все вместе весело открыли бочонок со сливочным пивом и приготовились веселиться. В два часа перед воротами замка материализовался Гуров. Отец попытался сплавить настойчивого заказчика, но тот не поддался, даже тогда, когда отец признался, что ожидает вторжения. — Тёмных магов ем на завтрак, — ответил Гуров и погрузился в описание подробностей своего заказа. Александр посмотрел на отца — судя по всему, заказ папочку увлек. Они с Гуровым о чём-то увлеченно беседовали, Гуров даже рассказал отцу о назначении своего устройства. Александру он кивнул при знакомстве, но сделал вид, что его не знает. Александр оставил их в мастерской и отправился развлекать дядьёв. Через часик отец зашел за очередной порцией чая и пирожков. — Удивительный старик! Представляете, создает удешевлённый самолет, чтобы немагам после войны было, чем забавляться с пользой для ума! И так хорошо разбирается в технике — старше меня чуть не вдвое, а голова ясная — ясная! — с этими словами папочка захватил угощение и ушел обратно в мастерскую. Дяди благодарно удивились и начали обсуждать идею о том, что маги могут помогать немагам в изменении образа жизни. Они уже почти додумались до идеи Университета, когда перед воротами раздался новый шум — прибыл отряд из пяти мракоборцев. Для них открыли новый бочонок пива и вытащили ещё один противень с булочками. Начальник мракоборцев, пожилой суровый дядька по имени Рейнхард Клаузе, был настроен очень серьёзно. — Мне это всё не нравится, — сказал он, уминая булочку, — слишком открыто тёмные маги послали предупреждение, слишком много сил могло собраться для отражения их атаки — скорее всего, они задумали какую-то пакость, какое-то грандиозное избиение... в пример всему магическому миру. Мы должны серьёзно подготовиться. Впрочем, ничего серьёзнее поглощения пива и булочек они не придумали. За болтовней и пересказом сплетен наступил вечер. Подтянулись трое соседей. Александр сидел в уголке и мотал на ус — взрослые забыли о нём и рассказывали такое, что в иных условиях он никогда бы не узнал. Около шести на кухне появились отец с Сергеем Александровичем. Они были в восторге друг от друга, как мальчишки, задумавшие какую-то озорство, и полны веселья. Отец начал о чём-то догадываться, когда Рейнхард заревел от радости и полез обниматься с Гуровым, как со старым другом (каковым он и оказался), но ничего не сказал, только перевел несколько раз взгляд с Гурова на сына. Ровно в шесть послышались удары в ворота — тёмные маги явились за ответом. — Ну и нахалы, — пробормотал дядя Толя, — явились точно в срок. Все, кроме Гурова, повалили во двор замка. — Постой, — сказал Сергей Александрович, когда все вышли, — повернись. Александр повернулся, и Гуров наложил на него какое-то заклинание. Насколько Веселов смог уловить, какие-то вариации щитовых чар. — А теперь пошли. Они вышли во двор. Тёмные маги не зря явились с таким нахальством — у них были все основания чувствовать себя в безнаказанности. Все родственники Александра и мракоборцы валялись на снегу — их всех вырубили каким-то заклинанием. Один только Клаузе оказался хоть как-то подготовлен к такого рода неожиданностям -он стоял у стены и, покачиваясь, пытался посылать заклинания в появляющихся над невысокими стенами замка тёмных магов. Однако, его рука дрожала, а глаза были закрыты, и ни одно из заклинаний не достигло цели. Далеко за воротами, на той стороне деревни, слышался шум — соседи попытались ударить тёмным магам в тыл. Шум быстро затихал — очевидно, у соседей тоже не было противоядия против сонного заклинания. — Так, посмотрим, что тут у нас, — сказал Гуров, наклоняясь над ближайшим мракоборцем. Так, сонное заклинание... плюс удушающее, с отсрочкой на два часа... плюс распространение по площади... плюс предохранитель против снятия заклинания через развеивание чар... А вот это уже серьёзно. Где они этому научились? Всё, кроме предохранителя — это детский уровень, любая школа магии. А вот предохранитель — это очень интересно, очень интересно, — с этими словами Гуров поочередно перебудил всех попадавших на снег магов. — Думаю, твои соседи будут рады, если ты их вовремя разбудишь. Заклинание звучит как: 'Анонослип нобри носкве превдоно'. Запомнил? Мракоборцам о нём ничего не говори. Гуров убедился, что Александр три раза повторил заклинание без ошибок, и послал его на метле к соседям. Перелетая через стену, Александр увидел, как ворота рухнули, а в пролом рванулись тёмные маги. Однако, встретили их не спящие куклы, как они надеялись, а волне дееспособные опытные маги. Пятеро нападавших упали сразу, трое попытались удрать, но их достали заклинания следующего залпа. С десяток остальных пустились наутёк и с громкими хлопками исчезли. Александр перебудил тех из соседей, кого тёмные маги успели заколдовать. На их счастье, расправу тёмные оставили на потом, и, убедившись, что тылу ничего не угрожает, двинулись к замку Веселовых, где и потерпели поражение. Александр опросил всех соседей, уверился в том, что никто из них не был забыт и не погиб, и вернулся в замок. Гуров к этому моменту уже перенёсся в университет. Мракоборцы весело вязали добычу в сети — такого крупного улова у них уже давно не было. Из нескольких фраз Александр понял, что никто из них не осознает роли Гурова во всей этой заварухе. Все думали, что их ненадолго вырубили сонным заклинанием, от которого они пробудились сами. Александр кратко доложил о том, что у соседей всё в порядке. Отходя, он услышал, как отец спрашивает у Рейнхарда Клаузе: — А кто он, этот Гуров? — Толком не знаю, — признался Рейнхард, — но мастер высшего класса. Когда он рядом, все дела идут на лад. Вроде как мракоборец... все наши помнят, что он принимал участие в самых сложных операциях со времён их отцов, но никто не помнит, чтобы его принимали в мракоборцы... Я встречался с ним во время нескольких операций... самых сложных операций, надо признаться, тогда, когда дела были совсем плохими. С его помощью дела исправлялись. Когда он рядом, я чувствую себя намного надёжнее. — Как думаете, сунутся они сюда снова? — Не сразу. Если и сунутся, то очень не скоро. Поначалу они будут думать о причинах провала, потом прятаться от облав — мы из пойманных быстренько имена их дружков вытрясем, потом попробуют какую-нибудь мелкую пакость, для пробы сил... а потом могут и осмелеть. Но мы им такого шанса не предоставим. Сейчас мы встанем им на след, и они весь аппетит потеряют. Доброго вечера, хозяин. Простите, нам надо ковать железо, пока горячо... — Доброго вечера и успеха, защитники. Мракоборцы исчезли. Александр взмахом палочки починил ворота, поставил обнаруживающие чары и отправился на кухню. Там уже шел пир горой — дядья поднимали тосты, отец смеялся, мама улыбалась. Понемногу начали подходить соседи — узнать подробности и поднять тост. Веселье грозило затянуться до утра. Первый штурм был отбит.

Глава 24. Глубже, глубже...

Новый семестр начался с новых сюрпризов. У них больше не было физики и химии, высшие разделы физики и химии пообещали дочитать на пятом курсе. Зато добавилась метафизика и дополнительные занятия по устройству человека. Немагам добавили дополнительных занятий по зельеварению и древним языкам. Штрафной группе Веселова и компании сняли наказание в виде патрулирования по лагерям, и они опять перешли на изучение фронтовых операций. Все с большим интересом ожидали занятия по метафизике, никто даже и предположить не мог, что это такое. Высказывались различные предположения, но общее мнение сходилось к тому, что это, наверняка, какая-нибудь особо заумная математика. Старшекурсники при упоминании метафизики морщились и многозначительно поднимали брови: 'Ох, там такие уравнения!' Действительность оказалась намного хуже, но ещё до метафизики студентов сумел удивить на своих лекциях по системному анализу профессор Стоянов: — До сих пор мы с вами разбирали устройство различных систем, но рассматривали их, так сказать, снаружи. Теперь, после того, как вы начали знакомиться с устройством человека и с историей идеологий, мы можем несколько углубиться. Дело в том, что практически все системы, с которыми вам придется иметь дело, состоят из людей или, как вариант, зависят от человеческих качеств. А людям, как вам уже известно, свойственно иметь чувства и заблуждения. Для того, чтобы вы хоть немного представляли, в каком мире живете, я должен рассказать вам следующее. — Думаю, вам тяжело представить, что не так давно, каких-нибудь несколько десятков миллионов лет назад, человечество было не таким, каким мы привыкли видеть его сейчас. Нет, люди особо не отличались от современных, ни по разуму, ни по возможностям. Но люди жили племенами, и всякое проявление индивидуальности довольно эффективно подавлялось — из страха противоречий с обществом, очевидно. Нам пришлось приложить немало усилий для того, чтобы убедить людей в том, что осознавать себя и хотеть блага лично для себя тоже можно и тоже хорошо. Сейчас, в наше время, это качество стало уже вредным — все проявления индивидуализма и эгоизма, которые так неприятно видеть в нашем мире, определяются этим чувством. Следующая стадия заключалась в том, чтобы разбудить в людях чувства, чтобы милосердие и стремление к совершенству могли сдерживать эгоизм. Любовь к семье, к жене, к детям, чувство несправедливости, желание дружить — раньше это осуждалось в обществе. Потребовалось приложить множество усилий и создать несколько изолированных цивилизаций, чтобы эти чувства перестали быть осуждаемыми как слабость. С нашей, современной точки зрения, эти цивилизации и их ритуалы показались бы нам варварскими и бесконечно жестокими — но перед ними не стояла задача создания идеального общества. Они должны были устоять под напором окружающих варварских племен, тех, в которых считалось, что смерть от старости — это позор, недостойный человека, и что лучше пасть в битве. — Задача пробуждения в человечестве чувств была успешно выполнена. В настоящее время это качество — эмоциональность — тоже стало немного вредным. Эмоции захлестывают людей и мешают им рассуждать. Задачей настоящего этапа, который начался 30000 лет назад, является пробуждения в людях разума и способности контролировать эмоции. Как и предыдущие качества, к концу этапа слишком большой разумный контроль тоже станет проблемой, и тогда встанет задача об освоении воли в масштабах всего человечества. Впрочем, кое-кому и сейчас трудно удержаться от желания видеть закономерности во всём, что происходит вокруг. (Смех в зале). — Если хотите, то задачей настоящего этапа становится внедрение в общественное сознание и во все общественные устройства такого понимания, что Бог — это не только любовь, но и разум, а потом — и воля. Особо обращаю ваше внимание на то, что это касается и мира людей, и мира магов, и мира волшебников. Тысячелетиями святые старцы почти всех религий говорили, что нужно жить любовью, что нужно прощать и просить извинить даже тогда, когда ругают несправедливо. Ну и что, их кто-нибудь слушал? Никто их не слушал. Сейчас мы разовьём системы разумной поддержки, психологию и психотерапию. Теперь уже не святые старцы, а научные люди будут говорить, что 'нельзя возражать и оправдываться, поскольку возражения воспринимаются как ответная брань'. Научные школы будут учить людей извлекать заблокированные с детства страхи, в популярных книжках будет написано, что психологические вампиры — например, деспотичные начальники или истеричные жены — могут извлекать из своих жертв живую энергию только до тех пор, пока встречают ответную агрессию, и что при полном беззлобии они теряют силу и рычаги воздействия. Да, мир при этом изменится, станет намного мягче, но изначальная причина агрессии — страхи, болезненное самолюбие — никуда не денутся, они просто уйдут на другой уровень. Люди будут вести себя мягче, но видеть в окружающих вампиров, если брать приведенный выше пример, с соответствующими последствиями — разрушение семей, неосознанное недоверие друг другу и другие. Тогда встанет вопрос о контроле над разумностью, над жизнью в системе образов и об управлении психологической информацией — а это уже осознанная жизнь общества как разумного существа, это воля. Впрочем, мы пока ещё очень слабо представляем себе проблемы следующего этапа. — В итоге освоения даже уровня разумности человечество, скорее всего, получит такие возможности, которые ныне кажутся нереальными. Например, такие, как тотальный контроль потребностей и удовольствий в обществе, эффективную систему воспитания, способность полностью восстанавливать или создавать биосферу на любой другой планете, и даже способность переходить из жизни в жизнь, сохраняя непрерывную память о прошлых жизнях. В настоящий момент такое невозможно, просто потому, что люди, лишенные страха смерти и потери индивидуальности, будут себя вести... скажем так, нехорошо. Как мы уже не раз говорили, сила приходит только после способности её контролировать. Пока человечество остается на полуживотном уровне, такое невозможно. В конечном итоге, в результате всех этих изменений, человечество превратится в единый само — осознающий организм, способный к творчеству в размерах всей Вселенной. Но — что самое главное — уровень счастья в этом организме будет намного выше, чем сейчас. — Сейчас наш мир больше похож на лужу, в которой шевелятся головастики. Пришла засуха — головастики вымерли. Любая засуха, любые общественные нестроения — и космос захлестывают волны страдания. После описанных выше изменений человечество сможет быть счастливо и весело всегда. — Однако, пока мы только в начале этого пути, и потому вам, чаще всего, придется иметь дело с такими общественными системами, в которых всё держится на чувствах. Кто-то хочет доказать всем, что он не бестолочь, кто-то ненавидит начальника, а кто-то ненавидит всю эту 'контору идиотов' сразу. И всех этих людей вам придется организовывать, чтобы получить от них хоть какой-нибудь полезный эффект. Но перво-наперво вам самим придется научиться не поддаваться чувствам и всегда сохранять ум ясным, способным видеть суть проблемы, а не мнимые или реальные покушения на ваше самолюбие. Это, уверяю вас, очень и очень непросто. Далее профессор принялся рассказывать студентам о различных вариантах христианства, то, что Александр и его товарищи уже частично слышали от Гурова. За двадцать минут до конца занятия Владимир Дмитриевич прервал лекцию и сделал объявление: — Начиная со второго семестра, главы орденов имеют право приглашать вас в свои тайные ордена. Как ректор университета, я не рекомендовал бы вам вступать в ордена, поскольку это заметно мешает учебе, например, вас там могут убить во время операций. Однако, я не могу и запретить этого, а потому представители орденов будут периодически появляться на занятиях и соблазнять вас своей героической деятельностью. Что из себя представляют ордена? Это сообщества волшебников, в которые иногда входят и маги, объединённые единой целью. Некоторые ордена разрабатывают новые виды пищи для немагов, некоторые ордена пытаются влиять на политику. Некоторые ордена сейчас, например, заняты противостоянием тёмным магам, подправляют ход войны. Но они вам об этом расскажут сами. Пользуясь преимуществами кресла ректора, первым я даю слово представителю ордена 'Щедрая рука', госпоже Марии Гонсалес. На кафедру взошла высокая темноволосая волшебница. Одета она была совсем не так, как это было принято в университете, — не в восхитительное яркое платье, а в тёмную мантию и высокий конический колпак на голове, как обычный маг. Но когда она начала говорить, все забыли о её одежде. Её глаза пылали энтузиазмом, она с увлечением говорила о тысячах направлений, которые совсем не разработаны в теории создании пищи. Оказывается, что пишу можно делать и на основе бактерий, и на основе планктона — и все эти способы производительнее, чем выращивание хлеба. Да и обычные злаки, по её словам, могли бы дать гораздо больше, если выращивать их не поодиночке, а совместно с дружественными растениями. — Этим никто не занимается, немаговская наука ещё долго не сможет этим заняться, а маги этим не интересуются. И это в то время, когда уже через несколько десятков лет Земля не сможет прокормить всё население, — закончила она. Говорила госпожа Гонсалес настолько увлеченно, что все студенты были готовы записаться в её орден прямо сразу, в данную секунду. Правда, через несколько дней их энтузиазм остыл. Виной тому были не только природная лень, свойственная человеческому роду, но и многочисленные выступления представителей других орденов. Все они были полны энтузиазма и веры в необходимость и важность своей миссии. Представитель ордена 'Белый орёл' с болью в голосе рассказывал об ужасах, которые творят тёмные маги, натравливая немагов друг на друга, о том, как они намеренно увеличивают потери во время войны. Представительница ордена 'Феникс' призывала студентов бороться против проникновения тёмных магов в управляющие структуры министерства магии и немаговских властей. Представитель ордена 'След Шамбалы' призывал их поступать на службу в немаговские правительства для того, чтобы проводить долговременные культурные и политические проекты. Представитель ордена 'Летучая мышь' призывал их бороться с конкретными проявлениями хаоса и зла — иначе, говорил он, преступность совсем затеррорезирует города. Представитель ордена 'Механикс' приглашал их принять участие в разработке новых технологий, которые кардинально изменят физическую жизнь землян. Представитель ордена 'Бесцветные' приглашали студентов влиться в ряды тех, кто разрабатывает новые заклинания, орден 'Селена' приглашал разрабатывать волшебные технологии. А ещё были ордена, изучающие историю, и ордена, которые не имели никаких особо выделенных задач, а занимались всем понемножку. Даже общество домохозяек — волшебниц, которые вынуждены были временно отойти от активных дел и сидеть дома с детьми, тоже имело свой орден (правда, студентам его не представляли, Александр узнал о нем случайно, из архивов). И каждый из этих орденов относился либо к прогрессистам, либо к консерваторам, и находился в различных отношениях с ведущим силами своего направления, подчас весьма натянутых. Всё это вместе создавало невообразимую путаницу, в которой непосвящённому человеку было очень тяжело разобраться. Про многие ордена было почти ничего неизвестно, их либо не представляли, либо представляли скороговоркой, но по-настоящему интересные дела творились именно в них. Преподаватели советовали 'своим' студентом вступать именно в эти ордена. Вадим Скоробогатов сразу вступил в орден 'Изумруд'. Он даже не скрывал, что в этом ордене собираются те, кто стремится к власти и богатству. Орден относился к консерваторам, говорили, что ректор прежде входил в этот орден, а вышел только потому, что ректор университета не имеет права входить в какой-либо орден. Про этот орден вообще никто ничего не говорил, но все про него почему-то знали. Никого из тех, кто просился в орден сам по себе, туда не взяли, взяли только тех, кто и ранее ходил вместе с компанией Скоробогатова. Василий Майоров и Валентин Соколов вступили в орден 'Белый орёл'. С первого же собрания пришли с горящими глазами, с возмущением рассказывали, как тёмные маги затягивают войну ради получения сверхприбылей и дополнительных страданий для своих темных ритуалов, агитировали Веселова (и всех, кто попадётся) в свой орден. Александр отнёсся к этой идее с прохладцей, а остальные студенты были увлечены другими орденами. Компанию Майорову и Соколову составил только Геннадий Самохвалов. Орден 'Белый орел' относился, как это ни странно, к консерваторам. В середине февраля руководство распространило информационное сообщение, посвящённое прорыву горгулий. В сообщении было очень кратко сказано, что причиной массового исхода горгулий и их хозяев стала чрезмерная загазованность системы пещер, в которых они до этого жили. Было сказано, что их хозяева потеряли остатки культуры и способности к регулированию подземных биосфер, в результате чего равновесие биосферы было нарушено, а пещеры заполнились метаном. Жить в них стало невозможно, и все их обитатели попробовали прорваться через поверхность к другим пещерам. Заканчивалось сообщение бодрым заявлением о том, что 'принимаются надлежащие меры, препятствующие повторению подобных событий'. Ни про другие пещеры, ни про то, кто такие хозяева, ни про суть 'надлежащих мер' в сообщении не говорилось. Ещё до начала семестра, сразу после битвы, Александр зашел к Гурову. Тот колдовал над новой моделью ракетоплана, несколько большей в размерах, чем предыдущая. — А, Александр, заходи — заходи, — радостно приветствовал его Сергей Александрович, — слушай, твой папочка — вот уж кудесник так кудесник! Я и сам не слаб, но я всё больше по верхам, по верхам, да, каюсь, грешен... но ваш папочка меня восхитил. Он так глубоко понимает и чувствует материал, что мне до него далеко. Да, вот что значит любовь к делу! Он меня удивил, очень приятно удивил. Он у меня столько ошибок нашел... Никогда бы не смог предположить таких проблем, о которых он мне рассказал. И никакой магии — чистейшая механика и материаловедение, что забавно... Наш ероплан с реактором теперь полетит, яко птичка. Чай будешь? — Нет, спасибо. Я зашел поблагодарить... — Не стоит, не стоит. Мы, волшебники, все в одной лодке. Кстати, у тёмных было очень интересное заклинание. Для того, чтобы его создать, надо уметь кое-что из того, чему учат только в нашем университете. Так что ничего никому о нашей маленькой победе не рассказывай. Где-то идёт утечка технологий. — У нас в школе был один мерзавец, очень любил над малышами издеваться. Я был очень удивлен, встретив его тут. — А как фамилия? — Скоробогатов. — Надо будет присмотреть за этим парнем. Ну что, продолжаем встречаться по четвергам? — Да. До свидания. Ещё раз спасибо. Во время следующей встречи Майоров сразу обратился к Гурову с вопросом: — Сергей Александрович, вот вы говорите, что, нельзя создать отдельные миры с праведными людьми. А что, если взять праведных людей из нашего мира, и позволить им жить отдельно от остальных? Так, чтобы те ничего о них не знали, а праведные люди имели возможность вмешиваться в дела обычного мира? Тогда уровень жизни и уровень технологий в мире праведных людей будет намного выше. И обычный мир будет получше. Почему те, кто много работает над собственным совершенством, должны жить среди всяких деспотов и хулиганов, и по их правилам? — И где создать такой мир? — с улыбкой отвечал Гуров, копаясь во внутренностях модели ракетоплана, — может, на Луне? Майоров посмотрел на ракетоплан, похлопал глазами и промолчал. — Идея эта не новая. Вам Сазонова уже говорила, что человек может стать физически бессмертным? Нет? Странно. Это её любимая тема. Ну, вот, в общем, история такая. У человека, который достигнет полной беззлобности и прозрачности, начинается преображение. При этом сначала человека посещает такое ощущение, будто он един со всем миром, с каждой травинкой и с каждым человеком. А потом, через пару лет, периодически начинает ощущаться такое состояние, при котором дыхание кажется хрустальным, а человек постоянно испытывает ощущение, похожее на утонченный оргазм, только глубже и тоньше. После этого у человека в течении трёх сотен лет изменяются все системы в теле, и он становится физически бессмертным. Может жить многие тысячи лет, может входить в состояние окаменения и выходить из него по своему желанию. В древности было довольно много таких людей. Нюанс в том, что люди при этом продолжают расти и вырастают до нескольких десятков метров. Видели египетские фрески, где рядом находятся люди разного роста? Так вот, это не фантазия художника. — Как вам понравилось сообщение, посвященное прорыву горгулий? — Сергей Александрович внезапно перевел тему разговора. Студенты начали возмущаться: ничего не понятно, суть дела не ясна, что за 'принятые меры' — неизвестно. — А история такова. Где-то за тысячу лет до нашей эры человечество сильно рассорилось с гигантами — долгожителями. Кстати, какова, по-вашему, причина? Она вполне очевидна. — Сдаёмся, — ответила за всех Ваулина. — И чему вас только учат! Сколько надо еды тому, кто вдвое больше по размеру? — Вес зависит от длины в кубе, — сразу ответил Майоров, — наверно, и аппетиты во столько же. — Совершенно верно! Вот и представьте себе, насколько больше еды нужно было человеку, который выше вас в пятнадцать раз? — Больше, чем в три тысячи раз, — прикинул Майоров. — А теперь представьте, сколько он мог добыть её сам, при помощи всего двух рук, после того, как вымерли мамонты и гигантские ящеры? Понятно, что сами они добыть столько еды не могли, и на них должны были работать простые люди. Мудрецы — великаны были богами или правителями, или и тем, и другим одновременно, и им приходилось довольно сурово прижимать простых людей. В сказках некоторых народов, например, в шведских, память о них осталась как о 'злых великанах'. Хотя злыми они не были, просто заставляли много работать и исполнять законы. По сравнению с нынешними государствами, так они были просто душки... Со временем, когда их стало слишком много, людям надоело кормить эту банду 'богов', тем более, что людям не нравилось то, чему те их учили. Истины о том, что надо быть терпеливым и доброжелательным, если их часто повторять, начинают надоедать, а другого они на тот момент ничего не могли сказать. Особенно быстро эти истины надоедают в том случае, если их повторяют те, кто отбирает продовольствие и запрещает предаваться любовным утехам, так, чтобы в семье было не больше трёх детей. Других способов предотвратить перенаселение тогда не было. Одним словом, люди восстали. Мудрецам — великанам тоже надоели мелочные обиды и конфликты людей, их это очень отвлекало от размышлений, и они решили уйти. И ушли. На поверхности остались только те великаны, кого не взяли, те, кого они считали опустившимися людьми, что-то вроде наших алкоголиков. Большой рост закрепился в генах — их потомки известны нам как великаны. Из-за нехватки пищи и общего нехорошего начала они сильно деградировали. Современные великаны не дотягивают по уму даже до среднего человека. — А куда ушли мудрецы? — не утерпел Майоров. — Часть ушла под воду. В северных морях они ловят рыбу, тюленей, разводят водоросли и живут относительно неплохо. — А чем же они дышат? — удивился Шигарев. — Их технологии намного опережают человеческие, у них есть специальные реакторы, производящие кислород, к тому же они ещё и пользуются магией. — Так что, 'там тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных' — это не сказка? — Нет, не сказка. Лукоморье находится на севере. Но это относительная небольшая часть. Большая часть мудрецов ушла под землю, в глубокие пещеры. С ними ушли верные им люди и много домашних животных. — Как же они там живут? — ужаснулась Ваулина, — это, наверно, просто ужасно? — Намного лучше нашего. Пещеры у них огромные, с помощью магии строены. Энергии у них там изобилие — начиная от тепла подземных руд и заканчивая специально построенными реакторами. Кстати, большинство кислорода, которым мы дышим, приходит не от растений, а от их реакторов, из-под земли. Давление в их пещерах во много раз больше нашего атмосферного, так что биосфера у них там намного мощнее. Я не очень правильно сказал, они не ушли в пещеры — пещеры существовали очень давно, там постоянно жили и люди, и мудрецы — великаны. Во времена всяких катаклизмов там пряталось всё человечество. Но на этот раз мудрецы ушли в пещеры и закрыли за собой вход. Довольно долго они контактировали с оставшимися на поверхности людьми, консультировали многих царей и волшебников... наш университет, строго говоря, от них пошел. Точнее, его предшественник, тот, что исчез. А потом что-то произошло, и они замолчали. Как раз в те времена, когда исчез наш университет. — А что это за животные, каменные горгульи? — Известные вам горгульи — это, на самом деле, домашние животные, созданные с помощью генетических технологий. Они могут рыть новые пещеры прямо в камне или служить мясным скотом — как пожелаете. Их специально создали, для жизни в пещерах. Вот такая вот история. А потом начались проблемы. Начали прорываться голодные горгульи, набрасываться на всё живое. Сначала по одной — по две, потом по десятку. Потом время от времени начали появляться люди — хозяева горгулий. Надо сказать, что это не совсем люди, они не такие, как мы, они очень сильно отличаются. Владеют магией, но при этом почти никаких логических способностей, а уж на вид страшные... Такое ощущение, что это тоже искусственно созданные существа. Так что что-то очень неладное творится в мирах подземья. То ли у них там какая-то духовная катастрофа, то ли они решили воздействовать на наш мир тайно, незаметно для волшебников, то ли мы имеем дело не с миром мудрецов — волшебников, а с какими-то другими подземными мирами. — Теперь вы понимаете, почему мы вынуждены бросать в бой с горгульями детей, почему мы не можем рассказать об этом даже магам? Тёмные маги обязательно постараются выведать у подземных жителей что-нибудь позловреднее, да и вообще, наличие рядом существ, превосходящих людей по всем статьям, сильно изменит наш мир. Прощай, идея прогресса... Кроме того, человечество устроено так, что оно старается завоевать всё, что может представлять опасность, а попытка завоевать эти миры может закончится очень фатально... для человечества. По этой причине мы не очень-то старались восстановить эту связь, но последний прорыв, он заставляет задуматься. Я поговорил с теми ребятами, которые ходили по следам горгулий — с теми, кто исследовал их пещеры. Вопросов в итоге больше, чем ответов. Да, там действительно имеется ряд относительно крупных пещер, в которых могли жить эти горгульи и их хозяева. Могли, но не жили — там не обустроена достаточно мощная биосфера, чтобы прокормить такую толпу. Такое ощущение, что их откуда-то выгнали, а они вместо того, чтобы обживать пещеры, решили полакомиться свежатинкой на поверхности. Одним словом, есть у меня план исследовать те пещеры, которые ведут от нашего университета глубоко вниз. Есть желающие составить мне компанию? — Я пойду, — сказал Александр. — Отлично! Кстати, я навёл справки. Представительница университета в Палеарсии Вадима Скоробогатова в университет не приглашала. Встаёт интересный вопрос: кто же его сюда пригласил? — Ты что? Там же опасно! — глаза у Ваулиной были большими и круглыми от страха. Она поймала Александра после того, как они вышли от Гурова. Встреча с горгульями произвела на Ольгу слишком большое впечатление. — А чего опасного? За мной же не будет немагов, которых надо защищать от горгулий, чуть что — и я перенесусь к маме во двор. Кроме того, мне защитный костюм обещали, высшего уровня! — Не могу вас отпустить, — сказал ректор, когда Гуров изложил ему план своего подвига. Александр стоял рядом с Гуровым. Они подали заявку в секретариат университета — перед отправкой на любые приключения полагалось подавать заявку в секретариат, для того, чтобы руководство знало, где спасать студентов или на что списывать потери. Секретарша не приняла их заявку и отправила к ректору. — Не могу вас отпустить, — повторил ректор, — студентам запрещено принимать участие в опасных исследовательских работах. Вот если бы он входил в какой-нибудь тайный орден, и руководитель ордена принял на себя всю ответственность... — Так давайте организуем орден, — сказал Александр Гурову, — вы будете главой ордена, а я — единственным членом. После приключения расформируем. — Отличная идея, — одобрил ректор. Через пятнадцать минут они заполнили все бумаги. Неожиданное затруднение случилось только с названием ордена. Ни Гурову, ни Веселову ничего не шло в голову. Точнее, в голову лезло много чего, но такого, что на бумаге лучше было не записывать. За следующие пятнадцать минут они последовательно отклонили названия 'Зеленые кузнечики', 'Бешеные тыквы', название 'Красные богатыри' даже не рассматривалось, а названия 'Черный орел' и 'Черный ворон' уже были заняты. Они почти остановились на названии 'Веселый зимородок', но надо было ещё нарисовать и эмблему ордена, а никто из присутствующих не знал, как выглядит зимородок. — Вам бы назваться 'Старый да малый', в самый раз, — подсказала пожилая работница секретариата, помогавшая оформлять документы и ставшая свидетельницей их мучений. — Тогда уж лучше 'Призраки коммунизма', — пошутил Гуров. — Или 'Летящий паровоз', — подал идею Александр. — А что? Я люблю паровозы. Паровоз — машина живая, всё на виду, стоит, отдувается, как живой. Совсем не то, что все эти автомобили или тепловозы — что-то там жужжит внутри, а что — не видно. А летящий — это точно про нас. Хорошее название, — согласился Сергей Александрович. Так был создан орден 'Летящего Паровоза'. На следующий день (это была суббота) члены ордена 'Летящий паровоз', все двое, получали спецснаряжение. Пожилой молчаливый дядька — кладовщик выдал им кучу всяких полезных вещей. Александр и не подозревал о существовании многих из них. Скафандр высшей защиты — щитовые чары, пуленепробиваемый, плюс наложенные чары облегчения веса. Устройства для дыхания в разных атмосферах, обнаружители движения, обнаружители жизни, обнаружители чар, газоанализаторы, оружие — одного оружия пять видов (площадное, стенобитное, бронебойное, парализующее, да ещё и шарики с концентрированной смертью), — Александр запутался в устройствах, даже не успев их все получить. В университете хранились 'на всякий случай' такие запасы, которые могли вознести или уничтожить добрый десяток цивилизаций. Гуров был весел, сыпал частушками и поговорками, непринужденно болтал с кладовщиком (тот, правда, отделывался однозвучными словами, но явно был рад Гурову). Закончив рассовывать припасы и запасы по карманам скафандров, они водрузились на мётлы и двинулись к шестнадцатым воротам, помеченным символом красного орла. План был прост — Гуров хотел исследовать сначала те ходы, которые вели вглубь земли прямо от университета. Перед воротами пришлось постоять — завхоз с ключами опаздывал. Пока он искал ключи и добирался до ворот, Александр вспомнил, что Скоробогатов вступил в 'Изумруд', и рассказал от этом Гурову. Гуров удивился. Жмурясь, как кот, и поигрывая кустистыми седыми бровями, он начал думать вслух: — Значит, ректор. Самолет взрывается — ректор тут как тут. В университет попадают явно демонизированные люди, кто-то им подсказывает, что надо вызываться добровольцем против горгулий — а потом они вступают в орден, к которому принадлежал ректор. Одно из двух — либо ректор играет за другую команду, либо кто-то хочет, чтобы мы так думали. Интересно, зачем ему понадобилось, чтобы мы создали орден? Размышления прервал приход завхоза, который наконец-то нашел ключ. Ключ только назывался 'ключом', на самом деле это было небольшое магическое устройство в виде шарика. Когда его приложили к воротам, по монолиту ворот пошла трещина, прямо по середине, а из-за ворот потянуло сквозняком с характерным 'пещерным' запахом. Ворота не были обычными двустворчатыми досками, это было прочное магическое устройство, надежно и герметично запиравшее проход. Прилетела на метле Ваулина — пожелать успеха. Александр оценил её поступок — на поверхности сейчас шел матч по флайболу, в котором играл Майоров. Они успели и поболтать, и распрощаться, и ещё раз поболтать, а ворота всё не открывались. Наложенные заклинания неторопливо, одно за другим уходили в шарик — ключ, чтобы затем вернуться, когда надо будет закрыть ворота. Наконец створки дрогнули, и ворота разошлись. На смельчаков глянул темный таинственный коридор. Несколько метров он шел относительно ровно, а затем уходил под большим углом прямо вниз, в неведомые глубины. Ваулина ахнула и поёжилась. А ты не плач и не горюй, моя дорогая, Если в море потону — знать, судьба такая! — весело пропел Гуров и первым двинулся на своей метле. Александр помахал Ольге рукой и двинулся следом. — Буду ждать вас до двадцати трёх часов, потом закрою ворота, — предупредил завхоз. Первые полчаса они просто опускались вниз. Ход, прямой, как туннель метро, вёл вниз и вниз, иногда изгибаясь под небольшим углом влево — вправо. Потом ход выровнялся и пошел практически горизонтально, с небольшим уклоном вниз. Через двадцать минут они влетели в небольшую пещеру с озером. Тут ход заканчивался. — Водяной замок, — прокомментировал Гуров, — от дураков и от лишней жизни. Идём через озеро. Они надели искусственные жабры, нырнули в озеро, и там, прямо на продолжении идущего сверху хода, нашлось продолжение. Они вошли в него и некоторое время опускались вниз, затем ход пошел на подъём. Через пять минут они вылетели из воды. Ход поднимался ещё метров двадцать, а затем опять нырял вниз. Они опускались и опускались, по представлениям Александра, они были уже на несколько километров ниже поверхности. Становилось жарко. — Чувствуешь температуру? — спросил Гуров, давая Александру возможность себя догнать, — защита от влажности в пещерах. А это означает, что сейчас должны пойти боковые ответвления — вентиляция. Через некоторое время они влетели в целый лабиринт пещер. Ход начал петлять, сужаться, раздваиваться и растраиваться. Несколько раз они утыкались в тупики, приходилось возвращаться. Если бы они шли пешком, а не летели на мётлах, то эта экспедиция заняла бы у них не менее месяца. В одном из ходов лабиринта пещерные пауки решили сделать из них обед, но Гуров разогнал их раньше, чем пауки успели укрепиться в своем решении. В конце концов, они нашли систему, по которой шёл основной ход — на первой развилке надо было выбирать левый тоннель, на второй — средний, на третьей — правый, а затем опять левый, и так далее. После этого они легко прошли через лабиринт. В том, что это не искусственная пещера, а рукотворное сооружение, не оставалось сомнений. Ещё с полчаса они спускались по петляющему ходу, а потом внезапно вылетели в высокий, прямой тоннель. Они ввалились в него сверху, с потолка. Высота тоннеля была не менее десяти метров. Гуров достал определитель координат. Тоннель шел с юго-запада на северо-восток, параллельно поверхности. Местами потолок у него обвалился, но было видно, что это искусственное сооружение. На полу тоннеля были видны канавки неизвестного назначения. — Ух, ты! А я думал, что это легенды, — произнес Гуров, снижаясь к канавкам и пристально разглядывая их. — А что это за легенды? — Будто под землей проходят транспортные туннели от Европы и до Сибири. Даже страшно подумать, сколько лет этому сооружению. Думаю, мы можем увеличить скорость. И они помчались на восток. Минута пролетала за минутой, минуты складывались в десятки минут, а те в часы, но ничего не менялось. Они мчались и мчались по тоннелю, и ничего им не мешало. Иногда им приходилось прижиматься к потолку — там, где земля осыпалась, или уворачиваться от наросших сталактитов там, где вода находила дырочку. Но Гуров запустил впереди них волшебные огоньки, и они заранее предупреждали обо всех угрозах. Через три часа лёта (Александр прикинул, что прошли они за это время километров триста — четыреста) тоннель вышел в большую пещеру со множеством боковых ходов. Было видно, что с другой стороны пещеры тоннель продолжается. — Похоже, это станция, — сказал Гуров, — а если есть станция, то должно быть и то, что эта станция обслуживала. И они начали обыскивать то, что Сергей Александрович назвал 'станцией'. — А почему мы полетели на восток? — Самое большое число хозяев и горгулий пришло отсюда. Александр внутренне содрогнулся — встречаться с горгульями ему совсем не хотелось. Гуров сразу забраковал ходы, ведущие наверх — их он даже не стал осматривать. Заметил только, что стоит запомнить координаты для любителей истории — наверняка там можно раскопать множество древностей. Проигнорировал он и пещеры, выглядевшие слишком старыми. Внезапно Гуров насторожился, потом посмотрел на обнаружитель магии. — Интересно. Нас коснулась поисковое заклинание — кто-то проверяет станцию. Что же, это к лучшему. Мы ищем относительно недавно прорытые ходы, уходящие вниз, — пояснил он, — только там мы можем найти хоть какие-то ответы на вопросы. Возможно, они найдут нас первыми... Один из ходов, удовлетворявший описанию, вскоре нашелся, и они помчались по нему вниз. Внезапно Гуров, летевший впереди, резко затормозил. Раздался его предупредительный окрик. Александр остановился, не долетая до него, и вызвал большой свет. Гуров барахтался в некоем подобии паутины, только невидимой. Александр добавил к освещению ещё и заклинание — обнаружитель магии, и в его свете стало видно, как со всех сторон пещеры к Гурову тянутся тонкие липкие нити. Сергей Александрович перестал барахтаться и начал терпеливо разбирать заклинание. Побормотав себе под нос что-то минут пять, он воскликнул: 'Готово!' и взмахнул палочкой. Нити обмякли и начали сворачиваться. — Очень интересное заклинание, — сказал Сергей Александрович, — а ну-тка посмотрим, что нас ждёт дальше, — и запустил в проход шарики — обнаружители магии. Сияющие шарики весело полетели по проходу, описывая спирали. Летели они недолго: сначала их цвет изменился, ещё через двадцать метров сияние потускнело, а затем их вдруг раздавила невидимая сила. — Две паутинных ловушки плюс пресс плюс неизвестно что ещё после него, — прокомментировал Гуров, — похоже, с этой стороны никаким гостям не рады. Сложная магия, хозяевам горгулий такую не осилить. — Древние великаны? — спросил Александр. — Скорее всего. Мы могли бы, конечно, снять все ловушки и вломиться силой, но вряд ли нам обрадуются при таком появлении. Оставим это на потом. А пока давай-ка лучше посмотрим, что там ещё нас ждёт дальше по туннелю. Они вернулись и полетели дальше по туннелю. Через пятьдесят километров туннель расходился сразу на три туннеля. Гуров не стал изучать сразу все три ответвления, поколдовал немного над шариками — обнаружителями, запрограммировал их на поиск до трехсот километров и послал в боковые туннели. Шарики умчались с огромной скоростью, сердито рыча по дороге. — Они вернутся, если встретят препятствие, а если не встретят, то вернутся через час с координатами пути, — пояснил он свои действия Александру. В ожидании шариков решили перекусить. Перекус занял больше времени, чем планировалось — домашние эльфы постарались положить в походный паёк чего повкуснее и перестарались. Сергей Александрович расчувствовался и начал вспоминать, какую чудную рыбу они с бурлаками ловили на Волге рубашкой в его детстве. — Как рубашкой? — удивился Александр Веселов, — Зачем рубашкой? Это что, снасть такая? — Почему снасть? — удивился в свою очередь Гуров, — Обычная рубашка. Снимаешь с себя, заходишь в воду, дожидаешься, пока рыба покрупнее подплывёт поближе — тогда резко дёргаешь рубашку и кидаешь рыбу на берег. Десять минут забавы — и готова уха для всей бурлацкой ватаги. — А почему не сетью? — А зачем? Рубашки было достаточно. — Неужели рыбы было так много? — Ой, много, это в ваше время одни электростанции да промышленность, а в наше время рыба была так рыба... — и Гуров увлёкся воспоминаниями. Александр пожал плечами и решил пока не верить. На его родной реке Вороне рыбы было, конечно, много, но даже для того, чтобы поймать какого-нибудь пескарика или карася, надо было хорошо посидеть с удочкой. Но чтобы рубашкой... — А чувствуешь, чем-то пахнет? — неожиданно спросил Сергей Александрович. — Нет. — Достаём обнаружители запаха. Они достали обнаружители, похожие на длинные носки для носа, и надели их. Вид при этом получился презабавный, но зато запах сразу резко усилился. Пахло чем-то знакомым... — Сероводород? — предположил Александр. — Нет. Не сероводород. Это оно, наше родимое. Как сказал поэт: 'Жизнь — дерьмо', а один китаец, воруя навоз для удобрений, добавил: 'Дерьмо — это жизнь'. А вывод для нас, волшебников, такой: где дерьмо, там и жизнь. Идём по запаху. Похоже, мы всё-таки нашли нечто стоящее. Источник запаха обнаружился через десять километров. В стене тоннеля было пробито отверстие для грубой и неровной трубы, из которой и выливались нечистоты. Тоннель был наполовину заполнен ими. Вернулись шарики. Они дошли по боковым тоннелям до предела досягаемости и препятствий не встретили. Гуров перенёс их записи в свою записную книжку, нарисовал на стене туннеля красный крест и весело произнёс: — Ну что, готовы к купанию? Пошли, посмотрим, что за чудо — инженеры соорудили это чудо техники. Александр позеленел — лезть в трубу канализации ему совсем не хотелось. Сергей Александрович сжалился и наложил на него заклинание непроницаемой оболочки. В таком виде, окруженные невидимой и непроницаемой оболочкой, они влетели в трубу — благо, её размеры позволяли. Им пришлось выломать несколько решеток и пройти через несколько водяных замков, прежде чем они оказались в огромной, ярко освещённой пещере. На полу пещеры расстилались поля и огородики, по стенам карабкались огромные то ли деревья, то ли лианы. В огородах копались каменные горгульи и существа, похожие на людей. Подземные люди погоняли горгулий, но никакой сбруи видно не было. Похоже, они обходились речью или знаками. Горгульи почувствовали волшебников, начали крутить мордами, но увидеть их не смогли. Александр порадовался, что на них заклинание невидимости. Следующие два часа волшебники наблюдали, как горгульи и их хозяева трудолюбиво обрабатывают свои огороды. Потом все работы закончились, и большинство людей собралось на площади в центре пещеры. Мало того, подошли ещё люди из соседних пещер. Горгульи заползли в хижинки на краю огородов. Люди принялись петь (если так можно назвать ритмичное подвывание) и танцевать, горгульи, что было очень забавным, тихо подпевали — подвывали в своих хижинках. Волшебники первый час летали по пещере, но сидеть на метле больше часа — удовольствие не из лучших, и последние часы они наблюдали за всей этой сельской идиллией, стоя на земле. Когда стало ясно, что вечеринка только началась и заканчиваться не собирается, Гуров предложил: — Прыгаем обратно в тоннель. Помнишь красный крест? Раз, два, три... Они оказались перед красным крестом, в тоннеле. Сергей Александрович сказал: — Нам уже пора бы и домой, но один из шариков принёс очень интересные следы магии и большого страдания. Давай-ка проверим ещё одно местечко, и тогда сразу в Университет. Они сели на мётлы и помчались обратно, а затем в тот боковой тоннель, что уходил к северу. Через час очень быстрого лёта Гуров остановился: — Это здесь... Александр ничего не увидел. Гуров запустил очень сложное заклинание, позволяющее видеть на некоторое расстояние сквозь камень. По мере того, как заклинание углублялось, становилось видно, что над тоннелем, на расстоянии около пятисот метров, находилось подземное озеро. А в озере находилось огромное количество тел людей. Гурову пришлось четыре раза запускать поиск, чтобы убедиться, что всё дно озеро занято вертикально стоящими телами людей. — Это кто это туда столько мертвяков устроил? — удивился Александр. Гуров ещё немного поколдовал, изучая озеро. — Они не мёртвые. Это инферналы, люди, убитые не до конца. У их души ещё остается связь с телом, и потому оно не умирает до конца, но управлять телом душа не может. Отсюда и страдания, след которых заметил мой обнаружитель магии. Такие зомби выполняют любые команды своих хозяев. Похоже, что наши тёмные маги задумали какую-то грандиозную пакость, если продолжают создавать такие армии. Это очень интересно... Раньше мы думали, что они убивают людей только для разового излучения страдания, для тёмных ритуалов. А они их, оказывается, консервируют. Думаю, для этого им и нужны миллионные потери в идущей войне. Стоит озаботиться этой проблемой. Какие ордена сейчас занимаются военными операциями? — 'Белый орёл'. Майоров в него вступил, Соколов тоже. — Хм... Как бы мне в него проникнуть? Придется немного оказать помощь этому ордену. Это будет отличная маскировка для того, чтобы выяснить истинные цели тёмных. — Я могу в него вступить. А вас просто позову, если найду что-то интересное. — Тебе ещё учиться и учиться. Хватит с тебя и наших приключений. Ладно, придумаем что-нибудь. Пора возвращаться. Помнишь дальнее озеро, там ещё сосна такая, раздвоенная? Прыгаем туда. Раз, два, три... Они перенеслись к озеру, сели на мётлы и пошли к университету. Было уже четыре часа утра. Разбуженный завхоз сказал, что оставил ворота открытыми, так как их вызвались охранять другие члены ордена. Пришлось лететь к воротам, от которых началось приключение, и недоумевать о том, какие такие 'другие члены ордена' вдруг вызвались их сторожить. У ворот обнаружились спящие мертвецким сном Шигарев, Ваулина, Дубровская, Соколов и Майоров. Они сидели на принесенных откуда-то стульях и спали, привалившись друг к другу. — Караул! — завопил Александр, увидев эту умильную картину, — полк горгулий прошел в университет и съел все запасы на кухне! — Дурак, — заворчала Ваулина, просыпаясь, — мы тут щиты поставили и охранные чары, мышь не проскочит. Мало того, что нас в орден не взяли, ещё и недоверием обижают. Гуров засмеялся и отправился копировать карту. Александр остался рассказывать об итогах разведки. Рассказанное им было настолько удивительным, что ребята ему просто не поверили, решили, что он смеётся. Александр обиделся и отослал их со всеми вопросами к Гурову.