Перкалевый ангел. Предтечи этажерок

Вернувшийся из своей затянувшейся командировки Михаил тоже порадовал немалыми достижениями. Помимо продажи изрядного количества лицензий на производство их изделий, он смог приобрести таковые на ряд материалов и механизмов, что столь сильно требовались им самим. Так в Германии удалось выкупить рецептуру дюралюминия, всю ценность которого сами немцы еще не успели осознать, и даже отсутствие в России какого-либо промышленного производства потребного для него сырья, не остановило авиатора. В Америке же вышло добыть патент на легированную ванадием сталь, что в САСШ применялась повсеместно в автомобильной промышленности. Благодаря своим более высоким параметрам тепло— и износостойкости, нежели хромоникелевые стали, используемые в Европе и России, она изначально обеспечивала лучшие технические параметры и надежность заокеанской техники, отчего та и находила спрос в Евразии. Штаты же стали первыми, кто принялся использовать эту легирующую добавку в своей металлургии по той простой причине, что единственное крупное месторождение Ванадия было открыто в Перу в 1905 году и второго такого пока нигде не находилось, хотя сам металл и его свойства стали известны миру еще в начале XIX века. Естественно, со временем, и то, и другое, наряду с титановыми сплавами, нашло свое широчайшее применение в авиационной промышленности, о чем пришедшим из будущего летчикам было хорошо известно, потому радость от получения подобных рецептур была неподдельной. Но, к сожалению, теперь требовалось задуматься об открытии своего собственного сталелитейного заводика, ибо идти на поклон к существующим гигантам с просьбой отлить им пару тонн специальных сталей, виделось пустой тратой времени. Столь малые объемы для них были попросту не интересны, а авиатором большего не требовалось. Впрочем, сперва следовало по достоинству оценить сами материалы, благо Михаил заказал по паре тонн слитков того и другого, поставку которых можно было ожидать уже в скором времени. Но о постоянных заказах в САСШ и Германии подобного сырья нечего было и мечтать, если они желали производить конкурентоспособную на мировом рынке продукцию.

Также он похвастался совершенно неожиданным обнаружением оружия, которое даже и не думал найти на прилавках обычных магазинов. Лишь проявленный интерес при беседе с хозяином очередного оружейного магазина позволил ему уже спустя минуту после заданного вопроса о самозарядных винтовках получить в руки именно то, что он и просил! Причем демонстрируемый образец отнюдь не являлся заоблачно дорогим или недоступным к приобретению. Всего в 28 долларов было оценено оружие в люксовой комплектации, что смело можно было сравнивать с советским СКС. Хоть продавец и называл Винчестер М1907 под патрон 0.351 Winchester Self-Loading именно винтовкой, по сути, данное оружие являлось самозарядным карабином. Но даже это не имело особого значения, ведь за откровенно бросовую цену здесь и сейчас Михаилу предлагали идеальное оружие, как для солдат штурмовых батальонов, так и экипажей бронетехники, для вооружения которых они в своих планах подумывали о разработке пистолета-пулемета, прекрасно осознавая, насколько дорогим он выйдет в существующих реалиях. Причем этот самый карабин, в отличие от длинноствольного Маузера К-96, и наряду с карабином Манлихера образца 1903 года, смело можно было назвать оружием, использующим промежуточный патрон, обеспечивавший прицельную дальность стрельбы до 400 шагов. А совершенно легально предлагаемый вместе с винтовкой прибор для бесшумной стрельбы конструкции Максима, вообще превращал ее в настоящего предка российского "Винтореза". Вот только генералы, грезящие стрельбами на 1000 метров и более, не смогли разглядеть в этом великолепном образце стрелкового оружия всех его достоинств, выделив для себя лишь недостатки, вроде малой дальности стрельбы, увеличенного расхода патронов и несколько большей цены, по сравнению с винтовками со скользящим затвором. Зато пришелец из будущего осознал все мгновенно. И поспешил уделить внимание вопросу появления данного оружия. Результатом чего стало твердое обещание самому себе по возвращению в Россию выписать карабин из САСШ, коли оно не обнаружится в одном из оружейных магазинов на родине. С приобретением же лицензии на карабин, уже успевшего обзавестись потомком образца 1910 года, коего просто не оказалось в закромах посещенного магазина, он решил повременить. И причин тому было множество. Во-первых, лицензии ныне стоили немало, а средств на кармане имелось весьма ограниченное количество. Во-вторых, "чистокровный американец" в России вряд ли мог прижиться в силу тех патронов, под который этот карабин вообще производился. Ни армия, ни пограничная стража, ни полиция, не были замечены в готовности принимать на вооружение еще один тип боеприпасов. Ведь даже владевшие самозарядными пистолетами офицеры были вынуждены закупать патроны самостоятельно, так как интенданты поставляли в войска таковые лишь к винтовкам Мосина и револьверам Нагана. А ведь в отличие от пистолета — оружия офицера, за право иметь который у императора испрашивала дозволения именно "каста" офицеров, за сходный по цене карабин для вспомогательных войск вряд ли кто решился бы замолвить словечко у самодержца. Потому тут требовалось все хорошенько обдумать. В-третьих, мало было выкупить лицензию. Куда большие деньги впоследствии требовалось бы вложить в организацию производства, что при отсутствии гарантий достойного спроса опять же виделось выбрасыванием денег на ветер. Тем более у них в плане производства пистолетов еще конь не валялся, а потому напротив карабина была поставлена жирная галочка, к которой, непременно, требовалось вернуться чуть позже.

Но поскольку основным направлением поисков являлись все же пулеметы, именно им было уделено повышенное внимание. А выбирать действительно было из чего. Свыше десятка моделей, как уже проверенных в деле, так и рожденных исключительно в виде чертежей да опытных экземпляров, позволяли сделать выбор не столько лучший, сколько бюджетный. Вспоминая тот же Максим, с его неподъемными для частного заводика лицензионными отчислениями, Михаил куда больше присматривался к тем образцам вооружения, что пока не нашли своего покупателя. В результате, по причине обязательства выделки пулеметов исключительно на территории Российской империи, что сильно ограничивало их конкурентоспособность на мировом оружейном рынке, всего за 50000 рублей удалось приобрести лицензии на две системы.

— Первый — система Бертье образца 1908 года. На вооружение никем не принят, но на мой взгляд очень похож на английский Брен времен Второй Мировой. Я чуть покопался в конструкции и могу сказать, что она хоть и заумная — аж 140 деталей, но не безумная и вполне рабочая. Правда, он требует весьма высокой культуры производства. К тому же, меня смутил его ствол — никакой системы охлаждения, так что из него нельзя будет давать длинные очереди, да и продолжительный бой без сменного ствола он не выдержит. — закончив обсуждать карабины, перешел к более тяжелым машинкам смерти Михаил. — Второй — системы Мак-Клена. Свежак! Образца 1910 года. Больше известен нам с вами, как пулемет Льюиса, хотя никакого Льюиса, ни сам Мак-Клен, ни в оружейной компании, которой он продал лицензию, не знают. Но, да и выглядит он совсем иначе, чем известно нам. Скажу честно, я его вообще смог опознать лишь по дисковому магазину на затворной раме. Да и то по той простой причине, что кроме Льюиса и Дегтярева больше не знаю ни одного другого пулемета с подобной системой питания. Так что если у нас появится желание заполучить себе канонный Льюис, дорабатывать эту машинку придется долго и тщательно. Хотя бы для того, чтобы избавиться от тяжеленного водяного кожуха охлаждения, дабы сделать таки его ручным и пригодным для авиации.

— Еще я ознакомился с пулеметами Гочкиса, Сен-Этьена, Мадсена и Кольта, но из них, ни один мне не приглянулся. Хотя от Гочкиса или Кольта можно было бы позаимствовать технологию изготовления стволов с оребрением для лучшей теплоотдачи, если мы не введем кожух, какие были на том же немецком МГ-34, поскольку каким образом работала на охлаждение ствола та труба, которой оборудовались знакомые нам Льюисы, я, хоть убейте, не понимаю. Так что нашим оружейникам будет с чем поработать. Кстати, вы уже договорились с кем-нибудь?

— А как же! В Сестрорецке Токарев уже вовсю трудится над пистолетами, а по соседству с ним Федоров и Дегтярев сейчас модернизируют пулемет Максима по нашему заказу. Если получим ПВ-1 еще до начала войны, будет весьма неплохо. Им же подкинем на проработку все, что удалось добыть тебе плюс наши мысли. Люди они башковитые, глядишь, встретим войну с нормальным пулеметом и не только...

Глава 5. Броня крепка и танки наши быстры.

Ремонт побитого турецкими пулями У-2 не занял много времени и Михаил, у которого вновь появилось хорошее настроение, опять запряг молодого Федюнина в качестве водителя, но теперь уже мотоцикла с коляской. Проехавшись до передовой, он смог убедиться, что болгарская армия под Эдирне не сидела на месте, а постепенно охватывала город со всех сторон, угрожая вскоре взять его в кольцо.

Помимо пехоты к будущей схватке готовились и артиллеристы. По дороге к одной из западных высот они обогнали грандиозный обоз, тащивший шесть тяжелых орудий осадной артиллерии. Восьмерки, даже не тяжеловозов, а быков, исходя паром, с черепашьей скоростью тянули этих стальных монстров к выбранным позициям. Вообще, вся орудийная батарея с передками и имуществом растянулась метров на четыреста, представляя собой идеальную мишень для бомбардировщика, что не преминул отметить про себя Михаил. Но куда больше в этот день поразил его встреченный на дороге броневик. Это вообще был первый бронеавтомобиль, который он видел в этом времени, помимо изготовленного на их предприятии, хоть и слышал, что несколько штук имелось в русской армии.

Высоченная стальная коробка с обрубленным носом и открытым верхом, грозно ощетинившись двумя пулеметами в открытых же башнях, натужно ревя двигателем, ползла по дороге в сопровождении пары мотоциклистов и легкового автомобиля. Причем оба мотоцикла тоже несли броню и вооружение. В колясках, расположенных справа от водителя и полностью закрытых спереди листами брони были установлены пулеметы Максима.

В свое время они тоже пытались построить несущий броню мотоцикл, но быстро отказались от затеи, поскольку в результате машина получалась чересчур тяжелой и проехать кроме как по хорошей накатанной дороге нигде не могла — двигатель не вытягивал. У встреченных же агрегатов двигатель тоже не мог быть в разы более мощным и потому было немудрено наблюдать, как они с трудом поднимались даже на небольшие склоны. Михаил даже предположил, что легковой автомобиль в их компании должен был играть роль тягача, если бы им повстречался по пути немногим более крутой склон. Он, знавший к чему через каких-то два десятка лет придут конструкторы бронированных машин, с легкой усмешкой осматривал данную процессию. Зато Константин, впервые увидевший настоящую боевую машину, находился в полном восторге и с позволения своего командира, сбросив скорость, пристроился в хвост этой небольшой кавалькады, чтобы понаблюдать.

Как и предвидел Михаил, первый же крутой подъем оказался непреодолимым препятствием для "бронированных монстров". Если первый мотоцикл, заранее разогнавшись, на последнем издыхании смог таки залезть на вершину холма, то следующий за ним броневик заглох уже на середине и, скрипя тормозами, начал потихоньку скатываться назад. К счастью, у всех кто ехал следом, было предостаточно времени, чтобы убраться с дороги и потому аварийных ситуаций не случилось. Зато вынужденная задержка позволила познакомиться с первыми представителями бронекаваллерийских войск, как обозвал их сам Михаил. Причем, судя по расцветшим улыбкам, название их новым знакомым пришлось по душе.

Броневик оказался построен на шасси 3-х тонного грузовика Рено. Его с первого взгляда выдавал характерной формы капот, лишенный решетки радиатора располагавшегося у Рено между двигателем и водителем. Хотя ряд менее именитых компаний также применяли подобную схему устройства подкапотного пространства, девять из десяти таких машин выходили из ворот цеха крупнейшего французского автопроизводителя. Но, ни именитая марка, ни грозный вид, не могли как-либо повлиять на технические характеристики, которые у данного броневика откровенно подкачали. То, с чем неизменно будут сталкиваться конструкторы бронетехники ближайшие полвека, вылезло уже на этом экземпляре. Машина оказалась чрезмерно перегружена! При этом броня толщиной в 4,5 мм защищала от винтовочной пули лишь на дистанциях от 400 шагов и выше. Два пулемета Максима и экипаж в 5 человек тоже добавляли изрядно веса, который 32-сильный двигатель вытягивал с трудом. И если конструкция непосредственно для Михаила не представляла особого интереса, повествование экипажа об участии в войне оказалось познавательным. За все время боев они не сделали ни одного выстрела и даже ни разу не встретили противника, поскольку просто не поспевали даже за пехотой. Размытые и разбитые дороги намертво приковали их на полторы недели к не способной сдвинуться с места технике. Да и после того, как подсохшие дороги стали вполне проходимы, скорость движения оказалась куда меньше ожидаемой. А постоянные вынужденные остановки из-за перегрева двигателя снижали ее до черепашьей.

Зато знакомство с мотоциклами пришлось к месту именно с технической точки зрения. Это были настоящие Харлей Девидсон, которые, как и их "Ла-Манш", относились к классу тяжелых машин. Причем взору русских добровольцев предстала последняя модель Х8Е запущенная в производство лишь в 1912 году. И, следовало отметить, в ней оказались реализованы все лучшие технические решения, что существовали для мототехники на сегодняшний день. Цепной привод, идущий от полноценной трехскоростной коробки передач, подрессоренное сиденье, запуск от магнето, и, чем особенно могли гордиться американцы — действительно надежный и обеспечивающий куда больший комфорт для водителя, нежели таковой на мотоцикле их производства, двухцилиндровый двигатель объемом в целый литр. Правда, на нем, по всей видимости, все еще плохо была проработана система питания, поскольку выдавал этот агрегат всего 8 лошадиных сил. Вот только установка брони и вооружения, не заметив, сожрали, как минимум, две трети имеющейся мощности, отчего этот стальной американский скакун мог едва плестись по разбитым десятками тысяч солдатских сапог дорогам.

Тем не менее, факт их появления на континенте заставлял задуматься о начале очень скорой тяжелой борьбы за покупателя. И предпосылок к этому имелось в избытке. Хоть "Ла-Манш" продавался в Европе уже более двух лет, их все равно не хватало на всех желающих. Слишком много преимуществ оказалось заложено в конструкцию их мотоцикла, отчего те сырые машины, что в спешке начали выводить на рынок очухавшиеся конкуренты, проигрывали по всем статьям за исключением разве что цены. Но тут уже именитым американцам тоже должно было прийтись несладко. Все же чудес в мире производителей техники не случалось, и потому очень близкая по всем характеристикам машина и по стоимости находилась на одном уровне с "Ла-Маншем". Более того, мотоцикл французской выделки даже выигрывал по этому показателю, а те, что начали производиться в России, не превышали в цене американского конкурента при учете его доставки из САСШ и последующей уплаты таможенных пошлин. Потому, чтобы не допустить на свой рынок столь опасных конкурентов, требовалось как можно скорее начать покрывать имеющийся спрос.