Сила разума. Часть 1. Обретение

Первое — убрать поражающий фактор;

Второе — охладить место ожога в зависимости от степени.

В нашем случае учебник советовал держать повреждённую конечность под проточной водой в течение десяти-пятнадцати минут. И как по-вашему, господин автор, прикажете мне это делать? Да и вообще вода здесь есть? Шланг, торчащий из стены, слегка поржавел, а краска некогда серебристого цвета, давно отколупалась, но выглядел он ещё прилично по сравнению с лейкой. Та была полностью коричневого цвета.

Н-да.

Я аккуратно сняла душ, слегка привстав на цыпочки, и повернула краник до конца. Он на удивление очень легко поддался на манипуляции. Над головой что-то страшно зашумело, затем булькнуло и полилась ледяная вода. Замечательно! Теперь сделать бы её ещё чуть теплее, но это оказалось лишь несбыточной мечтой. Как я не крутила винтили, чуда не произошло. Придётся кому-то потерпеть, чему в глубине души я была несказанно рада.

— Снимай рубашку, — я обернулась к опешившему Алексу. — Ну, снимай давай.

— Прямо снимать?

— Да.

Он усмехнулся.

— Хорошо.

После первой расстёгнутой пуговицы, щёки загорелись, и я опустила взгляд в пол. Вот что со мной такое? Я уже видела его голым, что не так? Подумаешь там было слегка темновато и расстояние побольше. Гораздо побольше.

— Что дальше?

— А?

Я подняла голову и чуть не ахнула. Спереди ситуация оказалась ещё плачевнее — ничего себе какие лапищи у современных подростков.

— Дальше раздеваться или как?

— Нет! — я еле переборола жуткое желание направить струю воды Алексу прямо в лицо. — Нагнись над ванной.

Я скептически глянула в сторону старого корыта и забраковала свой же совет. С таким ростом и стоять будет неудобно, да и места маловато. Нет, Алекс конечно может побиться головой о стену, но потом ещё чего доброго обвинят в его сотрясении мозга. Если там есть чему сотрясаться. Нужно было как-то по-другому...

О!

— Вставай на колени и перегнись через ванную. Так будет удобнее.

Мою просьбу Алекс встретил без сопротивления.

— Не люблю снизу.

Вторая волна смущения накрыла лавиной, что чуть ли не закружилась голова. Я быстро направила струю воды Алексу на плечо и он, дёрнувшись, зашипел.

— Я тоже не люблю.

— И как нам с тобой быть?

— Потерпишь.

Часов у меня не имелось, поэтому засечь время пытки не получилось, но можно было слегка уменьшить его из-за ледяной воды. Пальцы стали слегка подмерзать только от одного держания лейки, Алекс же давно дрожал, но стойко молчал. Не поднялась бы у него температура.

Тишина совсем не напрягала. В какой-то момент мне даже стало нравиться то, что я делала. Присев на краешек ванной, я стала разглядывала спину наставника, где аккурат под отпечатавшимися пальцами красовалась татуировка в виде дерева с раскинувшимися ветвями, а края разветвлённой корневой системы образовывали круг вокруг дерева. Система чем-то напоминала гравировку на браслете.

Неизвестно, что раздалось раньше — крик или выстрел. Алекс взглянул на меня и, вскочив, исчез из ванной. Я выбросила из рук шланг и на дрожащих ногах помчалась за ним, останавливаясь у лестницы.

Посередине зала лежал Сакато, согнувшись клубочком, и зажимал окровавленными пальцами ухо. В паре метров от него валялся пистолет. Алекс уже был рядом с ним и пытался расцепить руки парня, но тот лишь громко стонал в ответ и что-то неразборчиво бормотал.

— Аптечка в шкафу у него в комнате.

Меньше чем через минуту, я рухнула перед Алексом на колени, вытряхивая перед ним всю коробку из-под обуви. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Я старалась не смотреть в сторону Сакато, нервно теребя подол платья, которое уже тоже успело приобрести желтоватый оттенок.

— Что с ним?

— Уйди, — прорычал в ответ Алекс. — Не мешайся.

— Но я могу помочь.

— Уйди я сказал!

От его крика заложило уши. Зажав их, чтобы заглушить звенящее эхо, я, всхлипывая, бросилась наверх. При входе в комнату под ногами что-то неожиданно возникло, и я рухнула на пол, но боли не было. Я жутко злилась на Алекса за то, что мы пришли сюда, за весь этот спектакль. Мы были виноваты в случившемся, именно из-за нас мальчик мог умереть просто потому, что не хотел идти с нами. И, случись что, его кровь так и останется на наших руках. Алекса это похоже особо не волновало.

Не вставая, я доползла до кровати и, облокотившись о неё спиной, стащила одеяло, прячась в нём с головой. Единственным подтверждением того, что подросток оставался жив, были его крики, от которых я вздрагивала каждый раз. Страшно хотелось раствориться в окружающей среде, чтобы всё это прекратилось. Хотелось домой.

Ни я, ни он не выбирали этот мир, никто не предоставил нам свободу выбора. Возможно кому-то нравилось варить лечебные микстуры или предотвращать цунами, так пусть они и занимаются подобными вещами! Но ведь есть те, кто совсем не готов к такой жизни. Такие как мы: с налаженной размеренной обычной спокойной жизнью, без крутых поворотов и перепадов как на американских горках. Уж лучше сидеть по восемь часов в офисе каждый день, чем так, когда твои три часа работы могут быть последними в жизни. Может не каждый раз, но когда-нибудь такой день всё-таки настанет, и выбирать уже не придётся.

Постепенно жизнедеятельность внизу стихла. Долгожданная тишина дала немного спокойствия, ещё немного его давали раскачивания взад-вперёд. Спускаться вниз я не спешила. Пусть Алекс найдёт себе другого мальчика для битья. Не буду с ним разговаривать пока не извинится. Даю девяносто девять процентов, что он этого не сделает, поэтому до конца обучения не услышит от меня ни слова. Заодно схожу нажалуюсь на него ректору, пусть запишут выговор в личное дело и лишат ежемесячной премии, а лучше полугодовой перед самыми новогодними праздниками. Тогда-то и посмотрим кто кого!

— Ничё се! — раздался звонкий мальчишеский голос. — Круть какая.

— Не завидуй, — ответила женщина.

— Да тут всё парит, даже кровать.

— Уже нет.

Где-то вдалеке, похоже в соседней комнате, раздался грохот. Наверное, кто-то пришёл и обыскивает дом. Наши или очередные воры?

— Слушай, Аврора, где она? Здесь же нет никого.

— Чему тебя только учили в Академии?

Моё одеяло-панцирь сняли с головы и плечи обдало прохладой. Чувствовался сладковатый запах каких-то цветов. Если бы это были бандиты, то уже сделали бы что-нибудь со мной?

— Элизабет, привет, — откуда она знает моё имя? — Можешь на меня посмотреть?

Да без проблем. Я попыталась открыть глаза, но мышцы, поднимающие веки будто кто-то разрезал. Отрицательно покачать головой тоже не вышло. Тело совсем меня не слушалось. Да и вообще в голове возникла мысль, что мне показалось, что рядом кто-то есть. Уж очень давно я слышала голоса. Они вполне могли звучать у меня в голове. Чего только не случится после сильного стресса, верно же?

— Понятно. Стефан, помоги спустить её вниз.

* * *

Приятное слегка покалывающее тепло разливалось по всему телу. Такое ощущение, что весеннее солнце только-только вошло в свои права и после долгих холодов начало радовать своими согревающими лучами. По крайней мере лёгкость и чувство радости от этого события присутствовали. Я чувствовала себя полностью отдохнувшей, даже заново воскреснувшей.

Потянувшись, я открыла глаза и зажмурилась от обилия белого цвета.

— Проснулась наконец?

Рядом за столом сидела блондинка в сером спортивном костюме. На вид ей было лет двадцать семь, может чуть больше. Всем своим видом она излучала умиротворение и спокойствие, а голос был знаком.

— Ты потеряла слишком много сил, но сейчас всё уже должно быть в порядке. Пару дней полежать ещё придётся, а с Алексом я беседу уже провела. Нехорошо так нагло подпитываться от беззащитных девушек. Я Аврора, кстати. Можешь обращаться по имени без особых формальностей. Я лекарь.

В дверь постучались и в комнату заглянул мужчина неопределённого возраста. На вид ему было не больше сорока пяти, но полностью седые волосы делали его старше и совсем не красили.

— Мартин, проходите. Она уже очнулась, — Аврора оказалась подле двери. — Пойду посмотрю, что Александром.

Незнакомые лица вокруг сменяли друг друга слишком быстро, обстановка тоже не способствовала раскрепощению. Я чуть выше натянула на себя простыню, когда незнакомый мужчина сел рядом на стул и какой-то папкой в руках. Лицо у него было такое будто он был готов продать мне какую-нибудь бесполезную фигню типа аппарата, помогающего от всех известных науке болезней.

— Мартин, — протянул он мне свою руку, но я лишь кивнула.

— Элизабет.

— Хорошо, Элизабет, помнишь что-нибудь, что произошло?

В голове сквозь 'белый шум' продирались крики и выстрелы, но выглядели они как увиденные в каком-нибудь фильме нежели реально.

— Мы были в доме и там...

— Отлично, можешь не продолжать. Я рад, что с памятью у тебя всё хорошо. Только сама понимаешь, это секретная информация, не подлежащая разглашению, — я кивнула. — У тебя есть какие-нибудь вопросы?

— Где мы и где мой наставник?

— Мы в офисе подразделения по отслеживанию магии. Конкретнее — у медиков. Тебя вместе с наставником и целью перенесли сюда после успешного завершения задания. Александр сейчас утрясает все формальности по делу, и я уверен должен скоро заглянуть. Правда он права не имел брать тебя с собой, но сказал, что ты ему очень помогла.

Чем интересно? Сидением за диваном?

— Элизабет, тебе нужно заполнить документы.

Мартин вынул из папки несколько скреплённых между собой листов и протянул их мне. На первых трёх мелким печатным почерком уместилась примерно одна треть моего учебника по истории. Текст был такое же непонятный и до бесконечности огромный. Я честно пыталась понять о чём здесь, но, зацепившись за пару строк, где говорилось о том, что я никому не буду рассказывать о том, что произошло на задании, нагло открыла лист с анкетой. Мартин перенёс это стоически и с понимающим выражением лица.

Рука ещё подрагивала, но накарябать свои инициалы и место учёбы я смогла, как и поставить свою роспись. Лишь строка специализации оставалась пустой только потому, что я понятия не имела, что писать в ней. Я до сих пор оставалась неопознанным Хранителем, но это, увы, было написано строкой выше.

Я зевнула. Несмотря на то, что чувствовала я себя нормально, спать до сих пор хотелось.

— Какие-то проблемы? — Мартин слегка подался вперёд и попытался заглянуть в лист. — Может что-то непонятно?

— Я не знаю кто я.

Я протянула бумаги обратно их владельцу и Мартин, изучив их, глянул на меня, нахмурившись.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, я не знаю кто я, — в голову никак не приходило как объяснить это мужчине. — Какая у меня специализация.

— Скажи мне, Элизабет, ты точно хорошо помнишь, что произошло за прошедшие сутки, а лучше двое?

— Да.

— Но ты не знаешь какая у тебя специализация?

— Нет.

Повисло неловкое молчание, отчего я почувствовала себя слегка виноватой. Чувство было настолько затуманено, что еле ощущалось и почти не тревожило. Вообще эмоции странным образом отсутствовали полностью, и причина в этом, скорее всего, крылась в каких-нибудь сильных успокоительных.

Такое странное, но приятное чувство пустоты, о котором я мечтала всё последнее время. Берёшь барабан и бьёшь им по всем неприятным сложившимся обстоятельствам.

Лицо Мартина просияло.

— А специализацию своего наставника ты знаешь?

Я слегка задумалась. Судя по тому, что я видела в Академии, а затем и в доме, Алекс скорее всего был барьерщиком, но я могла ошибаться. На досуге я немного читала учебники, но там было написано, что хороший специалист может овладеть некоторыми приёмами из другой специализации своего класса. Именно поэтому Макс мог передавать свои мысли другому. Так что, нет, я не знал специализацию своего наставника.

— Нет, он не говорил мне.

— Как обычно в своём репертуаре, — по вздоху Мартина стало понятно, что кому-то в ближайшее время не поздоровится. — Александр — создающий барьеры, причём первоклассный. Так что получается, и ты тоже.

— Он говорил, что иногда ученик и наставник не совпадают...

— У него всё, что угодно не совпадёт, лишь бы не работать. Так что десять раз профильтруй информацию, не касающуюся напрямую обучению, а потом подумай ещё раз. Он ещё тот... — Мартин прочистил горло и вернул мне лист обратно. — Поздравляю тебя. С сегодняшнего дня ты официально становишься Хранителем, создающий барьеры.

Заразная улыбка собеседника перешла и на меня. Я всё тем же неровным цветочным орнаментом заполнила последнюю строчку, пробуя на вкус новую должность, и она мне определённо нравилась. Теперь я точно знала кто я и это знание закрыло пусть и маленькую, но постоянно достающую дыру в душе.

Я — Хранитель, создающий барьеры. Для начала не так уж и плохо. Не так ли?