— Отправляйтесь к Морской Змее, салаги! — радостно закричал Джакал, перегибаясь через борт корабля. Анастасия ответила ему восторженным хохотом и опустошила стоявшую рядом бутыль с грогом. Сейчас Обезьяна с радостью выпила что-нибудь покрепче, но вина или рома под рукой не было.
— Эй, Шакальчик! — крикнула Анастасия, запрокинув голову. — Если мы выберемся отсюда целыми и невредимыми, с тебя каждому по бутылке чего-нибудь крепкого!
— Замётано, — Джакал усмехнулся и схватился за верёвку, когда "Шакалья Пасть" протаранила следующий корабль. Капитан Барла терпел сокрушительное поражение, и вой его горна, призывающий к отступлению, кружил над сражающимися. Но ни одно из его корыт не могло выбраться из плотно окружившего их кольца западного флота. Наконец, когда на мачту водрузили белый флаг, Харвас и Соколы прекратили огонь. "Шакалья Пасть" тем временем брала на абордаж одно из лёгких судёнышек Барлы. Когда южане увидели, что предводитель их флота сдался, сопротивление было мгновенно прекращено. Джакал приставил меч к горлу капитана корабля и расплылся в хищной усмешке:
— Приношу свои извинения. Кажется, сегодня не ваш день.
Моряк лишь с ненавистью посмотрел на Джакала и поднял руки вверх. Команда последовала его примеру, и люди Анастасии быстро обчистили их, забрав ценные украшения и деньги. Победители получали всё — это было основным правилом моряков Сангенума. Шакал чувствовал невероятный восторг, осознавая себя частью этого отдельного дикого мира, полного сражений, женщин и алкоголя.
— Не лопните от радости, князь! — усмехнулась Анастасия, приятельски похлопав Джакала по плечу, и юноша едва заметно покраснел. Ему нравилось, когда эта весёлая и красивая женщина обращала на него внимание, поэтому Джак забывал даже о разнице в положениях и возрасте.
— С победой вас, капитан, — юноша улыбнулся и столь же дружелюбно пихнул Обезьяну в бок. Она громко рассмеялась и, взъерошив Альвишу волосы, поцеловала его в лоб, заставляя покраснеть ещё сильнее.
Флот Барлы был разбит, уцелевшие корабли сдались, и Драмир оказался абсолютно беззащитен. Захватить его не составило особого труда — едва фабарцы причалили к Красным берегам, город поднял белый флаг, и победители вошли во дворец, не встретив никакого сопротивления. Помимо кораблей Запад привёз в Вэлн ещё и войско, достаточное для захвата целой земли. Даже если бы местные жители попытались напасть на фабарцев, восстание быстро было бы подавлено. Поэтому ни Джакал, ни Соколы, ни Харвас не беспокоились на этот счёт. Тем более, в городе их встретили, как героев. Похоже, здешним жителям было в общем-то всё равно, кто сидит на княжеском троне — суть от этого не менялась, хуже стать уже не могло. А вот остальное зависело от новых правителей. Хотя, Джакал и Соколы прекрасно понимали, что Вэлн не простит такого оскорбления. Если Империя хочет удержаться на Юге, им придётся оборонять Красные берега любой ценой.
Драмир оказался столь же чудесен, как рассказывали о нём на Западе — белые мраморные стены, расписные потолки, витражные окна и сотни причудливых деревьев с сочными плодами, вкус которых дурманил голову. Едва ступив во дворец, Джакал ощутил, что это именно то место, которое он желал всю свою жизнь. Его собственный замок.
Юноша уверенно прошагал по залу и замер у самого престола. Он был вырезан из серого камня и украшался огромными рубинами, словно это была его судьба — принадлежать Сельвигам. Расплывшись в широкой улыбке, Джакал отстегнул свой плащ и накинул его на трон. Теперь на спинке сверкала большая красная птица, раскинувшая свои огненные крылья.
— Найдите слуг, — приказал юноша, опускаясь на трон. — Я желаю, чтобы сегодня вечером здесь был богатый пир с выпивкой, да побольше. Теперь эта земля объявляется территорией Империи Ворона.
Оказавшись на троне, Альвиш едва не потерял сознание от восторга. Он вдруг почувствовал невероятную власть, силу, и всё только из-за какого-то куска камня. Это чувство пьянило, лишало рассудка, и Джакал на мгновение подумал — а не оставить ли эти земли княжеству Сельвигов? О, отец непременно был бы доволен такой победе. Южный порт, да в самом сердце противника — Драмир был прекрасной крепостью, из которой можно было руководить наступлением на Вэлн. Но Джакал пересилил это пьянящее чувство и помотал головой. Нет, он был частью Империи Ворона, двоюродным братом Алака. Он не мог предать его, предать друзей.
Немного подумав, Джакал расплылся в широкой улыбке и шёпотом добавил:
— Слава Ворону, хранителю врана.
* * *
Песок резко взмыл в воздух и забился в глаза Ньёра. Юноша, отшатнувшись назад, на мгновение растерялся, и этого было достаточно, чтобы наставник повалил его на землю, довольно ощутимо ударив ногой в живот. Практически тут же рядом со Змеем рухнула светловолосая воительница, обезоруженная всего несколькими чёткими ударами. Бой длился не дольше двадцати секунд, а оба молодых гладиатора уже были повержены.
— Может, вы двое хотя бы попытаетесь работать в команде? — наставник подобрал с земли оружие учеников и швырнул его им обратно. — Ньёр, ты должен был прикрывать спину своего товарища!
Светловолосая девчушка рядом попыталась как-то оправдаться, но наставник, швырнув в неё горсть песка, рявкнул:
— Замолчи, Кристофер! Ты вообще в курсе, как обращаться с кинжалами? — он выхватил у неё из рук оружие и поднёс прямо к глазам. — Знакомься, Кристофер — это кинжалы! Они острые. Ими колют. Колют, а не рубят! Это не топор, идиотка!
Сейчас, зимой, гладиаторские бои проходили каждую неделю. Четыре игры — четыре победы. Весть о молодом воине с драконьим именем быстро разлетелась по всему Нормаду, и всё больше людей приходило посмотреть на его сражения. Но вернувшийся домой Моррот вдруг решил, что Ньёр куда эффектнее будет смотреться с паре с другим гладиатором. Потому в кратчайшие сроки ему был подобран напарник. И им стал... стала девушка.
Когда Ньёр впервые услышал имя Кристофер, он ожидал увидеть кого угодно, но только не девчонку едва ли старше его. Она была такая же пленница, как и он — её захватили при штурме Елеса, когда рысьи князья сдались Востоку. Но Криста не пожелала переходить на сторону своего врага, и была переправлена на Вэлн, где её и продали для гладиаторских боёв. Внешностью Кристофер не была обделена — может, ростом она и доставала Ньёру всего лишь до плеча, но фигура у неё была прекрасной. Ничего лишнего, только мышцы, отчего внешне девушка напоминала тугую тетиву лука или хищную рысь, готовую в любой момент броситься на добычу. Кожа у Кристофер была бледной и какой-то странной: за четыре месяца, проведённые на Юге, воительница ничуть не загорела и осталась такой же светлой. Даже золотистые волосы, красивыми кудрями вившиеся до плеч, не выцвели. Личико у девушки было аккуратным и утончённым, делая её похожей на кошку. Особенно красивыми были глаза: светло-голубые, на солнце походившие на два драгоценных камня. Одевалась Кристофер как и все гладиаторы, только к общей форме добавлялись высокие перчатки, в которых скрывалось много всяких сюрпризов, начиная от маленьких метательных ножей, и заканчивая леской, которой воительница душила противника на поле боя. Грудь защищала специально выкованная пластина, поскольку женская фигура всё-таки отличалась от мужской. За два коротких кинжала, похожие на клыки дикого зверя, и золотистые кудри, Кристофер получила прозвище "Степная пума". Она даже в бою очень напоминала хищную кошку, ловко расправляющуюся со своей добычей. Кто бы мог подумать, что именно её поставят в пару Ньёру. Когда рядом не было никого, эти двое называли друг друга Рысью и Змеёй.
Рывком поднявшись на ноги, Кристофер протянула Ньёру руку, чтобы помочь ему подняться, но юноша лишь приглушённо фыркнул и встал самостоятельно. Наставник заметил это и тяжело вздохнул:
— Вы даже после сражения ведёте себя, как злейшие враги. Почему вы не можете хотя бы попытаться работать вместе?
Ньёр и Кристофер, переглянувшись, одновременно фыркнули. Хоть что-то у них получалось слаженно. Эти двое вообще не могли понять, зачем их поставили в пару. Змей считал, что куда лучше сражался в одиночку, Кристе вообще не нравилась идея участвовать в гладиаторских боях, где надо не о себе заботиться, а за товарищем смотреть. И в этом была их самая главная проблема.
— Возьмите оружие, попытаемся ещё раз, — пробормотал наставник, хотя прекрасно понимал, что лучше от очередной попытки ничего не станет. Ньёру и Кристофер следовало подружиться, если они хотели продолжать участвовать в гладиаторских боях, а не провалиться на первом же сражении, как неумелые новички.
Так они тренировались дни напролёт, и под вечер Ньёру казалось, что у него отваливаются ноги. Наставник уверял Моррота, что их двоих пока нельзя выпускать на арену, и Змей уже успел соскучиться по раскалённому солнцем песку, одобрительным крикам зрителей и бешено стучащему в груди сердцу. Но чтобы вновь выйти на сражение, Пеплохвату необходимо было научиться работать с Кристофер в команде.
К сожалению наставника, Моррот оказался не столь терпелив, как хотелось бы: в честь местного праздника князь был просто вынужден устроить игры, а гладиаторские бои с участием молодого Питона пользовались успехом. Потому Ньёра и Кристофера в кратчайшие сроки подготовили к сражению, и в выходные они уже были готовы ступить на горячий песок арены с оружием в руках. Но Змей понимал, что это настоящее безумие. Морроту важны были лишь его деньги и влияние в народе. Он наплевал на всё остальное: на человеческие жизни, чувства, эмоции. Князь Суруссу был таким же, как и Псы.
Вечером перед боем Ньёр сидел на террасе рядом с казармой и устало смотрел на горизонт. Сердце в груди сжималось, когда юноша понимал, что уже меньше суток оставалось до того момента, как он выйдет на арену и вновь возьмёт в руки оружие. Змей не знал, сможет ли остаться в живых после этого. Если его не убьют в бою, это сделает Моррот. Ему не нужны были проигравшие.
— Волнуешься? — вдруг послышался тихий высокий голос за спиной юноши, и Ньёр, обернувшись, увидел рядом с собой Кристофер. Вечером стало прохладно, и девушка натянула на плечи тонкий плащ цвета крови — её любимого оттенка. По крайней мере, так говорила сама Криста. Но Ньёр знал, что девушка просто пытается казаться храброй и сильной, чтобы не потерять рассудок в подобном месте.
— Как и ты, — вздохнул Змей, увидев, как дрожат пальцы Кристофер. Девушка лишь улыбнулась и опустилась на пол рядом с ним. Вечерний ветер, мягкий и прохладный, трепал её золотые кудри.
— Волноваться — это нормально. Главное не допускать в своё сердце страх, — прошептала воительница. — И тогда не случится ничего плохого.
Ньёр внимательно посмотрел на напарницу. Она дрожала, и явно не от холода. Быть может, девушка говорила всё это только для того, чтобы убедить саму себя не бояться.
— Страх — это всего лишь наше воображение, — продолжала Кристофер. — Мы придумываем себе, что этот нож ударит нас прямо в сердце. Но это не значит, что именно так и произойдёт.
Девушка коснулась рукояти своего кинжала и подняла его вверх, любуясь переливавшимся на лезвии отражением луны. Когда ветер стих, Ньёру показалось, что время остановилось. Было лишь его громкое сердцебиение и взволнованное дыхание Кристофер. И больше ничего.
— Завтра, во время боя... — прошептала девушка, оборачиваясь к Ньёру, — будь осторожнее. Я никогда не сражалась с кем-то в паре.
— Аналогично, — усмехнулся Змей, прикрывая глаза. — Просто не подпускай ко мне врагов, и всё будет хорошо.
Кристофер коротко кивнула головой и, тяжело вздохнув, положила подбородок на колени. Спустя некоторое время дыхание девушки стало спокойным, размеренным, и Ньёр понял, что она уснула. Не сказав ни слова, юноша откинулся на спину и устремил взгляд на почерневшее ночное небо, усыпанное мириадами звёзд. Они словно слёзы тянулись по небосклону, испуганно бросаясь прочь от лениво плывущей луны. Месяц всё тускнел и тускнел, и когда стал совсем бледным, горизонт на востоке начал медленно краснеть. Казалось, прошло всего несколько часов, а утро уже наступило.
Устало вздохнув, Ньёр закрыл глаза и попытался убедить себя, что бояться нечего. Страх — всего лишь воображение, не способное причинить вреда... Но почему-то эти слова не успокаивали Змея. Юноша провалился в сон, только когда усталость поборола волнение. Откуда-то повеяло тёплым утренним ветром, но Ньёр уже не чувствовал его, отдавшись спокойной, безразличной мгле.
Когда солнце взошло над Нормадом, гладиаторы были готовы. Кристофер, словно позабыв о вечернем волнении, в полном одиночестве отрабатывала движения на заднем дворе. Когда Ньёр проходил мимо, надевая на ходу доспехи, он заметил, как шевелились губы молодой воительницы — она молилась Чёрному Леопарду, символу войны и главному покровителю гладиаторов. Его образ часто вырезался на наплечниках и нагрудниках. Одна из таких кошачьих морд была вышита и на красном плаще Ньёра. Как будто чей-то неумелый рисунок на ткани мог помочь воину в сражении.
С арены послышался громкий вой трубы. Первыми в боях участвовали новички — они подогревали толпу. Змей и сам раньше был в числе этих воинов, пока зрители не стали обращать на него достаточно внимания, чтобы Моррот мог выпускать его позже, когда ставки становятся всё выше и выше. Бои с Ньёром были эффектными в первую очередь из-за того, что он всегда ходил по самому краю — порой казалось, что он непременно проиграет. В такие моменты Марьям, обычно сидевшая на балконе вместе со своим мужем, едва сдерживала эмоции.
Когда через какое-то время с арены послышались два коротких клича трубы, сердце в груди Ньёра сжалось. Кристофер, бесстрашно шагнувшая вперёд, широко улыбнулась юноше и поманила его за собой. Храбрость девушки воодушевляла, и Змей немного увереннее последовал за напарницей. Едва они вышли из ворот и ступили на раскалённый солнцем песок арены, толпа взорвалась громкими криками. Кто-то подбадривал молодых гладиаторов, кто-то смеялся над ними и вопил, что они непременно проиграют. Ньёр уже привык не обращать на таких зрителей никакого внимания, а вот Кристофер недовольно оскалилась.
— Не слушай их, — шепнул Ньёр и пихнул напарницу вперёд. — Для тебя не должно существовать ничего, кроме твоего противника и оружия. Ничего другого.
Кристофер только приглушённо фыркнула и вытащила из ножен оба своих парных кинжала. Змей, осматривая своих противников, медленно разматывал кнут.
Против них сражались двое довольно крепких мужчин. У одного из них был кинжал, у другого — одноручный меч и щит. Больше всего Ньёр не любил именно щитоносцев. Кнут не мог пробиться через защиту, и враг бесстрашно подходил на такое расстояние, где Змей свой бич применять уже не мог. У него, конечно, был ещё нож на поясе, но бросаться с ним против щитоносца было как минимум глупо. Столь же мало шансов на победу было и у Кристофер, несмотря на то, что она носила парные кинжалы. Необходимо было сначала разобраться со вторым противником, с ножом в руках. Победить вдвоём гладиатора со щитом уже было более реально.
