В посудной лавке набралось столько необходимой Аксинье утвари, что я только диву давался, смутно припоминая мамины запасы оной на кухне дедовой квартиры. Кастрюли, чугунные сковородки, крышки, парадный и столовый сервиз, ложки-вилки-ножи, ухваты, лопаты, щетки и многое другое, только самое необходимое, что понадобится нам уже в самое ближайшее время. Скрепя сердце, видя, как заканчивается наличная стопка купюр, приобрели ледник самой последней модели, поддерживающий холод в шкафу при помощи магии воды. Постоял возле лавки с домашними телеграфами. Не купил, решил приобрести как-нибудь в другой раз. Вспомнив, стоя у паровика, что обычно заселение принято отмечать, на последние в руках наличные деньги заскочили в "Филисеевский" набрать в дом продуктов. Сообщив Аксинье о том, что ей придётся с нами задержаться по причине праздничного сабантуя, вновь отправились с ней и Акинфием по отделам продовольственного магазина. Держа в уме скорую доставку мебели и прочих сделанных покупок на дом.
Вернулись домой к шести. Вскоре прибыл паровик с покупками, нанятый нами в торговых рядах. Приняв и расставив готовую мебель, принялись разбирать мелкие покупки в коробках. Аксинья тем временем уже шуровала на кухне, пытаясь по-быстрому состряпать для нас а-ля праздничный обед. Под шумок пришли Варвара с Пашкой, встревоженные нашим долгим отсутствием. Увидев последние покупки, стоящие в гостиной, девушка принялась выпытывать у меня последние новости. Пашка же сразу усвистал в комнаты к парням, где еще слышались звуки работающего молотка и передвигаемой мебели.
-Ай!
С кухни раздался крик Аксиньи. Пришлось идти.
-Что случилось?
Девушка с бледным лицом стояла у кухонного стола, дополняя собой натюрморт свеженарезанных овощей и тарелок с уже готовыми к подаче блюдами. Полуобернувшись к вошедшим на кухню всем нам, она продемонстрировала нам сильный порез на пальце, с которого густыми каплями капала кровь.
-Вот. Порезалась. -словно извиняясь, пожала плечами она: -Я крови боюсь. Но вы не думайте, ваше сиятельство, к столу у меня почти все готово.
Подойдя к ней, вспомнил, что никакой аптечки у нас в квартире нет и быть не могло. Просто потому, что еще не озаботились. Девушка, сжав рану сомкнутым кулачком, ожидала нашего совета. Может порвать на лоскутки купленное постельное белье? Или рушник какой? Но следом в голову пришла другая идея. По аналогии, как растительный мир лечил меня, возникла мысль попробовать самому лечить чужие раны. А вдруг? Когда ж еще представится такая возможность? Да и тренироваться ж надо. Хотя бы на такой халтурке.
Перейдя на магический взгляд, отщипываю крохотный кусочек зелёной энергии. Прошу разжать кулачок, открыв место ранения. И смотря попеременно в недоуменные глаза побелевшей от напряжения девушки и на ее рану, направляю его в место ранения. Мысленно думая и передавая приказ энергии затянуть чужую ранку в зоне контакта и добавить ей немножко сил. Ну, чтобы в чувство ее привести, а то белая вся. Того, что не получится, я не боялся, держа в мыслях альтернативу. Хуже-то все равно не будет. В крайнем случае, к Бардиным сходим, у них-то обычная аптечка с зеленкой точно должна быть.
Йес! Надо же. Прямо на глазах кровь на пальце Аксиньи запузырилась и сгустившись до корки, потемнела. Стерев прямо на моих глазах засохшую корку , следом в раковине под струей воды смываю с пальца девушки кровь. И с победной усмешкой демонстрирую удивленной донельзя горничной ее заживший палец.
-Ну вот и все. Сделано! Тебе помочь блюда на стол отнести?
Аксинья от помощи отказалась и, закончив с готовкой, вышла сама к нам расставлять готовые блюда на новый стол. Варвара тем временем пытала меня многочисленными вопросами.
-Господа хорошие, праздничный ужин готов. Изволите ставить на стол?
-Да-да, Аксинья, прошу. Варвара, прошу знакомиться. Это Аксинья. Наша горничная и кухарка. Сестра Евдокии. Очень умная и хозяйственная девушка. Прошу любить и жаловать.
Вечер прошел прекрасно. Посидели с Бардиными, отмечая зельтерским новоселье. Варвара на вид была не очень довольна этим фактом, но облегчение иногда проскальзывало в ее словах. Собравшись уходить, Варвара вытащила из-за отворота своей блузки и незаметно от всех вручила мне треугольничек.
Письмо было от Саши. Бумага пахла любимыми сашиными духами и еще хранила тепло тела названой сестры. Аккуратно отломил сургуч, раскрывая письмо.
Милый, дорогой С.
Это письмо последнее. Трогать тебя, как и обещала, не станут. Никак не могу примириться с мыслью, что не увижу тебя больше. Мой papan настрого и навсегда лишил меня твоего общества в силу известных причин. Напугал меня картиной твоего будущего до дрожи и слез, в случае, если я не подчинюсь наказу своего отца и Императора и продолжу наши тайные встречи. Судьба же моя предрешена. Через три месяца наша семья должна породниться с монархией Норд-Германской Империи. Политический брак, который меня ждал все эти годы. В первых числах Рамхата, на Новогоднем балу состоится помолвка с принцем Брауншвейгским Фердинандом, где в присутствии множества гостей я должна дать будущему мужу свое согласие.
Знай же, что твоим участием в дуэли, несмотря на мое предупреждение, я недовольна. Вот только в последний раз не хотелось отравлять радость мимолетного счастья. Мне шепнули, что твой противник был дюже силен и коварен, но хочется верить, что от известного тебе В. тебе досталось не так сильно. Мне не пристало, но я бы поколотила тебя. За то, что послужил причиной нашего расставания.
Милый С., пишу тебе, но совершенно нет сил. Рараn отправляет заодно смотреть наши войска в составе ревизской комиссии. С глаз долой. Так тоскливо, что готова немедленно сбежать с тобой ото всех. Но нет. Охрана и маменькины соглядатаи ходят следом за мной по пятам.
Я много, много передумала в эти два дня. Я все время вспоминаю ту прогулку по городу, твои вирши, ту ночь, когда ты, милый С., осыпал меня поцелуями. Тогда, темной ночью у входа в дирижабль, я тобою все время любовалась. Ты так был в ту минуту дорог, и так страшно я тебя ревную к той, что скоро будет иметь возможность тебя осыпать своими ласками. Но помни, милый С., что никто не полюбит так тебя, как я.
Скажи мне, милый С., если вдруг ты женишься, ты совсем забудешь твою А.? Или хотя бы изредка будешь вспоминать о моем существовании? Поверь, невозможного я никогда не буду требовать! Буду помнить и надеюсь, что воспользуюсь обещанной тобой поддержкой и помощью в трудную минуту.
Я хочу знать это теперь. Скажи мне. Тогда ночью ты не боялся сказать мне правду. Если да, то надобно теперь все же кончить навсегда. Если нет, все же буду льстить себя надеждой встречи. А теперь прощай, мой дорогой, милый С. Не забывай горячо любящую тебя твою А.
Эту записку я передаю через знакомую тебе В.Б.
Навсегда Твоя А.
Вот и все. Теперь все. Звонкое молчание прервала Варвара.
-Сереженька, не терзай себя. Лучшего момента прекратить ваши отношения не предвидится. Ты знал, что из них ничего получиться не могло. Отпусти ее.
-Хорошо.
-Любишь ее?
-Варь...не знаю...тянет вот к ней. Снова и снова. Она классная. Никогда подобного не было. Думаю да...не знаю...и в любом случае, я обещал ей свою помощь и плечо.
-Сергей, если бы у вас сложилось, я была бы несказанно рада за тебя. Но все же позволь дать совет. Оставь ее высочество на некоторое время. Лучшего способа проверить крепость чувств не найти.
-И, между нами, Александра просила напомнить тебе. Продолжишь нарушать неписаные правила и в приличное общество более тебя не пустят. Станешь персоной нон-грата среди аристократии. Тебя надолго удалят от приличного общества.
После чего попрощалась и вышла с Павлом из прихожей, оставив нас с парнями и почему-то алеющей Аксиньей одних.
-Еще б я знал, где соломку подстелить. Акинфий, у нас есть что покрепче шипучки? Неси сюда! -злость переполняла меня. На себя, на Сашу, на Императора, что лишил меня Саши. Больно. Злюсь на неизвестного мне чертова Фердинанда, будь он неладен, Войшицкого, на того хитромудрого урода Левандовского, что пристал ко мне со своей дуэлью. Чтоб они все сгинули.
-Случилось что, князь?-вскоре парень принес бутылку коньяка.
-Случилось! Наливай! Чего ты ждёшь?
-Этта...э-э-э..-удивленные глаза.
Чего этта? -передразнил я его.
-У тебя, сиятельство, глаза зеленые. Может не надо?
Вскочил. Добрался до шкафа с трюмо. Всмотревшись в зрачки, увидел лишь на радужке зелёный оттенок.
-Врешь ты все, Акинфий. Наливай давай. -на что парень лишь покачал головой.
Выпили с парнями, не сильно парясь разницей в сословиях. Хорошо так выпили. Ночью, уже собираясь уходить из-за стола, заканчивая баловаться левитирующей вверх-вниз тарелкой и бокалом, заметил внимательный взгляд убирающей грязную посуду девушки.
-Аксинья? Что ты т-так на м-меня? Просто я в-выпимши! П-представляшь?! Ч-чего м-молчишь? Я, и-ик, так с-сильно пьян? Или ... -увидев как девушка нетерпеливо мнется, в нерешительности желая что-то спросить.
-А скажите, вы— маг, ваше сиятельство?
-А ч-что? По мне -н-не видно? -ответил вопросом на вопрос: — М-маг! Н-наверно! Н-не зню! З-зачем спршваешь?
-Просто тарелки смешно летают. Это и вправду вы делаете?
-О-отож! Я и тебя в-воздух отправить могу, х-хочешь?
-Что вы, ваше сиятельство!
-Ж-жалко! А то я м-могу. Р-раз, фьють и баста.-прищурив глаз: -А-аксинья, н-не надо, я пштил. Я не т-такой. Т-ты х-хорошая. Я т-тебя б-беречь буду. Т-ты меня боисси?
-И ничего я вовсе не боюсь!
-Т-тогда спршивай ещ-ще. Я же в-вижу.
Девушка кивнула:
-А скажите, ваше сиятельство, у вас нареченная есть?
-И-ик! В-вот в-вы к-какие к-коварные. В-все ж в-вам надо знать. Н-ну есть. С-смею думать. А ч-что т-такое?
-Ничего, князь. Просто душу вашу терзает сильный приворот. На любовь. Я вижу. Меня еще бабка учила.
-Ч-что? К-кто терзает? К-какой еще приворот? -я резко и пьяно поднялся со стула. И сделав шаг, ступил на валяющуюся на полу кожуру яблока. После чего, поскользнувшись, растянулся на полу и заснул.
Утро нового дня я встретил в новой спальне в застеленной свежим постельным бельем кровати. Похмелье от вчерашней пьянки отдавалось болью в голове, но я точно помню, что сам в той постели не мог оказаться никак. Ибо смутно помню как сверзился на пол. Рядом со мной, используя мою грудь как подушку, обнявши меня, накинув ногу на мою, умиротворенно спала...Аксинья. Ее вьющиеся и распущенные волосы словно веером были разбросаны все стороны. Сунув руки под пуховое одеяло, за ночь накопившее тепло обоих тел, и коснувшись ног, почувствовал, что спал полностью раздетым.
Елки зеленые! Этого просто не может быть! Я ее что...?
Дернувшись от неожиданности в сторону, от моего непроизвольного движения девушка смешно поморщилась, заворочалась и проснулась. Открыв глаза, нежно и сонно поводив пальчиками по моей груди, она вновь прижалась ко мне сильнее и смежила глаза. Решив, что она уже не спит, обращаюсь к ней:
-Аксинья! Хорошая моя, ты не хочешь ничего мне сказать? Как ты тут оказалась? Девушка, заморгав спросонья глазами, отчего ее лицо сделалось еще смешнее:
-Ваше сиятельство так были вчера расстроены, что я решила вас утешить. И отблагодарить за вчерашнее. И ночью вы решительно были не против. Разве вы этого не помните?
-Э-э-э! Н-нет! Разве?-удивляюсь.
Она усмехнулась, а я смутился. Хоть убей, ну не помню этого. Еще было немного стыдно перед Сашей и легкое сожаление от того, что некоторые прелестницы моим не совсем вменяемым состоянием воспользовались таким вот наглым образом.
Но девушка не обиделась. Потянувшись ко мне и чмокнув в мою щеку, она следом выскользнула из под атласного одеяла. И вскочив с кровати, принялась неспешно одеваться, начав с фильдеперсовых чулков. Одеваясь, девушка оказалась модницей, Аксинья, нарочито медленно демонстрируя плавные изгибы и прелести своей фигурки, вызывала каждым эротичным действием у моего тела соответствующую реакцию. Ну и хороша же она, чертовка.
Затянув на моих глазах свою стройную фигурку в традиционное бумазейное платье горничной, превращаясь в прямо таки ангельское создание, Аксинья, напоследок собрав волосы в пучок, шустренько усвистала на кухню, пообещав вскоре накормить оголодавшего и болезного меня вкусным завтраком. И напоить капустным рассолом.
Движущийся фаэтон семьи Отяевых. Где-то на улицах столицы.
-Ваше высочество? Петр Александрович, не ожидал... — нежданный гость, влезший на ходу в паровик был узнан.
-Довольно, я тут инкогнито и ноне на нелегальном положении.
-Х-хорошо. Так чем могу служить? -Павел Васильевич Отяев нервно сглотнул, глядя на спутника его высочества. Его супруга Елена Николаевна напугана была не меньше.
-Как вам доподлинно известно, сын ваш старший принадлежал в моей партии. Посвящённому в наше дело, ему был выдан на сохранение значительный денежный капитал. Для решения некоторых вопросов за границей, с выдачей их по первому требованию нужным людям.
-О-э-э! А-а! — проблеял Павел Васильевич, не найдя, что ответить: -Ваше высочество, тогда причём тут мы?
-Вы? У меня возникла необходимость в средствах. Мне нужно деньги. Все двести тысяч. И побыстрее.
-Что? Двести тысяч?! Вы дали их моему сыну? Нам б том доподлинно неизвестно. — старшего Отяева внезапно пробил холодный пот. Мужчина даже полез за платком.
-Предъявить подписанный вексель за подписью вашего сына?
Князь, качаясь от тряски в салоне паровика, принялся вытирать лоб платком:
-Нет причин не верить, ваше высочество, только где же мы возьмём эти деньги? После истории с переворотом, положение нашего рода увы. Ваш венценосный брат за участие нашего сына в ваших делах, увы, лишил нас многого. У нас нет столько денег.
Его высочество, мужчина с накладной бородой, на это заявление лишь безразлично пожал плечами:
-Найдете. Достанете. Мне все равно, как вы это сделаете. Дам вам срок. Ровно через месяц мой доверенный человек — тут брат императора кивнул на своего спутника: — придёт к вам. И вы отдадите все деньги.
-Но позвольте... -попробовал оправдаться старший Отяев.
-Не отдадите денег, в газетах всплывут компрометирующие бумаги. Касаемо вашего участия в темных делах. И потом, долги я обычно всегда возвращаю. -на этом его спутника вскинул парострел: -Так что это в ваших, князь, интересах.
На очередном повороте гости выскользнули из паровика и скрылись в толпе.
-Что делать будем, Елена Николаевна? С этими людьми шутки плохи. Говорил же я сыну, не связываться, но нет. Ежли всплывут эти бумаги, нашей репутации конец. Ладно мы, Ксению и Настьку бы пристроить успеть. Горе мне и нашему роду -в очередной раз вытирал лысину Павел Васильевич.
Супруга же, откинувшись на сиденье и закрыв глаза, размышляла. Когда супруг в очередной, наверное, двадцатый раз вытер лысину, Елена Николаевна заговорила:
-Думаю, не стоит так волноваться, дорогой. Его высочество дал месяц. Кажется, этого должно хватить. Тут пришла в голову великолепная идея.
