— Я понял, — подмигнул Джеймс в ответ. — Значит, быть вашей водой, да, Эм? Я попробую.
— Попробуете? Джеймс, это не просьба, это приказ, — возразила Эм. — Будьте моей водой. Проникните всюду, вынюхайте всё, не пострадайте, вернитесь и расскажите. Если сумеете кого-нибудь «простудить»... — Эм оглядела угловатого подростка. — Да нет, вряд ли. Но если всё-таки сумеете, то не забудьте использовать и это тоже в интересах получения информации. Ну, а если кто-нибудь о вас порежется или захлебнётся, что уж тут поделаешь, на то вы и агент-«два нуля».
— Будет сделано, — кивнул Джеймс. — Теперь, что касается технического обеспечения... Электроника не работает, а я...
— Вот в этом чемодане есть всё необходимое на первое время, — Кью поднял из-под стола чёрный кожаный кейс с медными уголками и щёлкнул его замком. — Упаси вас Господь не прочитать инструкцию и на этот раз, Джеймс. Мы превзошли себя и приготовили очень нетривиальные устройства, и вам придётся выяснить заранее, как их включать и, особенно, как выключать. Это вам не невидимую машину по ледникам Исландии водить[55]. Обратите внимание, в этом кармашке ключ для завода лазера. А вот эти мыльный раствор и хирургический захват понадобятся вам в том случае, если вы захотите извлечь...
— Я понял, — кивнул Джеймс, слегка падая духом при виде толстенного талмуда, занимающего четверть внутреннего пространства кейса.
— Ну, тогда забирайте чемодан, и...
— Погодите. — Джеймс Бонд, нескладный пятнадцатилетний подросток в круглых очках (но уже с прямыми стёклами), в растянутом свитере и в джинсах, в каждой штанине которых могло спрятаться по два Джеймса Бонда, в стоптанных кроссовках фирмы «Abidas» с растрепавшимися шнурками, подошёл к столу и взял в руки кейс из тонкой кожи, буквально источающий запах миллионов долларов. — Вам эта картина не кажется немного подозрительной?
Билл, Кью, Эм и Ева оглядели оборванца, вцепившегося в дорогой кейс. В кабинете повисла напряжённая пауза.
— Что-то колет глаз, но не могу понять, что, — посетовал Кью.
— Джеймс, мальчик мой, этот кейс не подходит к твоему имиджу! — воскликнула мисс Манипенни.
— Точно, — согласился Бонд, ставя кейс на пол. — Специалисты, блин. Разведчики, мать вашу. Величайшие умы Великобритании, так вас разэдак. А сообразить, что мальчишке в джинсах старшего брата по возрасту не положено носить кейсы, выглядящие, словно в них золотой запас какой-нибудь африканской страны, не могут. Кью, у вас в подсобках есть какой-нибудь рваный рюкзак из джинсовой ткани?
— Кажется, нет, — стушевался Кью. — Но у нас с рюкзаком из джинсовой ткани приходит на работу уборщик, и мы можем специально для тебя его купить. И порвать.
— Кью, у нас бюджет! — напомнила Эм.
— Украсть и порвать, — поправился Кью.
— Вот и отлично, — кивнул Джеймс. — Поторопитесь, а то мне уже пора возвращаться.
Кью поднялся и направился к двери, его фигура напоминала шагающий циркуль. Начальник техников взялся за дверную ручку.
— Кью, ещё минутку, — спохватился Джеймс. — Небольшое уточнение. Когда будете рвать рюкзак, не увлекайтесь, хорошо? Помните: он должен остаться целым снизу!
— Целым снизу, — пошамкал губами Кью. — Джеймс, это гениально! Мне бы никогда и в голову не пришло! Я обязательно попробую это запомнить! Значит, целым снизу, да?..
Шеф техников закрыл за собой дверь. Суперагент вздохнул. День предстоял долгий.
* * *
— Минерва, этот мальчик беспокоит меня.
Альбус Дамблдор, великий и светлый маг, был мрачнее тучи и темнее неграмотного монгольского пастуха.
— Альбус, меня этот мальчик беспокоит не меньше. — Признанный мастер трансфигурации, нервничающая Минерва превратила дерюжный носовой платочек в кружевной без помощи магии.
— Это не наш Поттер! — Альбус стукнул кулаком по столу; громоздящиеся на столе серебристые приборы непонятного назначения жалобно звякнули. — Этот Поттер думает! Он анализирует услышанное и пытается узнавать новое! Даже то, что ему было неинтересно!
— Ты считаешь, что мальчик, внезапно полюбивший учиться, — это ненормально? — с оттенком интереса спросила декан «Гриффиндора», продолжая теребить потрескивающий платочек.
Альбус заложил руки за спину и прошёлся по кабинету из конца в конец. Поскольку кабинет был сверх всякой меры заставлен столами, стульями, креслами, шкафами и клеткой Фоукса, это заняло немало времени.
— Мы говорим о лучшем Ловце школьной команды с тех времён, как его отец закончил обучение, — поморщился директор. — И этот талантливейший, великий игрок внезапно полностью потерял способность управлять метлой. Настолько, что Роланда Трюк при виде его попыток оседлать метлу прогнала из залы несовершеннолетних, а потом упала в обморок.
— Зато он запомнил все заклинания Трансфигурации из первых трёх лет обучения, и сейчас зубрит заклинания четвёртого года, — сочла нужным вступиться за своего воспитанника Минерва.
— Вы знаете, Минерва, что Северус достаточно опытный легилимент, — директор отправился в обратный путь. — Я позавчера свёл его с Гарри, чтобы узнать, что же всё-таки произошло в ту роковую ночь почти три недели назад. Северус объяснил Гарри, что сейчас произойдёт, и попросил открыть свой разум. Я наблюдал сквозь щёлочку из соседней комнаты.
— И что, проникновение не удалось? — платочек треснул громче.
— У Северуса-то?! Да он может проникнуть даже в сознание скального тролля, а это уже само по себе чудо, — найти у этих тварей сознание... Нет, хакнуть базовый файрволл на входе-то он хакнул, тем более что мальчишка изо всех сил старался ему помочь. Затем Снегг добрался до последних воспоминаний и пошёл вглубь, копая от самого сильного впечатления. Но оказалось, что парнишка, невесть почему, вспомнил рассказ какого-то магловского писателя, Мрака Твина, кажется. Есть там такой рассказик «Режьте, братцы, режьте»[56], и он, этот рассказ, произвёл на Поттера огромное впечатление.
— И?..
Альбус злобно стукнул кулаком по открытой ладони, зашипел и затряс рукой. Дверь кабинета магическим образом приоткрылась. В приёмной сидел Северус Снегг, вытянувшись так, словно он насажен на кол, с остекленевшим взглядом уставившись в стену перед собой и неустанно бормоча себе под нос: «Режьте, братцы, режьте! Режьте осторожней! Режьте, чтобы видел пассажир дорожный! Синий стоит восемь центов»...
— И так он уже третьи сутки, — скорбно проворчал Дамблдор, магически закрывая дверь. — Я потом нашёл этот рассказ и прочитал его сам. Меня спас точно рассчитанный обливиейт замедленного действия, наложенный на себя заранее. Как мы будем возвращать к жизни нашего зельевара — ума не приложу.
— А что за рассказ-то такой? — заинтересовалась Минерва, но увидела брошенный на неё взгляд директора и мгновенно стихла: — Да-да, я вся внимание.
— А эти новые идеи Поттера?! — Альбус запустил длинные узловатые пальцы в свою белоснежную шевелюру, медленно, но неукротимо переводя её из категории «три домовых эльфа укладывали волосок к волоску полтора часа» в состояние «двойной удар: электрического тока и кухонного ёршика». — Он за десять минут разговора убедил официального представителя «Гринготтс» ввести в магическом мире банкноты! Банкноты!!! И они уже имеют хождение! И продавцы с намного бо́льшим удовольствием принимают их, чем старые добрые полновесные монеты! Видите ли, это экономит место, это экономит время расчётов, это удобно! А гоблины пока стаскивают к себе наше золото!
Минерва МакГонагалл тактично промолчала. Не далее как этим утром она выполнила частный перевод некоторой доли своего золота на счёт «Гринготтс», получив в ответ равноценное количество банкнот. Таким образом, немолодая женщина избавилась от необходимости при выходе в город носить с собой мешок с несколькими килограммами монет, — теперь та же сумма умещалась в лёгком и стильном портмоне.
— А эти его изобретения для войны с Пожирателями Смерти?! — Дамблдор продолжал бушевать. — Аластор в восторге от этих «гранат», которые с грохотом взрываются и создают столько осколков, что никакой маг не в состоянии отловить и обезвредить их все. И сейчас Грюм оплёл свой особнячок чем-то, что он называет «растяжками», начертил для себя карту безопасного прохода, заперся внутри и торжественно эту карту съел. А нам приходится ежедневно менять ему мусорщиков, между прочим...
— Надо бы намекнуть ему, что Пожиратели Смерти умеют летать, — беспокойно пробормотала Минерва, отворачиваясь к окну и наматывая платочек на палец.
— Ладно, он умный мальчик, — признал Альбус, приглаживая волосы. — Я про Поттера, не про Грюма. Но зачем Поттер начал якшаться с Малфоями?
— Я этого тоже не могу понять, — согласилась Минерва.
— У меня возникает стойкое ощущение, что в нашей битве против Волан-де-Морта дилер забрал нашего козырного туза и вместо него подкинул нам тёмную карту, — пожаловался Дамблдор. — Нельзя не признать, что он умён. Это меня и тревожит. Умного человека намного сложнее направлять.
— Альбус, а может, не надо его направлять? — рискнула Минерва МакГонагалл. — В конце концов, он всё ещё ребёнок, только что переживший крайне травматичный опыт. Никому ещё не доводилось общаться с дементорами настолько близко, чтобы они уже начали высасывать душу, но ещё не окончили это действие. Это совершенно новая, неизведанная для нас территория, и эффекты тоже могут быть непредсказуемыми. Мы с тобой знаем, что детская психика пластична, он вернётся в своё привычное состояние, или почти в своё привычное состояние. Он поймёт, что мы — хорошие, а Волан-де-Морт — плохой. И он сам придёт к выводу, что ему следует быть на нашей стороне. В конце концов, его приятелей ведь мы хорошо обработали!
— Он забыл о том, что они его приятели! — взорвался Дамблдор, стискивая край огромного серебряного блюда с такой силой, что тонкий металл начал прогибаться под пальцами. — Раньше он вздыхал по Джинни, а сейчас обходит её третьей дорогой! Раньше он не расставался с Роном, ты сама стабильно раз в неделю влепляла им штрафные баллы за то, что они вместо трансфигурации занимаются разглядыванием коллекционных карточек игроков квиддичных сборных! А сейчас плевать хотел на Рона вместе с квиддичем, и вместо этого он днюет и ночует в фамильной библиотеке Блэков, отбрыкиваясь даже от Гермионы и впитывая знания, как губка! А Блэки, к твоему сведению, — не слишком приятный род. Кто знает, какой скрытый под видом книги магический артефакт может овладеть неокрепшим сознанием? Ладно — артефакты. Но ты представляешь себе, какие знания скрыты в этих книгах? Ты понимаешь, чью сторону он примет, начитавшись такой литературы?
— Ты преувеличиваешь! — отмахнулась МакГонагалл мотком ниток — всем, что осталось от платочка.
— Может быть, — кивнул Дамблдор. — Но ты знаешь, в таких ситуациях лучше перебдеть, чем недобдеть. Я начинаю подумывать о... Эм-м-м... Физической смене главного рыцаря сил добра. Вместо Поттера выставить Долгопупса, он, хвала небесам, с дементорами не целовался, и идеологической накачки не терял.
— А с Поттером что? — внезапно охрипла Минерва.
Молчание было красноречивым ответом.
— Погоди, Альбус, так же нельзя! — запротестовала декан, рассыпая нитки из кулака. — Мы всё ещё можем исправить!
— Можем, — кивнул Альбус, — поэтому я пока не форсирую события, а наблюдаю. Тут есть ещё Корнелиус. Он и его шайка не верят в возрождение Тёмного Лорда, а я не боюсь заявлять об этом открыто. Поэтому я ожидаю, что, чтобы нейтрализовать моё влияние на учеников, Корнелиус назначит в школу проверяющего. С самыми широкими полномочиями. Так что ближайший год в Хогвартсе будет весёлым, — мрачно подытожил директор. — Интересно, что получится, если мы стравим Поттера и этого проверяющего?..
— Альбус!!! — Минерва задохнулась от возмущения. Всё было неправильно, совсем-совсем неправильно! Но какой же аргумент можно противопоставить насквозь логичным, но неправильным доводам Дамблдора? — Но ты же сам говорил, что Волан-де-Морт отметил Гарри Поттера как равного себе, а это означает, что они должны будут сразиться!
— Они уже сразились, — отмахнулся директор, рассеянно просматривая какие-то счета из огромной груды, лежащей на столе. — В конце прошлого учебного года. И разошлись с ничьёй. Если это лучшее, на что Поттер способен, то нам в самом деле имеет смысл перейти к Долгопупсу.
— Но Поттер же отмеченный! — взвизгнула Минерва. — У него же шрам! А у Невилла нет никакого шрама!
Альбус повернулся к Минерве, аккуратно откладывая листы.
— Ты, видимо, слишком привыкла к виду Поттера, — мягко сказал он, готовя её к падению в пропасть. — И не отдаёшь себе отчёт в некоторых вещах. А следовало бы. Как увидишь его снова, отведи ему чёлку в сторону и присмотрись. Его шрам зарастает, он уже не красный, каким был когда-то, и даже не белый. Сейчас это просто заживающая царапина, к первому сентября от неё и следов не останется. Если Лорд Волан-де-Морт и оставил на нём свою метку, то Поттер от неё благополучно избавился. Хотел бы я знать, как... И на кого эта метка перейдёт теперь.
* * *
Спал Джеймс Бонд беспокойно. В сновидениях то и дело мелькала Гермиона с шестиствольным лазером, которую прогоняла Джинни с мухобойкой. Миссис Уизли рыдала над мёртвым телом домового эльфа Блэков Кикимера, приговаривая «Ты был мне совсем как муж». Артур Уизли возвышался за её плечом, вытирал топор и с перекошенной гримасой объяснял всем желающим, что именно это и послужило последней каплей. Драко Малфой, истерически хохоча, носился по особняку Блэков на пылесосе и распевал дрянные куплеты, в которых «Поттер» рифмовалось с «грязноттер». Близнецы Уизли, в увенчанных коронами головах, смотрели на свою мамашу, безутешно оплакивающую домового эльфа, и грустно ели попкорн. Феникс, с Орденом на груди, выглядящий, как снежно-белая полярная сова, величаво взмахивал крыльями, отбрасывая тень на мисс Манипенни. В конце сна привиделась запертая дверь, за которой находилось что-то очень важное. Дверь открылась, явив лицо Рона:
— Слушай, Гарри, давай быстрее, а то мама уже на стенку лезет, говорит, что мы опоздаем на поезд...
Джеймс проснулся, нацепил на нос очки и синхронизировался с окружающей обстановкой. Рон, уже одетый, тормошил его, попеременно то откусывая от истекающего мёдом гренка, то проводя по зубам зубной щёткой с пастой.
— А чёбрхл? — деловито осведомился суперагент, переваливаясь через край кровати и попадая в собственные тапочки. К сожалению, не ногами, а носом.
Рон куснул зубную щётку и умчался мыть гренок.
— Ктрй час? — Джеймс Бонд нащупал на тумбочке, возвышавшейся над головой подобно Эвересту, механические часы, нацепил их на руку и уставился на циферблат. — Грхрф... Гр-рмлин. Нет, ннне так. Гоблин. Тоже не то. А, вспомнил. Вотблин. Вот, блин, уже два часа дня! А поезд уходит в одиннадцать! И какой смысл торопиться, теперь-то?!
Джеймс присмотрелся к циферблату, снял часы, перевернул их и одел снова.
— Пол-восьмого утра! Вы совсем сдурели, поднимать ребёнка в такое время?! Мне, между прочим, по выслуге лет положено до девяти спать! Двадцатилетний стаж на правительственной службе — это вам не баран чихнул! Я вам устрою дедовщи-и-ах...
