Сетра Лавоуд

Забрав с собой все то, что они купили — во всяком случае то, что не успели съесть — они сели на лошадей и, следуя указаниям любезного Тсалмота, через два часа оказались около маленького коттеджа, стоявшего на берегу ручья и окруженного деревьями сиджу, чьи продолговатые листья закрывали весь дом.

— Доехали, — сказал Пиро, — теперь давайте—

— Стойте там, где вы стоите, — произнес незнакомый голос, чьи слова — сказанные достаточно повелительным тоном — были подчеркнуты стрелой, с глухим "тунк" вонзившейся в дерево в нескольких дюймах от головы Пиро. Стрела там и осталась, ее перья покачивались прямо перед глазами Пиро.

— Давайте останемся там, где мы стояли, — предложил Пиро. — Подумайте о том, что даже если внезапное появление этой стрелы не является угрозой — и, по-моему, достаточно осязаемой угрозой — все равно, помните, что мы появились здесь вовсе не для того, чтобы ссориться или сражаться с кем-нибудь, но, напротив, для того, чтобы оказать услугу той самой леди, которая только что приветствовала нас таким весьма оригинальным способом.

После этой длинной речи, он обратился к коттеджу, сказав, — Если ваше имя Тсира, я прошу у вас две минуты вашего времени. И, если нет, тогда мы все равно можем побеседовать, потому что, даю слово, я предпочитаю говорить, а не обмениваться стрелами — тем более, что у меня их с собой нет.

Спустя мгновение они опять услышали тот же голос, — Я прошу прощения за мое приветствие, но, как вы понимаете, я крайне редко принимаю гостей, а когда я все-таки делаю это, они зачастую приходят бандами, собираясь ограбить меня. И, честно говоря, вы сами выглядите очень похоже на грабителей с большой дороги.

Пиро, повинуясь импульсу, спрыгнул на землю и сделал два шага в сторону коттеджа. — Да, на самом деле вы назвали нас. Но даю вам слово, но мы не только не собираемся забрать что-нибудь от вас, но, напротив, мы собираемся кое-то вручить вам, не требуя ничего взамен.

Из-за угла коттеджа появилась женщина, до того скрывавшаяся в его тени. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы убедить Пиро в том, что она сестра Грассфога — и, действительно, она походила на него не только чертами лица; уже по развороту плеч и посадке головы легко можно было догадаться, что они близкие родственники, даже если бы он не стремился найти сходства, хотя он, наоборот, искал его. Она была одета в сложный наряд из меха норски, так что было трудно даже описать отдельные части ее костюма, за исключением широкого кожаного пояса, на котором висели короткий меч и тяжелый нож, и пары высоких сапог из кожи дарра, украшенными красными и желтыми бусинками. Она поклонилась Пиро и сказала, — Как вы только-что сказали, меня зовут Тсира. Как вы нашли меня? И как вас зовут?

— Пиро, мадам, — ответил он.

— Пиро? Как, тот самый Пиро, в чью банду входил мой брат? Он упоминал ваше имя в письмах.

— Да, это я.

— Тогда, если вы здесь, а его нет, боюсь, что вы принесли мне печальные вести.

— Увы, мадам, мы здесь как раз для того, чтобы выполнить его последнее желание. — С этими словами он протянул ей цепочку, сопроводив это почтительным поклоном и словами, — Он хотел, чтобы эта вещь была у вас.

Тсира поглядела на нее, потом отвернулась, как если бы не хотела, чтобы незнакомец увидел переполнявшие ее чувства, потом, справившись с собой, опять поглядела на Пиро и очень тихо спросила, — Он хорошо умер?

— Очень хорошо. Я расскажу вам всю историю, если вы пожелаете.

— Да, я бы очень хотела, пожалуйста, Видите ли, мы с братом были очень близки, так что меня интересует все, что касается его конца.

— Тогда я расскажу вам о том, что произошло во время этого последнего сражения.

— Да. Ваши люди могут спешиться, а я принесу вам кувшин спирта, который мы гоним здесь; он очень похож на ушку, которую делают на Востоке, и хорошо дополнит вашу историю — здесь, в горах, мы нашли, что наше горе одновременно уменьшается и увеличивается, когда смачивается крепкой выпивкой. Это что-то вроде обычая, который мой брат не только одобрял, но и ожидал.

— Очень хорошо, — сказал Пиро. — Я не собираюсь требовать от вас, чтобы вы нарушили обычаи, тем более в этом случае.

Все дружно одобрили этот план, Тсира сходила в свой коттедж и вернулась с несколькими кувшинами спирта, а все остальные члены банды Пиро слезли с лошадей и привязали их к деревьям. Потом все уселись на землю и пустили кувшины по кругу, а Пиро во всех деталях стал рассказывать о последнем бое Грассфога и его смерти. Когда он закончил свой рассказ, Тсира рассказала несколько историй о своем брате, и была вознаграждена еще несколькими случаями из жизни Грассфога — некоторые из них, рассказанные Йасой, Брюхо и Риттом, случились еще тогда, когда главарем был Вадр и до того, как Пиро узнал о существовании банды.

Через несколько часов, в течении которых Тсира доказала, что не только обладает великолепной памятью, но и умеет пить спирт (в то время, как каждый из них выпил больше или меньше, в зависимосто от своего вкуса, Тсира выпила даже больше, чем Брюхо, хотя на нее это произвело действие не большее, чем на Пиро, которой едва попробовал спирт), так что все, за исключением этих двоих — то есть Пиро и Тсиры — были побеждены совместным действием спирта и долгого пути, и либо заснули, либо впали в счастливое изумление, предшествующее сну.

— Не хотите ли прогуляться со мной? — спросила Тсира. — Мы можем, без всякой опаски, оставить ваших друзей спать, а вы можете немного посмотреть на наши горы.

— С удовольствием, — сказал Пиро.

— Очень хорошо. Тогда сюда.

— Я иду за вами. И пока мы идем, — продолжил Пиро, — расскажите мне, что это за артефакт, который ваш брат просил вернуть вам? Прав ли я, предполагая, что это семейная реликвия?

— О, что касается этого, да, конечно, — ответила Тсира. — Но это нечто большее.

— Как большее?

— Намного большее. Хотите ли вы узнать, что это такое?

— Если вы будете так любезны, — сказал Пиро. — Признаюсь, что вы меня заинтриговали.

— Тогда я немедленно объясню вам все, — сказала она.

— Я весь внимание, — ответил Тиаса.

— Наша семья, — начала Тсира, — жила в горах больше, чем мы помним, но не всегда здесь. На самом деле, согласно семейной традиции, мы когда-то жили далеко на севере, а потом двинулись на юг с такой скоростью, что, если бы эта скорость сохранилась, еще через десять поколений мы бы оказались в океан-море, где, как я думаю, мне вряд ли бы понравилось.

— Ну, на самом деле и мне не кажется, что там приятно жить, если, конечно, вы не умеете превращаться в потоки воды, что, насколько я знаю, не в состоянии сделать ни один волшебник.

— Я имею честь быть с вами полностью согласна. Но вернемся обратно на север—

— То есть в прошлое.

— Да, точно. Согласно семейной традиции, одно время мы жили на севере этого кряжа, в районе Круглыx Гор.

— Круглые Горы! — крикнул Пиро.

— Мне кажется, что вы что-то знаете о них, — сказала Тсира.

— Еще бы! — ответил Пиро.

— Тогда вы знаете, где это.

— Водопад Врат Смерти!

— Точно. И хотя наша семья, как мне говорили (как вы понимаете, это было много-много поколений назад), жила на нижних склонах гор, тем не менее не слишком далеко от Кровавой Реки и того странного места, где один мир заканчивается, а другой начинается.

— Да, точно, — сказал Пиро, — как в прямом, так и в переносном смысле.

— Ну, и как вы можете себе представить, мой предок по имени Ингра, который жил там, мог, время от времени, видеть процессии народа, которые относили тела своих любимых к Водопаду, где бросали их вниз, посылая в последующую послежизнь.

— Да, это достаточно легко понять. Но чем занимался ваш предок?

— О, примерно тем же самое, чем и я. Он охотился, удил рыбу, и, помимо всего прочего, продавал масло для бальзамирования тем, кто чувствовал, что тела их любимых вот-вот начнут разлагаться, а также благовония тем, кто хотел оставить некоторое подношение перед священными статуями своих Домов — эти статуи находятся вдоль обеих берегов Кровавой Реки на некотором расстоянии друг от друга недалеко от Водопада.

— Я знаю, — лаконично сказал Пиро.

— Вот мой предок и занимался всеми этими делами. Или, — задумчиво добавила она, — он был дорожным агентом.

— Как, вы не знаете, был ли ваш предок охотником или грабителем с большой дороги?

— Вы должны понять, что в нашей семье все занимались или тем или другим, за исключением сбившегося с правильного пути одного младшего сына, который стал владельцем таверны, соединив в себе и то и другое ремесло. Потом, когда мой брат ненадолго стал помощником целителя, я была уверена, что это долго не продлится. Видите ли, это в крови.

— Да, понимаю. Ваш предок был или охотник, или дорожный агент. Что было дальше?

— Ну, как эта история дошла до нас, однажды один человек зашел в его коттедж — и я думаю, что тот коттедж не слишком отличался от моего.

— Замечательный дом, кстати.

— Вы так думаете? Вы очень добры. Я в таком родилась, знаете ли, так что это тоже семейная традиция, и, более того, вот этот я построила сама, своими руками, так что в какой-то степени я им горжусь.

— Да, понял, — сказал Пиро.— Но, пожалуйста, продолжайте, — сказал он, не желая подробно объяснять то, что он только-что сказал.

— Итак, согласно традиции, — продолжила Тсира, — в один день в коттедж вошел человек.

— И когда это было?

— Во время Десятого Правления Иссолы.

— Замечательно, — сказал Пиро, который почти совсем не знал историю, так что эти слова не сказали ему ничего.

— Итак, однажды во время Десятого Правления Иссолы в коттедж вошел человек, который шел к Воротам Смерти, чтобы принести некоторые жертвы и помолиться, а также пообщаться с духами, которые, как говорят, появляются там.

— То есть он был Атира?

— Точно.

— Очень хорошо.

— Так получилось, что он и мой предок заключили сделку.

— А, он купил благовония?

— Нет, тем не менее ему пришлось расстаться со своим кошельком.

— Но тогда получается, что ваш предок в действительности был дорожным агентом?

— Ну, вы должны понимать, что в моей семье все, кто занимался грабежом, иногда охотились, тогда и сейчас.

— Да, верно, ваш брат Грассфог время от времени ставил силки.

— Да, а те, кто охотился и ловил рыбу, в тяжелые времена работали на дорогах.

— Ну, мне это кажется замечательно предусмотрительным.

— Вы очень добры.

— Итак, ваш предок, Ингер—

— Ингра.

— Да, Ингра. Итак Ингра заключил некую сделку с посетителем, и в результате получил его кошелек.

— Точно.

— А что было потом?

— Потом этот неудачливый джентльмен, заключивший сделку с мои предком, пошел по направлению к Воротам Смерти, но не успел пройти и мили, как упал на камень мертвым.

— Но от чего он умер?

— О, что касается этого, я не могу сказать. Но я уверена, что не было никакого насилия. Но он просто был очень стар.

— Ну, тогда нет ничего удивительного в том, что старик упал мертвым, идя через горы.

— Да, верно.

— А что было потом?

— Вы должны понимать, мой дорогой Пиро, что Ингра был тонко чувствующей натурой, наделенной живым воображением, и ему сталь жаль того человека, с которым он только что заключил сделку и вместе ел—

— Ел?

— Ингра, обычно, угощал хорошим обедом тех, кого только что ограбил, так что этот Атира был сыт по горло, когда выходил из его коттеджа.

— Очень милый разбойник. Так как я сам занимаюсь тем же ремеслом, я не могу не восхищаться им.

— И опять вы очень добры.

— Итак, вы сказали, что этот старый Атира упал мертвым после дела с вашим предком, Ингрой, причем они только что вместе поели.

— Да, и Ингра почувствовал себя нехорошо. Во первых, он испугался, не отравил ли случайно он своего гостя — а это, как вы знаете, несчастье.

— И даже еще хуже.

— Но, так как он сам нечего плохого не чувствовал, и к тому же ел все то же самое, что его гость, он решил, что это просто несчастный случай.

— Это очень вероятно. И?

— И, тем не менее, он чувствовал себя плохо, ему очень не понравилось все то, что произошло.

— Ведь вы сказали, что он был тонко чувствующей натурой, наделенной живым воображением.

— Точно. И поэтому он решил отнести беднягу к Воротам Смерти.

— Как, только потому, что он говорил с ним?

— И вместе с ним ел, да.

— Очень благородное решение.

— И я всегда так думала.

— Да, и что было дальше?

— Он сделал именно то, что собирался: сколотил что-то вроде волокуши, при помощи комбинации из кожаных ремней и веток дерева запряг в нее лошадь, и доставил тело бедолаги к Водопаду. Потом он сжег немного благовоний во его имя перед статуей Атиры, бросил тело в реку и удостоверился, что оно упало вниз.

— С моей точки зрения, — скаал Пиро, — он поступил честно и благородно.

— Конечно, разве нет? И он был вознагражден.

— Неужели?

— Так, по меньшей мере, говорит семейная традиция.

— И какова была награда?

— Этот амулет. Ингра утвержал, что на следующий день он нашел его повешенным на ручку двери его дома.

— Клянусь Тремя! Настоящее чудо!

— Да, и в любом случае, теперь он у нас.

— Да, но он может что-нибудь сделать?

— Что-нибудь сделать? Конечно!

— И что?

— Разве Грассфог никогда не говорил вам?

— Говорил мне? Он вообще никогда не упоминал о нем, пока не оказался на пороге смерти.

— Тогда, если вы хотите, я расскажу вам о том, что он делает.

— Мне очень бы хотелось это услышать; вы легко можете себе представить, что после истории, которую вы мне только-что рассказали, мое любопытство более чем возбуждено.

— Хорошо, тогда, если внимательно рассмотреть амулет, можно заметить, что на нем выгравированы некоторые символы.

— Да, я вижу их.

— Как вы думаете, что это такое?

— Ну, хотя я и не волшебник, но я узнаю старинные символы Сериоли, которые часто используются в волшебных искусствах.

— Но вы знаете, что они означают?

— Мадам, вы должны понять, что если бы я знал, что они означают, я бы мгновенно понял и то, для чего предназначен амулет.

— Да, верно, — согласилась Тсира. — Но, видите ли, — сказала она, беря цепочку в руку и показывая ее Пиро. — здесь есть несколько заклинаний, помещенных внутрь и соединенных между собой совершенно замечательным способом. Это очень странно.

— Что именно?

— Свечение. Вы когда-нибудь раньше видели такое?

— Никогда.

— И я, тоже.

— Тогда я хочу услышать, что это означает.

— Вы хотите, чтобы я объяснила вам, что это означает?

— Да, конечно.

— Эти заклинанию можно использовать для того, чтобы прекратить действие любого поля волшебства.

— А! Это на самом деле поразительно.

— Вы так считаете.

— Да. Только—

— Что только?

— Что такое поле волшебства?

— О, что касается этого, я не имею ни малейшего понятия, уверяю вас. Но так мне сказал волшебник, которому я показала как цепочку, так и то, что она делает.