Часть седьмая Дневник Тринадцатого Императора

— "Второй" — "Первому" цель уничтожена, требуем чаю с большим количеством сахара или чего покрепче, по Вашему высочайшему усмотрению.

Жестом приглашаю всех к подкатному столику и отвечаю в том же ключе:

— "Первый" — всем кто нас слышит, швартуйтесь у подкатного столика, то бишь "подкатного причала", доклад не нужен. О событиях в районе вашей разминки, пресса уже успела сообщить наиболее душещипательные подробности!

Володя к этому моменту успел откупорить шампанское, разлить его по фужерам и "раствориться" в пространстве, между кабинетом и приёмной плотно прикрыв за собой дверь. Подняли фужеры, чокнулись, отдали должное нашим виноделам и, не сговариваясь, грохнули хрупкое стекло об пол!

— Вижу что устали! Всё-таки бАлшОй пароход у турОкОф был!

Слова "большой" и "турок" я произношу, так как его воспроизводит дочка. Это придаёт нашей встрече ещё дополнительную откровенность и доверительность. Неверное с соратниками и ближайшими друзьями только так и нужно.

— Константин Николаевич, поведайте нам о проделанной работе, а то газетчики освещают больше собственные переживания и внешние эффекты, да ещё и с перевранными временными отметками, а это в таких делах, весьма серьёзное упущение.

Все улыбаются, рассаживаемся у другого стола, и генерал-адмирал начинает рассказывать, где, что и как происходило в ста милях, на траверзе города Зонгулдак....

........................................................................................

— Чудесно господа, молодцы! Думаю, у наших соседей эти события надолго отобьют охоту пакостить Российским судам. Хотя может оказаться что детям туманов ещё не один урок преподать придётся. — Скажу больше, ведомство князя Горчакова в самое ближайшее время распространит документ о денонсации некоторых статей "Парижского договора 18 марта 1856 года".

В кабинете тишина, при наличии даже единственной мухи, был бы, наверное, слышен её полёт. Моряки встали со своих мест, и слушают меня стоя.

— Мы уверены, что это время уже наступило! Добрые отношения с Францией и Пруссией позволят избежать большой войны. Сами британцы даже совместно с "Блистательной Портой" воевать не станут, но не исключены провокации и попытки с их стороны попробовать нас на прочность. К этому прошу вас быть готовыми!

Первым не выдержал генерал-адмирал, как старший по званию среди присутствующих моряков он собрался, превратившись в туго сжатую пружину, и торжественно произнёс:

— Российский флот не подведёт! Дадим достойный отпор и басурманам и их наставникам!

— Благодарю вас господа! Прошу садиться! В наш просвещённый век надо помнить ещё одну простую истину. Знания и информация это тоже оружие, причём в некоторых случаях огромной мощности. Потому, до поры до времени достижения, как наших учёных, так и корабелов следует держать в тайне. — Григорий Иванович, вы помните, как с "пароходной тактикой" получилось?

Капитальный труд Г.И. Бутакова вышедший в 1863 году, "Новые основания пароходной тактики", вызвал большой интерес в России и за границей. Дальше произошло как всегда. Там оценили и внедрили, у нас прочли, посокрушались, посетовали на отсутствие возможностей, некоторые позлословили и постарались забыть....

— Это я к тому говорю, что приёмы воздушной разведки и новые "наставления" по минному оружию надо должным образом в секрете держать и не допустить утечки информации к нашим "заклятым друзьям".

— Ваше Величество, делаем всё возможное, но после массового применения самодвижущихся мин, которое возможно в ближайшем будущем, долго секрета не сохранить. — Мины Роберта Уайтхеда после успешной демонстрации в 1868 году Австрия уже заказала для своего флота. — В прошлом году и Британия зашевелилась, после демонстрации 14-ти (357-мм) и 16-ти дюймовых (406-мм) торпед, приглашают Уайтхеда назад в Англию. Он, правда, не решился бросать своё предприятие в Фиуме, но ведутся переговоры о производстве минного оружия в Вулвиче, по его лицензии.

— Так то в будущем, да и уайтхедовские изделия сейчас ещё значительно нашим уступают, а опыта их применения, тем более боевого, практически и нет ни у кого. Смотрите господа сами, — это фабрика Уайтхеда в Фиуме. Разве можно сравнить это с нашим производством на Ладоге?

Попов, внимательно рассматривающий экран с изображением торпедного производства в Фиуме, разворачивается к Бутакову:

— Григорий Иванович, а ведь мы с вами это строение знаем. Возведено оно было ещё до Крымской компании, для производства такелажной оснастки. На втором этаже паруса шили, а на первом станки стояли для изготовления блоков и прочей механики. Вот только причал тогда меньше был.

Раз адмиралы знают, где австрияки производят торпеды, надо одну из них им показать. Решаю окончательно поразить собравшихся своей осведомлённостью по самодвижущимся минам и устанавливаю второй позитив в проектор.

— Посмотрите, пожалуйста, другой снимок — это сам господин Роберт Уайтхед проводит испытание своего изделия на упомянутом заводике, вот он стоит справа от торпеды.

— Интересно, и как это добры — молодцы Мезенцева, исхитрились его запечатлеть в таком ракурсе, да и торпеду, будто немного кто-то пожевал до этого?

Эти комментарии генерал-адмирала несколько оживили наш разговор перед самым его окончанием. Чтобы не получилось "как всегда", вошедшему адъютанту, поручено передать Сабурову наше высочайшее повеление о подготовке наградных документов по представлению наших уважаемых моряков. Уже когда все вышли в приёмную, Володя шепнул дяде, чтобы он задержался. С ним у меня ещё серьёзный разговор предстоит.

Что генерал-адмирал сказал своим спутникам и как он с ними распрощался, не знаю. В это время я уже внутренне готовился к сложному разговору со своим родственником. Да вы и сами сейчас всё поймёте. Помните, когда я с Маман насчёт Владимира разговаривал? Примерно тогда — же извлёк из "блокнота" информацию по старшему сыну Константина Николаевича и внёс первую коррекцию в его судьбу — отправил учиться на военного инженера.

Сейчас пора внести вторую корректуру! Скажите ничего сложного и ошибётесь. Николу (это его домашнее прозвище) отправлю в "ссылку" в Восточную Сибирь. Муравьёв — Амурский, к сожалению, не молодеет ему всё труднее и труднее с делами управляться. Потому его помощником (заместителем) по техническим вопросам высочайшим повелением будет назначен Николай Константинович — Никола Романов. Это я так решил, сейчас хочу сообщить об этом дяде, только сделать это как-то помягче надо. В просвещённый девятнадцатый век с расстояниями проблемы пока не решены, до Владика добираются полгода и то если повезёт, а нет так и в пути сгинуть можно.

Великий князь уже вошёл в кабинет, повинуясь моему жесту, уселся в кресле, приготовился слушать, а я всё тяну, не знаю, как лучше разговор наш начать:

— Никса, я весь внимание, не томи, что случилось?

Это уже дядя старается мне помочь. Ладно, изложу официальную версию, не буду родственнику зря нервы трепать. То что было в той истории, исправляю по мере — возможности.

— Константин Николаевич, Никола завершил обучение и прошёл положенные стажировки с положительной аттестацией. Пора ему за серьёзные дела браться. Хочу его направить в помощь генерал-губернатору Амурского края. Сначала будет его заместителем по техническим вопросам, а как сам Николай Николаевич на отдых соберется, придётся ему всю власть над теми местами принять. Сами знаете, как важна для нас Восточная Сибирь.

Чего я ждал от дяди? Что можно ждать от человека, старшего сына которого отправляют на край света! Упрёков, жалоб, предложений рассмотреть другие варианты не было! Брат моего отца немного задумался, а потом произнёс:

— Да, растут дети. Ещё пятнадцать, двадцать лет пройдёт и, наверное, мне тоже замена понадобиться. Спасибо, что доверяешь брату. Я было, как увидел, что он костёр с наставлениями своего немецкого учителя сделал, даже растерялся сначала. Теперь вижу, зря волновался. Новая учёба ему только впрок пошла. Ещё раз спасибо за доверие, я с Николой ещё раз сам поговорю перед отъездом. — Да, а когда ему ехать то надо?

— Как бракосочетание Владимира отпразднуем, они ведь друзья, вместе казацкую науку осваивали, так и лететь пора будет. Позже уже с погодой могут сложности возникнуть. Апраксин, как раз сейчас заканчивает очередной дирижабль испытывать, на нём и полетят.

— Никса, ты мне не поможешь с Александрой Иосифовной этот вопрос утрясти?

— Дорогой мой дядюшка, с принцессой Фредерикой-Генриеттой-Паулиной-Марианной-Елизаветой Саксен-Альтенбургской, вас под венец на аркане тянули? Нет, так что этот вопрос сами решайте. Иначе она от меня потребует, чтобы я вас с Анной Васильевной Кузнецовой развёл, а в это дело я вмешиваться не хочу и не буду! Так что придётся вам действовать самостоятельно. Более того, настоятельно рекомендую не употреблять термин "казённая жена", особенно при свидетелях.

Вот это я дал. Дядя аж поперхнулся, после странно посмотрел на меня, задумался и произнёс:

— Как перед Богом клянусь. Вслух я таких слов ещё не произносил! Однако виноват, про себя в уме несколько раз такие речи репетировал.

Глядел в этот момент генерал-адмирал на меня с явной опаской, а дальше таинственным чуть ли не заговорщицким полушёпотом произнёс:

— Никса, а ты то, как об этом прознал? Никто ведь не мог тех в уме произнесённых слов слышать.

Грешен я, грешен, после этих слов решил воспользоваться моментом, но так чтобы не сильно "палку перегибать". Тем же доверительным и таинственным полушёпотом ответствую:

— Сам точно не скажу. Возможно "помазанник Божий" не пустое звание! Оно после принятия короны и сана самодержца дает иногда странную возможность видеть фрагменты грядущего, правда не ясно, как в густом тумане, но если видишь родственные души, то они узнаваемые. Только расплата за то страшная. Помните, как я болел тогда, уж и доктора отступились.

— Так значит, это только один раз было?

— С меня дядя и одного раза более чем достаточно оказалось. Маман если ненароком что из тех часов вспомнит, так ей сразу нюхательные соли несут, так худо делается.

Надо сказать, что Константин Николаевич после этих слов несколько успокоился и уже гораздо более весёлым и уверенным голосом произнёс:

— Сговорились вы все, что ли? Ладно, не маленький сам разберусь и с Александрой и с Анной! Всё сделаю, как договаривались, не подведу.

После этой доверительной беседы я в любимую "Глиняную берлогу" Гатчины подался, там спокойней, да и работается лучше, или мне так кажется.

*

Как оказалось, и в любимой "берлоге" меня достать можно. Только приехали, еще и переодеться не успел, как адъютант уже телефонную трубку подносит. Фёдор Фёдорович Трепов звонит. Тем, кто эти строки читать будут, видимо, известны слухи о том что он внебрачный сын Вильгельма I, я это по своему любимому "блокноту" даже проверять не стал.

После аварии дирижабля нашими друзьями подстроенной, и смерти прусского монарха генерал-губернатор Санкт-Петербурга несколько дней больным сказывался, потому мне и так всё ясно. Сейчас он попросил подтвердить санкции на одну деликатную операцию с участием Ивана Дмитриевича Путилина.

Подтверждение на необычные действия в столице империи, я ему, конечно, дал только попросил передать шефу сыскной полиции "не переусердствовать". Чтобы не получилось, как в деле с сервизом французского посла герцога Монтебелло.

Да ещё повелел действовать в строгом соответствии и взаимодействии со специалистами Мезенцева и Валуева, которые возглавляют операцию. На том и расстались, пожелав друг другу спокойной ночи.

*

Лёгкое потрескивание и слабое свечение у окна спальни. Что за странный эффект? Погодная аномалия или злодейство? Тихонько сползаю с постели, на автомате делаю "кулёк" из одеяла. В полумраке комнаты по-прежнему, кажется, что там кто-то спит. У края кровати на специальной тумбочке разложен мой любимый тренировочный костюм. В этом казацком наряде мы с Кравченко утреннюю разминку проводим. В том же прикроватном сооружении два револьвера самовзвода.

Переоблачение заняло десяток секунд, рекорда я не поставил, но сам собой доволен. Неслышными шагами смещаюсь вдоль стены так, чтобы видеть подозрительный оконный проём. Свечение вроде не усиливается или мне так кажется. Делаю ещё несколько шагов, чтобы аккуратно выглянуть в другое окно из-за стены. Что там может светиться? Почему охрана ничего не заметила? Казаки — они народ глазастый и весьма на службе ответственный.

Потрескивание сильнее стало. Непонятная голубоватая субстанция оторвалась от земли и как детский надутый водородом шарик медленно движется к первому окну. Вот она уже на уровне, теперь медленно стала растекаться по наружному стеклу. Этакий большой блин получился почти правильной формы. У оконной петли уже внутри комнаты стал надуваться маленький голубоватый шарик.

Сначала с грецкий орех, потом с апельсин, ещё через несколько секунд он уже размером с футбольный мяч. Качнувшись несколько раз, как будто от сквозняка, мячик отделился от оконной рамы и стал опускаться. Ударился о подоконник, спружинил, подскочил и стал падать на пол, но вдруг завис на высоте около метра. На поверхности "мяча" появился тоненький, не толще цыганской иглы, светящийся отросток, который, презрев всякие законы гравитации, оставаясь совершенно ровным, стал удлиняться, куда то в сторону....

Стою, почти не дыша. Врядли я напуган. После всех происшедших в том времени событий боятся уже нечего, разучился бояться. Скорее интересно — что это за устройство и что входит в его задачу. Потому и тяну время, стараясь это понять. Бабахнуть по мячику из обоих стволов не трудно, но хочется разобраться с феноменом!

Появился ещё один лучик, подрос.... Вот их уже три, все они метра по два длинной и светятся почти как мячик. Мне кажется или в их излучении больше зелёного света. Вот странное сооружение начало медленное вращение вокруг своего центра, ощупывая концами выпущенных щупалец попадающиеся предметы. Один из них весьма скоро меня зацепит. Надо менять позицию, "бережёного Бог бережёт". Стараясь не дышать, делаю несколько мелких шагов в строну.

Вдруг отчаянный визг нарушает спокойствие ближайшей округи и дворца. Мне кажется, что всё вокруг вибрирует и трясётся. Визг и вой постепенно смещаются куда-то в область ультразвука. Ощущение, вызываемое этим звуком, напоминает царапание лезвия острого ножа по стеклу. Мне не холодно, но по спине ползут "мурашки", как будто кто забросил их за шиворот рубахи. В этот жуткий момент чувствую у себя на плече чьё-то прикосновение, едва сдерживаюсь от вскрика, но в следующую секунду узнаю кота "Мурзика". Бедняга, это его щупальце зацепило, и он так отреагировал на незнакомца. Уф,...., ладно, проехали.