В южном плену

— Как интересно, — Ярик с хищной грацией перетек в сидячее положение. — Темнишь, загадочная моя. Что еще за предупреждение? И как попало в твою комнату?

— Все очень просто, недогадливый мой, — тон в тон осклабилась она. — Сверток мне Ирина на пляже всучила, попросила передать тебе от подруги презент, но учитывая его содержимое и извечное женское любопытство, меня просто кое, о чем предупредили — так понятно?

— Какая жалость, — в противовес хмуро сдвинутым бровям, Светельский неожиданно просиял своей излюбленной нагловатой ухмылкой. — А я уж подумал: херувимчик вырос, и детские игры кончились. Теперь все только по-взрослому.

— Ярик! — терпение не лопнуло — бомбануло так, что воздух пошел рябью. Требовалось немедленно выставить одну ну очень наглую задницу из узурпированной кровати, а заодно из комнаты. А если эта самая задница уходить не собирается? Верно, экстрадировать без просьб, уговоров и объяснений.

Схватив гостя за руку, попыталась привести спонтанный план по выдворению в действие, но, черт возьми, легче заглохшую машину растолкать.

— Свали уже! Достал!

— Не-а, — ухохатываясь, помотал головой Светельский. А она... Она пришла в ужас от того, что ненадежно закрепленный угол одеяния не выдержал выпавшего на его долю испытания и предательски разошелся. Съезжающее полотенце пришлось ловить в полете. И все. Начатая потомком небезызвестного татарина экспансия завершилась полной капитуляцией противоборствующей стороны. Барахтаться в едва сцепленном полотенце, лежа на мужском теле, смогла бы разве что... Маша. Но Паша не Маша — тягу к вуайеризму не поощряла. Стриптиз отдельно взятому наглому индивиду устраивать не собиралась, что и попыталась донести взбешенным взглядом.

— Пор-р-рву... как Тузик грелку, если сейчас же не уберешь лапы!

— О-о-о, как страшно! — испугался Светельский, не иначе, как со страху, приклеившись ручищами к ее... кхм, нижней выпуклости. — Порычи еще, это так возбуждает!

— Ярик!

— Ммм?

— Ты сволочь! — голос дрогнул, сорвавшись на сип. А виной тому легкие поглаживающие касания, рождающее где-то внутри что-то незнакомое, болезненно-томительное.

— В курсе, — заверил этот гад, явно наслаждаясь местью. Вон как радужки потемнели, прямо, как тогда, в пещере, когда он ни с того, ни с сего пришпилил ее своей тушей к стене... Видение было настолько реальным, что у нее даже волосы на затылке зашевелились. Ан нет, видение здесь не при чем, просто одна из лишних (абсолютно ненужных) конечностей сменила объект исследования.

— Руки убери! — проблемы с полотенцем намертво выветрились, но попытка освободится, успехом не увенчалась. И даже... а-а-а, можно было уже начинать паниковать, потому, как бесстыдная грабля сползла с полотенца и очень (ну о-очень) чувственно заскользила по внутренней стороне бедра.

— Светельский! — должный стать грозным, окрик прозвучал как жалобный писк.

— Весь внимание, — хрипло отозвался тот, и не думая прекращать эротическую экзекуцию.

— Ты... — и опять все трепыхания впустую. — Ты...

— Я.

— Ну хорошо! — взмолилась шепотом — голосу она больше не доверяла. Лучше проиграть одно сражение, чем всю войну. — Извини.

— За что?

— За то, — нехотя выдавила Паша, мысленно кремировав брюнетистый труп.

— Как-то не искренне звучит, — правая рука застыла в опасной близости от едва прикрытых полотенцем бедер, в то время, как пальцы второй медленно заскользили по шее к плечу. — С некоторых пор я понял: не все Ангелы — ангелы.

— Ярик!

— Вот-вот, и это тоже. А ведь предупреждал.

— Извини...

— А за...

— За все! И за то, чего не было тоже извини!

— Вот это другое дело! — 'пыточные клещи' моментально оставили в покое терзаемые участки тела и обезоруживающе сложились в замок за головой, предоставив ей долгожданную свободу.

Так значит, не все Ангелы — ангелы? Ну-ну... Она четко ощутила момент, когда за спиной развернулись иллюзорные черные крылья. Срочно закрепив треклятую махровую ткань, позволила себе мстительно поерзать на напрягшейся груди, и медленнее чем надо сползти по телу вниз. А оказавшись на ногах, вооружилась подвернувшимся под руку стулом и едко уведомила:

За то, что будет, можешь не извинять! И скройся уже с моих глаз, — ножкой стула указала направление, а потом, чисто из вредности желчно добавила: — Ярик!

Светельский резко сел, наградил ее хмурым взглядом из-под бровей, звучно, даже обреченно выдохнул и, молча встав, удалился.

Стук закрывшейся двери совпал с первыми, разбившимися об стекло, каплями дождя.

* * *

Бушевавшая всю ночь стихия утихла только перед самым рассветом, оставив после себя долгожданную бодрящую свежесть и озерца луж на дорожках. После дождя мир казался таким... умытым. Сочная, сверкающая россыпью росинок трава, пестрые головки цветущих растений и поблескивающие в лучах восходящего солнца, среди яркой насыщенно изумрудной зелени крон, разноцветные крыши домов, — красота, аж дух захватывает!

Выйдя из дома, Паша остановилась на крыльце и с немыслимым наслаждением втянула запах свежескошенной травы, смешанный с ароматом распустившихся цветов.

— Балдеем? — шутливый шепот над ухом вогнал сердечный пульс в транс, заставив сработать прыгучие инстинкты.

— Амиго! — вложив в короткий возглас все свое возмущение, расцвела радостной улыбкой. — Ах ты, жаворонок! — не замеченный ею 'Пежо' обнаружился здесь же у ворот гаража.

— Доброе утро, инфанта! — столбик встречной радости зашкалил, когда брюнет подхватил ее на руки и закружил. — Выглядишь, как сегодняшнее солнышко!

— Круглой и желтой?

— Ослепительной и теплой! — медвежьи объятия ослабли, возвращая девушке твердую устойчивость. Серые глазюки шутливо прищурились. — Скучала по мне?

— О-очень! — искренне, между прочим. — А еще завидовала, жуть!

— Правда?

— Ага. Солнце, море, круизный лайнер, ежедневные тусовки...

— Любвеобильные дамочки и их ревнивые церберы.

— Картина, полная пизанского очарования! — рассмеявшись, подытожила Паша.

— Да уж, — безрадостно скуксился Тахер, и, сменив тему, огорошил: — Ну что, поехали?

— К-куда? — вопрос парня заставил оглянуться через плечо, но приметного черного мотоцикла в поле зрения не обнаружилось.

— Как куда? В автосервис, — сунув руки в карманы спортивных штанов, переступил с носка на пятку и обратно. — Ты же туда собралась?

— А откуда...-

Оттуда, — улыбаясь, вытащил из кармана смартфон. — Володя позвонил, просил подменить. Его сегодня на работу внепланово вызвали. Ну так как, возьмешь в подмастерье?

— Э-э-э, один такой уже напросился, — перед глазами пронеслись вчерашние события, особенно те, что происходили в комнате, вследствие чего сразу же пересохло во рту, а щеки покрылись пунцовым румянцем. Дрыхнущий мститель удостоился самых антилестных эпитетов и малоприятных посулов. Сглотнув и прочистив горло, обиженно пожаловалась: — Еле отмылась.

-Расскажешь? — кивнул в сторону 'Пежо'. — По пути.

— Хорошо, только Ваню дождем... — осеклась, заметив, появившийся в отдалении байк.

— А вот и он, — Саша тоже увидел приближающегося друга. — Пошли, — мягко подтолкнул ее к ступеням.

— Доброе утро, Паша, Саня! — затормозив у самых их ног, Иван крепко потряс дружескую длань.

— Карица, сколько раз тебе говорить: не ешь манку на завтрак — руку оторвешь! — сияя ответной улыбкой, дурашливо повозмущался Тахер.

— Хлюпик! — не остался в долгу тот. — И что только девчата в тебе находят?

— Природное обаяние и харизму! Понял, ходячая тестостероновая сопка?

— Паш, тресни ему по загривку, а то я не достаю!

— Инфанта — это провокация, не поддавайся!

— Ну хоть пинка дай, как раз ракурс удобный!

— А если в лоб?

— Ничего не выйдет! — во всю ухмыляясь, постучал костяшками пальцев по надетому на голову шлему. — У меня броня.

-Ну правильно: у одних оба полушария защищены черепом (пардон, шлемом), у других — штанами, — брюнет, посмеиваясь, открыл дверцу. — Поехали уже, танкист.

— Я тоже такое хочу! — Тахер обошел 'Порше' по кругу, пальцем повторив сложный узор на капоте. -О-о-о...

— и все его существо переполнилось единым порывом того восхищения, которое русский человек может выразить только коротким матерным возгласом! — патетично кривляясь, прокомментировал словесный столбняк друга Ваня.

— А то ж, — не остался безучастным рыжий. — Только русский человек, рассматривая красивую картину, может материться от восхищения.

— Верно, хлопцы, — Витальевич вытрусил из пачки сигарету и, прикурив, глубоко затянулся. — Нет такой чистой и светлой мысли, которую бы наш мужик не мог бы выразить в грязной матерной форме.

— Хватит вам издеваться, философы, блин! — попенял балаболам Родион. — Сами-то вчера не так рты разевали?

— Уж и поприкалываться не дашь! — делано надулся рыжий. — Конец рабочего дня — радоваться надо, а ты бухтишь, как трухлявый пень.

— А я, по-твоему, кто — зеленый побег? — крякнул мужчина. — Пень и есть — до пенсии два года осталось.

— Тем более, дед, не мешай молодым развлекаться! — уклонившись от подзатыльника, хохотнул парень.

— Сказано — молодость, — подкурив от подставленной Витальевичем зажигалки, выпустил струйку дыма мужчина. — День пашут на износ, а вечером опять бодрые, полные сил.

— И не говори, — покивал коллега. — Где мои семнадцать лет?

— Все, — к сгрудившимся механикам подошла Паша. — Осталась сущая мелочь, закончим завтра.

— Жаль, что не хочешь остаться с нами, — завел излюбленную песню рыжий. — Нам же без тебя скучно работать будет.

— Имей в виду, — рука Витальевича опустилась на девичье плечо. — Понадобится помощь — дорогу знаешь. На нас ты всегда можешь рассчитывать.

— Спасибо, — пожав каждому руку, она вслед за ребятами вышла на улицу, но перед тем, как сесть в машину, указала на припаркованную рядом с ангаром серебристую 'Ладу Калина'. — Петя, все в силе, готовь рисунок. На следующей неделе займемся.

Рыжий засиял, как лампочка Ильича, приподняв кепку.

Предложение Саши, подкрепиться в одной из городских кафешек, было отметено, как не состоятельное. Для начала не мешало бы отмыться и переодеться. В результате чего всех устроила альтернатива — пикник на пляже с шашлыком и пивом. Ваня умчался собирать компанию, оставив им закупку продуктов. Поход по магазинам вылился в целый спектакль с двумя актерами и полным аншлагом. Оба от души веселились над потугами людей не обращать на чумазую парочку внимания. Войдя в раж, Паша на выходе из магазина не смогла пройти мимо скорчившего надменно брезгливую рожу солидного дядьки и, оттянув подол, заляпанной пятнами футболки, дурным голосом, так что позавидовала бы даже банши, запричитала:

— Подайте, дяденька, на пропитание бедным голодным холодным, несчастным сироткам! Нас мамка с папкой обижают, не кормят, не поют, сами пьют, а нам не дают! Пожертвуйте пару баксов на благое дело! — для усиления эффекта поковырялась пальцем в носу, вытерла об футболку, поскребла голое пузо и еще старательнее оттянула подол. — Не жмотитесь, Всевышний оценит!

— Охрана! — заверещал дядька, отшатываясь от прущей напролом попрошайки. — Вызовите полицию! Кто-нибудь! Совсем оборзела голь помойная!

— Да что ж это делается, людички добрые! — подхватила какая-то чопорная тетка. — Куда только власти смотрят?! Таким не место среди приличного общества! Сажать бомжей надо!

— А вас? — потрясая клюкой, вступилась за бедолаг жалостливая бабка. — Да это вас — хапуг сажать надо! Мошенники, ворюги! Паразиты!

— Хамло! — подрядилась еще одна старушенция. — Сталина на вас нету!

— Всех в Магадан!

— На Колыму!

— В Сибирь всех! — шумела возмущенная толпа (и когда только успела навалить?).

— А вам, старые хрычовки на кладбище давно пора! — приободрился видом спешащей охраны уважаемый член общества.

— Сваливаем! — проорал зачинщице беспорядка брюнет и опрометью кинулся к приткнутому у бордюра 'Пежо'.

— Воры! — взревел позади жмот, зажавший пару баксов бедным сироткам. — Держите их, уйдут!

— Вам можно воровать, а им нельзя? — не желая менять стратегию, бабка попробовала клюкой тюкнуть проклятого ирода. — Ах ты, нехристь поганая! Антихрист окаянный!

Автомобиль с лжеворами мигнул стопаками и сорвался с места.

— Сумасшедшая девка! — вытирая тыльной стороной ладони, выступившие на глаза слезы, простонал парень. Отвечать было некому — виновница устроенного шоу, уткнувшись лицом в колени, безуспешно боролась с приступом гомерического смеха.

До поселка добрались уже полностью обессиленные с покрасневшими глазами и натертыми носами, но стоило только переглянуться... из салона не вышли, вывалились. И это под взглядами трех пар глаз (Яриковы не в счет, он в это время общался по телефону).

— Так и знал, что нельзя вас одних отпускать! — разочаровался энерджайзер по имени Ваня, успевший за это время не только обзвонить ребят, но еще помыться, переодеться и облиться цитрусово-хвойным парфюмом. — Опять самое интересное пропустил!

— По магазинам я больше не хожу, так и знайте, — здороваясь с друзьями, поставил жирную точку в своих отношениях с гастрономом Тахер. — Мне теперь в городе показываться не то, что стыдно — опасно.

— Не преувеличивай, — Паша пихнула жалобщика в бок. — Видел, как рьяно нас защищали? Я вообще думала, что та бабулька мужика зашибет!

— Ну конечно, бедную сиротку обидеть, на пропитание не подать! Буржуй!

— Скряга! — поддакнула несправедливо угнетенная.

— Эй, а мы? — не выдержали заинтригованные парни. — Нам кто-нибудь расскажет, что произошло?

— Не-а, это словами не передать, — обломал всех брюнет. -Мы лучше поищем видео в сети, — достав айфон, рассмеялся на ставшие квадратными глаза девушки. — А ты что думала, твое выступление останется незамеченным? — Да я троих, как минимум, видел с направленными на нас камерами.

— О не-е-ет! — смеяться сразу расхотелось. — Какой позор!

— О, а я что говорил! — радующийся находке словно ребенок, Тахер передал телефон стоявшему ближе всех Егору. — Нате, сами посмотрите.

Короткометражный ролик в один момент сделал их с Сашкой знаменитостями. Ей богу, если бы это была не она, а кто-нибудь другой, Паша первая бы надорвала живот, а так... Руки повыламывать этим недопапарацци! Заткнув уши, дабы хоть немного приглушить ненормальный ржач, ломанулась к дому, подальше от комментариев.

— Ну, ты готова? — в третий раз вбежал к ней в комнату киндер. — Мне сказали без тебя не возвращаться! — Илья попытался стащить ее аморфное тельце с кровати, пыхтя, как паровоз. — Там Вова с Лесей приехали.

— Уже иду, — впопыхах дочитывая, присланный Болотниковым скриншот, заверила Паша.

— Ну где она? — в проеме нарисовалась блондинка. — Нет, ну вы на нее полюбуйтесь — все уже давно слюной извелись, а она на кровати вылеживается!

— Лесечка, не бубни, тебе не идет! — ловко пряча телефон в карман, светловолосая лениво потянулась и, запустив в почти высохшие волосы руки, пропустила пряди сквозь пальцы. — Видишь, еще влажные.