| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Не грусти, будут и у нас яблони цвести!
Глава 16.
Джего хлебнул ягодного морса из деревянного ковшика, кисленький, эх хорошо, и выплюнул ягодку, застрявшую у него между зубов.
Это был ладно скроенный молодой парень с голубыми глазами, на таких парней обычно засматриваются все женщины. Когда на них смотрит такой красавчик, своими лучистыми глазами, у них сразу слабеют колени и они готовы на все, что ему только пожелается.
Он взял короткое копье, стоящее в углу и прислоненное к стенке, вышел из сторожки на извилистую тропинку, обвивающую особняк вдоль основательной стены.
Стена, сложенная их каменных блоков, с острыми осколками кремневой крошки, вмурованными в нее и ощетинившимися сверху, надежно огораживала особняк. При необходимости она могла бы выдержать удары осадного тарана.
Это выглядело совершенно неуместным в черте города Мориты, если бы соседние особняки не были похожи на особнячок сановника, как родные братья-близнецы.
Все они были покрыты красной черепицей с глазурью, привезенные на коггах, приземистых и емких кораблях с Железного Острова. Красные крыши утопали в зеленых садах, надежно укрытые от постороннего взора высокими стенами, ограждавшими особняки.
За стеной тянулась вымощенная брусчаткой дорога, идущая между особняками. Обиталище Сая Альвера выглядело невзрачно, по сравнению с постройками новой раввенской архитектуры.
Они обязаны были патрулировать в паре с напарником, но тот сладко дрыхнул на лежанке, потихоньку посапывая и Джего решил в одиночку пройтись по маршруту, который проходил по территории особняка.
Маршрут был проложен по периметру, вдоль стены. Джего шел и смотрел на ровную полосу ивь — травы, шириной в два шага посаженую и цепляющуюся своими усиками за стену.
Да нет, все в порядке, ивь — трава нигде не примята и росла себе спокойно и тянулась к Солнцу, не подозревая даже, что этому она должна быть благодарна садовнику, ежедневно проклинающему ее и выпалывающему сорняки.
В этой капризной, плохо растущей без должного ухода траве, была одна, очень ценимая охраной, особенность. Если ее посадить и ухаживать за ней, то малейший след на ней отпечатывался, как сторожевой костер укргуров в Великой степи.
Тем более за оградой, улицы охраняли усиленные патрули Корпуса Синей Стражи. В этом районе Мориты располагались особняки правящей элиты Раввены и охранялись особо усердно "синяками", регулярно совершающие обходы по прилегающим к этому району улицам.
Видимо никто из людей, неправедно наживших свое благосостояние, не хотел привлекать к себе излишнего внимания.
Хозяин особняка, сановник из числа, естественно, Слуг Народа, отвечающий за благосостояние финансовой казны Раввены, присутствовал на приеме, посвященном подписанию закона на увеличение таможенных пошлин, для торговых караванов, проходящих по трактам, когда-то выстроенных Империей, а теперь принадлежащих Раввене. На приеме осталось обсудить лишь детали, к примеру, основной темой которых, была освобождение от нещадных пошлин торговых караванов, принадлежащих Слугам Народа.
Его жена, сославшись на недомогание, осталась в особняке. Ее муж был только рад этому, видимо у него были свои задумки, как провести свободное время с пользой для себя, после окончания банкета.
Его дражайшая половина — красивая холеная женщина, со светлыми волосами, лет 30 -ти, она постоянно измывалась над прислугой, доставая их своими капризными требованиями.
Правда после того, как Братство Черной Стражи прислало на службу к казначею, Джего, она немного поутихла, на удивление всей прислуге боявшийся ее, как огня.
Заприметив нового охранника, красавца с глазами чистого голубого неба, она решила, что в любом случае, он побывает там, где и чем ее благоверный супруг потихоньку стал забывать пользоваться, неизменно ссылаясь на праведные и тяжкие труды, на благо Раввены.
Джего быстро шел по тропинке, взяв в левую руку копье. Выйдя на площадку беседки, он вытащил меч и замер в оборонительной позиции. В левой руке у него было короткое копье, перехваченное посредине и устремленное вперед, а в правой меч, наклоненный книзу.
Джего делая зверское лицо, громко прошипел:
-Подлый синегорец, ты думаешь, пройдешь здесь! Сейчас ты ответишь за слезы наших матерей.
Он резко нанес колющий удар копьем, воображаемому противнику в область живота, "подлый синегорец" изловчившись, отбил его, но Джего не растерялся и быстрым поворотом корпуса вокруг своей оси, развернулся и нанес косой удар мечом.
Если бы предполагаемый противник парировал удар копья, удар, усиленный вращением тела с широкой амплитудой движения меча, наверняка попал бы ему в область верхней части тела.
Видимо Джего попался опытный неприятель, он чудом увернулся от неожиданного удара Джего и, отпрыгнув в сторону, изготовился к бою с вельми сильным и могучим противником.
Джего сделал угрожающее лицо и грозно глядя на коварного синегорца, который оказался непрост в бою вымолвил, потрясая оружием:
— Здесь на страже стоит Джего Непобедимый, врешь синегорец, от меня не уйдешь!
Джего, сделал выпад, и начал вертеться, словно дикий кот, нанося и отражая удары.
Наконец он устал и остановился, чтобы немного восстановить сбившееся дыхание. Хорошо, что его не видел дядя Сакар, тот уже взгрел бы его, указывая на его некие оплошности при представляемой схватке.
Джего знал, что в глубине души дядя был доволен его мастерством владения оружия, но при каждой встрече, безжалостно заставлял его заучивать новые движения:
-Ты что энто, племяш, не зришь, как у тебя завалена левая нога. Двигайся как стриж, прытче, прытче! Ядреный корень те в дупло!
Запомни, Джего, ежели у недруга доспех, тебе надо его пробить, а ты как мыслил, если у него кольчуга, тебе надобно пробить ее колющим ударом, нечего рубить его, а токо клинок тупить, без особой на то надобности!
И они в течение долгого времени молотили друг друга тяжелыми деревянными подобиями мечей, обмотанных войлоком, чтобы немного смягчить пропущенные удары.
Эти дубины, вес которых был в полтора раза больше, чем у мечей, Джего надолго запомнил. Синяки, казалось, уже никогда не сходили с его избитого многострадального тела.
Стоная и кляня своего злобного родича, он вечером с кряхтением укладывался на лежак, боясь задеть болезненные места.
Постепенно в учебных схватках, его тело само стало выдавать рефлекторные движения, стараясь избегнуть болезненного удара колотушки, даже, несмотря на ослабляющие удары, слои войлока.
Джего никогда не забывал обновлять слои войлока на грубых деревянных подобиях меча, усердно выбиваемые об его ребра. Он старался выбирать наиболее мягкие и толстые сорта войлока и скоро разбирался в нем не хуже, чем торговец на рынке, Изя Щербатый.
Назло дяде, когда у него выдавалось свободное время, он постоянно разучивал сложные разнообразные движения, чтобы в схватке, неожиданным для того, ударом огреть своего злобного и невыносимого дядю.
На его стороне была более быстрая реакция и скоростная выносливость, присущая молодости.
Постепенно, все чаще и чаще, он доставал Сакара своими ударами, тот только кряхтел, получив в очередной раз болезненный тычок палкой, от столь проворного племяша и заставлял его изучать новые упражнения.
Однажды он, злорадно усмехаясь, привел своего друга Дэггата Молчуна.
Тот, став в тренировочный поединок, хорошенько взгрел Джего, который, привыкши к стилю боя Сакара, оказался совершенно не готов к иной манере боя.
Со временем, Джего привык отражать и удары Дэггата Молчуна. Как-то раз, Сакар с Дэггатом, напали на него одновременно, отделывая его своими палками.
Джего уже прекрасно знал, что нету лучше войлока, чем сделанный с синегорских длиннорунных баранов. Сама шерсть с них была более мягкая и нежная, по сравнению с другими видами войлока, в крайнем случае, годился таньшанский, хотя он и был более тонкий.
Торговец Изя, когда он в очередной раз пришел к нему в лавку, для покупки очередного листа синегорского войлока, и с которым он со знанием дела спорил о качестве того или иного войлока, неожиданно предложил ему работать у него в лавке.
"Перволюд" заливался соловьем, глядя на него своими выпуклыми глазами:
-Джего, мальчик мой, послушай меня и не отказывайся, я тебе верно говорю. Будешь у меня, как сыр в масле кататься, а дочь мою Сару, замуж возьмешь.
Я заметил, она давно на тебя уже засматривается.
Джего, ты посмотри, какая она у меня гладкая, а как она фаршированную щуку делает, пальчики оближешь. Я тебе верно говорю, будешь мне заместо родного сына.
Сыну лавку не доверил бы, а тебе доверю, потому что Солнце видит честного человека!
Джего от такого напора, даже опешил немного. Может, он и согласился бы, но ко всем ее достоинствам, дочь у Изи была в три добрых обхвата, а это было не совсем по его вкусу. Он был еще молод и ему давно хотелось хлебнуть приключений и романтики странствий.
Дядя Сакар, как-то сгоряча пообещал ему место в караване своего друга, и он постоянно докучал дяде своими напоминаниями о его опрометчивом обещании.
Он лихо снес мечом какой-то разлапистый желтый цветок, да так, что он отлетел на несколько шагов в сторону. Вложил меч в ножны и ногой отбросил цветок подальше в кусты, чтобы не увидел кто, народ глазливый сразу застучит, что хозяйские цветы охрана лихо рубит.
Она то поставлена добро стеречь, нажитое непосильным трудом Слуги Народа, отвечающим за денежные потоки, вливаемые в кошели раввенского народа, а точнее Слуг Народа, они ведь, самые его яркие представители.
Взбодрившись учебной схваткой, Джего бодро пошел дальше по тропинке, протоптанной усердной охраной особняка казначея.
Сумрак потихоньку окутывал этот район Мориты. В некоторых, из особняков, прислуга уже зажигала огни в причудливых бумажных фонарях привезенных из Кханда. Они были не очень долговечны, но каждый из знати считал, что он должен утереть нос другому.
На островки света налетала мошкара, и ночные бабочки вились вокруг, создавая мельтешение порхающих теней.
Этой новомодной новинке, становящейся очень популярной среди раввенский элиты, пришла на замену разноцветным стеклянным фонарям из герцогства Карар.
Кое-кто из знати, отдавал предпочтение чадящим факелам, считая, что это подчеркивает истинно раввенский образ жизни.
Пройдя по извилистой дорожке, выложенной из камня, он уперся в площадку, с примыкающей к ее краю уютной тенистой беседкой для укрытия в ней от непогоды или палящих солнечных лучей.
Беседка была обставлена легкой мебелью, сплетенной из гибкой и прочной лозы, для удобства отдыхающих в ней.
В середине площадки находился фонтанчик, в виде груды полупрозрачных камней, с журчащей и льющейся по ней падающей водой, и освещаемый изнутри источником света.
Мастера из Таньшаня сделали это так искусно, что казалось, сама вода светится, струясь по камням, освещая все вокруг.
Джего поневоле залюбовался волшебной игрой воды и света и не заметил хозяйку, которая, увидев его у фонтана, громко вскрикнула и опустилась на дорожку.
Она старалась не примять недавно приобретенное легкое платье, окрашенное шафраном в нежно-желтый цвет, подчеркивающее ее оливковую кожу и запах драгоценной, редкой специи, недоступнной для простого раввенца, еще не выветрился из него. Оно ею было умышленно надето, специально для этого случая.
Он, обернувшись, увидел жену казначея, сидящую на дорожке и держащуюся за свою вытянутую ногу, на ее лице виднелась гримаса боли:
Джего мигом оказался, подле ее:
-Что с вами?
Она, превозмогая боль, застонала и схватила его за руку, своими руками и, глядя ему в глаза, жалобно сказала:
-Ногу подвернула, Джего, лодыжка очень болит.
Джего посмотрел на громаду особняка, он был в паре сотне шагов от них и сказал хозяйке, мягко пытаясь вызволить свою руку из ее цепкой хватки:
-Я схожу и возьму с собой парочку слуг с носилками, и мы перенесем вас, в ваши покои!
Она не выпуская его руки, с укором сказала ему:
-Что и оставите меня здесь совсем одну!?
Джего растерянно оглянулся по сторонам и простодушно сказал:
-Так, здесь же нет никого?
Она томно закатила свои глаза, словно издыхающий лебедь на берегу, израненный злыми людьми и ждущий неминуемой кончины.
-Ты такой сильный, Джего, отнеси меня в беседку, а потом сходишь, позовешь кого-нибудь!
Джего с благоволением поднял ее на руки, она была легкой, как пушинка. От нее пахло опьяняющей смесью ароматных синдских благовоний и шафрана, в одно мгновение ока вскружившей ему голову.
Ее горячее дыхание словно обожгло ему шею. Он держал в руках молодку, в теле у которой играла неутоленная страсть, чувствуемая им даже через разделяющие их, покровы одежды.
Он сделал несколько шагов слабеющими, подкашивающими в коленях ногами в сторону уютной беседки.
Несмотря на его стойкость, не в его хлипких силах было изменить ход судьбы уже предопределенный и намеченный благоверной казначея.
Глава 17.
-видящим прямой путь он кажется прямым, но верно ли это?
Настоятель Пхават шел по длинному коридору, тянущемуся вдоль проемов келий, в которых жили ученики. Все они еще не вернулись с ночных занятий, в это время мышцы тела человека наиболее полно запоминали и усваивали объем изучаемых сложных движений и достигали уровня естественных рефлексов, подобно хищникам.
На противоположной от келий стороне, в каменных плитах, из которых была сложена стена, были высечены имена легендарных "посвященных", принесших славу Триаде своими деяньями, при выполнении своих миссий.
Пройдя коридор, настоятель вышел на открытую площадку — портик, нависающий клювом над основанием скалы. С него открывался вид на мрачные горы, окутанные темно-зеленым хвойным лесом, тянущимся ввысь. Пронизывающий, стылый ветер, прожег тело настоятеля, поневоле заставив его поежиться и поплотнее закутаться в свой шерстяной балахон.
Вершины величественных гор обволакивали серые облака, которые казалось своей свинцовой тяжестью, словно давили на них. Иногда они полностью укрывали и саму цитадель, которая находилась на склоне горы и занимала неприступную возвышенность. К самой твердыне вела узкая извилистая дорога, петляя между нависающими над ней скалами.
Эта небольшая крепость была построена несколько веков назад. Тогда здесь был один из бастионов древнего Хиванского эмирата, и он надежно перекрывал и, в случае военной необходимости, легко блокировал труднодоступную горную дорогу, ведущую через перевал.
Впоследствии, этот труднопроходимый путь был уничтожен горным обвалом и крепость, стоявшая на этом перевале, потеряла свою актуальность.
Тогда, в этом месте, оставили форпост, где ветераны обучали молодых воинов для отрядов властителя правящего данным краем.
Внезапно, со стороны густонаселенного Востока с тенистыми равнинами, вторглась армия предков нынешней Империи Кханд и рассыпалась по небольшому эмирату, отрядами всепожирающей саранчи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
