| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В этом я был с ним полностью согласен. Вот уж халтурщики, не смогли даже нормально воспроизвести чужую технологию! Да уж, подвел нас марков двоюродный братец, и хорошо, если не под монастырь! С вышедшим из строя отражателем мы обречены. Нас или испепелит собственный двигатель, или убьет космическая радиация, как только кончится энергия в накопителях, питающая защитную электромагнитно-плазменную сферу вокруг корабля. Одно только радует: и в том, и в другом случае смерть будет практически мгновенной.
— Что мы теперь будем делать, джентльмены? — спросил Марк.
Он говорил спокойным и будничным тоном, но в его глазах я с неудовольствием заметил испуг.
— Что делать, латать надо! — ворчливо произнес я. — Эрик, твоя машинка для обновления покрытия отражателя с этим справится?
Эрик молчал, и мне подумалось, что мы — Марк, я, Дэвид — смотрим на него как на человека, способного объявить нам — вот так, прямо сейчас, — смертный приговор. И, собственно, так оно и было.
— Нижний слой не нарушен, поэтому, я думаю, восстановление возможно, — наконец, уверенно сказал Эрик. По рубке, кажется, прокатился одновременный вздох облегчения. — Проблема только в том, сколько времени это займет.
— Какие есть варианты? — спросил я.
— Я включил аппаратуру, как только увидел развертку, — начал объяснять Эрик. — Еще до того, как идти сюда. Но ее производительность очень низкая...
Дэвид утвердительно хмыкнул. Устройство для обновления покрытия отражателя фактически представляло собой наноассемблер, то есть, формировало его буквально по отдельным атомам. В общем, вы должны представлять, сколько времени займет вся процедура, учитывая, что диаметр рабочей камеры двигателя составляет без малого три метра!
— ...Чтобы закрыть наиболее пострадавшие зоны, — Эрик ткнул в синие с голубой сыпью пятна, — потребуется не менее ста пятидесяти часов. Но целостность покрытия, вероятно, нарушена, и после включения двигателя в фиолетовой области могут развиться новые очаги деградации. Но я не уверен, что мы сможем так долго лететь с отключенным двигателем, используя только накопленную энергию.
Честно говоря, слова Эрика вызвали у меня, скорее, облегчение. Сто пятьдесят часов — это чуть больше шести суток. Он мог бы сказать — шесть недель, и тогда нам бы точно был гаплык.
— Что же, на вопрос о запасах энергии самый точный ответ даст Хавьер, — сказал я, отправляя вызов по вирту.
— Десять суток, двести сорок часов, и не часом больше, — Хавьер был категоричен. — Наша скорость слишком высока, поэтому мы не можем ослаблять защиту.
— Эрик, что тебе дают девяносто дополнительных часов? — спросил я подчеркнуто ровным голосом.
— Этого недостаточно, — сквозь зубы процедил Эрик, весь поглощенный расчетами на вирте. — Нужно хотя бы сто сорок. Или мы можем включить двигатели, чтобы накопить энергию, достаточную для новой шестидесятичасовой остановки.
— Сколько для этого нужно времени?
— Семь, может быть, шесть с половиной суток, учитывая, что к тому времени мы немного сбросим скорость.
— И какая вероятность прорыва отражателя в эти семь суток?
Эрик пожал плечами.
Теперь я чувствовал, что все в рубке смотрят на меня. Не скрою, в глубине души у меня тогда проявилось трусливенькое сожаление о том, что не кэпу, а мне нужно сейчас принимать решение. Я затолкал его обратно.
Будем рассуждать логически. Вариант, предложенный Эриком, реален, но довольно рискован. Лететь семь суток, зная, что у тебя вместо двигателя бомба, готовая рвануть в любой момент, — благодарю покорно!
— Эрик, те сто сорок дополнительных часов, о которых ты просишь, решат нашу проблему окончательно?
— По крайней мере, они дадут нам возможность продержаться месяц до очередной профилактики, когда можно будет окончательно привести отражатель в порядок.
— Ты это гарантируешь?! — я в упор посмотрел в глаза Эрику.
— На девяносто девять процентов, мастер! — Эрик не отвел взгляда. — Оставлю один процент на неизбежные в космосе случайности.
— Хорошо. Девяносто часов сразу плюс остальное мелкими порциями, по мере накопления энергии, тебя устроят?
— Нет. Для запуска двигателя тоже нужна энергия. Она будет съедать большую часть накопленного резерва. Кроме того, частые выключения и включения изнашивают двигатель. Могут начать выходить из строя другие узлы.
— Понятно...
Я начал ходить взад-вперед по рубке. Думай, думай, голова, шапку куплю. А еще лучше, фуражку. Капитанскую. Все упирается в нехватку энергии на двое суток работы.
— А можем ли мы взять где-то еще энергию? — я посмотрел на своих товарищей. — Эрик, насколько я помню, мы накапливаем ее и для следующего прыжка. Можем ли мы использовать этот резерв?
— Наверное, да... — Эрик ошеломленно посмотрел на меня и снова углубился в расчеты. — Но прошло только два месяца... Ее может не хватить.
— Насколько не хватить?! Сколько нам еще нужно?! Десять процентов, тридцать, пятьдесят?!
— Э-э-э... Скорее, ближе к десяти... Э-э-э... Восьми...
Так, что еще можно сделать?! Стоп, а ведь мы сами потребляем массу энергии!
— Я знаю, где мы доберем эти недостающие проценты! — я яростно зашагал по рубке. — Первое! Выключить все освещение, за исключением аварийного на жилой палубе и в рубке! Не потеряемся в темноте, а если надо, будем ходить с фонариками! Второе! Отключить все электрооборудование, получающее энергию из корабельной сети, кроме того, что используется для жизнеобеспечения! Все эти фантоматы, кипятильники, цеки! Даже кухонную технику — будем питаться сухим пайком. Сейчас надо вызвать Кэнджи и Брату, покумекаем, без чего мы в ближайшие двенадцать суток сможем обойтись! Третье! Сократить до минимума вычислительные мощности! Дэв, вызови Олега и Стива, будем гасить часть серверов с их системами охлаждения и климатизации!
— Есть, мастер! — отозвался со своего места Дэвид.
— Четвертое! Я собираю через пятнадцать минут Совет экипажа. Поразмыслим вместе, как еще мы можем экономить энергию или пополнить накопители! Хавьер, Эрик, все будет лежать на вас, поэтому я освобождаю вас от вахт. С двенадцати ноль-ноль сегодняшнего дня и вплоть до особого распоряжения инженерные вахты будут идти в режиме четыре часа через восемь. Вахтенные инженеры — Дэвид, Цветан и Джон! На первые три дня Дэвид и Цветан помогают Джону, разделив между собой его дежурства в качестве подвахтенных!
— Мы все сделаем, мастер, — успокаивающе прервал меня Дэвид. — За это можете не беспокоиться!
— И последнее! — я резко остановился. — Кэпу ни в коем случае ничего не говорить, пусть спокойно лечится! Поэтому никакой информации о ремонте и вообще о длительной остановке двигателя в общую сеть не бросать! Будем все говорить друг другу лично, как по старинке. Свет и электроприборы в лазарете, понятное дело, не отключать!
— Есть, капитан! — воскликнул Дэвид.
— И самое главное, парни, — я одобряюще улыбнулся. — Не киснуть! Все у нас получится!
Глава J. Темные дела
Следующие три с лишним часа выдались очень бурными. Я постарался удержаться на охватившей меня волне энтузиазма и это, кажется, удалось. Совет экипажа быстро превратился в мозговой штурм, на котором было высказано много дельных предложений. Конечно, каждое из них по отдельности давало совершенно незначительный выигрыш на фоне потребностей защитных установок, тянущих энергию как в бездонную бочку, но несколько лишних часов их работы мы общими усилиями наскребали.
Я старался играть роль ведущего, не позволяя дискуссии утонуть в частностях, и тут мне очень здорово помог Марк, добровольно взявший на себя роль секретаря. Благодаря ему не была потеряна, по-моему, ни одна идея, к некоторым из них мы возвращались несколько раз, порой, разбиваясь на группы для параллельного обсуждения. Впрочем, состав наш не был постоянным. Кто-то то и дело выскакивал из рубки, отключал что-то от сети, а затем возвращался.
Из процесса выпадали только трое. Ив долго возмущался нашим решением обесточить на время ремонта астрономическую кабину, а затем отстоял для себя право по-прежнему готовить завтраки, обеды и ужины, чтобы не вызывать подозрения у лечащегося капитана, которому рационы передавались прямо в лазарет. Миша-Митч выглядел несколько заторможенным и, кажется, не выдал ни одного предложения, хотя, конечно, экономия энергии была не его парафией. По крайней мере, вопрос об отключении навигационного оборудования у нас ни в коем случае не стоял. Наконец, пассивно проявил себя Стив. Хотя, возможно, он просто не слишком хорошо себя чувствовал. Лицо его было бледным и очень сосредоточенным, он постоянно вытирал пот со лба.
Так или иначе, в двадцать часов по корабельному времени, когда закончился срок моей "подвахты", я чувствовал себя как выжатый лимон — в самом прямом смысле слова. Из полутемной рубки я вышел в темный коридор, подсвечивая себе фонариком, и, слегка пошатываясь, поплелся в свою... то есть, конечно, капитанскую каюту. Внезапно прямо передо мной вспыхнул свет. Кто-то ждал меня перед дверью в темноте и, увидев, включил свой фонарь.
— Эрик, блин, ты хоть бы кашлянул, что ли! — я очень устал и поэтому не слишком заботился о соблюдении приличий. — Так и до инфаркта человека можно довести!
— Извините, мастер, — смущенно потупил взгляд Эрик. — Просто у вас уже вахта заканчивалась, и я решил... С вами можно где-нибудь поговорить, без свидетелей?!
— Заходи.
Я откатил перед Эриком в сторону дверь каюты, за которой нас встретил тусклый свет аварийного освещения. Капитанский кабинет должен был и сейчас оставаться недоступным для внешнего наблюдения, поскольку защитная аппаратура не подключалась к корабельной электросети, а использовала собственные энергопатроны.
— Располагайся, — я пододвинул к Эрику стул, устроившись напротив. — Что-то еще не в порядке?
— Да. Прыжковый блок. Мы не сможем вернуться обратно.
— Ха-айлигер бим-бом! — сейчас мои чувства могли выразить только баварские ругательства Мартина. — Как?!
Из объяснений Эрика я понял, что проблема не в самой прыжковой установке — с ней-то как раз было все в порядке, а в обеспечении ее энергией. Для этой цели у нас использовались сверхъемкие конденсаторы — клатроны, у которых были свои накопители. Занимаясь их подключением к сети, питавшей антирадиационную защиту, Эрик достаточно случайно, в общем, выяснил, что клатроны больше не накапливают заряд. Весь их блок. Совсем. От слова всё, аллес. Потому что, если с ними что-то случилось во время прыжка, а эта версия, по мнению Эрика, выглядела наиболее вероятной, привести их в порядок мы не сможем. И смайстрячить какой-нибудь эрзац для подачи нужного импульса на прыжковый блок — тоже.
— А после прыжка ты их не проверял? — безнадежно спросил я.
— Нет, — Эрик покачал головой. — Тогда смысла не было: и они сами были пустые, и накопители. А в сентябре как-то руки не дошли, их-то в перечне обязательных тестов нет...
— С-с-ситуёвина! — присвистнул я сквозь зубы. — Хотя, в отличие от отражателя, это для нас не фатально.
— Невелика радость! — невесело вздохнул Эрик. — Возвращаться домой тридцать семь с половиной лет независимого времени...
С запозданием я вспомнил, что Эрик, в отличие от подавляющего большинства из нас, женат, и у него даже остался на Земле годовалый сын. И конечно, он уже все подсчитал. При скорости в три четверти от абсолютной нам понадобится тридцать шесть лет, чтобы преодолеть двадцатисемисветолетнюю дистанцию. Плюс полтора года на разгон и торможение.
"Я "Парус", я "Парус", иду от Веги двадцать шесть лет...", — вспомнилась мне "Туманность Андромеды". Но звездолетчики у Ефремова тогда еще не умели прыгать через пространство, они знали, на что шли. Наша же экспедиция была рассчитана на три с половиной года, а нам придется провести без малого сорок лет в железной коробке. Тащиться через пространство, задействуя двигатель в минимальном режиме, только чтобы обеспечить энергией защитные системы и иметь какой-никакой резерв. И молиться, чтобы хватило водорода, и чтобы ничего не отказало, и чтобы на нашем пути не попалась какая-нибудь невидимая железная звезда. Ведь, как и ефремовская "Тантра", один раз затормозившись, мы больше не сможем набрать скорость, и тогда между нами и домом встанут тысячелетия пути...
А на Земле в это время пройдет больше пятидесяти шести лет. И еще два года на наш путь в систему Хары и исследования на тамошних планетах. Если нам посчастливится вернуться, Эрик прибудет на Землю семидесятилетним стариком, а там его встретит почти шестидесятилетний сын...
Нет, так не должно быть, это неправильно! Я вскочил из-за стола и начал ходить взад и вперед по кабинету, словно по тесной камере, пытаясь заставить работать усталый мозг и найти иное решение.
— Подожди, Эрик! — я остановился. — Мы на обратном пути сможем запустить двигатель с десятикратным ускорением, как предлагали весной вы с Джоном!
— Разве это возможно?!
— Возможно, возможно! — я снова быстро зашагал по кабинету. — Как говорят, в боевой обстановке значение косинуса может достигать четырех! А тут всего лишь десятикратное ускорение! Ты говорил, удельный расход рабочего тела возрастает при этом только втрое?!
— Да, верно!
— Тогда вместо девяти месяцев мы будем разгоняться три! Но при этом... — я быстро провел вычисления на вирте, — ...при этом, мы наберем скорость в 278 тысяч километров в секунду, 92,67% от световой, относительно неподвижного наблюдателя! Тогда расстояние от Хары до Солнца мы преодолеем всего за одиннадцать лет независимого времени, плюс полгода на разгон и торможение. А на Земле за это время... пройдет около тридцати лет! Немало, конечно, но все-таки не тридцать семь с половиной и пятьдесят шесть!
— Точно, — Эрик повторил мои расчеты на своем вирте и немножко оживился.
— Вот и отлично! — я улыбнулся ему ободряющей улыбкой. — Надеюсь, об этой нашей проблеме больше не знает никто, только мы с тобой?
— Никто, — подтвердил Эрик.
— Пусть так и остается. Не говори никому. Ни Марку, ни, тем более, кэпу! Я хочу, чтобы мы спокойно долетели до Хары и нормально провели там исследования, не думая о том, что нас может ожидать на обратном пути!
— Да, мастер! — Эрик встал из-за стола.
— Постой! — я остановил его перед дверью.
— Что, мастер?!
— Иди сейчас к себе и ложись спать! Используй дримстер, все, что угодно, я разрешаю. Но завтра утром, когда выспишься, со свежей головой, сходи и еще раз все осмотри. Проверь все узлы! Вдруг может так оказаться, что проблема не в клатронах, а в чем-то другом. В том, с чем мы можем справиться!
— Да, капитан! — Эрик посмотрел на меня почти уверенно.
Бог ты мой, а ведь у парня, действительно, появилась надежда! Мне было немного сложнее. Счастливые случайности бывают, но всегда происходят с кем-то другим, это я твердо уяснил еще по той, прежней жизни. Мои надежды были связаны с другим вариантом, о котором я не стал говорить Эрику. Если мы действительно не сможем больше прыгать, лучше будет не ломиться назад через пространство, а ждать, пока нас спасут. Если мы не вернемся в срок, Земля обязательно пошлет в систему Хары новую экспедицию, чтобы узнать, что там произошло. Хотя бы тот самый корабль-разведчик, о котором рассказывал кэп.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
