До праздника Вселения, как его назвали в итоге все остальные, прогресс наметился только у фельдшеров. Пришла ко мне уставшая Смеяна, глаза красные, руки чуть трясутся.
— Сделали, дядя Сережа, получилось, — произнесла она, и чуть не заснула в актовом зале на столе.
— Потом, девонька моя, все потом, — замучилась, бедняжка, хоть и интересно мне, что сделали, но пока просто отнёс девочку в кровать, потом расскажет.
— Вы когда из похода вернулись, с коней все поснимали сушиться, дождь мелкий пошёл, — утром продолжила Смеяна, — я мимо проходила, наехала на мужиков, чтобы убрали, а то испортится. Там запах такой ещё стоял... затхлый, тухлый, водянистый, вообщем. Ну я образец взяла, перед тем как унесли, в бульон его, через неделю там что-то выросло. Я их по нашим всем методам прогнала, да давай на мышах пробовать. Жалко их, маленьких, намучились... Ну и получилось, что если ранки заразить на мышках землёй, а потом, когда сильно загноятся, вот этим составом протирать, гной прекращается.
— Да ты же моя умница! — я подхватил на руки падчерицу, чуть кипятком не обварился из опрокинутой кружки с отваром, закружил по комнате.
— Но-но! Ты мне теперь микроскоп должен, побольше и посильнее! Не отвертишься! — пальцем строго погрозила мне юная врачиха, а у самой в глазах смешинки.
— Ты по хранению, получению, форме что-то решила?
— Нет пока, думаем ещё. Порошок бы какой, да чтобы воду не тянул... — дальше уже дело техники, начало положено.
Вот так и встретили 7 Ноября. Дом мужики успели сделать, разве что по выходным за отгулы пришлось работать, наступив на собственные принципы, но то погода подвела. Стены пока кирпичом не обложены, бетонная такая коробка со стёклами, гаражом и мастерской в одном флаконе, два этажа вниз, один для хранения, другой — технический. Два — вверх, как давно ещё задумывали. Только на чердак тоже лаз сделали, мансарда будет. Экспериментальная небольшая автоматическая установка обогревательная, привычные уже трубы отопления, большие двойные окна. Перекрытия из бруса, не стали городить огород с камнем да бетоном, внутри тоже деревом отделали. К празднику дом украсили, навешали бумажных фонариков да ткани красивой вокруг двери. Установили мебель — кухню, спальни, подобие дивана. Даже балкончик небольшой есть на втором этаже. Опять митинг, собралась вся Москва. Я влез на трибуну:
— Граждане! Товарищи! Сегодня мы делаем шаг в новую жизнь. Как я и обещал, новые жители войдут сегодня в первый каменный дом. А заселим мы его не Государем вашем, то есть мной, не семьёй его, не военными, не князьями и не купцами богатыми. Первым в доме будет неделю жить семья Абазовых. Знаете почему? Нет... А я скажу. Мы наше общество таким образом строим, что каждый у нас может всего добиться, все равны. Только должности всех разделяют, но то дело наживное! — смешки в толпе, начали хлопать по плечу мужика, что первым дослужился да руководителя фермы кроличьей, — И потому в новый дом заселим... Первую семью по алфавиту, как символ развития нашего общества и равенства всех друг перед другом.
Народ загомонил, обсуждая услышанное. А то уже смотрю косые взгляды на семейку Абазовых, мол, за что такая им честь выпала, не взятку ли дали?
— Общество то ещё иногда социумом называют. А такие вот резкие изменения — революцией...
— Так вроде не меняли ничего! — выкрикнули в толпе.
— Как не меняли? Меняли! Наши дома вы видели, мы, руководство ваше, лучше живём? Лучше, вы знаете, и я того скрывать не буду. А теперь Абазовы, выходит, ещё и краше нас жить станут! Вот тебе и революция! Великая Октябрьская Социалистическая Революция! И день этот теперь каждый год, — я выдержал паузу, дождался тишины, — я объявляю по всему государству выходным!
— Урра-а-а-а-а! — народ ликовал, выходные у нас любили.
— А почему Октябрьская? — крикнул кто-то из умников.
— Указ я больше недели назад подписал.
Ну да, слукавил, но им-то без разницы, а мне привычнее. Да и оговорок меньше будет, а то пару раз пришлось такие словесные кружева плести, чтобы не выдать своё происхождение, что я аж вспотел в процессе.
— И ещё одно скажу. Другой указ есть у меня. Он о том, что все долги, что у крепостных первых были, Москва прощает!
У меня от воплей чуть уши не заложило. Там-то и долга чуть осталось, зарабатывает народ хорошо, но сам факт был гражданам очень приятен. Да и новые крепостные, из числа бывших жителей Гребцов, тоже радуются. Раз их соседи смогли из долгов выпутаться, знать, и они сдюжат. Когда крики радости закончились, я обратился к новым жильцам:
— Чего стоишь, глава семейства? Режь ленточку, веди жену да детей в дом! — мужик, красный весь, стесняется, под одобрительные крики толпы разрезал ножницами ленту, спрятал её бережливо в карман, спросил глазами у меня разрешения и открыл дверь...
А оттуда — шарики! Простые надувные шарики! Мы пожертвовали часть посадок куста-Бер-Скелета на такое дело, сделали пять штук да надули их водородом у деда в лаборатории. Получилось не очень, они напальчники надутые напоминают да рвутся часто, нитки пришлось в резину при выварке добавлять. Но и те пять неказистых шариков, что рванули вверх, изумили наш народ. Мелкий Абазов, лет пять пацану, поймал один и весело засмеялся. Сжал чуть сильнее... Бах! Лопнул шарик. Обидно мальчику, но всем уже не до того — народ гомонит, ждёт очереди на экскурсию в новый дом. Хороший вышел праздник, правда, названия два остались. Официальное, моё, и народное — День Заселения. Ну да Перун с ним, страшного я в этом ничего не видел.
Абазовы пока не живут полноценно в доме — испытывают его. В каждой комнате журнал, в него надо записи вносить, где что подправить, как улучшить, чего убрать, а что — добавить. Особенно я про отопление беспокоился, поэтому в нагрузку у них ещё и дежурный есть, посменный, который только за этой системой и следит. Стены каменные, где деревом не отделали, конечно, сразу забраковали, неуютно. Зато кухонный уголок порадовал, как и печка. Ну и места много — сто пятьдесят квадратов на два этажа, не считая гаража-мастерской, подвала, котельной! К новой постройке теперь периодически ездит трактор с катышками торфяными, окна нараспашку, мы хотим максимально нагрузить отопительную систему. Ну и систему загрузки проверить. Засада с санузлом — пока не готовы очистные новые, большие, канализация что называется "местная", бочка в подвале. Её трактором вынимать приходится, руками не подымешь, в гараже для того люк есть. Водопровод пока тоже по временной схеме, водокачку большую ждём. Но народ это все не смущает, все радуются да пытаются понять, кто следующий на заселение.
До Нового года и прогоняли народ через свежепостроенные дома. Их уже под десяток возвели, исключительно для тестов. Ещё штук двадцать готовы, но без окон стоят и внутренних систем. Да и другие корпуса подрастают. Самым забавным в этом всем было возращение "испытателей" в бараки, на время устранение замечаний в каменном жилище. Народ в квартиры свои вернётся, начинает скулить, мол, долго ли? А то вон жена уже и занавески заказала в ателье, да и дети комнаты делят, с драками и слезами. Ты, мол, Государь, сильно-то не доводи до совершенства, дай и нам к жилищу руку приложить. Я бы никогда в такое не поверил, если бы они мне сами такое не говорили, а некоторые, особо грамотные, рапорты мне писали! Но доделать надо — народ не совсем понимает мощности нашего малого бизнеса, артелей то есть. Если сейчас им дать дома, занавеску крайний получит только к лету. Обиды будут, злоба да стенания. Вот и гнул я упорно свою линию на полную комплектацию казённым барахлом. Потом уже делайте, что хотите. Разве что разрешил по выходным помогать во внутренне отделке да переносить вещи.
Дома уже распределили, не без боя конечно, но сильно недовольных не было. Первыми выбрали себе мужики, с которыми я тестовую стену делал. Мой же домик получился через дорогу от будущей администрации, наискосок от Суворовского училища, в северной части восточного крыла. Мне так проще будет на работу ходить, да и место поспокойнее. Я в доделке своего дома не участвовал, ибо там такая непролазная сейчас грязь, что лучше подождать асфальт... Ну или что-то вроде того. На асфальт пошёл шлак, малость переработанный, от производства чугуна. Дед со своими химиками сказал, что из него только стройматериалы. Врачи добавили — нужно испытать на момент использования в жилом строительстве. Опробовали на мышках. Бедные грызуны жили в каменных домиках, построенных из шлакоблоков небольших. Да ещё и врачи стены в домах трут, пылят намеренно. Потом — жертва на благо науки, мышь на вскрытие, определяют вред от шлака того. Такое уже давно происходит, но результат столько сейчас появился. Понятно, правда, было, что ничего не понятно, но лучше не рисковать. А вот в дорожное покрытие добавлять — всегда пожалуйста! Вот и старались у нас, делали плитку из шлака да экспериментировали с заливными смесями. Проблема с битумом, иначе бы везде уже асфальт бы запроектировали. Ну а так дорога будет из довольно толстых шлакоблоков, вроде тротуарной плитки.
Новый год встретили традиционно весело. Праздник, Ёлка, дети, представления у Держислава. Поздним утром первого января мы вступили в новый, 867 год, ибо раньше десяти никто не проснулся. Этот праздник был без "гостей", никто не нападал и не грозился нас прибить. Разве что одинокий всадник к вечеру принёс письмо от Рюрика...
3. Москва. Год 867
Я изучал послание князя Новгородского. Оно было пространным, воды очень много и отвлечённых рассуждений. Про границы вскользь только чуть, мол, надо бы и впрямь решить вопрос. А торговля — это хорошо, говорил князь. Но что есть деньги, писал мне Рюрик, и как в презренном металле измерить отношение хорошее да дружбу верную? И как воинскую доблесть оценить в серебре? Власть, она ведь сакральная, как тут такую мистическую сущность сводить к скупому бухгалтерскому подходу? И почему казна должна определять статус человека, его помыслы, личность... Судя по всему, денег у Рюрика тупо нет, я так из его письма понял. Потому и про торговлю между Новгородом и Москвой князь пока не хочет ничего решать. Обрастёт серебром, тогда и думать станет. Посмотрел на Вольгу, он письмо доставил:
— Что, совсем плохо у князя в Новгороде? Казна пуста?
— Ну... Вот если подумать, да ещё по весне... — замялся Вольга, — Не совсем так, купцы...
— Короче, Вольга, говори как есть.
— Рюрик сказал, купцы его прижимают, вот и не дают дружину большую создать, — наконец разродился внятным комментарием вояка.
— Денег нет, но вы держитесь, одним словом, — прокомментировал в свою очередь я, — а я думаю, чего он кочевряжется? Теперь давай с подробностями.
Они были следующими. За время, что Рюрик провёл на престоле Новгорода он разобрался с соратниками, путём рассылки их по городам на кормление, как с Синеусом и Трувором, да отправил наиболее буйных в поход на юг, в сторону Византии. Туда пошли Аскольд и Дир. Это вызвало некоторые брожения в Новгороде. Ослабшее войско новоявленного князя натурально атаковали среди ночи. К чести Рюрика, он это нападение отбил, наказал врагов малость, расквитался с подстрекателями. Однако атаковали его в основном наёмники, чётких доказательств причастности крупных торговцев, что имели большую силу в Новгороде, князь не имел. Потому и прибить основных зачинщиком не смог, так, с "шестёрками" их расквитался и всё. Купцы, малость притихшие после битвы, решили вернуть часть власти другим путём. Подход выбрали вполне себе олигархический, подстрекали людей на волнения, отказывались платить дополнительные сборы на набор войска. У Трувора и Синеуса ещё веселее, их местная торговая братия тупо поит, баб подкладывает, и вообще держит за свадебных генералов. Они и рады, сидят, бухают да девок портят, ответственности никакой, налогов в Новгород, соответственно — тоже, так как на кормлении сидят. Купцам радость, часть людей из дружин княжеской "братвы" себе переманили, часть спаивают вместе с варягами, часть по другим населённым пунктам рассосалась. Вот и получилось у Рюрика, что набранных да отправленных к нам вояк, все пять тысяч на сто лодок, ему содержать удаётся, вместе с ещё таким же количеством своей старой, опытной дружины, а больше купцы не дают, опасаются за свои привилегии да прибыли, не хотят усиления княжеской власти.
Западый торговый маршрут, по Двине, почти перекрыт под давлением местных племён да союзов, да не без помощи местных купцов. Они с того мзду имеют, не пуская новгородцев и самостоятельно осваивают торговый путь. Трувор ничего сделать не может, ибо пьян чуть не каждый день, да и дружина его сильно поредела, дела ему до Новгорода, почитай, нет. Восточный маршрут, который волоками на Волгу выходит, менее удобный, но там тоже не всё гладко. Синеус под влияние местной знати попал, женился по расчёту, под себя гребёт, и на Рюрика все меньше оглядывается, по слухам, свой стол княжеский основать хочет. Купцы с Волхова же с одной стороны требуют, чтобы их князь им преференции выторговал, с другой войско не дают содержать большое, мол, прибыли-то нет, вот и войска нет. А с третьей им проще лишнюю дань платить местным князькам, чем усиливать собственного руководителя. А то ведь так и до "равноудаления олигархов от власти" дожить можно, если Рюрик больше власти возьмёт.
Попал варяг, одним словом, как кур в ощип. Сидит в городе, рыпнуться никуда не может, ни в право, ни в лево. Занять денег на войско доброе можно только у купцов тех же, да тогда в такую зависимость Рюрик попадёт, что от княжеской власти только название останется. А сейчас его войско позволяет сидеть в Новгороде безопасно, да и всё. На текущий момент там три группировки, причём по силе мало уступающие Рюрику. А если парочка из них объединится, так и превосходящие. Князь то одних, то других умасливает, союзников ищет, так и живут в ожидании гражданской войны. Такое вот достаточно устойчивое равновесие. И купцы взять власть не могут, и Рюрик до конца их под себя подмять — тоже.
Это всё Вольга мне не говорил прямо, а просто рассказывал, как сам понимал. Я уже выводы такие самостоятельно сделал, привлекая в качестве экспертов своё Правительство. И думали мы уже вместе, что дальше делать. Забавно, но в этой весьма непростой ситуации Москва могла оказаться той силой, что в состоянии разрушить весь расклад в Новгороде. Ведь я Рюрика в письмах подводил к идее государственной монополии на сбыт дорогих московских товаров, а это могло поменять абсолютно всё! Ежели мы правильно понимаем особенности современной политики и торговли, то продажа через князя московских товаров из высокой ценовой категории позволит серьёзно пополнить последнему казну. А это — новая дружина и ослабление купцов. И власть Рюрика станет крепче, проще будет тому гнуть под себя торговцев. Нам с того свой плюс — мои крупицы знаний из будущего ещё будут актуальны, если Рюрик на престоле усидит. Контакт с ним налажен, не конфликтуем, а так гляди и союз нормальный заключим, равноправный. Да и прибыли княжеские тут в копилку пойдут — я искренне надеюсь, что у князя хватит ума не резать курицу, несущую золотые яйца. Тем более, что по словам Вольги, Олег Рюрика малость напугал нашими военными возможностями, не станет он кидаться, сломя голову, под стены Москвы с дружиной. Ну а к тому моменту как созреет, и мы усилимся. И дальше так же пойдёт. Как только Новгород силу новую получит — мы сильнее становимся, в том числе из-за торговли с Рюриком. Вот такого равновесия стоит добиться.
