Тебе не скрыться от меня

Морган понял, что с нею:

— Суфи, — как к ребенку обратился он к ней. — Это не по-настоящему.

Ведьма подняла на него полные недопонимания глаза.

— Я не знаю, что, — постарался объяснить демон, — может эти причудливые снежинки, цветочки, жемчужинки, а может и сама пещера, но что-то здесь заставляет вас чувствовать, что если остаться здесь, то что-то несбывшееся, что-то, о чем вы жалеете, сбудется. Или исчезнут последствия принятого вами неправильного решения. Что-то здесь обещает, что если остаться здесь, любая ошибка исчезнет. Но это все не по-настоящему. Вы знаете это. Нас здесь не место. Хоть что-то и пытается удержать нас тут, играя нашими чувствами, заставляя в разы острее сожалеть о несбывшемся.

Умом Суфи понимала, что демон прав. Но чувство, о котором он говорил, никуда от этого не девалось. Сейчас ведьма чувствовала себя, как сильно уставший человек, которому до дома осталось всего ничего: ты понимаешь, что спать нельзя, что нужно идти вперед, но глаза сами закрываются, а сил переставлять ноги уже нет. Слова демона никак не повлияли на Суфи. Желание остаться в этой пещере было слишком велико. Но оно было не больше ведьминого любопытства.

Искорка любопытства начала тлеть в Суфи практически с первых его слов, и почти сразу же превратилась в пожар. КАК он это все учуял? А главное: КАК он этому сопротивлялся?

Интересного жениха оторвала себе Хлоя. Очень интересного. Может у него в роду были ведьмы?

Расспросить Моргана она не успела. Освальт обратил внимание всех на то, о чем уже успели забыть:

— Может это чувство как-то связанно с мелодией?

— Я и забыл про неё, — пробормотал Пэттон, и попросил: — Летите без меня.

— Слабак, — фыркнула Суфи, и приказала: — Подбери сопли, не то в жабу превращу! Будешь прыгать по болтам, пока тебя не поцелует красавица, или пока не сожрет цапля!

Страх тоже неплохо разгоняет меланхолию и сожаления о том, что могло бы. Мысли типа "А что если бы...?", вытесняются яркими образами того, как ты зигзагами прыгаешь по болту, спасая свою жизнь от здоровенной голодной птицы.

— В словах Освальта что-то есть, — вернул себе внимание Суфи Морган. — Я настолько привык к этой постоянной мелодии, что попросту перестал её замечать.

— Нужно найти её источник, — кивнула головой ведьма, в знак согласия.

Движение вперед возобновилось. Летели молча, говорить ни о чем не хотелось. Все чувствовали себя подавленно и устало, хотелось просто передохнуть. Но время шло и Морган неумолимо подгонял ковер. Инстинкт гнал его вперед, инстинкт, напоминающий ему о том, как сильно он любит красивую зеленоглазую ведьму с рыжим волосами. Если бы не это, то демоны с ведьмой могли бы и не добраться до дальнего угла пещеры.

К этому моменту усталость была такая, как будто Морган с товарищами несколько дней к ряду летели на грифонах. Но когда перед ними появилась худая женская фигурка, прикрытая лишь длинными черными волосами, все немного оживились. Они сидела с низко опущенной головой, так, что лица было не рассмотреть, и играла на лютне. Эту мелодию все и слышали, пока летели.

— Как-то это все странно, — подал голос Пэттон, вспомнивший, что очень не любит магию. — Откуда она тут?

— Это та чародейка, про которую вы говорили? — осторожно спросил Морган, на всякий случай не делая резких движений.

Суфи покачала головой:

— Эжени ведьма, она рыжая.

— Может её заколдовали? -влез в разговор испуганный Пэттон.

Суфи несколько секунд сосредоточенно всматривалась в играющую на лютне женщину, затем зевнув, отрицательно покачала головой.

— Как она тут живет? — спросил Освальт. — Сейчас пещеру освещает заклинание. Но все остальное время здесь кромешная тьма. Воздух затхлый, значит, выхода поблизости нет. Чем она питается? Почему одна? Почему голая?

Его аргументы были разумными, но все так устали, что не было сил о чем-то думать.

— Предлагаю подлететь поближе и присмотреться, — сделал это за них Освальт. Возражений не нашлось, поэтому Морган приказал ковру снижаться, а Суфи посадила метелку. Впрочем, далеко свои летательные принадлежности прятать никто не стал, ведь встреча могла закончиться как угодно.

Путники подошли к играющей женщине и попытались заговорить с нею. Но та продолжала играть. Суфи отчаянно зевала. С каждым новым зевком она опасалась, что свернет себе челюсть.

Никто не смог вспомнить, кто же сел на пол пещеры первым. Никто вообще особенно не помнил, как садился. После того, как они подошли к играющей на лютне женщине, все вспоминалось урывками: кто-то помнил, что они сидели, кто-то помнил, что ведьма зевала, что уснул Пэттон... В конечном счете уснули все.

Зато все помнили, как проснулись. Внезапно, как от толчка и одновременно. И по пробуждению их ждало пренеприятнейшее открытие, так тонко подмеченное Пэттоном:

— Нас связали!

— Не может быть! — саркастично воскликнула Суфи. — Как ты догадался?

Их связали попарно — спина к спине: Освальта и Моргана, Суфи и Пэттона. Демоны попытались разорвать странную, липкую веревку, но их усилия не увенчались успехом.

— Бесполезно, — резюмировал в конечном счете Морган.— Суфи, может у вас что-то получится?

— Я даже не знаю, какое заклинание тут поможет, — ведьма нахмурилась, пытаясь хоть что-то придумать.

— Вы это слышите? — внезапно спросил Освальт.

Все замерли, прислушиваясь. Сначала звук был похож на шуршание, затем царапанье, постепенно переросшее в мелкое перестукивание.

— Что это, черт подери? — шепотом спросил Пэттон.

Ответ выскочил на освещенный участок и на мгновенье замер, затем пополз дальше, перебирая десятью длинными и мохнатыми ногами. Морган и Освальт сидели так, что им в полоборота было видно это создание. Суфи сидела к нему лицом, а привязанный к ней Пэттон смотрел на стену и не видел, то, что видели остальные.

— Это... — попытался обозначить то, что видит Морган и не смог.

— Похоже на большого паука с женской головой, — помог ему Освальт. — Только зубы как у хищника — множество тонких и острых клычков.

— Спасибо, — Пэттон был уже не рад, что спросил.

— Это йорогумо! -испуганно воскликнула Суфи. — Я должна была догадаться!

— Йоро...что? — спросил Морган.

— Это призрак женщины, оставившей свое дитя на голодную смерть. После смерти она частично переродилась в паука, и ищет еду для своих детишек! -нервно ответила ведьма, дергаясь в тщетных попытках освободиться. — Если не найдет — то дети сожрут её саму.

— Сожрут? — переспросил Освальт. — А где её дети?

В этот момент йорогумо зависла над пленниками и Морган сиплым голосом пробормотал:

— О, боги! Они у неё в чреве!

— Она собирается выпустить их на нас! — немного визгливо воскликнула Суфи.

— Теперь понятно почему отсюда никто не возвращался, — таким голосом, будто его только что осенило, сказал Освальт.

— Сделайте что-нибудь! — крикнула Суфи.

— Мы ничего не можем, — недовольно воскликнул Пэттон. — Веревки слишком крепкие...

— Думаю, — глубокомысленно поправил его Освальт, — это не веревки, это её паутина...

— Какая разница! — рыкнул Морган. — Как нам спастись?

Брюхо йорогумо начало медленно раскрываться.

Суфи испуганно закричала, не видящий ничего Пэттон подхватил, Морган закричал: "Заткнитесь!", и над всей этой какофонией прозвучал зычный и спокойный голос Освальта:

— Дубинка, бей, паучат и паучиху!

Послушная дубинка взвилась вверх с ковра-самолета и принялась молотить йорогумо и её детишек, выползающих из чрева.

Морган, Пэттон и Суфи замерли, с замиранием сердца глядя на то, как дубинка одного за другим отправляет на тот свет детенышей, попутно раздавая тумаки их отчаянно визжащей мамаше.

— Суфи, — спокойный, но твердый голос Освальта вернул ведьму в реальность. — Зажгите тот огонек, которым вы освещали себе дорогу, пока мы летели сюда, и пережгите паутину.

На поле боя таким голосом командиры отдают приказы, те приказы, которые выполняют беспрекословно. Потому, что как правило, тот, кто так говорит, знает, что делает. Суфи коротко кивнула и выполнила приказ.

— А-а-а! — заорал Пэттон.

— Что случилось? — всполошился Морган, и предположил самое худшее. — Паучата?

— Моя задница! — орал и пытался отодвинуться от ведьмы демон.

— Ну, извини, — крикнула Суфи. — Я не виновата, что мы так сидим.

— Пэттон, потерпи! — перекрикивая общий шум, приказал Морган.

— Это не твою задницу тут поджаривают! — зло прорычал в ответ демон и, наконец, разорвал сдерживающие их путы. Пока Пэттон баюкал пострадавшую часть тела, Суфи вытащила из ножен Моргана кинжал и перерезала их веревки.

Демоны тут же вскочили на ноги и как по команде посмотрели вверх. Дубинка уже разделалась не только с паучатами в чреве, но и с самим чревом, превратив его в кровавое месиво. Йорогумо отчаянно визжала, пытаясь уползти, но дубинка была неумолима.

— Молодец, дубинка! — одобрительно крикнула Суфи.

— А как её остановить? — спросил Пэттон.

Повисла гробовая тишина. Первым отмер Морган:

— Бежим.

И показал пример, бросившись к ковру. Суфи свистнула, подзывая метлу и когда та подлетела, лихо на неё запрыгнула. Демоны быстро сели на ковер, и Морган скомандовал:

— Летим вперед! Быстро!

* * *

* * *

С тех самых пор, когда она поставила последнюю точку, создавая заклинание "Калейдоскоп", Хлоя мечтала увидеть его в действии. Конечно, ведьмочка сожалела, что сама не сможет его сколдовать. Но просто видеть, как твое творение оживает — само по себе уже награда.

Хлоя свою награду позорно проспала.

Когда сладкая парочка была уже готова начинать, Хлоя почувствовала, что устала. Магическое истощение давало о себе знать. Моргать становилось все труднее, хоть она и пыталась взбодриться. Но в какой-то момент веки отяжелели настолько, что Хлоя не смогла их поднять, и благополучно уснула. Проснулась она уже благодаря Сел. Сестра попросту растолкала её:

— Хлоя! Хлоя! Да проснись же ты!

— Я не сплю, — вяло огрызнулась она в ответ.

— Оно и видно, — хмыкнул где-то в стороне Алекс.

— Хлоя, мы сделали все, как ты велела, — медленно и громко, как будто говорила с глухим и умственно отсталым, сказала Селеста. — Как нам отключить твое заклинание?

Хлоя слышала сестру, понимала, о чем та спрашивает, но отвечать было выше её сил, и пробормотав:

— Потом, все потом, — девушка свернулась калачиком, засунула ручки себе под голову, и забылась крепким, здоровым сном.

Селеста попыталась снова растолкать сестру, но не тут-то было. Алекс немного понаблюдал за бесплодными попытками, затем положил руку Сел на плечо, останавливая:

— Оставь. Её сейчас и взрывом на ноги не поднять.

— Но как нам отключить это заклинание? — нервно спросила Селеста. — Моя сестричка чертов гений. Эта штука...

— Калейдоскоп, — поправил Алекс, но был проигнорирован:

— ... сама себя подпитывает магической силой тех, кто заперт внутри. Она сама не отключится, пока источники энергии не передохнут.

— Должен признать, — согласно кивнул Алекс, — у твоей сестры талант в создании заклинаний. Она продумала буквально все! И так творчески подошла к идее создания этого заклинания...

— Как нам это произведение искусства остановить, пока никто не умер? — перебила его Селеста.

— Просто, — успокоил её Алекс, и расплылся в улыбке: — Подождем, пока Хлоя проснется и скажет, как это сделать.

Селеста прикрыла лицо руками. В этот момент она поняла, что если выйдет за него замуж, то Алекс однозначно впишется в её сумасшедшую и сумасбродную семейку.

Глава 11

Когда демоны и ведьма перелетели в следующую пещеру, на мгновенье им показалось, что они оказались в сказке. Пещера была ярко освещена, но не дневным светом. Посредине пещеры было большое озеро. Его поверхность не касалось даже легчайшее дуновение воздуха, поэтому путешественники, добравшиеся сюда, могли без препятствий рассмотреть разноцветные камни на его дне. При должной фантазии в том узоре, что они образовали, можно было рассмотреть и спящего дракона, и всадника, и причудливой формы дворец. А то, что камни, образовывающие эти удивительные картины, были расположены на разной глубине, лишь придавало образу объемности. Как будто неведомый скульптор решил запечатлеть свою любимую сказку, и для сохранности поместил её сюда, на самое дно этого озера.

Озеро было не единственным украшением пещеры. Высокие своды подпирали мраморные колоны, а на стенах и на полу было много сталактитов и кальцитов по форме напоминающих фрукты, жемчуг или необычных, невиданных в этом мире, зверей. И все это, каждая стена, каждый завалящий кальцит, каждая скульптура их сталактитов или сталагмитов — все освещалось удивительным светом, окрашивающим стены в разные цвета радуги. Мир вокруг был настолько ярким, настолько сказочным, что вся четверка не сразу вспомнила, зачем вообще сюда прилетела. Красота этого места пленяла, восхищала, завораживала и лишала способности мыслить. Глядя на это великолепие, каждый невольно испытывал умиротворение. Фантазия присуща каждому мыслящему существу. Но красота этой пещеры не оставляла места фантазии. Никто даже под страхом смерти не смог бы придумать, как улучшить красоту этой пещеры. Да никто и не пытался. Все молча наслаждались тем, что видят вокруг, впитывая каждую минуту, каждое мгновенье, проведенное здесь. Нет слов, способных описать эту красоту. Поэтому демонам и ведьме останутся лишь воспоминания, в которые можно будет окунуться в минуты отчаянья и безысходности.

Первой в себя пришла ведьма:

— А вот это уже мир, созданный какой-то ведьмой, — сказала Суфи, и Пэттон с досадой ударил кулаком по коврику. Коврик тут же вильнул.

— Эй! — неодобрительно окрикнул его Морган, и тут же приказал: — Держи себя в руках. Не то назад к Тормонту пойдешь пешком.

Пэттон насупился, но промолчал.

— Для создания всего этого использовались не такие уж и сложные заклинания, — продолжила Суфи. — А вот то, что встречалось нам раньше — это заклинания высшего порядка. Да и к тому же темная магия.

— Черная магия? — переспросил Морган. — Как у Гризельды?

— Я такими гадостями, как Гризельда никогда не занималась, — прервал их разговор возмущенный женский голос.

— Знаю, — улыбнулась Суфи. — Тебя для этого слишком хорошо воспитали.

Из-за одной из скал вышла очень красивая темноволосая женщина, с длинными густыми темно-каштановыми волосами, заплетенными в две косы. В каждую косу было вплетено по красной ленте, расшитой крупным жемчугом. На ней было удивительно чистое и даже не потрепанное платье. Как будто, узнав про гостей, незнакомка переоделась, чтобы их встретить. Только босые ноги — израненные и с огрубевшей от ходьбы по камням кожей — выдавали в ней человека, долгое время блуждающего в этом гиблом месте. Но больше всего Моргана поразило то, что у незнакомки были глаза разного цвета: один зеленый, другой голубой.

— Как я рада тебя видеть, Суфи, — незнакомка подошла и сердечно обнялась со старой знакомой.

— И я тебя, Эжени, — ответила взаимностью Суфи: — Не поверишь, но мы ищем тебя.