Шаманы. Книга первая

Эльф смотрел на это представление с непритворным изумлением и только что рот не раскрыл. Гномы гулко захохотали.

— Этот ворон многому научит даже эльфов, — рассмеялся Таркилег, — и если его сыновья столь же умны, то я нисколько не возражаю против их участия.

Карг склевал мясо и, блеснув глазом, устроился подле Исхаг.

К концу вечера три невзрачных кусочка дерева заселили три вполне разумных духа.Осознав, что приготовления закончены, Карг вразвалочку направился ко входному полотнищу и сварливо каркнул в проём. И тут же двое молодых воронов, явно подражая отцу, торжественно прошествовали в шатёр. Орка восхитилась предусмотрительностью старого друга, Карг одобрительно проскрипел что-то в адрес сыновей и коротко каркнул. Затем аккуратно исполнил странный танец с приседаниями, поклонами и поворотами. Вороны-дети со всем доступным вниманием следили за действиями отца, изредка коротко и как-то вопросительно вскрикивая. Для верности Карг протанцевал перед ними вторично и в итоге молодые птицы приняли на шеи деревяшки и отбыли, прокричав на прощание неизменное "ха-р-р!".

— Хм, отправить молодых птиц удалось, — призрак привычно потёр подбородок, — но как мы получим назад твои амулеты, госпожа Исхаг?

— Это теперь не наша забота, — прищурилась орка.

— Неужели?

— Чья же это забота? — Фахадж тоже недоумевал.

— Теперь об этом беспокоится отец молодых воронов, — пояснила Исхаг, — а мы просто ждём.

Эльф задумчиво покивал. Странные вороны водятся в орочьих степях. За всю свою немалую жизнь и долгую нежизнь он сталкивался с разными животными и птицами, но никогда они не вели себя так... эльф мотнул головой, подбирая выражения. Осмысленно? Не то. По-человечески? Птицы госпожи Исхаг, безусловно, были РАЗУМНЫМИ. Как она сама и любой из присутствующих в этом шатре. Птицы понимали что такое ирония и одобрение, а старший ворон определённо косился на эльфа с необидной насмешкой. Всё это странно, ибо до сих пор шаманские практики не позволяли наделять животных и птиц разумом. Орки никогда не вмешивались в природу своего народа, да и в природу прочих рас тоже. Учёному эльфу нигде не встречалось упоминание об опытах орочьих шаманов над обитателями тварного мира. А здесь налицо постороннее вмешательство! Изменить разум птицы или животного не под силу даже величайшим волшебникам из эльфов.

Исхаг отвернулась, скрывая улыбку. Над Каргом поработал тот самый эльфийский пленник клана Черноногих. Он возился с вороном, как с собственным ребёнком, учил, колдовал, улучшал свои же чары и снова колдовал. Брата умного ворона он вовсе не трогал из соображений, как он однажды выразился, чистоты эксперимента, а потом объяснял заинтересованной орке и её наставнику смысл этой самой чистоты. Три года опытов над сознанием старшего из братьев сделали из Карга то, чем он является теперь и, как уверял пленник, его дети наследуют все свойства отца. А кем стал тот эльфийский мальчик, кто знает? Хотелось бы ей увидеть его совершеннолетним эльфом. Жаль, что это невозможно.

... Гости давно спят, огонь едва тлеет в каменной чаше очага, дети ворочаются во сне, вздыхает Фахадж, чуть слышно всхрапывает второй гном, за стенами шатра дышит зимняя ночь, потрескивает негаснущий огонь очага.

Исхаг не спалось. Она покинула шатёр и вышла в морозную ночь, едва перевалившую за середину. Расправив за собой входное полотнище, шаманка огляделась. Ночь ничего не скрывала от зрения орка, это люди и эльфы беспомощны в темноте без магии.

Бархатная ночь окружила Исхаг пронзительно чистым холодом, слабый, еле ощутимый ветерок вырывался из-за скалы, прикрывавшей шатёр от непогоды. Яркие и почти не мигающие звёзды, казалось ей, висят над головой, только лапу протянуть!

Старая шаманка очень любила слушать ночь. Орки вообще мало спят по сравнению с прочими разумными. Отчего так — никому не ведомо. Считается, что так пожелал творец этого мира. Исхаг спустилась с горки, бесшумно ступая по ступеням лестницы.

Вчера мягкая метель кружила редкие хлопья падавшего снега, а сегодня ночью наступила полный штиль, как выразился Таркилег. Исхаг мысленно позвала хранителя. Дух-хранитель, как всегда, отозвался мгновенно и рассказал многое, происходящее в степи. Все серые орки откочевали к Северу, им надоело, что чужие клановые шаманы шныряют там и тут в поисках "великого шамана". Уже слагаются у орочьих костров страшные сказки, не хуже человеческих о "гладе весьма вероятном и хладе весьма сильном". Сказители и кликуши уже назначили виновного в наступлении глада, мора и хлада, им предсказуемо оказался младенец, из которого при удаче вырастет "сильнейший среди сильных из числа Говорящих с духами". Исхаг хмыкнула, что людской род, что орочий — все обожают страшные истории и охотно сочиняют небылицы дабы устрашить врагов. Или придать себе весу в глазах родичей. Или просто похвастаться несуществующей осведомлённостью.

... Степь спит, спят горы. Ночные животные охотятся, дневные чутко дремлют в логовах. Матери-волчицы, не просыпаясь, кормят щенков, подвывают во сне шакалята и далеко к Востоку камлают трое шаманов, призывая духов для своего рода. И удачно камлают? Удачно, поведал хранитель, но вот у границы с землями людей только что похоронили молодого Говорящего с духами из того странного клана, у которого вместо лисьих хвостов на бунчуках волчьи хвосты. Опять смерть, огорчилась шаманка, что за странности происходят в степи? Две, или нет, уже три смерти учеников шаманов за четыре луны. Где такое видано?

Старая Исхаг прислушалась к тишине ночи. Обычно после длительного напряжения слуха ей удавалось услышать где-то на краю сознания незнакомые мелодичные голоса, выводящие тягучую медленную мелодию. Наставник называл это "песней звёзд" за неимением истинных объяснений этому явлению. Он утверждал, как непреложную истину, что шаманам никогда и ничего не мерещится. Это обычным оркам может что-либо показаться — спросонья, спьяну или вовсе по скудости ума. Шаманы не имеют обыкновения отмахиваться от непонятных явлений. Всё имеет свою причину и чем опытнее шаман, тем быстрее он находит причину события или связи причин и событий меж собою. Орочьи шаманы редко владеют даром предсказывать беды или радостные явления, зато они никогда не путают причину и следствия.

Шаманка снова прислушалась к ночи... сейчас далёкие голоса звучали, как предостережение. Исхаг попросила хранителя особенно тщательно присматривать за детьми, и, обучая обоих не отмахиваться от того что люди называют предчувствием. Верный хранитель ободряюще погладил свою шаманку по плечу. Он никогда не говорил о своей привязанности да в этом и не было нужды, Исхаг сама всё знала ... но хранителю будет очень жаль, когда старая орка уйдёт за Грань. В отличие от орков и прочих разумных хранитель бессмертен и на своём веку он повидал немало Говорящих с духами, но редко ему встречались такие достойные шаманы, не обременённые жаждой власти или могущества, или чего похуже.

Ночь всё длилась, а шаманка сидела у порога, беседуя с духами. В соседней пещерке ворочались волки, карса повизгивала во сне и дёргала пушистым хвостом, словно отмахивалась от надоедливых насекомых.

Глава 19

После завтрака дети занимались упражнениями под руководством Таркилега, малышка Исхагор просто бегала по снегу, кувыркалась на вынесенной кошме и принимала холодное обливание... зато брату доставалось! Бег, наклоны, скручивания, растяжка... Мальчик так упорно тренировался, что эльфу приходилось строго приказывать остановиться, нагрузка должна нарастать постепенно, если Талгир желает стать воином, а не калекой.

Оба гнома в сопровождении Гичи-Аума отправились в поход по долине, дабы ознакомиться с окрестностями. К своему стыду король так и не удосужился побывать здесь лично, а предпочёл прислать своих шаманов для решения возникших недоразумений. Условие Древнего он принял единолично, не ставя в известность Совет гномов, но склонялся к тому мнению, что и Совет не станет чинить препятствий и передаст в пожизненное владение орке Исхаг и её детям долину гейзеров.

Гномы вернулись из своего похода ранним вечером. Жизнерадостный Фахадж и не известно чем обескураженный король по-гномьи шумно приветствовали обитателей шатра. Исхагор тут же обняла за шею дядю Фахаджа, торопливо выкладывая новости — Деги ушла далеко из долины, решив поохотиться на обитателей степи, братик сегодня выполнил упражнение "арка", а она сумела проскакать на старшей волчице до самого выхода из долины и ни разу не упала!

Гномы внимательно выслушали детские новости и отправились отмываться после похода. Шаманка проводила взглядом запорошённые снегом и каменной крошкой фигуры, не иначе как нашли что-то интересное, очень уж хитро щурился Фахадж. Ужин поспел как раз в к возвращению гномов. Разомлевшие в тепле мужчины неторопливо отужинали и расположились вокруг очага побеседовать. Как и было договорено, после ужина появились призрачные собеседники Исхаг — эльф с любезной улыбкой на устах, и Древний в ритуальной шаманской маске, с посохом и в ошейнике с бубенцами. Орка озадаченно моргнула, это что-то новое, зачем Гичи-Ауму этот странный ошейник? И где он мог такое видеть?

Дети сидели по обе стороны Фахаджа, прислонившись к массивному гному. Девочка уже дремала, а сын пытался принять "взрослый" невозмутимый вид, но любопытство неизменно побеждало — мальчик во все глаза разглядывал новый наряд хранителя долины.

Первым не выдержал Фахадж.

— Мы нашли нечто интересное в одной из пещер, уважаемая Исхаг.

— Я так и подумала, — орка придвинула к гостям наполненные кружки.

— Мы принесли это с собой. Тебе понравится, — Фахадж прищурился.

— Или испугает,— добавил Доррад.

Оба гнома надели толстые меховые рукавицы и подтащили поближе заплечные мешки. Они осторожно вынимали и раскладывали на кошме шаманские принадлежности. Короткий посох, длинный посох, древний даже на вид бубен, украшенный замшевыми кисточками, меховая накидка, десяток фиалов из древнего мутного стекла, ритуальный нож из бивня северного слона с резной рукоятью, кожаная праща, деревянная шкатулка, шаманский пояс, обвешанный серебром и бесформенными кусочками неизвестного металла.

Гичи-Аум и шаманка внимательно осмотрели каждую из найденных вещей, стараясь не коснуться разложенного на кошме имущества неизвестного шамана.

Исхаг вызвала личного хранителя. Её старый друг и охранник никогда не воплощался перед чужаками, однако, к удивлению Исхаг, сейчас в шатре медленно проявился ещё один Говорящий с духами. Старый орочий шаман с головной повязкой из фаланг пальцев неизвестных существ. Покрытый коричневым мехом от пронзительно синих глаз до кончиков ногтей на ногах, в тунике из эльфийского щёлка, опоясанный артефактным поясом и с пером гигантского орла, воткнутым в узел невероятно сложной причёски — этот шаман внушал не только уважение.

Внимательные синие глаза оглядели присутствующих, задерживаясь на каждом из обитателей шатра. И неуютно стало всем. Гномам казалось, что прозрачно-синие глаза видят их насквозь. Исхаг впервые увидела своего хранителя не в облике ездового зверя и не в образе большого хищного кота, в котором он предпочитал являться. Сейчас перед ними сидел крепкий и ещё не старый орк... если не смотреть ему в глаза. Синяя бездна бесстрастно взирала на присутствующих, и холод медленно подступал к сердцу. Синева заполняла собой не только пространство шатра, она ширилась, втягивалась в иссиня-чёрные тени, светлевшие на глазах, она вкрадчиво шептала невнятные слова, и шёпот громом отдавался в ушах... Бездна шелестела сухими листьями по растрескавшейся, иссохшей степи, она швырялась позёмкой в заледеневший войлок орочьего шатра, шуршала старым пергаментом с запечатлённым смертельным проклятием и не было спасения от этой бездны! Шаманка моргнула и ощущение тяжести исчезло. Она передёрнула плечами, померещится же такое!

Никто из собеседников, даже Гичи-Аум не осмелился прервать многозначительное молчание. В полной тишине хранитель осмотрел найденное. Он бестрепетно брал в руки каждую из найденных вещей, поворачивал, разглядывал на просвет.

— Что скажешь, старый друг?

Хранитель кивнул своей шаманке, подтверждая невысказанное ею.

— Это женские вещи, и ты можешь ими воспользоваться.

— Всеми?

— Почти. Пращу желательно сжечь, пояс отдадим Хозяину долины, пусть пополнит свою коллекцию артефактов. Ритуальный нож и бубен можно будет передать твоей дочери, если девочка освоит нужные практики.

— А что в шкатулке? Можно ли её открыть?

— Можно, — хранитель аккуратно надавил три завитка замысловатой резьбы.

Гномы даже шеи вытянули, стараясь разглядеть содержимое через пламя очага. Кольцо из золота, ещё кольцо — вместо камня в оправе крошечный череп неизвестного животного, медальон на коротком шнуре, браслет из бронзы. И на самом дне лежал знак рода, некогда отлитый покойной шаманкой из семи разных металлов.

— Понятно, погибшая шаманка из рода Ушедших.

Гичи-Аум отрицательно покачал головой.

— Эта шаманка не погибла, она пришла умирать в одну из пещер долины гейзеров много лет назад.

— Почему именно сюда? — орка погладила бронзовый браслет неизвестной женщины.

— Она родилась в долине, провела здесь всё детство и вернулась умирать на место первой стоянки.

Старая шаманка внимательно рассмотрела все вещи покойной Говорящей с духами, отложила оба посоха и кинжал в сторону, накидку используем, бубен тоже в сторону, Исхаг не камлает в танце, и не воет под стук ритуального бубна. Отложим его для дочери, если, как справедливо сказал Древний, девочка освоит базовые приёмы шаманских практик. Фиалы с неведомым содержимым лучше всего утопить в серном источнике, хозяин долины согласен. А вот со шкатулкой ещё надо повозиться.

Гномы молча и с интересом прислушивались к коротким фразам шаманки и её хранителя. Эльф безмолвствовал с момента появления в шатре, так что его присутствия никто не ощущал. Гичи-Аум на правах гостя в этом шатре тоже помалкивал, изредка вставляя пару слов, если к нему обращались с вопросом.

Кольца. Шаманка погладила оба кольца, похоже, обычные изделия, предназначенные украшать пальцы крупной орки. Ничего похожего на артефакты, но странное колечко с черепом выглядит страшновато, что есть, то есть.

Браслет. Литая звонкая бронза, такой браслет мог многое хранить при жизни покойной владелицы. Но сейчас он пуст, а значит и безвреден. Девочке браслет бесполезен, такое украшение носят на предплечье все шаманы-мужчины. Это не женская вещь, если можно так выразиться, но на памяти Исхаг такие носили и шаманки из числа тех, кому браслет достался от предка-шамана. Откладываем в сторону.

Медальон. Шаманка покрутила его в лапах, он явно должен открываться.

— Эльфийская работа, — она протянула медальон Таркилегу, — взгляни сам.

Эльф показал в каком месте следует нажать, чтобы магия сработала на открывание, внутри пусто. Шаманка пожала плечами, так тоже бывает, не все находки приносят прибыль или радость. Есть и бесполезные.

... Ранним утром нового дня гномы собрались в обратный путь. Они многое успели, многое повидали и получили желаемое. Король узнал всё, что касалось залежей драгоценных камней в долине и прилегающих к ней горах, а затем с помощью Древнего нанёс на карту расположение подземного озера. Это озеро располагалось слишком близко от новых выработок, поэтому особенно охотно Доррад нанёс на карту рукава подземных речушек, питающих водоём. Фахадж тоже доволен, он повидался с друзьями и обеспечил Доррада тем же амулетом правды, каким почтили его самого. Хранитель долины получил заверения в дружеском расположении гномов к обитателям долины гейзеров и озвучил властителю гномов своё условие. С некоторых пор Гичи-Аум ощущал ответственность за разумных, просивших его покровительства. Он искренне привязался к девочке, проникся уважением к мальчику и его матери.