История Зеербургского подполья

— Это же улица Горького... — понял я. От этой мысли все стало четким, словно одел очки. Под деревом, в окружении кучки молодежи, я увидел Чухонца, пытающегося учить играть на гитаре Макара. Тот фальшивил и Чухонец досадливо морщился.

— Бред какой-то... — мелькнула в голове мысль.

Толпа слушателей расступилась, и из неё вышел знакомый генерал. Недовольно шевеля седыми бровями, он произнес.

— Нда-а-а, товарищ майор. Мы вас к званию собрались представлять, а вы вот где, оказывается, ходите.. Ну-ну.. Нехорошо..

И пошел дальше, размахивая взрывной машинкой. Захотелось ответить что-то непочтительное генеральской спине, но вместо генерала передо мной возник танк. На башне, свесив вниз ноги, сидел Шура. Был он в клетчатой рубахе, белых штанах и каске. В руках старый товарищ держал чайник.

— Сэнсэй, гниленького не примешь? Портвейн Агдам!

И не слушая ответа, поднес носик чайника к губам. Я глотнул, закашлялся... Люди вокруг пропали, исчез танк и...

Как это бывает в первый миг пробуждения, когда еще не ясно где явь, а где сон, я молчал, разглядывая Супоньку. Узнал, наконец. В воздухе витал явный спиртовой запах. Я с усилием выдохнул и сел на корточки.

Лавина наверняка снесла нас вниз. К счастью не в ад. Это я сообразил, едва пришел в себя — вокруг царил холод. В тускловатом свете фонаря я увидел, что вокруг лежит снег, кое-как растолканный в стороны пришедшим в себя чуть раньше Супонькой. Свет вокруг дарил такую белизну, что казалось, что нет на свете никаких других цветов, а только оттенки белого...

— Живуч человек! — одобрительно сказал одноногий, наблюдая за мной. — С самолета падал, со скал падал, и стреляли в тебя, и гранатами, и снегом заваливало, а ты все как новый!

Прежде чем ответить, я ощупал себя, проверяя, не преувеличивает ли товарищ. Оказалось — нет. Не преувеличивает. Потерь вроде бы не наблюдалось.

— А что ты хочешь? Экспортное исполнение...

Я покрутил головой. Все оказалось в порядке. Голова крутилась.

— Откуда спирт? — поинтересовался я чуть погодя.

— Оттуда... — Супонька кивнул на разобранный протез. — Гидросистема. Мы без сознания почти час в снегу пролежали вот я и решил живой водой окропиться. Флягу унесло, зато нога осталась.

— Твою ногу надо за спиной носить, — поднимаясь на ноги, сказал я. Сверху сыпануло снегом. Я поежился... Пришло время разобраться с тем, куда нас занесло.

— Не понял? — поднял бровь Супонька. — Что ты против моей ноги имеешь?

— Как рюкзак, — объяснил я, оглядываясь. Толку от этого было чуть — смотреть там не на что. Снег кругом, один снег. — Колбасы у тебя там, случаем, нет?

— Зря смеёшься, — усмехнулся в ответ Супонька.

— А я и не смеюсь, — совершенно серьезно ответил я. — На счет колбасы разговор совершенно серьезный говорю. Мешки-то наши где? Оружие?

Супонька пожал плечами.

— Как-то пока не до них было...

Несколько секунд мы вдвоем ковырялись в снегу, пытались обнаружить хоть что-нибудь, но тщетно. Только снег, лед и холод, скрепляющий их в единое целое.

— Похоже, что мешки наши те ребята с собой в царствие небесное забрали.

Я потёр озябшие руки. За шиворот посыпались ледяные крошки.

— Ну-ка свет выключи...

Фонарь щелкнул, и наша нора погрузилась в темноту. Я повертел головой, отыскивая хотя бы намек на свет, но напрасно. Темнота вокруг казалась абсолютной, только, несмотря на это во мне жила уверенность, что подсказка есть. Её не могло не быть... Не могли же нас и в самом деле нас бросить и позабыть? Уже давно я чувствовал, что мы не просто так движемся по жизни. Да и не движемся... Судьба переставляла нас как фигурки на шахматной доске. Черное поле, белое поле, потом опять черное... Чья-то воля, чье-то желание... Каприз...

— Это я уже пробовал, — сообщил товарищ из темноты, оторвав от размышлений. — Нигде ничего не видно...

Я ничего не ответил и Супонька снова зажег фонарь. Свет вычертил наши силуэты на белоснежной стене. Я ткнул рукой в ближнюю. Супонька скривился и покачал головой, показывая, что и это он уже делал.

— Ты, давай ногу собирай. Приводи в боевое положение...

Товарищ занялся делом, а я продолжил смотреть по сторонам, ожидая хотя бы намека.

"Если подсказки нет, то, значит, все должно быть очевидно" — подумал я. Подойдя к противоположной стене, я навалился плечом и, обрушив пласт снега, рука проскользнула в глубину

Вытащив руку, заглянул в дыру. Темно, пусто, холодно. Точно так же как и тут.

— Вот это новость! — удивился мой товарищ, заглянув через плечо.— Здорово у тебя получается! А у меня ничего не выходило...

Я кивнул. Все правильно... Все идет так, как и должно идти... Судьба...

— Такое впечатление, что нам туда...

Особенного выбора я не видел.

-Такое впечатление, что больше просто некуда...

Только мы не успели.

В углу пещеры, где мы только что стояли, замелькали сполохи белого пламени.

Я ткнул Супоньку локтем, но тот и сам увидел, что там формируется уже знакомый портал. Вот и еще одна подсказочка... Хотя не похоже... Слишком много подсказок получается...

— Как везет-то нам. Незаслуженно, я считаю, — прошептал одноногий, словно шепот мог нас уберечь от неприятностей. — Вот сейчас полезут...

— Полезет... Не забыл Кецаль-Мапуцлю? Сейчас как вылезет, как начнет шашкой махать... С мы голые и босые...

Однако из портала вылезло не многорукое чудовище, а вполне человекоподобные мужчины. С одеждой вот только у них было как-то.... Странно. Первый оказался вроде как голый, второй — кутался в блестящую фольгу, словно картофелина, приготовленная для запекания, у третьего на плечах оказалось накинуто что-то вроде длинного плаща из желтоватых кружев, и только четвертый оказался одет более-менее нормально. Во фрак и шорты.

— Ну, наконец-то, — сказал бородатый голыш. — Мы вас ждем, ждем...

— А вас носит черти где... — добавил кружевной, для чего-то заглянув при этом в бумажку.

Объяснение тому, что сейчас тут творилось, могло быть только одно и оно напрашивалось само собой. Покосившись в сторону товарища, я спросил нейтральным тоном.

— Слушай, одноногий... Что там, у тебя в ноге-то налито? Точно чистый спирт? Может с примесями?

— До сих пор обходилось, — ответил Супонька. — А что, тебе тоже всякая дрянь мерещится?

— Хватит дурака валять, — произнес "картофель для запекания". — Там Мировая Линия колеблется, а вы тут разлеглись, понимаешь...

— Ну-ка про Мировую линию поподробнее, пожалуйста, — попросил Супонька, поглядывая на портал — не вылезет ли оттуда еще кто-нибудь.

— Зря смеётесь, — один из незваных гостей, тот, что кутался в золотистую фольгу, правильно уловил насмешку в голосе товарища. Он посмотрел на прибор на предплечье и даже издали показал нам какой-то циферблат.

— Колеблется, колеблется... Есть мнение, что...

— У кого это есть мнение? — склочным голосом поинтересовался обладатель фрака и шорт. — Уж не у вас ли?

— На вашем бы месте я вообще молчал бы. Вас, как мы выяснили, нет. И быть не может...

В разговор словно бы нехотя вмешался гость в кружевах:

— Может быть, вы все замолчите, и мы послушаем долгожданных героев?

Странная четверка, вняв призыву разума, наконец, замолчала, расселась так, чтоб не смотреть друг на друга. Они вели себя так, словно уже успели друг другу смертельно надоесть. На мой взгляд, эти ряженные не представляли опасности, и я мог позволить себе быть вежливым.

— Вы кто? — поинтересовался я. — И чего вам нужно?

— Мы ученые. Отслеживаем исторический момент...— ответил голо-бородатый и поскольку остальные промолчали, я понял, что они заняты тем же...

— Вы ведь из группы Енм Приора? — задал вопрос "фрак и шорты".— Или из резервной?

Супонька поднял брови и вопросительно посмотрел на меня. Про резервную группу я догадывался, но точно ничего не знал. Потому, поколебавшись, ответил:

— Ну... Некоторым образом. А вы-то кто?

— А мы некоторым образом ваши потомки...

Это вот "некоторым образом" показалось мне наполненным полноценным ехидством. Надо же — характер показывают...

— Это вы-то потомок? — вскипел "кружевной". — Да вас, как мы уже выяснили, нет и никогда не было...

Этот бардак следовало быстренько прекратить. Я хлопнул в ладоши, требуя внимания.

— Кто вы и что вам от нас нужно... Быстро. Двумя словами.

То, что от них помощи можно не ждать, я уже сообразил.

— Двумя словами не получится. — покачал головой "фрак и шорты". -Мы действительно ваши потомки. Не конкретно ваши, конечно, а...

— Вы пришли нам помочь?

— Нет.

— Ну, тогда мы пойдем. Дела у нас...

— Вы не можете просто так уйти!

Это прозвучало в разнобой, но каждый из гостей выкрикнул одну и ту же фразу. А золотистый так замахал руками, что я невольно носом потянул заинтересованно — почудился мне запах печеной картошки.

— Вы не можете просто уйти! Вся прогрессивная общественность смотрит за вами.

Вот это становилось интересным.

— Что за общественность?

— Общественность 24 века Основной Реальности!

— Простите, каким боком... — несколько растерялся я.

— Ваши действия в самое ближайшее время окажут очень серьезное влияние на дальнейшее течение Мировой Истории...

Медленно, словно с дураком говорил, объяснил "кружевной" гость.

Мы переглянулись. Нет. Я их дураками не считал, но что бы они не предполагали, мы видели свою цель на ближайшее время совершенно конкретно.

— Наши действия, к вашему сведению, в самое ближайшее время будут направлены исключительно на то, чтоб пристрелить Президента. Не более того... Ничем иным мы заниматься не намеренны.

Мои слова их даже обрадовали. Почти всех. Только голыш насупился.

— Именно!

"Кружевной" искренне зааплодировал.

— Мы и не возражаем! Но каждый из нас заинтересован в определенном способе...

Он интеллигентно замялся.

— Решения проблемы.

Мне показалось, что я ослышался. Нет. Все слова по отдельности мне были понятны, но вот в общей последовательности смысла я не находил.

— Простите?

Я постарался вежливостью скрыть растерянность.

— То, как вы это сделаете, и сформирует Основную Историческую Последовательность, — объяснил "кружевной". — То, что будет после Развилки, если хотите...

— Верно ли я понял, — адвокатским голосом осведомился Супонька, — что, от такой малости, как мы грохнем Президента...

— И если грохните, — напомнил о себе нахохлившийся голыш. — По моим данным вам не удастся сделать это.

— Ну, это мы еще посмотрим. Но неужели от этого зависит само течение Мировой Истории? Быть того не может!

— Может, может, молодой человек. Что вы знаете о роли личности в Истории и роли Случая в ней же? Думаю, что очень мало... — "Печеный картофель" снова зашуршал фольгой. — Так вот повторюсь: от того как вы себя поведете, зависит каким путем пойдет История, какой станет Реальность... Каждый из нас, как мы это уже успели между собой выяснить, представитель одной из вероятностей. Моя реальность, например, образовалась вследствие того, что смерть Президента произошла во время отдыха на морских купаниях в каком-то курортном городке...

— А по моим сведениям Вы Президента грохнули на военных учениях...

— Когда это должно произойти? — поинтересовался Супонька. — Мы тут мимо одних уже пробежали...

— И как? — привстал тот, что щеголял кружевами

— Вот у вас хотели спросить.

— По моим сведениям это были учения военно-морского флота.

— Не те... — с сожалением покачал головой Супонька.

— На самом деле вы ликвидировали Президента на открытии выставки "История парусного флота" ...

"Фрак и шорты" покачал головой.

— Чушь. Ничего подобного. Президента грохнули не они, а запасная группа.

— А основная? — спокойно спросил я.

— Вся основная группа погибла при попытке перехода через перевал в Секондарво. Живых не осталось, — небрежно бросил он. — Тут другое важно...

— Что? — опешив, переспросил Супонька. — Все? В каком-то чертовом Секондарво? И где это вообще?

— Что ж вы все путаете?..— не выдержал "картофель для запекания" — Что вы все время всех путаете? Вы тут из какого года?

— Из 2263-го.

— А я из 2302-го. "Институт поляризованного времени". Я точно знаю, что группа не погибла, а...

— Я тоже, между прочим, из 2302-го, — заметил кружавчатый, — и почему-то вас не знаю. И про институт ваш впервые только от вас услышал.

— Значит вы с детства глухой. И неграмотный. Если б вы умели читать, что могли бы ознакомиться с моими статьями по этому вопросу в специальной литературе...

— А где вы публиковались? Это ваша работа "Структура временных сдвигов с точки зрения нерелятивистской физики"? Кажется в "Физическом журнале" за 2300 год?

— Вот именно что кажется. Статья действительно опубликована мной в 2300 году, но называлась "Структура временного перехода. Границы "мягкого" времени".

— Я вообще-то на память не жалуюсь и слово "кажется" употребил исключительно из вежливости.

— Эй, эй, — остановил я не поделивших свой склероз спорщиков. — Вы о чем? И вообще, что тут происходит?

— Я устал вам объяснять, что тут происходит. Вы глупее моих студентов! Тут твориться История!

От витавшей вокруг меня патетики меня начало подташнивать. Вселенная! История! Время! Кстати...

— Не знаю, каким временем располагаете вы, а нам с товарищем следует заниматься своими делами. И скажу откровенно нам совершенно безразлично каким образом выполнить задачу. Если мне подвернется такая возможность, я расстреляю Президента даже с борта летающей тарелки.

Супонька поднял брови.

— Ну, если подвернется...— пояснил я.

— Так вам и позволят стрелять оттуда... — проворчал голый бородач. — У них там все строго...

Мой тон и слова произвели впечатление, но не совсем такие, какие я рассчитывал.

— Если вам действительно все равно, то, что вам стоит просто бросить это дело? — предложил голый. Остальные от него не отстали, загомонив. В этом гомоне мне слышались "милостивец", "отец родной" и тому подобное... Очень они хотели уговорить нас сделать то, что мы и так собирались сделать.

— Нет. Не бросайте ничего!

— Доберитесь до вашего Президента на военно-морских учениях. Будут же у вас такие когда-нибудь?

— А лучше во время перелета с официальным визитом в Гондурас...

Я посмотрел на них свысока. Все они хоть и стояли рядом, обретались в далеком будущем.

— Ничего не обещаю. Мне не нравится ни один из оглашенных вами вариантов...

Поднявшись, знаком позвал Супоньку с собой.

— Чем вам не нравятся наши миры? — чуть не разом и одинаково обиженным тоном спросили визитеры из будущего.

— С гардеробом у вас хреново, — ответил за меня старший товарищ. -Могу вам обещать, что мы постараемся до Президента добраться, но таким способом, чтоб получилось общество, в котором картофель для запекания не сможет выбиться в профессора и учить порядочных людей, что и как им делать...

— Согласен... — добавил я. — Нечего всяким разным...