— Что дадут твои манипуляции, Нкот?
Тот провел еще одну невидимую линию и, выпрямившись, скользнул своими глазищами, сиявшими не хуже иных прожекторов, по всей нашей компании:
— Я заканчиваю круг защиты. Как только я его замкну, никто не должен отходить от трассера больше чем на два метра, что бы ни случилось. — Он выдержал небольшую паузу, концентрируя на себе внимание, и четко повторил: — Что бы ни случилось. А сейчас в программе небольшой фейерверк, не пугайтесь.
Закончив короткую речь, Нкот ударил Клинком в пустоту перед собой, словно поражая невидимого врага. В тот же миг ослепительно голубое сияние пронзило воздух перед чужим и, взорвавшись беззвучной вспышкой, расцвело над ним гигантским цветком, мгновенно заполнившим всю площадь несущимися во все стороны волнами призрачного света...
Я крепко зажмурился и закрыл лицо руками, но пронзительный свет просачивался сквозь ладони и веки, и я видел, как сквозь слой колеблющейся воды, но видел... Видел, как ядро вспышки разделилось на сотни тонких, как лезвие ножа, голубых линий, и эти линии за считанные мгновения соткали просторный, высотой метра три и радиусом метров десять, каркасный цилиндр, накрывший нашу компанию точно гигантской шляпой. А затем линии ушли сквозь основание 'шляпы' в покрытие площади и сияние померкло. Цилиндр исчез, не оставив никаких следов.
Я нерешительно опустил руку. Против ожидания, в глазах после столь интенсивного излучения ничуть не рябило. Возле толкучки Доса было иначе, там свет чужого меня ослепил. Какова же была природа этого сияния, если оно никак не отразилось на сетчатке? Я со вздохом пожал плечами. Думаю, у чужого для нас припасено еще немало сюрпризов.
Глаза лешука после совершенных манипуляций тоже погасли и теперь лишь сумрачно блестели.
— Теперь все в порядке. Периметр защиты будет невидим, пока не придет время действовать.
— Выглядело эффектно, — проворчал Бигман. — Хотелось бы надеяться, что будет столь же эффективно. Чую, что мои родственнички уже где-то рядом.
— О каких родственниках ты говоришь? — непонимающе спросил я.
— О прыгунах, — откликнулся вместо Бигмана Целитель, словно и не дремал только что. Возможно, его пробудила вспышка света, но, скорее всего, этот хитрый транс просто притворялся, чтобы быть в курсе событий и не заострять на себе внимание. — По всем признакам, на площадь готовится высадка, напряженность ментальных полей быстро возрастает.
Я схватил прислоненный к подлокотнику сиденья бластер и повернулся к Нкоту. Распоряжения чужого не заставили себя ждать:
— Никс и Целитель, встаньте рядом с машиной, спиной к дверцам. Отшельник, дуй на нос трассера. Бигман, оставайся возле багажника. Оружие приготовить для стрельбы, но ни в коем случае не стрелять без разрешения — периметр отразит любые лучи обратно, как свои, так и гостей. А теперь ждем развития событий.
Прежде чем он умолк, я уже стоял на указанном месте, подняв ствол бластера на уровень плеча. Руки слегка дрожали от прилива адреналина, страха я не чувствовал — ослабленная временем бесчувственная броня Нкота, надетая на меня на Ферме, еще действовала. А может быть, дело вовсе не в броне. Может быть, вереница столь убийственных событий, участником которых мне пришлось стать, просто притупила чувство страха? Ведь не боится только полный недоумок, который изначально не знает, что такое страх и опасность.
Целитель и чужой находились у меня за спиной по другую сторону машины, их я не видел, но Бигман и Отшельник попадали в поле зрения, когда я вертел головой, изучая площадь и одну из четырех прилегающих к ней улиц — ту, к которой я стоял лицом.
Чужой явно не ошибся в выборе своих наемников. Ожидание гибельной опасности, превращающее иных людей в затравленных собственным страхом животных, напротив, пробудило в шелтянах боевой дух. От фигуры Отшельника веяло прочностью монолита — ноги широко расставлены, широкие плечи гордо расправлены — прямо демонстрация несокрушимой уверенности в себе. Преобразился и Бигман. Он весь как-то подобрался, как хищник перед прыжком, причем очень уверенный в своих силах хищник, — я видел его недобрый оскал игловидных клыков, когда он поворачивал голову. Шелтяне выглядели опытными бойцами и, несомненно, были ими.
Над площадью повисла мертвая тишина.
Спохватившись, я снял бластер с предохранителя и снова замер. Так мы и стояли. Молча. Ждали неизвестно чего. Нудная тишина тянулась и тянулась, виляя хвостом из томительных минут. Ждали развития событий, а они, паскудники, никак не желали развиваться.
Дрожь в руках прекратилась — адреналин ушел в 'запас', но минут через десять проявилась снова, уже по другой причине. 'Град' начал отвешивать руки и уже не казался столь легким, как раньше. Я немного поупражнялся с Мобра и сцепил руки ключом силы, сцементировав дрожь и усилив кровообращение, затем ускорил реакцию маятником. У меня имелись веские причины пользоваться этим искусством как можно реже — оно выжимало очень много сил, но сейчас был один из тех острых моментов, когда не следовало экономить. Несмотря на то, что ожидание затягивалось, я довольно-таки остро ощущал, что эта коварная пауза может быть прервана в любое мгновение.
С просматриваемой улицы потянуло прохладой. Трудяга-день готовился к моменту смены караула, собираясь передать вахту чародейке-ночи, и разводящий — прощелыга-вечер, уже появился на посту. Желтое сияние неба поблекло до привычной серости, украсилось более хмурыми облаками взамен легкомысленных светло-серых — милая картинка. С севера неторопливо наползала целая орава темных туч, совершенно уверенная в своей дождливой безнаказанности.
Никто по-прежнему не произнес ни слова. Мысли Зла, началось бы скорей, что ли. Понятия не имею что, но началось бы. Сколько можно ждать, ведь чувствую же, что сейчас, сейчас, вот-вот...
Но тишина лишь шелестела ленивым ветром. Ветер, давно прижившийся на этой пустынной площади, засоренной мелкой пылью и легкими обрывками всякого хлама, неспешно смешивал все в кучу и то перегонял мусор с места на место, то снова разбрасывал по старому пластобетону древней площади. У всех свои игры, и у ветра в том числе.
Темные, изъеденные коррозией времени стены зданий, окружающих площадь, неодобрительно взирали на нарушивших их покой пришельцев мрачными провалами окон.
Неожиданно сильный порыв ветра ударил в лицо, обдав пылью мертвых улиц. На зубах скрипнул песок. Я поморщился, сплюнул. Зло бы вас всех побрало, да когда же это все...
Мысль прервалась на середине, а мышцы инстинктивно напряглись.
Вокруг что-то изменилось. Я не смог понять, что именно, но определенно что-то почуял. Воздух будто бы загустел, а разнокалиберные тени зданий неестественно быстро почернели, вмиг уплотнившись настолько, что часть площади, на которую они падали, стала казаться единым провалом в иное измерение, в бездонную пропасть, огромной разверзшейся пастью — чем угодно, только не тенью.
И что-то там, в ней, шевельнулось...
Фу-ты, Зло. Показалось...
Тень вдруг резким скачком удлинилась, чуть ли не втрое, прыгнув прямо к трассеру, и ее вытянутый конец лизнул пластобетон под ногами громадным холодным языком потустороннего чудища. Я вздрогнул. По границе бархатной тьмы скользнула еле заметная рябь, и... край тени приподнялся, словно змеиная голова перед броском...
Я с силой встряхнул головой.
Тени тут же вернулись на места. Покажется же такое...
Но когда я покосился на Бигмана и увидел посеревший от напряжения профиль его лица, то понял, что незримая враждебная сила уже окутала площадь. Коснувшись меня лишь краем темного крыла, она тяжко навалилась на шелтян, используя их ментальные каналы эмпатов. Они полной мерой восприняли то, что я лишь смутно ощутил, и первый раз за этот день я не позавидовал их способностям. 'Смутно ощутил' — мягко сказано. Смертельная угроза сгущалась в воздухе, как патока на медленном огне, покалывая напряженные нервы тонкими иглами... И если это так сильно ощущал сейчас я, то как же доставалось им? Впрочем, они должны уметь ставить какие-то защитные барьеры...
— Приготовьтесь! — неожиданно громко промурлыкал сзади чужой. Звук его уверенного, властного голоса подействовал как ушат освежающей воды. Я приободрился. Ситуация под контролем, сказал я себе. Страха все еще не было, или он неплохо замаскировался в тайных уголках сознания.
— Кто? — с усилием выдохнул Бигман. На его лбу блестели мелкие капли пота.
— Шериф и шептуны, — отозвался Нкот.
— А осевые?
— Нет. Возможно, Линлан Холод, но пока ощущения нет.
Я усмехнулся. Бигман все еще не верил в смерть своего босса Доса Пламя, по-прежнему принимая его в расчет. Ладно, это его дело.
— Шерифа вполне достаточно, чтобы превратить нас в слабоумных идиотов, — процедил Бигман сквозь зубы. — Просто не могу понять, какого галта мы вызвали такую заинтересованность. Сдается мне, что причина не в нас, а в тебе, чужой.
— Верно, — спокойно подтвердил чужой.
— Что? — удивленно вырвалось у меня. — Но почему...
— Внимание! — голос Нкота вдруг зазвенел, как натянутая до предела тетива лука. — Атака!
Взгляд впился в простирающуюся впереди улицу.
Сперва я ничего не увидел. Но потом... Да, что-то там было... Вот — примерно в ста метрах вверх по улице взвихрилась пыль и тонким смерчем потекла к площади, словно за скользящей по поверхности невидимой метлой. И это нечто, не воспринимаемое визуально, помчалось на нас, ускоряясь с каждой секундой. Шлейф пыли позади него стремительно утолщался, взвиваясь к небу среди ущелья заброшенных зданий тяжелой перекрученной лентой. Послышался гул воздуха, рассекаемого невидимым телом...
Нечто неслось мне прямо в лоб, и я с трудом удерживался от выстрела, помня распоряжение чужого. Трудновато сохранять самообладание в ситуации, когда тебя выбрали в качестве мишени и... пищи. Я уже сообразил, что это, скорее всего, слухач дорриксов, хищник-невидимка, слуга и соглядатай шептунов. На моих глазах возле Межкабака подобная, а может, и эта самая тварь, что сейчас мчалась на меня, проглотила троих шелтян одновременно и не подавилась.
Смерч приблизился... Горячий порыв ветра рванул волосы, и одновременно с ним невидимка врезался в магический периметр. Удар несущегося с огромной скоростью массивного тела был столь силен, что пластобетон под ногами вздрогнул. И тут же вспыхнул режущий, ослепительно-голубой свет, мгновенно проявив огромный, сплошь искрящийся мелкими бело-голубыми молниями шар выше моего роста. Оглушительный рев заложил уши — рев смертельно пораженной твари — и оборвался. Погас и голубой огонь.
Более отвратительного зрелища мне видеть не доводилось. Смерть сорвала с твари покров невидимости, и глазам предстал целый холм сизо-зеленой плоти, словно размозженный гигантским кулаком сверху. Кровавое месиво — все, что осталось от слухача. Справа и слева я заметил еще парочку таких же туш — невидимки пытались взять нас в кольцо, прежде чем их остановил периметр.
Я перевел дыхание, лицо против воли исказила кривая усмешка:
— Разведка боем... Не слишком-то дорриксы ценят своих слуг.
— Они только прощупывали наши возможности, — отозвался Нкот. — А сейчас будет истинная атака.
Я открыл рот, но спросить ничего не успел. На этот раз все началось сразу. Резкие, отрывистые хлопки раздались со всех сторон, и прыгуны мощной волной посыпались на площадь прямо из воздуха. Множественные удары ног тяжелой глухой дробью рассыпались по поверхности. Только передо мной их появилось не меньше двух десятков, и, чтобы сориентироваться, им понадобилось не более пары секунд. Угрюмые бородатые лица с пугающей синхронностью повернулись к периметру, бластеры легли на линию выстрела, нацелились... и изрыгнули испепеляющий шквал огня.
Казалось, стена пламени обрушилась прямо на меня, придавила своей тяжестью, погребла под собой... Я инстинктивно отпрянул, но, налетев спиной на борт трассера, опомнился.
Если бы не защита Нкота, мы были бы уничтожены мгновенно.
Пластобетон перед цилиндром дымно и шумно вскипел на протяжении нескольких метров, приподнявшись тяжелым, разогретым до красноватого свечения бурлящим облаком. Прыгунов это не остановило. Залпы из всех видов оружия следовали один за другим, часть энергии поглощалась все более расширяющимся кольцом раскаленных газов, но большая часть ассимилировалась магией Нкота, бесследно пропадая в стенках цилиндра. Я растерялся. Казалось, еще немного, и защита Нкота просто не выдержит столь чудовищной мощи нападающих. Но в этот момент цилиндр, похоже, накопив необходимую мощь, ответил, и ответил страшно. Защитный периметр вдруг превратился в страшный цветок, распустивший на всю площадь смертоносные лепестки голубых молний. Голубой огонь охватил людей, гротескно исказив их фигуры и превратив во что-то жуткое, нечеловеческое; вопли ужаса и боли заполнили воздух... А затем, последним мрачным мазком кисти, сотворившей картину ада, все захлестнула расходившаяся от цилиндра раскаленная волна плазмы, и предсмертные вопли смолкли....
Сражение длилось всего лишь несколько секунд, но разгром был полный.
Опершись на свою иззубренную косу, Костлявая Старуха беззвучно хохотала и щелкала челюстями, взирая на столь богатый урожай. Десятки тел, обожженных и изуродованных до неузнаваемости, застыли на пластобетоне в самых немыслимых позах. На большинстве горела одежда, распространяя невыносимый чад паленой плоти и синтетики. У тех, кто оказался ближе всего к цилиндру, язык плазмы содрал одежду вместе с плотью до костей, обнажив легкие и внутренности, прожаренные коркой. Один прыгун угодил прямо в зону расплавленного пластобетона, и от него осталось лишь несколько комков пепла... но невезение его было не больше невезения остальных — мертвы были все. Сквозь магический цилиндр к нам внутрь жар не проник, что говорило о невероятной мощи защиты, задействованной Нкотом. Невероятной, смертоносной, безжалостной мощи...
Я не решился в этот момент взглянуть ни в сторону Бигмана, яростно ругавшегося вполголоса справа, ни на молчаливого Отшельника. Оба они были коренными шелтянами, одними из тех, кто сейчас погиб на их глазах. Наверняка среди погибших были их друзья и знакомые, направленные в эту смертельную ловушку безжалостной волей Шерифа. И еще — я не предполагал, что чужой может быть так беспощаден. Скверное открытие — он и координатор стоили друг друга...
— Думаю, теперь Шериф атакует сам, — послышался спокойный голос чужого. — Он и его ближайшие помощники. После этого мы снова сможем тронуться в путь.
Я резко выпрямился, чувствуя, как по спине пробежал ледяной озноб, распространяя внутри волны праведного гнева. Силы Зла! Выходит, мы до сих пор только в детский сад играли? И как спокойно Нкот об этом говорит — еще одно нападение, и можно трогаться в путь, словно гибель десятков людей для него являлась всего лишь незначительным эпизодом, а то и мимолетным развлечением!..
Невидимая рука вдруг сжала разум, оборвав мысли.
А потом начало твориться что-то действительно страшное...
