Джон Шеттлер - "Киров-2: Огненный котел"

— Понятно, — сказал Сифрет, допивая чай. — Прошу прощения, если представляюсь несколько тупым, но что именно мы ищем?

— Корабль. Некое подобие линейного крейсера. Тот самый корабль, который 248-я эскадрилья обнаружила два дня назад. Ты же знаешь, что мы потеряли четыре "Бофайтера" из шести.

— Я получил отчет, но тогда он меня не касался, и я не обратил особого внимания.

— Согласен... В общем, Адмиралтейство так поставило на уши то, как именно были сбиты наши самолеты. Они были сбиты ракетами, Невилл. И этот корабль, предположительно, направляется сюда. Он был обнаружен в Тирренском море, однако, видимо, ушел на север через пролив Бонифачо.

— Итальянский?

— Сначала именно так мы и подумали, но у пролива Бонифачо имел место бой, который опять перевернул в Адмиралтействе все с ног на голову. Похоже, что этот корабль вступил в бой с двумя итальянскими линкорами и вышел победителем. Я получил эти сведения только сегодня утром.

— Тогда он, должно быть, французский, — сказал Сифрет. — Вишистский флот давно думает о том, как присоединиться к адмиралу Дарлану.

— Я тоже так думаю, но Адмиралтейство не уверено. Может случиться разное. Если это корабль Вишистского флота, он может обстрелять все, что попадется в прицел. В этом есть определенный смысл. Опять же, это может быть мятежный корабль, экипаж которого решил прорываться из Тулона. Никто не знает точно, но понятно одно: корабль движется в нашу сторону, и мы должны убедиться, что он не подойдет слишком близко к Гибралтару.

— Хорошо, если он отбился от пары итальянских линкоров, это должен быть "Дюнкерк" или "Страссбург", или, возможно, они оба. С другой стороны, "Дюнкерк" довольно серьезно пострадал в Мерс-эль-Кебире. И самолеты с "Арк Ройяла" торпедировали его несколько дней спустя. Это должен быть "Страссбург". Тогда он не пострадал, и сейчас полностью готов к выходу в море. Это, вероятно, единственный французский корабль, который мог иметь шанс отбиться от итальянцев в подобных обстоятельствах.

— Я тоже так считаю, но Адмиралтейство не уверено.

— Что значит "не уверено"? Какие еще могут быть варианты?

— Они все еще не могут организовать воздушную разведку Тулона и убедиться, что все яйца лежат в корзине, так сказать, и до того момента ты сам знаешь, как все делается.

— Боюсь, даже слишком хорошо.

— Согласен. Пока что кораблю, или кораблям присвоено кодовое обозначение "Джеронимо". Предупреждаю, что этим не следует делиться с кем-то без больших полос на манжетах. — Он указал на собственный нарукавный знак, указывающий его звание адмирала. — Корабль идет сам по себе, и они хотят, чтобы мы обнаружили его и поздоровались. И скоро у нас будет компания. Адмирал Тови движется сюда с Флотом Метрополии.

— Понятно... — Последнее особенно удивило Сифрета. — Как ты думаешь, это действительно необходимо? Надеюсь, мы не устроим очередной инцидент с французами, сэр Брюс. Разве Мерс-эль-Кебир не стал для нас достаточным бельмом на глазу?

— Если дойдет до такого, тебе прикажут остановить этот кораблю любым способом. Возможно, он направляется в Дакар, но в любом случае он не должен подойти к Гибралтару. Предполагая, что это мятежный французский корабль, мы точно не знаем, чем это может закончиться. На "Страссбурге" восемь орудий главного калибра, все в носовой части, а рисунок надстройки также напоминает "Джеронимо" — высокая башнеобразная мачта в районе миделя и еще одна поменьше дальше к корме. Что нам точно не нужно — это 330-мм снаряды, падающие на Гибралтар. Если это мятежный французский корабль, его капитан, возможно, захочет отомстить нам за Мерс-эль-Кебир.

Фрэзер говорил о прискорбном, но необходимом решении адмирала Сомервилля приказать британскому Соединению "Н" открыть огонь по кораблям французского флота в Мерс-эль-Кебире, когда те отказались сдаться.

— Некоторые полагают, что французы даже могли узнать о готовящейся операции "Факел", и это может быть своего рода превентивный удар по Гибралтару или попытка укрепить свои силы в Северной Африке.

— Понятно, — сказал, задумавшись, Сифрет. — Но "Страссбург" способен развить тридцать узлов, сэр Брюс. Вы в курсе происшествия на "Родни". Нам повезло, что он смог развить восемнадцать.

— И нам, вероятно, придется сбавить ход до пятнадцати. Эти котлы невыносимы, но нам нужно делать все, что возможно. Крайне важно, чтобы мы успели закупорить бутылку прежде, чем этот корабль достигнет Гибралтара.

Фрэзер предоставил наилучшее объяснение этой тайне, и даже если бы сам знал больше, то не готов был бы поделиться этими сведениями сейчас. Тем не менее, он решил подчеркнуть одно обстоятельство, подавшись вперед.

— Мы должны потопить этот корабль, адмирал, — Формальность ясно давала понять, что это был приказ.

— Так точно, сэр. Я полагаю, "Нельсона" и "Родни" будет достаточно, чтобы выполнить поставленную задачу.

— Отлично, — чай Фрэзера уже остыл, и он мрачно посмотрел на свою полупустую чашку. Он знал, что Тови следует на юг с силами, которые были явно неадекватно избыточными, если это был "Страссбург". Слишком много для одинокого французского линкора. Адмиралтейство что-то знало, или, по крайней мере, подозревало, что "Джеронимо" может быть большей угрозой, чем это укладывалось в его понимание. Отмена операции "Юбилей" стала для него неожиданностью. Однако, рассуждал он, дело может быть в потенциальной угрозе проведению операции "Факел". Французский мятежник мог усилить бастионы режима Виши в Северной Африке и стать реальной проблемой. Тем не менее, слухи о ракетах не давали ему покоя. Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Мир катиться в ад, Невилл. Весь чертов мир скалился в эту проклятую войну.

— Досадно, — сэр Брюс, — сказал Сифрет, подливая горячего чая в чашку своему другу. — Но, по крайней мере, с чаем проблем нет.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ

ДЕЗЕРТИР

"Отчаяние — сырье для драматических изменений. Только те, кто способен оставить все, во что когда-либо верили, могут надеяться на спасение"

— Уильям С. Берроуз

ГЛАВА 25

* * *

В 18.00 Орлов получил то, чего ждал. Разведывательный вертолет Ка-226 был подготовлен к взлету и оснащен радиолокационным комплексом дальнего обнаружения 901-М "Око". Этот комплекс был впервые создан для старых Ка-31 в конце прошлого века. Модификация 901М была более компактной, размещалась под фюзеляжем, и могла быть развернута в вертикальное положение после взлета, обеспечивая круговое покрытие и позволяя обнаруживать воздушные цели типа "истребитель" на дистанции до 150, и надводные на дистанции до 200 километров.

Видимо, кто-то на ГКП хотел осмотреться, подумал он. Услышав приказ о подготовке к вылету, он выбрался из кубрика под предлогом того, что собирался найти надлежащие инструменты, внутренне потирая руки и будучи уверенным, что это был его последний шанс осуществить задуманное.

Вернувшись в вертолетный ангар под палубой, он проследил за установкой комплекса "Око", так как много раз наблюдал за этой процедурой в прошлом, даже изредка сам брал в руки инструменты. Два матроса из инженерной группы всеми силами старались держаться подальше от него, и никто ничего не сказал, когда он обматерил их за якобы плохую работу, указав гаечным ключом на Людвича, как всегда найдя козла отпущения, и заявил, что придется все делать самому. Затем он надел летный жилет и шлем и забрался в вертолет. Пилот оглянулся через плечо, с удивлением заметив его.

— Что вы здесь делаете, лейтенант? На борту должна быть только охрана из морской пехоты.

— Ты что, Праткин, не слышал? Я и есть морская пехота, так что вперед. И не называй меня лейтенантом. Наш пятнадцатилетний капитан хочет, чтобы мы взлетели через десять минут. И если ты хочешь убедиться, что чертов комплекс ДРЛО будет развернут, то радуйся, что я здесь с инструментами. Эти идиоты вставили раком контрольные кабели, так что мне придется работать над ними в полете! Видишь? — Он поднял связку плотно скрученных кабелей, ухмыльнувшись пилоту, который просто покачал головой и запросил кормовой диспетчерский пост о разрешении на взлет. Несколькими минутами спустя Ка-226 поднялся в воздух и направился на юг, намереваясь отойти от корабля на дистанцию семьдесят-сто километров с целью обнаружения крупной оперативной группы противника.

* * *

Когда прибыл Карпов, чтобы заступить на собственную вахту, Федоров все еще находился на ГКП, обсуждая с Калиничевым обстановку на радаре. Он заметил старпома и жестом подозвал его.

— Мы заняли курс 200 около получала назад, — сказал он. — Корабельные РЛС скоро обнаружат "Соединение "Z", но информация нужна мне сейчас. Я приказал поднять Ка-226 с комплексом "Око". Насколько я могу предполагать, "Соединение "Z" находится примерно в 225 километрах к юго-западу от нас, направляясь в сторону Орана. Мы должны получить картинку с вертолета через двадцать минут.

— Что по вражеским авианосцам? — Спросил Карпов. — Они могут поднять истребители?

— Разумеется, но они не смогут обнаружить Ка-226. Он оснащен аппаратурой РЭБ, которую я приказал настроить на частоты британских радаров шесть часов назад. Сейчас это наша игра. Мы должны как можно скорее обнаружить их, и одновременно не выдать нашей собственной позиции. Если же британский истребитель случайно обнаружит их, они легко смогут уйти, а при необходимости сбить его.

Конструкция вертолета предполагала модульное устройство задней части фюзеляжа, где в обычной обстановке устанавливался десантное отделение. Он также был оснащен 30-мм пушкой и легкими ракетами типов "воздух-воздух" и "воздух-земля". Антенна РЛС "Око" устанавливалась под этим модулем и управлялась дистанционно. Они ждали. Николин выводил вертолет и обеспечивал прием сигнала корабельными системами. Калиничев также следил за обстановкой.

— Сообщим им, что они ушли слишком далеко на запад, — бросил он через плечо, и Николин передал сообщение по шифрованному каналу. Его голос был оцифрован, затем зашифрован, передан на вертолет и декодирован бортовой аппаратурой, после чего воспроизвелся бы в гарнитуре пилота. Любой, кто попытался бы перехватить сигнал, услышал бы только беспорядочный набор импульсов.

— Ка-266 ГКП, вы слишком далеко ушли на запад. Выйти на курс один-восемь-ноль и развернуть комплекс ДРЛО, как поняли?

Вертолет находился слишком далеко к западу, по уважительной причине или нет. Орлов сидел в десантном отделении, потягивая из фляги. Он терпеливо дождался, пока вертолет отойдет от корабля на сотню километров на юг, а затем сделал последний долгий глоток и вытащил пистолет.

— Вы готовы, лейтенант? Нужно разворачивать антенну.

— Я же сказал, не зови меня лейтенантом, — прорычал Орлов. — Готов ли я? — Ухмыльнулся он. — Да, я готов. А ты, Праткин? — И, не дожидаясь ответа, нажал на спуск, выстрелив Праткину в голову. Пилот рухнул вперед, заставив вертолет дико дернуться, однако Орлов быстро перебрался на место второго пилота и взял управление. Он проходил базовую подготовку управления Ка-226 годы назад, так как часто принимал на себя обязанности командующего операцией при вылете на вертолете групп морской пехоты. Теперь он изо всех сил пытался вспомнить, что должен делать, чтобы выровнять машину и направить ее туда, куда ему было нужно.

Ему удалось взять управление прежде, чем вертолет потерял его окончательно. Затем он медленно развернулся на запад и набрал скорость. Затем подобрал гарнитуру и сказал.

— Прошу прощения, но я не буду разворачивать ваш гребаный радар. А ты лох, Николин. — После чего со смехом отключил связь. Затем он посмотрел на обмякшее тело пилота, заметил кровь, текущую из пулевого ранения и снова рассмеялся. — Что скажешь, Праткин, если мы уйдем в самоход? Потому что это последний раз, когда мы увидим этого гребучий корабль и его экипаж.

Он внезапно вспомнил нечто важное и потянулся к приборам, отключая транспондер и включая на полную мощность бортовую станцию радиоэлектронной борьбы. Последнее, что он хотел увидеть, так это одну из убийственных зенитных ракет "Кирова".

* * *

Лицо Николина приобрело шокированное выражение. Он посмотрел на Федорова и доложил:

— Товарищ капитан... На связи только что был Орлов. Он заявил, что они не могут развернуть антенну.

— Орлов? Его там быть не должно. Он должен был просто проконтролировать установку. Что он делает на вертолете? — Он покачал головой, с подозрением глядя на Карпова.

— Запросите у них доклад. Что именно не так с антенной?

— Нет связи, товарищ капитан. Потеряна вся телеметрия. И, похоже, он выключил ответчик. Фиксирую сильные помехи на рабочих частотах.

— Помехи?

Калиничев также отметил пропажу телеметрии, а также что экран покрылся ложными отметками.

— Он запустил станцию РЭБ, товарищ капитан. Не фиксирую его.

— Его последний курс?

— Уходит на запад. Это все, что я смог обнаружить прежде, чем появились помехи.

Федоров посмотрел на Карпова и понял, что его недоумение сменилось вспышкой гнева.

— Урод, — сказал он. — Что он, черт его бери, творит?

— Вы полагаете, он сделал это намеренно? — Федоров был ошеломлен. Он знал, что Орлов был раздражительным и сварливым, неуважительным и порой недисциплинированным, но это было нечто большее, чем он мог ожидать от него.

— Если он направляется на запад, то идет к побережью Испании, — сказал Карпов. — Я должен был сразу понять, что что-то с ним не то. Он напал на меня вчера в столовой. А теперь окончательно сошел с ума!

— Напал на вас?

— Да, двинул по ребрам. Полагаю, он считал, что я его спровоцировал, и, возможно, так и было. Но ему точно не понравилось в кубрике морпехов. Я полагаю, он не намерен возвращаться на корабль.

— Но... Он не мог захватить вертолет таким вот образом? Что он намерен делать? Куда он думает направиться?

— В Испанию, — категорично сказал Карпов. — Это единственная нейтральная территория в пределах досягаемости, а пока станция РЭБ работает, мы не сможем увидеть и сбить его. Этот псих решил захватить вертолет и улететь туда!

— Безумие, — сказал Федоров, потрясенный мыслями о том, что может произойти, если вертолет попадет в распоряжение тамошних властей. — Вы понимаете, что это значит? Нам придется отправится за ним. Мы не можем этого допустить. Эти технологии не должны попасть в руки ни одной живой души!

— Не думаю, что это будет легко, — сказал Карпов. — Взгляните на карту. Территория к северу и западу от Картахены довольно холмистая. Он легко может скрыться там, и нам потребуется несколько дней, чтобы найти его. Он, должно быть, хорошо все спланирован. Хотя кто его знает? Возможно, он и вообще не понимает, что делает.

Федоров был глубоко обеспокоен. Это было нечто совершенно неожиданное, безумный момент в безумном потоке событий, который просто невозможно было предугадать, как бы он не планировал прорыв на юг. Сейчас он мог думать только о том, как это могло повлиять на ход истории. Если Орлов выживет, как он сможет что-то изменить? Он знал, что он не был образованным человеком, но знал достаточно, чтобы нанести реальный ущерб, если кто-то все же поверит в его слова о будущем. Поверит и начнет действовать...