Янтарь и Льдянка. Школа для наследников

Оглядевшись, я увидела Елению. Императрица на удивление была в одиночестве, поэтому я, раскланявшись с любезными лирами, совсем не разочарованными моим уходом, направилась к ней.

— Ана! — Еления радостно улыбнулась. — Как ты, моя дорогая? Мне сказали, ты сегодня полдня не выходила из комнаты, все в порядке?

Обижаться на то, что за мной шпионят и докладывают о каждом шаге, я уже давно перестала. К тому же в отличие от Императора, его жену, казалось, это интересует исключительно, чтобы беспокоиться о нашем с Янтарем самочувствии. Иногда создавалось ощущение, что Еления нашла во мне кого-то вроде всегда желанной дочки, и эта забота мне даже льстила.

— Все хорошо, — я улыбнулась, — просто воспользовалась возможностью ничего не делать.

— Ах, ты все-таки надела это зеленое платье! — Императрица укоризненно покачала головой. — Это совершенно не твое, моя милая.

— Дарелу понравилось, — неожиданно выдвинула я в качестве аргумента.

— Либо он, как и все мужчины, ничего не понимает в платьях, либо хотел сделать тебе приятное. А скорее всего и то, и другое, — отмахнулась она и качнула головой в ту сторону, откуда я пришла. — Ты посмотри на него, ну кто же так завязывает платок.

Я послушно обернулась, но на платок не обратила никакого внимания, потому что с неприятным удивлением обнаружила, что мое место возле Янтаря заняла Амелия. Фрейлина активно рассказывала что-то веселое, потому что мужчины улыбались, а затем и вовсе рассмеялись. Янтарь ответил, вызвав новый взрыв веселья, а фрейлина, смеясь, словно невзначай коснулась его руки.

Откуда-то взялось странное ощущение, что у меня внутри заворочался некий большой и колючий зверь, и мне с большим трудом удалось оторвать взгляд от развлекающегося огневика и вернуться к прерванному разговору.

— Так жаль, что вы уезжаете уже послезавтра! Я понимаю, что медовый месяц — это очень важно, но мне будет тебя страшно не хватать, Ана. Грейс, конечно, очень милая, но воительниц Мглистых Островов не очень-то учат разговаривать по душам, — Императрица рассмеялась. — Скорей бы внучка подрастала. Она совершенно очаровательная малышка, не правда ли?

Я в жизни видела не так много младенцев и где-то слышала, что они в первые дни после рождения вообще чуть ли не на одно лицо, но заверила Елению, что Диэль прекрасна, как ни одна другая юная принцесса, едва удерживаясь от того, чтобы не обернуться и не посмотреть, чем там занимается Амелия и куда еще она тянет свои загребущие ручки. Мне совершенно все равно, с кем проводит время Янтарь, но разве это не верх неприличия приставать к женатому мужчине?

Я посмотрела на Елению и внезапно подумала, а где сейчас Император? Может, тоже чудесно проводит время в компании очаровательной придворной красотки. Как показал разговор за чаем у Олли, полгорода обсуждает новую фаворитку Дейрека. И как только Императрице удается сохранять лицо в такой ситуации?

От неожиданной мысли меня бросило в холод. А что если Янтарь найдет себе какую-нибудь девицу? Надоест ему возиться с неприступной женой, так они в очередь выстоятся за вниманием принца и будущего короля, учитывая еще, что он и весьма хорош собой. Я представила, как зайду однажды в комнату и увижу там огневика с Амелией, и он целует ее, совсем как меня сегодня утром. Но, в отличие от меня, фрейлина и не думает убегать и прятаться в ванной. Она выгибается под его руками, а на губах играет довольная улыбка...

— Ана, милая? — обеспокоенный голос Императрицы вырвал меня из жутких фантазий. — Все хорошо?

— Что? — невпопад отозвалась я. — Да-да, конечно...

Еления недоверчиво покосилась на мои руки, и я только сейчас заметила, что бокал, который я в них держала, весь покрылся толстой ледяной коркой. Я поспешно отставила его в сторону, словно там обнаружили отраву.

— Я сегодня просто немного рассеянная.

— Бывает, — Императрица погладила меня по руке. — Прости, милая. Я бы проговорила с тобой весь вечер, но мой дорогой супруг тоже требует внимания. Повеселись хорошенько.

Она ушла, оставив меня в одиночестве, и я невольно потянулась за новым бокалом. И даже не буду смотреть, чем они там занимаются! Еще не хватало подойти и устроить сцену, чтобы Янтарь решил, что...

... я его ревную?

Я досадливо прикусила губу, не выдержала и обернулась. Амелия стояла на том же месте, а вот огневика нигде не было видно. В душе всколыхнулись одновременно радость и разочарование. И где его теперь носит? Решил, что эта фрейлина ему не подходит, и пошел искать другую? Я раздраженно пригубила вино и увидела поверх бокала, что ко мне приближается Камелия. Прекрасно. Минус одна кандидатка на роль той, кому я однажды что-нибудь отморожу.

— Ваше Высочество! Я вас искала! Я знаю, что вы послезавтра уезжаете, но я бы хотела пригласить вас завтра на ужин в наш дом. У меня будет день рождения, и я бы очень хотела вас там увидеть!

На ужин в дом Торнеллов? Боги упаси! А если Риан еще не уехал? Вряд ли кто-то кроме нас троих знает о наших с Янтарем сложных с ним отношениях. Но с другой стороны, нет и особых причин отказываться. Не скажу же я, что опасаюсь вашего брата после того, как он предлагал мне сбежать, а мой муж его вообще ненавидит, поэтому вряд ли что-то получится.

— Это очень любезно с вашей стороны, — неуверенно улыбнулась я. — Я поговорю с Дарелом и обязательно сообщу, сможем ли мы приехать.

Камелия радостно упорхнула, а я мрачно подумала, что забыла рассказать Янтарю о сегодняшнем визите лира Торнелла и его словах. И что будет еще веселее, если он случайно узнает не от меня, что Риан заходил в его отсутствие. Потом вспомнила, как пальчики Амелии коснулись его руки и как он запрокинул голову, смеясь над ее словами, и решила, что уж точно не побегу прямо сейчас разыскивать его чтобы поделиться этим событием.

И сделала еще один глоток, внезапно осознав, что в теле и мыслях наступила какая-то невероятная легкость. Я списала это на то, что вино оказалось слишком крепким.

И что я, собственно, переживаю? Я же его не люблю? Не люблю!

Надо просто радоваться жизни. К тому же сейчас как раз праздник. Бал! Танцы!

Мысль про танцы была истинно верной, и я поняла, что страшно, просто невыносимо хочу танцевать. Где, демон побери, тут музыка?!

И почему так качается пол?..

Немедленно прекратите его раскачивать, я приказываю! В конце концов, я принцесса или нет?!

Я капризно топнула ногой, почему-то потеряла равновесие, но не упала, подхваченная под локоть.

— Ты что несешь? — изумленно прошипел мне на ухо муж.

О! а он-то тут откуда?

...И красивый все-таки у него голос. Глубокий, выразительный, с жесткими властными нотками, доставшимися, видимо, по наследству. В голос я, пожалуй, могла бы влюбиться, не будь его обладатель таким жутким врединой. И не развлекайся он со всякими противными фрейлинами...

Судя по удивленно расширившимся янтарным глазам, эти размышления я тоже высказала вслух. Я картинно прижала пальцы к губам, пробормотав "молчу-молчу", а затем чуть не ткнулась носом в паркет, когда меня вдруг потащили к выходу из зала. Попытки вырваться ничего не дали, как и мои возмущенные крики о том, что я обязательно хочу танцевать. Янтарь выволок меня в коридор и припер к стене.

— Когда ты успела напиться?

В ответ я только надулась. Кто он мне, чтобы так меня контролировать? Отец? Муж? Точно! Муж!

Я прыснула со смеху от комичности заданного самой себе вопроса, когда жесткие пальцы вдруг схватили меня за подбородок, поднимая лицо к свету факелов.

— Что у тебя с глазами? — в божественно прекрасном голосе... нет, определенно в голос я влюблена, давайте отберем его у Янтаря и подарим кому-нибудь другому! — послышалось беспокойство.

Я покосилась в висящее напротив зеркало, отразившее слегка растрепавшуюся прическу, неестественно-яркий румянец на щеках и бездонно-черный от расширившихся зрачков взгляд. По-моему, мне так тоже идет. Хотя голубой, несомненно, лучше сочетается с белоснежно-платиновыми локонами.

Не сказав больше ни слова, Янтарь снова меня куда-то потащил, не обращая никакого внимания на протесты. Несколько раз я спотыкалась, начинала плакать и жаловаться на то, что в мужья мне достался бесчувственный чурбан, затем вспоминала, что слезы женское лицо отнюдь не украшают, и с трудом сдерживала в себе порывы истерического хохота, представляя, как все придворные падают в обморок от ужаса при виде зареванной принцессы.

— Позови лекаря, — бросил муж Тае, стоило нам войти в наши покои, и почти швырнул меня на кровать. По крайней мере, мне так показалось, потому что комната пронеслась у меня перед глазами, словно я сорвалась вниз на качелях.

Я плюхнулась в подушки и счастливо расхохоталась, глядя как с мрачным видом Янтарь подпирает стену. И вообще, я, конечно, понимаю, что он огненный маг, но зачем же поджигать все вокруг. Это слишком...

— Жарко... — прошептала я, скидывая туфли.

— Ваше Высочество? Что-то случилось? — в комнату поспешно вошел императорский целитель.

— Что с ней? — Янтарь кивнул в мою сторону.

Лекарь приблизился, заставляя меня оторваться от войны с пуговицами лифа, никак не желающими поддаваться и выскальзывающими из пальцев словно червяки. А может быть, это, и правда, червяки? Кто додумался украшать наряд принцессы червяками? Отвратительно...

Сам осмотр как-то вывалился из моего восприятия. Перед глазами вдруг поплыли какие-то огненные картины, от которых стало еще жарче, а дурацкое платье никак не желало сниматься. Я слегка пришла в себя лишь когда кто-то повернул меня спиной, чтобы расшнуровать корсет. Ах точно! Спереди они же не настоящие! Надо будет обязательно издать указ, который запрещает пришивать декоративные пуговицы под страхом смертной казни.

Платье, шурша, как мишура на елке праздника Зимы, и сверкая, словно гирлянды — а может быть я и есть елка? — скользнуло к моим ногам.

— Ложись, — меня снова подпихнули к кровати.

Я отрицательно помотала головой и озадаченно запустила руку в волосы, не понимая, когда и куда успели подеваться шпильки и заколки.

И как же жарко!

— Тебе надо лечь. Ты очень устала.

Я устала? Неужели? Он так уверенно это сказал. Разве можно ошибаться таких вещах? Да, я, наверное, устала. А если устала, значит надо отдохнуть.

Я покорно улеглась на прохладные простыни.

Прохладные? Да они ледяные!

Озноб пробрал неожиданно резко до самых кончиков пальцев. Я даже почувствовала, как клацнули зубы.

Одеяло накрыло меня до самого носа, не принося ни толики тепла, а лба коснулась горячая ладонь, и я уцепилась за нее, как за спасательный круг, прижимая к себе. Рука скользнула по телу, распространяя тепло, которое моментально улетучивалось, стоило ей оторваться. Мне нужно больше! Мне нужен огонь... точно! Огонь!

— Что ты делаешь? — хрипло пробормотал Янтарь, когда я рывком села, прижимаясь к нему всем телом.

— Греюсь.

Я уткнулась носом ему в шею, забираясь ладонями под рубашку.

Горячий. Очень горячий. А еще такой сильный. Такой гладкий.

А вкусный?

М... солоноватый. И так сладко пахнет.

— Ана, тебе нужно лечь, — он пытается отстраниться. В янтарном взгляде мечутся сотни демонов противоречивых желаний.

Вот еще! Я прижалась всем телом, обхватив его за руками. Так лучше. Теплее. Но как же вкусно он пахнет! Не удержавшись, скользнула губами по шее, словно пытаясь поймать этот запах, и почувствовала, как под его кожей пробежала дрожь.

— Прекрати, — он перехватил мои запястья, отодвинул, в попытке уложить меня на кровать. — Ты этого не хочешь...

Прекратить? Я только начала!

Вместо ответа я наклонилась вперед, ловя губами его губы.

Удерживающая мои запястья хватка вдруг слабеет. И когда я отрываюсь, чтобы перевести дух, горячие пальцы зарываются в мои волосы, тут же притягивая для нового поцелуя.

Сердце бешено колотится. Мне снова становится жарко, но на этот раз от этого жара не хочется избавляться, наоборот, распалить его еще больше, радостно почувствовать, как прикосновения, словно языки огня, охватывают все тело, обжигая и лаская одновременно.

Я задыхалась от тяжести его тела и от неописуемого восторга, волнами накатывающегося на меня стоило губам скользнуть по груди, или пальцам утонуть в огненных волосах. И не позволяла оторваться ни на мгновение. Мне нужны были эти прикосновения, эти поцелуи, это тяжелое дыхание, то и дело смешивающееся с моим и срывающееся стонами.

Мне нужен был он.

Даже секундная боль была приятной. Она отрезвила на какое-то время, но только для того, чтобы потом я смогла в полной мере осознать это головокружительное чувство и окончательно потерять голову в охватившем все тело пламени. Которое, полыхнув яркой вспышкой, постепенно угасло, оставляя после себя ровное уютное тепло.

Янтарь, тяжело дыша, уткнулся лбом в мой лоб, так, что наши носы почти соприкасались, а кончики его волос приятно щекотали щеки, коснулся моих губ долгим, почти бесконечным поцелуем, а затем откатился в сторону.

Все-таки он прав. Я устала.

Он вздрогнул, когда я придвинулась ближе и обхватила рукой, положив голову на грудь.

— Ана... — голос прозвучал хрипло.

— Ш-ш, — недовольно буркнула я, закрывая глаза. — Я устала.

Я еще успела почувствовать, как его пальцы зарылись мне в волосы, а лба коснулись горячие губы, как он поворочался, устраивая меня удобнее. А еще порадоваться, что он-то не видит, что на моей подушке сидит огромная шайса, поэтому заснуть на своей половине я никак не могу.

Глава 6.

Если меня кто-нибудь спросит, знаю ли я, как ощущается колокольный звон, если все колокола находятся прямо у тебя в голове, то я теперь смогу искренне сказать, что знаю. Именно с этого, раскалывающего мой череп на множество мелких осколков, звона началось мое утро. Все тело ломило, а во рту, кажется, поселился разъяренный еж, который ворочался, не в силах устроится, и жестоко царапал мне иголками небо и горло. Что, демон побери, со мной такое?

Я, кажется, даже тихо застонала, прижимая ладонь ко лбу — та ощутимо дрожала. Непривычно ярко бьющий по глазам свет, несмотря на то, что шторы были задернуты, заслонила тень. Матрас прогнулся под дополнительным весом.

— Проснулась?

— Убей меня, — почти искренне простонала я, не открывая глаз.

— Отрава подойдет? — в голосе Янтаря промелькнула едва заметная сочувствующая насмешка.

Я приоткрыла один глаз и увидела, что он протягивает мне стакан, до краев наполненный чем-то ядовито-фиолетовым.

— Что это? — ужаснулась я. Один только вид предлагаемого напитка вызывал тошноту.

— Это то, что тебе надо выпить, — он дождался, пока я со скрипом сяду, и вручил стакан.

Я стиснула его обеими ладонями для верности и отхлебнула. Даже если и отрава, лучше, и правда, умереть, чем всю оставшуюся жизнь провести с этим колокольным набатом. На вкус жидкость оказалась куда менее мерзкой, чем на вид, чем-то напоминая апельсиновый сок с сильной горчинкой. Первый же глоток утихомирил разбушевавшегося во рту ежа, поэтому остаток я опрокинула в себя уже без колебаний.