— Нет-нет, — прервал его Ладенмер, попытавшись заставить свой голос звучать беззаботно. — Я бы не стал тратить на него ни силы, ни время. Позвольте мне лишь спросить… этот цветной был пьян? Может, он принял что-то? Я подозреваю, что когда один из этих темнокожих прикладывается к бутылке или к наркотикам, они начинают видеть всякую чушь покруче розовых слоников.
— Да, подобное случается с ними сплошь и рядом, это так.
— Тогда я буду рад избавить вас от необходимости разбираться с этим недоразумением.
Послышался какой-то треск. Ладенмер понял, что капитан полиции разворачивает пластинку жевательной резинки. Когда он заговорил снова, послышалось характерное чавканье.
— Вы влиятельный человек, мистер Ладенмер, — сказал Анженелли. — Я читал о вашем новом контракте.
— Мой бизнес получил этот контракт, — поправил Ладенмер.
— Разумеется. И в этом бизнес-контракте замешаны большие деньги, надо полагать. Я также уверен, что эта история упоминалась во множестве газет — возможно, вплоть до самой Калифорнии. Знаете, я хотел бы встретиться с вами, когда у вас будет время. Пожать руку лично человеку, работа которого так помогает Новому Орлеану и всей стране встать на ноги. Думаю, я мог бы зайти к вам вечером, встретиться с вами и с вашей семьей?
— Будем счастливы принять вас, — нервно отозвался Ладенмер.
— Как насчет сегодня? — спросил Анженелли, сопровождая вопрос чавканьем.
У Ладенмера заныло в животе.
— Нет… моя жена… Джейн… и я… и… дети… мы все собираемся устроить семейный ужин. Мы планировали его… уже давно… кажется, с прошлой недели.
— Понятно. Может быть, тогда на следующей неделе?
— Да. Да, на следующей будет отлично.
Анженелли продолжал жевать жвачку, и Ладенмеру казалось, что от этого звука он вот-вот вылезет из кожи вон.
— Позвольте мне рассказать вам еще немного о похитителях, — произнес капитан, и теперь его голос не казался таким уж теплым. Веселость из него совсем пропала. — Там, снаружи живет множество отчаянных людей, мистер Ладенмер. Таких плохих и жестоких, что вы вряд ли можете себе это вообразить. Каждый день — где-то — такие люди похищают других людей прямо из их домов ради выкупа. О, сейчас тяжелые времена, я понимаю это, но они не для всех такие уж тяжелые. Есть люди, которые не обделены средствами. Но даже при этом очень редко сделка совершается удачно, и похищенные жертвы возвращаются домой живыми. О, да, похитители всегда обещают никому не вредить и ставят условие не впутывать в дело копов, угрожая расправой, но… так или иначе, расправа наступает в любом случае. И еще… часть таких похитителей действует, разумеется, ради денег, но существуют и те, кто делает это… ну… давайте просто скажем, что они были рождены, чтобы творить зло. Их жестокость просто ищет подходящую жертву, на которую можно излить это самое зло. Они получают от этого удовольствие, сама идея возбуждает их дух, они чувствуют, что станут уважаемыми — даже если это уважение потребует от них похитить ребенка прямо посреди улицы. Здесь, мистер Ладенмер, вы и я будем иметь дело уже не с человеческими существами — мы будем иметь дело с животными, которые готовы перегрызть горло маленькой девочке, чтобы заполучить свои деньги. Или… они могут убить жертв вне зависимости от того, получат они деньги или нет. Такова реальность, сэр, — он помолчал немного, а затем заговорил снова. Жвачка заскрипела у него между зубами. — Так что… может, вы все-таки хотите мне что-то рассказать?
Мир замер.
Он снова пришел в движение, лишь когда Ладенмер сказал: Нет.
— Так ваши дети дома?
— Капитан Анженелли… давайте рассуждать логически, хорошо? — Ладенмер обернулся в своем кресле, чтобы посмотреть на доки и склады, на реку и город. Ничто из этого не стоило больше, чем его дети. — Логически, — повторил он с особым нажимом. — Как бы носильщик с Юнион узнал, что мои дети были похищены сегодня днем? Как? Он ведь говорит, что не может вам этого сказать, верно? Так что же он… мысли умеет читать? Нет. Он просто… не знаю… провокатор или сумасшедший, или… как я и предполагал, сидит на наркотиках. Как еще вы это объясните?
— Я уже говорил, это головоломка.
— Знаете, что я буду делать сегодня вечером? — Ладенмер продолжил, прежде чем его собеседник ответил. — Я собираюсь обнять своих детей и поцеловать жену, после чего мы проведем отличный семейный ужин, который слишком давно планировали.
— Что ж, удачи вам. А где вы будете ужинать?
— У Арно, — быстро ответил Ладенмер, — разумеется.
— Слышал об этом шикарном заведении. Пожалуй, это на несколько долларов превышает бюджет, который я мог бы позволить себе потратить на ужин. Что ж, тогда… я полагаю, я должен дать вам вернуться к работе, не так ли?
— Среда — вечно занятой день.
— Это точно, сэр. Ну, хорошо. И все же, с вашего позволения, я оставлю вам свой номер телефона. Когда вы решите, что я могу приехать и встретиться с вами и вашей семьей, просто сообщите мне. Это вас устроит?
— Да. Да, устроит, — он записал номер в своем блокноте черным «Паркером», но рука его дрожала так сильно, что запись вышла почти что неразборчивой.
— Полагаю, на этом все. Извините, что пришлось донести все это до вашего сведения.
— Это ваша работа, капитан, и я ценю, что вы относитесь к ней так ответственно. Спасибо за ваш звонок.
Когда Анженелли повесил трубку, Ладенмер сорвался с места и пулей вылетел из кабинета. Он постучал в дверь Виктора, распахнул ее и обнаружил, что кабинет адвоката пуст. Виктор, возможно, все еще в здании? На своем пути через офис, направляясь бегом к собственной двери, Ладенмер шатался и вынужден был хвататься за стены, чтобы не потерять равновесие. Он задел несколько висящих в рамках наград — в том числе и «Тройной Би» — и едва не сбросил их с гвоздей.
Оказавшись в собственной приемной, он попросил Элис отменить звонок Ричу Башанану, а затем найти Виктора и попросить его немедленно явиться к нему в кабинет. Затем он развернулся, вернулся к себе и захлопнул дверь. Он прошел в свою личную уборную, захлопнул и ее дверь тоже, открыл оба крана на полную мощность, склонился над унитазом, и его вырвало остатками цыпленка, пюре, бобов, печенья из пахты и пирога. Его выворачивало снова и снова, пока сосуды в горле не полопались и не начали кровоточить, окрашивая воду под его побледневшим лицом в красный цвет.
16
— А пистолет настоящий? — спросил мальчик.
— Самый настоящий, — ответил Донни.
— Докажи, — прозвучал вызов.
Донни почти открыл цилиндр, чтобы показать малышу Джеку Ладенмеру пули, но остановился. К тому же, Джинджер не собиралась этого допускать — она уже была готова отнять руку от руля «Олдсмобиля» и хорошенько врезать ему по ребрам.
— Это твой шанс, — процедила она сквозь зубы, — показать, что ты умнее третьеклассника.
— Я в четвертом классе! — воскликнул малыш Джек с негодованием. — Я перескочил через класс!
— Успокойся, — сказала Нилла. Она накрыла его руку своей ладонью, чтобы усмирить его, точно так же, как Хартли недавно сделал до этого с ней. — Куда вы нас везете? — спросила она женщину с каштановыми волосами за рулем.
— В Тимбукту. Теперь заткнись и сделай так, чтобы и твой брат заткнулся.
— Я тебя не боюсь, — ухмыльнулся Джек Младший, глядя на Донни, хотя пистолет бандита смотрел прямо ему в лицо. — Наш папа найдет тебя и надерет тебе задницу!
— А ты смешной, маленький ублюдок, — криво ухмыльнулся Донни.
— Пожалуйста, сэр, — тихо обратился к нему Хартли. — Следите за языком.
Ствол пистолета переместился на бывшего полицейского. Впалые щеки парня сделались красными от ярости.
— Не указывай мне, как разговаривать, тупоголовый! Эй, держу пари, если вынуть этот твой стеклянный глаз, у тебя вместо него остается дырка, как в заднице. Ты когда-нибудь это делал? Отвечай! Я задал тебе вопрос!
— Оставь их в покое, — сказала Джинджер. Дождь усилился, и стеклоочистители заработали сильнее. Перед ними стелилась прямая серая дорога, ограниченная кустарниковым лесом и тернистыми зарослями, изредка прерывавшимися случайной лачугой, которая могла быть как жилой, так и пустующей — сказать точно было невозможно. — Мы доберемся до места через несколько минуту, не провоцируй их.
— Не делать чего?
— Не надо бесить их специально.
— У кого-то воняет изо рта, — сказал малыш Джек, и добавил: — Мне кажется, это от тебя.
— Мы с тобой, — сказал Донни мальчику голосом, который больше напоминал гортанное рычание, — отлично повеселимся, это я могу обещать тебе прямо сейчас.
— Не обращай на него внимания, — приказал Джинджер. — Я серьезно. Ты же взрослый.
Донни издал губами звук, напоминающий взрывной пердеж, но больше не произнес ни слова.
Голова Ниллы Ладенмер к этому моменту немного прояснилась от потрясения, вызванного похищением. Теперь, когда у нее перед лицом постоянно размахивали пистолетом, девочка поняла: настало время для взрослых решений. Ей придется забыть о собственных страхах и вести себя благоразумно, чтобы защитить себя и своего брата. Для нее, казалось, мигом ушли в небытие дни кукол, красивых платьев и кукольных чаепитий. Все беззаботные игры, свойственные десятилетним девочкам, стали такими же далекими, как сейчас были далеки ее папа и мама, и она осознала, что мистер Хартли не может их защитить. Это было пугающей мыслью, но она знала, что это факт.
— Что вы хотите с нами сделать? — спросила она, хотя и так уже пришла к выводу, что дело должно быть в деньгах.
— Мы просто немного прогуляемся, — ответила женщина за рулем. — Это все.
Нилла продолжила наседать:
— Сколько денег вы хотите от нашего папы?
— Не больше, чем он может себе позволить. А ты умная девочка, не так ли?
— Я догадалась, почему вы забрали нас.
— И ты права, — Джинджер пристально всматривалась в дождь, и заметила, как справа от них промелькнул старый сарай.
Примерно через полмили езды по грунтовой дороге — сейчас больше напоминающей топь, заставляющую соблюдать осторожность, чтобы колеса не увязли в грязи — показалось место, где они встречались с Партлоу. Он должен был найти их там после того, как позвонит из телефонной будки у аптеки «Рексалл» на западной Эспланад-Авеню в Метейри и купит необходимые им вещи.
Они проехали деревянный указатель с аккуратно написанными белой краской словами: «Добро пожаловать в Кеннер, Город с Большим Будущим». Через тридцать ярдов высился второй знак — гораздо меньший, чем первый: он представлял собой всего пару досок, сбитых вместе и закрепленных на столбе. На нем неровными рваными буквами было написано: «Второе ежегодное родео «Гремучая Змея», суббота, 1 сентября, голосование в полдень, Парк Келсо».
— Ты видела это? — спросил Донни у Джинджер. — Что еще, черт возьми, за родео «Гремучая змея»?
— Куча деревенских придурков отправляются в лес и ловят там гремучих змей, — ответила она. — Из этого делают конкурс с номинациями: «кто поймает больше всех» и «кто поймает самую большую». Затем они готовят их и съедают.
— Правда? Дерьмо, это мерзко. Ты когда-нибудь ела змею?
— Ела.
— И на что это похоже?
— На курицу, — сказала она, — только змея.
Нилла закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться. То, что всегда следовало за этим, было похоже на небольшой разряд электричества, проносившийся через все ее тело, а она знала, что это такое, потому что, когда ей было пять лет, она сунула вилку в розетку. Но это было не настолько уж экстремально — не то же самое, что электрошок, который в детстве отправил ее в больницу и остался ярким пятном в ее памяти, как быстрый взрыв боли — так что волноваться было не о чем. Она позвала его.
— Кертис, поговори со мной.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, и всегда, когда она говорила с ним, а он отвечал ей, как сейчас, она слышала в своем сознании тихое потрескивание, напоминающее звук музыкальных записей, которые ее мама любила ставить на патефоне. Это было старое звучание фортепианной музыки от людей, носящих иностранные имена, которые она поначалу истолковала, как Бейтовин, Шоупен и Мо Зарт, пока в прошлом году учитель музыки в Школе Харрингтона не провел уроки по классическим пианистам и не помог ей в них разобраться.
— Я здесь, Нилла, — он вернулся, и она была рада, что он назвал ее по имени, потому что это заставило ее почувствовать, что он рядом с ней.
— Мы в городе Кеннер, — сказала она. — На длинной дороге, где-то посреди леса. Ты позвонил моему папе?
— Извини, но я не смог ему дозвониться. Но я позвонил в полицию, они сказали, что сообщат ему, и в ближайшее время заберут меня с вокзала.
— Хорошо. Так он наверняка узнает.
— Должно быть, он уже знает. Не бойся, он вытащит тебя оттуда.
— Я не боюсь, — ответила она, и, может, в какой-то степени так оно и было. Во всяком случае, она не хотела, чтобы похитители увидели в ней хоть крупицу страха. Сильная рука мистера Хартли, лежащая поверх ладони, сама по себе помогала поддерживать ее наигранную храбрость. — Я хочу, чтобы это закончилось, и я боюсь за малыша Джека.
— Скоро все закончится, я обещаю.
— Эй, Веста, я думаю, этот ребенок уснул!
Нилла открыла глаза. Парень с пистолетом ухмылялся ей в лицо.
Донни взглянул на Джинджер и — по ее обжигающему взгляду и легкому оскалу — понял, что он разбудил демона.
— Его здесь нет, так что, какая разница? — спросил Донни. Она покачала головой и целиком сосредоточилась на дороге. Ее зловещего молчания было достаточно, чтобы до него дошло, что в следующий раз, когда посмеет произнести ее настоящее первое имя, он поплатится своими шарами.
— Вот и поворот, — констатировала Джинджер.
— Мы съехали с главной дороги, — послала Нилла сигнал Кертису. — Здесь сильно трясет, ямы… и слякоть. Направляемся в лес.
