Синева

Данфорд криво улыбнулся:

— Мы предупреждали украинских атомщиков об опасности неправильной эксплуатации оборудования фирмы Вестингауз, но они нам не поверили.

Есть ещё множество других запланированных акций и мер, о которых знают только их исполнители и ответственные за проведение, здесь же подробно перечислять все, думаю, не стоит.

Приказ о начале второй, активной фазы операции 'Несокрушимая решимость' каждый из вас получит в ближайшие дни.

Если у кого будут ко мне вопросы, прошу обращаться по спецсвязи или записываться на приём у моего секретаря.

Доклад закончен. Благодарю за внимание.

Джозеф наклонил голову и отодвинул от себя микрофон.

Аплодисменты и шум в зале остановила Дебора, заявив по громкой связи, что на этом совещание объявляется закрытым, а если у кого-то из присутствующих остались вопросы, то им следует обращаться к своим непосредственным начальникам или непосредственно к генералу Данфорду.

— Всем спасибо, все свободны!

Офицеры и чиновники-мужчины в некоторой растерянности и с видимым смущением на лицах, медленно потянулись к одному из боковых выходов, выводящему к автопарковке у здания министерства обороны.

Трансгендеры вышли через задний проход в углу помещения, к туалетам и магазинам внутри военного ведомства, а женская часть зала уходить не спешила.

Большинство знакомых между собой высокопоставленных дам собрались в группки и долго о чём-то щебетали, обсуждали, какие повышения и награды они получат после завершения операции 'Несокрушимая решимость'.

Все они были истинными патриотками своей страны. Первой в мире страны полностью победившего феминизма, установившего в Америке тотальный режим почти абсолютной свободы и вседозволенности для женщин — матриархат.

Этакий 'женский рай' под прикрытием фигового листочка 'справедливого демократического общества' и правосудия в лице новой американской Фемиды, как символа женщины с завязанными глазами.

Как символа слепого женского общества, находящегося под защитой правоохранительной, карательной, судебной систем и всей американской военной мощи.

Мощи, созданной путём жесточайшей эксплуатации народов всего мира, начиная с коренного населения самой Америки — индейцев, потом привезённых в неё рабов и заканчивая сегодняшними нелегальными мигрантами, купленными 'мозгами' ввезённых учёных и инженеров из других стран, финансовыми махинациями, политикой обмана в международных отношениях и ограблением целых государств.

Американские 'свободные женщины' — из элитарной части населения США — полковники, генералы, министры, сенаторши и конгрессменши привыкли думать, что так будет вечно.

О том, что может случиться с Америкой плохого в результате проведения операции 'Несокрушимая решимость' ни одна из них даже не задумывалась.

Ведь США — это не Ливия, Югославия или Ирак.

Америка не может не победить какую-то там дикую, где по улицам бегают медведи, далёкую отставшую Россию.

Ум 'военных дам' не способен и представить такое.

А раз бояться нечего, то... можно поговорить и посплетничать о приятном после победы над Россией. Кому чего и сколько можно просить и как об этом заранее побеспокоиться, на какие 'кнопки' нажать.

Полезно и с подругами посоветоваться, может быть, какая из них чем и поможет. Небесплатно, разумеется. Услуга за услугу.

Здесь, в этом кругу, альтруисток, дурочек и 'матерей Терез' нет. Здесь всё держится на основном законе Соединённых Штатов — законе личной выгоды!

И по этому закону сегодня военнослужащие Америки совершенно не обязаны отдавать свою жизнь ради спасения чужих. Даже сограждан.

В критических ситуациях, при превосходстве противника, можно просто сдаться в плен и потом ждать, когда тебя выкупят.

В такой армии комфортно служить и погибнуть можно лишь случайно, из-за очень неудачного стечения обстоятельств. Но подобное может случиться везде.

А в Вооружённых силах хорошо платят, дают множество льгот и привилегий. Для военнослужащих-дам, особенно, в том числе здорово помогает и небезызвестный антимужской закон 'О насилии против женщин'.

Умелое его применение быстро обеспечивает находчивым стервам быстрое продвижение по службе и частые премии, награды 'за заслуги', материальные вознаграждения, дорогие подарки...

Говард Дуглас вместе с адмиралом Грином и генералом Войтелем, начальником Управления специальных операций молча шли к автостоянке у Пентагона, к своим служебным автомобилям.

Первым не выдержал Грин:

— Господа, признаюсь, я никак не ожидал увидеть такое бесцеремонное нарушение протокола. Нас не пригласили в президиум и даже не дали задать вопросы. Это чёрт знает, что!

— Не переживайте, адмирал. Мы, как говорят, русские, теперь 'свадебные генералы', то есть, 'ряженые', которые ничего не решают, а присутствуют только для создания определённого антуража и повышения значимости происходящего.

Всё давно решили без нас. Помните, как выглядел Данфорд? Об него наши дамы просто вытерли ножки!

— Это понятно. Непонятно другое. Кто вообще разработал план этой операции? Ни Клинтон, ни Флурной, ни любая другая из их круга на это даже теоретически не способна со своими куриными мозгами.

Данфорд и его штабы никогда бы такое не предложили. Значит, существуют некие силы или фигуры, которые придумали эту авантюру и подложили её Хилари, а та уже от своего имени продавила через Конгресс, Сенат и Пентагон.

Грин остановился, закашлялся, заставив коллег задержаться возле него. Немного отдышавшись, выдавил:

— Очень, очень плохо пахнет эта тухлятина с планом напугать Россию. Трупным запахом. А вы что молчите, Говард? Поддерживаете затею проучить русских?

Генерал Дуглас вздохнул, покачал головой и высказался:

— Не хотел вам говорить, но уважаемый мной Джозеф Данфорд в своём докладе забыл упомянуть одну, очень важную деталь. О которой я знаю по своей компетенции. Дело в том, что все самолёты, которые будут барражировать вдоль воздушных границ России во время 'учений', будут летать не пустыми или с обычными боеприпасами.

Все самолёты стратегической авиации и дальние бомбардировщики будут загружены ядерными бомбами.

Грин и Войтель удивлённо уставились на Дугласа:

— Это точно?

— Я отвечаю за операцию в части подготовки и применения стратегических ядерных сил США.

Кроме авиации, ядерными боеголовками будут оснащены все наши ракеты на пусковых установках, на системах ПРО в Европе и военных базах, которые могут 'достать' до российской территории.

На кораблях и подлодках, имеющих соответствующие возможности, но на которых раньше не было ракет с ядерными боеголовками, теперь они уже установлены.

Одно только это говорит нам о настоящей, а не декларируемой задаче операции 'Несокрушимая решимость'.

Говард замолчал и посмотрел в глаза коллегам.

— Значит, война? — полувопросительно, полуутвердительно выговорил Грин.

Дуглас кивнул.

Генерал Войтель ссутулился, посмотрел себе под ноги, выругался. Потом хрипло пробурчал:

— Надеялся умереть своей смертью, а не поджариться, как барбекю на атомной сковородке...

У нас нет возможности остановить ответный ядерный удар русских. Большинство их ракет легко преодолеют все наши заслоны ПРО. Америка будет стёрта с лица Земли.

Офицеры замолчали.

Через минуту Войтель немного оживился и продолжил разговор:

— А ведь твой сосед справа, Говард, был прав, когда предлагал тебе пари на тысячу долларов. Я слышал — он довольно громко говорил. Действительно, моё Управление специальных операций, совместно с ЦРУ планирует несколько мероприятий по устранению Путина и его ближайших помощников до начала и во время проведения самой операции.

Кроме того, задействованы возможности МИ-6 и других разведок стран-союзников по НАТО. Так что, ты, Говард, правильно отказался от пари. Покушения на жизнь русского Президента будут. Если хоть одна из акций окажется удачной до начала наших 'учений', то можно считать, что атомного Апокалипсиса не состоится.

Россия сразу же выберет другого Президента и тот бросится к нам в ноги. Всё решится мирно.

Говард сжал челюсти так, что на них прокатились желваки. Угрюмо бросил:

— Нет. Мирно ничего не решится.

Воспрявшие было Грин и Войтель удивлённо уставились на него.

— Дело в том, что по моим данным, кроме усмирения и расчленения России, а затем Китая и Индии, операция 'Несокрушимая решимость' имеет и другую, дополнительную и важную задачу.

— Какую же ещё? — недоверчиво спросил Грин.

— Тотальное и резкое уменьшение населения планеты, — отчеканил Дуглас, — нас всех списали, господа! Втёмную. Зачем, почему и кому это надо — другой вопрос. Заняться им можно будет только в одном случае — если мы останемся живы.

Коллеги Говарда переглянулись:

— Говард, если ты так много знаешь, скажи, есть ли у нас шанс всё остановить? И...выжить?

— Есть, — уверенно ответил Дуглас, — если готовы рискнуть, поехали куда-нибудь в тихое местечко. Переговорить.

— В 'Лозанну'? — предложил Грин.

— Можно и в 'Лозанну', — согласился Говард.

Через минуту три чёрных автомобиля с затемнёнными стеклами вереницей мчались по автобану в направлении ресторана 'Лозанна'.

Ночью, когда генерал Дуглас с трудом заснул после тяжелого дня, к нему снова пришла совесть и о чём-то говорила, успокаивала. После этого Говарду стало лучше, и он спал, как младенец, до самого утра. Во сне даже улыбался...

Глава 14. Перед началом атомного Армагеддона...

Пришёл день окончания учёбы курсантов-экстрасенсов. На торжественном собрании отдела '220', посвящённом выпуску молодого пополнения, генерал Кратников вручил офицерам удостоверения об окончании особых курсов. В нём была указана военная специальность — 'Космоэнергоспецоператор'.

Тут же начались шутки и подколки — 'будем теперь всем говорить, что мы кандидаты в космонавты'. А пока 'спецоператоры'.

Пряничному, кроме удостоверения, торжественно вручили ещё новые погоны с четырьмя маленькими звёздочками и медаль 'За отвагу'.

Не обманул таки подполковник Зайченко с авиабазы Хмеймим, написал рапорт командиру и сделал представление к награде за стычку с террористами-'землекопами'.

А звание 'капитан-лейтенант' Пряничному было присвоено досрочно за успехи в учёбе и боевой работе. Как понял Дмитрий, начальство немного придержало информацию о его повышении и награждении медалью, чтобы подгадать к выпуску и все приятные события отпраздновать в один день.

Новую звёздочку на погонах и медаль, обмыли, как положено.

После собрания Пряничный заглянул в кабинет кадровика, к майору Курагину.

— Товарищ майор, куда меня направят? Знаете уже?

Курагин усмехнулся:

— А ты бы куда хотел?

— Обратно на подлодку, конечно! Можно?

— Значит, в Москве остаться не хочешь?

— Чего я здесь не видел...

Курагин с удивлением посмотрел на Дмитрия:

— Даже так? Ну ладно. На подлодку тебя не вернут, и не надейся! Разве что по служебной необходимости командируют. Ты сейчас, товарищ капитан-лейтенант Родине нужен в другом качестве и на другом участке.

Инженеров на подлодку найдут, а вот со 'спецоператорами' намного сложнее. Да и не зря же тебя учили новой специальности.

Пока вас, выпускников, оставят здесь, в Москве. Дальше будет видно.

Пряничный расстроился. Он всё-таки надеялся вернуться на лодку, в свою команду. Но с начальством в армии не поспоришь. Хотел, было, уйти, но вспомнил о планировавшейся через час встрече с Леной и задал ещё вопрос:

— А мы здесь, в общаге, так и будем жить или куда переведут?

— Холостые в общежитии останутся, семейные квартиры получат. Вон, рядом с частью, новая восьмиэтажка стоит. Видел?

— Та, что перед воротами?

— Да. Вот там семейным и выделяют квартиры. А ты что, никак жениться собрался?

— Давно пора!

— Девушку хорошую присмотрел? Тьфу! Да что я говорю! Ты ж её с собой привёз. И правда, хорошая, вроде, девчонка. На свадьбу пригласи!

— Обязательно, товарищ майор, если она согласится выйти за меня.

— Согласится! Нюхом чую. Такие парни, как ты, на дороге не валяются!

— Ага! Ну, вы скажете, товарищ майор! Выйти замуж за человека, который может у женщины в голове читать всё, что она думает, как в открытой книге? Не каждая на такое решится.

— И то верно! Но ты не тушуйся. Если твоя подруга честна с тобой, то чего ей бояться? Удачи!

* * *

Погуляв немного по парку, Дмитрий с Леной зашли в небольшое летнее кафе. Там было уютно, прохладно и не гремела музыка, как обычно в современных предприятиях 'общепита', устроенных по западной моде.

Тишина располагала к откровенному разговору.

Но молодые не торопились. Пили фруктовый сок, ели мороженое и молчали.

Дмитрий думал, с чего начать, чтобы потом перейти к главному, а Лена просто ждала, считая, что все серьёзные дела и разговоры должен вести мужчина.

Она одной из первых узнала в медчасти новости о награде, повышении в звании и поздравила Дмитрия сразу же, как только они встретились в городе, у метро.

Поцеловала его, смущаясь, в щёчку. 'По пионерски'.

Лёгкую сконфуженность прикрыла шуткой.

Она чувствовала, что отношения подошли к точке, в которой должно решиться их будущее.

О способностях Дмитрия и профиле его учёбы на курсах Лена хорошо знала. Внутри 'хозяйства' Кратникова скрыть такое было трудно, тем более, что они с Пряничным познакомились при очень необычных обстоятельствах.

Ещё допросы у подполковника Зайченко открыли ей глаза на необычные способности старшего лейтенанта Пряничного.

Но тогда Лена над этим не размышляла. Приятный и мужественный парень, морской офицер, оказавшийся писателем и интересным человеком, запал ей в сердце сразу.

Сначала она даже и не думала о том, что такой человек может запросто читать все её мысли.

Когда поняла, что это значит, ей стало неловко, но она заставила себя не думать об этом. В конце концов, она не привыкла никого обманывать и ничего плохого или стыдного о новом друге в уме не держала.

Когда Дмитрий предложил ей поехать вместе с собой в качестве сопровождающей, она согласилась с тайной радостью, и без раздумий дала подписку о неразглашении государственной тайны, связанной с 'известной ей сейчас и, возможно, в будущем, секретной информацией'.

Лена понимала, что у Дмитрия сегодня был очень важный день, и чувствовала, что он, наконец, готов с ней поговорить об их отношениях.

Его мыслей она читать не умела, потому и ждала этого, и боялась.

Её друг со времени их первой встречи очень сильно изменился. Повзрослел. Стал твёрже, серьёзнее, возмужал, даже, как будто бы, немного постарел.

Видимо, то, чем занимался Дмитрий последние несколько месяцев было крайне трудным и ответственным делом. Огромные нагрузки постепенно привели к заметным изменениям не только в его характере, но сказались и на внешности, и в поведении.

Лена всегда немного робела, находясь рядом с уверенным в себе офицером и чувствуя себя маленькой девочкой по сравнению с ним. Но это не мешало ей наслаждаться каждой минутой их встречи и желать новых.